Фото автора.
Простая история непростой жизни сельской труженицы
Написать о Елене Фёдоровне Востриковой, а по-простому, по-деревенски о бабе Лене, собирался не раз, да всё как-то не решался. Мы же привыкли к тому, что пишут о людях неординарных: передовиках производства, фермерах, бизнесменах, о талантливых музыкантах или учителях-новаторах. А тут простая крестьянка, не удивившая односельчан никакими рекордами на обработке сахарной свёклы или других работах, коих за пятидесятилетний стаж в колхозе не так просто измерить ни в рублях, ни в трудоднях или иных единицах. Однако не рекордсмены кормили страну, добывали уголь и руду, строили города и всё то, что было в огромной стране СССР, а простые труженики вроде бабы Лены, о которой я и хочу вам поведать, читатель. Она уже и сама с трудом вспоминает, что и где ей пришлось делать за эти полвека тяжёлой крестьянской жизни. Но обо всём по порядку.
Как барыня
Беседовать с бабой Леной довелось в Верхнематрёнском доме-интернате для пожилых людей и инвалидов, куда полтора года назад она переселилась из небольшого ветхого домика, что расположен буквально в двадцати метрах от нового места жительства. Она бы и не оставила свой родной дом, утопающий в зелени плодового сада, да справляться с печным отоплением становилось всё сложнее (годы сказываются), а самое главное- тяжело для старой женщины одиночество. Сейчас она живёт в уютной комнате, где все удобства рядом. Столик для божницы с несколькими иконами, как и положено, в красном восточном углу, просторная кровать, тумбочка и шкаф для личных вещей, коврик на полу и шторы – таково нынешнее жилище Елены Фёдоровны. «Живу здесь, как барыня»,- любит говорить баба Лена.
-Войти можно?
-Входите, входите, Виктор Иванович. Давненько мы с вами не виделись. Почитай с тех пор, как ушла из своего дома, - с нескрываемой радостью ответила Елена Фёдоровна. - По какому это поводу решили проведать старушку? – с неким озорством, свойственным неунывающим людям, спросила она меня.
Должен пояснить читателю, что знакомы мы с Еленой Фёдоровной лет сорок, да и жили на одной улице. За это время у нас сложились очень тёплые, почти родственные отношения.
- Да прослышал я, что скоро у вас юбилей, 95-летие будете отмечать, вот и решил написать очерк , чтобы читатели из ваших уст узнали, как жили наши односельчане лет эдак 50- 80 назад.
-А очерк это вроде биографии что ли? Так я всю и не припомню. Да и что обо мне писать-то, я же никакая не передовица. Отживший элемент я или, как сейчас говорят, лекторат.
-По вашему внешнему виду и энергии я бы так не сказал. О передовиках и так уже писано-переписано, а о жизни простых тружеников, каких миллионы, мы как раз мало знаем. Тем более ваша жизнь – это почти столетие, и нам есть что от вас услышать.
-Ну, коль так, давайте выйдем на улицу, у нас там стоят беседки, как раз для разговоров.
Увидев у меня в руках фотоаппарат, добавила: «Я, пожалуй, переоденусь, а вы подождите меня в беседке.»
Выйдя на улицу, я прошёлся по территории интерната, и, надо сказать, мне очень понравилось её оформление. Радовало глаз обилие цветов на клумбах и в вазонах,несколько
ажурных беседок уютно расположились под кронами деревьев, бревенчатая избушка (не на курьих ножках), как элемент дизайна, стриженые газоны – всё свидетельствовало, что красоту эту создавали люди творческие.
Прежде чем задать первый вопрос, я сфотографировал героиню очерка. Полагаю, у читателя, увидевшего фотографию, могут возникнуть сомнения: « Неужели этой жизнерадостной и милой женщине 95 лет?» Именно так. Вы посмотрите на её натруженные руки, покрытые глубокими бороздами морщин. Они почему-то напомнили мне как бы выступившие на поверхность корни векового дуба. А как проницателен её взгляд и еле заметная, искренняя и доверчивая улыбка.
Предвосхищая мой ещё не заданный вопрос, баба Лена нетерпеливо спросила (чувствуется, что опыт в подобных интервью у неё есть): «Можно с рождения начинать?»
-Конечно, из того, что помните о детстве, юности.
Всё работа, работа
Родилась я 16 сентября 1919 года в селе Верхняя Матрёнка Усманского уезда Тамбовской губернии. Мои родители - небогатые крестьяне. Да у нас в селе и не было богатых. В хозяйстве, как помню, имелись лошадь, корова. Куда же без неё? Овцы ещё были да разная птица. Отца звали Фёдором Степановичем, а мать- Полиной Сергеевной. Воспитывали они четверых детей : двоих моих братьев – Ивана и Алексея, сестру Ольгу и меня. Оба брата погибли в Отечественную войну, а сестра прожила 80 лет. Земли было мало, да и ту на одной лошади толком не обрабатывали. Худо- бедно, а всё выращивали понемногу: пшеницу, рожь, овёс, просо, овощи и табак возле дома. В магазине покупали керосин, соль да спички. Одёжу кое -какую покупали, а обужу дома делали. В школу не ходила. Самой было как-то не в охоту к учёности, да и родители не настаивали. Приходила не раз учительница, звала, пугала интернатом, да на том и осталось. Так что я фактически неграмотная, раньше, когда помоложе была, немного каракули писала да по слогам читала, а сейчас и совсем всё забыла. Прялку мне купили, и лет с восьми пряла пряжу, носки, варежки вязала. Тут и была моя учёба. А когда поняла, что надо учиться , так уже невестой стала. Много приходилось работать: снопы вязать, копнить, картошку обрабатывать, грядки с овощами поливать, за скотиной ухаживать. Вот такое моё детство. И юность не отличалась переменами. Всё та же работа, работа…
-Вы, конечно, помните, как проходила коллективизация, как изменилась жизнь после вступления ваших родителей в колхоз. Поделитесь своими мыслями на этот счёт.
- В колхозы крестьяне вступали с надеждой, что жизнь будет лучше. У нас в селе организовали не то семь, не то восемь колхозов. Маленькие они были в то время. Наш назывался «Коневод». Помню только, как мы всей семьёй плакали, когда уводили нашу лошадь в колхозную конюшню. Сначала вроде жили немного лучше, зерна выдавали больше, чем мы собирали со своего поля, а потом стали давать всё меньше и меньше. Денег за работу никаких не платили, начисляли так называемые трудодни. Мне исполнилось лет четырнадцать, когда началась голодовка. Вот уж чего врагу не пожелаешь! Настоящий хлеб вообще не ели года два, суррогат из мякины да отрубей мама пекла, на огороде тоже ничего не родилось. Не знаю, как мы выжили , а в селе люди умирали с голода. С пятнадцати лет ездила на заработки в совхоз «Петровский», чтобы хоть как-то одеться, обуться и купить самое необходимое по хозяйству. Три сезона обрабатывала там по пять гектаров свёклы. Убирали вручную, копачами до Октябрьских праздников, а то и дольше. Платили, правда, неплохо, но и терпужить приходилось от темна и до темна.
Наравне с мужиками
-Простите за нескромный вопрос. А отдыхать, на танцы бегать время находили? Наверное, и влюблялись, как во все времена?
- Конечно, находили, что же мы не люди что ли. Собирались по вечерам на улице, а зимой в какой-нибудь просторной хате или клубе, пели, плясали. Любила я плясать да частушки петь. Бывало, никто меня не перепляшет. В 1937 году познакомилась я со своим будущим мужем, Петром. Он только из армии вернулся. Полюбили друг друга и поженились. Через год у нас родилась дочка, Марией назвали. Да недолго длилось моё семейное счастье.. В декабре 41-го похоронку я на своего Петра получила. Под Москвой погиб смертью храбрых. В 22 года вдовой я стала.
- А каково вам в войну жилось, Елена Фёдоровна?
-В войну всем было тяжело. И голодно, и холодно, и страшно. Немец – то чуть до нас не дошёл, под Воронежем его остановили, проклятого. Почитай, сто километров до нас не дошёл.
Почтальона боялись: вдруг похоронку на кого из ближних принесёт. Всего боялись.
-Ох, и поработала я в жизни, - улыбается Елена Фёдоровна. – Боевая была, и посылали меня всюду. Наравне с мужиками работала на скирдовке соломы, на молотилке, на мельнице.
- В числе других верхнематрёнских девчат лет 20 – 25 меня, как самую боевую, определил председатель колхоза ехать на торфа. Я в слёзы, - вспоминает Елена Фёдоровна.- Не хотелось уезжать из родного дома, а куда денешься? Раз председатель назначает – отказаться никак нельзя. Набрали нас, человек 15 девушек, погрузили, как солдат, в товарные вагоны и отвезли в Ярославльскую область. Трёхгодовалая дочка моя осталась на мамином попечении.
Тут стоит отметить, что до войны, да и в послевоенные годы тепловые электростанции работали именно на торфе. Основными сезонными работниками на его добыче были женщины. Немногие мужчины занимали постоянные должности инженеров, мастеров, учётчиков. Уже после войны необходимость в «торфушках», как их ласково называли, практически отпала. Появился первый торфоуборочный комбайн. Добыча торфа стала механизированной.
-Если можно, расскажите подробнее о работе на торфяниках. Мне самому, да и многим читателям об этой «страде», если можно так выразиться, практически ничего неизвестно.
-Сойдёт снег, просохнет немного земля , и начинается наша работа, - продолжает Елена Фёдоровна. – Весной и летом сушили торф, осенью грузили его на составы. Иногда и в зиму убирать оставались. Весь погрузим – тогда и домой. Работа была очень тяжёлой и грязной. С ранней весны и до поздней осени, от темна и до темна мы простаивали в вязкой холодной жиже. Зарплата зависела от выработки, поэтому старались не пропускать погожих летних деньков и махали лопатой без выходных. Нам выдавали по 700 граммов ржаного хлеба в день, - вспоминает моя героиня. – Хорошего, без коры и лебеды. Немного съешь, а остальное возьмёшь с собой на работу. Платили нам неплохо, иногда вместо денег давали шали и платки, отрезы ткани. Мы могли сшить себе платье даже из крепдешина, а стоил он очень дорого. Так что приезжала домой я и модничала. Шесть «торфяных» сезонов отработала в таких невероятно тяжёлых условиях. Выдержала! – с какой- то гордостью за себя закончила Елена Фёдоровна.
После войны
Беседа длилась уже больше часа, и моя героиня начала беспокоиться. « Полдник у нас скоро по распорядку дня,» - как-то скромно промолвила Елена Фёдоровна.
- Позвольте ещё два вопроса, и я вас больше не задержу. Как сложилась ваша личная жизнь после войны?
-Кто из сельских руководителей, на ваш взгляд, оставил наибольший след и добрую память?
- А как она сложилась? - разводя руками, как бы спрашивая свою память, произнесла Елена Фёдоровна. – По-разному, и хорошо, и плохо. Всё было, на то она и жизнь. У кого всё гладко-то складывалось? В 1947 году умерла моя дочка Мария. Не смогли её спасти врачи. В конце этого же года вышла я замуж за Никонова Александра Павловича. Он фронтовик, имел много наград, работал налоговым инспектором. Сорок лет мы с ним прожили душа в душу. В 1950 году у нас родилась дочка, Валя. Похоронила я мужа лет двадцать назад. Дочь прожила всего шестьдесят лет. Внук Володя от неё был, и тот умер. А меня вот до сих пор Господь никак не заберёт. Трудилась я до 65 лет. Летом- на свёкле, а зимой- на разных работах.
Из сельских председателей самыми авторитетными и уважаемыми были Анцилевич Виктор Алексеевич, Астанкова Полина Михайловна и Жаворонков Сергей Васильевич. А из колхозных председателей на первом месте, конечно, Астанков Алексей Фёдорович и Никонов Александр Николаевич. (Александр Николаевич Никонов – племянник мужа Елены Фёдоровны.) Из скромности она об этом умолчала. Сегодня Александр Николаевич Никонов - вице- губернатор Липецкой области.
Вот так закончилась наша беседа с женщиной, смыслом жизни которой были труд, семья, забота о ближних. Мне думается, жила и живёт она по христианским заповедям, не делая зла никому, не обременяя никого заботами о себе.
-Спасибо вам, Елена Фёдоровна, за интересный рассказ, за то, что согласились на встречу. И позвольте пожелать вам доброго здоровья и долголетия, чтоб дожить вам до ста лет и этот славный юбилей встретить среди тех, кто вам сейчас близок и дорог.
В администрации дома – интерната я посмотрел документы Елены Фёдоровны. Она награждена медалями «Ветеран Великой Отечественной войны» и «Ветеран труда».
И в заключение хотел бы пожелать всем нам поучиться жизнестойкости, трудолюбию, житейской мудрости, вере в людей и себя у этой простой женщины-крестьянки, прошедшей через все испытания, невзгоды, пережившей потерю близких людей, но не утратившей доброго отношения к миру и людям. Спасибо Вам, Елена Фёдоровна, за ваш человеческий и гражданский подвиг! Ваша жизнь – это учебник, по которому учиться всем нам, а особенно молодым…
Сентябрь, 2014год.