Красивы замки старых лет.
Зубцы их серых башен
Как будто льют чуть зримый свет,
И странен он и страшен...
Константин Бальмонт.
Легкая прогулочная карета остановилась возле мрачного здания П-образной формы. Кучер спрыгнул на землю, подошел к массивным воротам, настойчиво постучал. Смотровое окошко, расположенное в створке ворот, открылось не сразу. Выглянувший из него человек с землистым, недоброжелательным лицом грубо крикнул:
- Что надо?
Не говоря ни слова, кучер протянул ему пакет, запечатанный сургучом. Человек выхватил пакет, захлопнул окошко. Было слышно, как он ворчит, срывая печать, как достает из пакета послание, читает. Минуты ожидания показались кучеру бесконечными. Он начал сердиться. Ему хотелось побыстрее завершить это странное дело и убраться отсюда подальше. Он поднял руку, чтобы постучать еще раз, но ворота с оглушительным грохотом распахнулись. Человек с землистым лицом поклонился, проговорил притворно-нежно:
- Рады оказать вам честь.
Кучер усмехнулся. Уселся на облучок, прикрикнул на взволнованных лошадей. Карета въехала внутрь. Ворота закрылись. Лязгнул металлический засов.
- Соблаговолите подождать, - сказал человек. – Я доложу...
Он не договорил. Из дверей мрачного матово-серого здания с окнами, похожими на бойницы, вышел грузный высокий человек с длинными, загнутыми вверх черными усищами. Одет он был в генеральский мундир. На груди аксельбант. Он нахмурил густые, сросшиеся на переносице брови, грозно крикнул:
- Кто позволил пропустить сюда эту колымагу?
Человек с землистым лицом бросился к ногам генерала, протянул пакет. Лицо генерала вытянулось, брови взлетели вверх. Он приосанился, подобрал расплывшийся живот, закрутил усы, крякнул что-то себе под нос, побежал к карете. Распахнул дверцу, склонился до земли:
- Рад служить вам, Ваше Высочество.
Из кареты появилось нежнейшее создание в бледно-фиолетовом платьице, украшенном несколькими рядами кружев. Пышный кринолин подчеркивал худобу девушки. Генерал с интересом рассматривал ее кукольное личико, обрамленное черными завитками волос, в которых капельками росы поблескивали бусинки. В васильковых глазах девушки читалось любопытство. Но не меньшее любопытство читалось в глазах генерала. Он не мог взять в толк, зачем в этом страшном месте, наводящем ужас даже на смельчаков, появился этот мотылек? Если бы сейчас началось землетрясение, генерал знал бы что делать. А что делать теперь, когда перед тобой неземное существо – дочь самого императора!? Генерал подкрутил усы, попытался улыбнуться. Девушка огляделась, проговорила бархатным голоском:
- Почему это место наводит ужас на людей? Я ничего ужасного здесь не вижу. Здесь немного мрачновато, но это не повод дрожать от страха.
- Не стоит думать, что людские страхи преувеличены, - сказал генерал. – Уверяю вас, многое из того, что говорят, приуменьшено. Многое...
Он подал знак человеку с землистым лицом. Тот поклонился, отбежал в сторону, дернул за кольцо, торчащее в каменной кладке мостовой. Раздался неприятный звук. Он шел откуда-то из-под земли. Нарастал, вызывая неприятные ощущения. Неожиданно из огромного колодца, расположенного перед домом, вырвалась стая черных птиц. На миг стало темно, как ночью.
- Что это было? – спросила девушка, глядя в небо.
- Грифы, - ответил генерал.
- Грифы? – удивилась она. – Что они делали здесь?
- Обедали, - улыбнулся генерал. – Они всегда находят у нас что-нибудь вкусненькое. Да, Яков? – человек с землистым лицом рассмеялся недобрым похожим на воронье карканье смехом. Девушка поморщилась.
Генерал пробуравил ее колючим взглядом, спросил:
- Позвольте узнать, что привело сюда вас, дочь императора?
- Любопытство, - ответила она без улыбки. – Я слышала про зверя, который...
- Нет, - рявкнул генерал. Лицо его побагровело. – Его здесь нет.
- А куда же он делся? – улыбнулась дочь императора. Генерал пожал плечами. Хотел соврать, что зверь умер, не посмел. Потупил взор. В висках застучал военный марш: что делать? Что делать? Что делать?
- Проводите меня к нему, - приказала дочь императора.
- Нет, - сказал он решительно.
- Что? – в мгновение ока небесное создание превратилось в огнедышащий вулкан. Генерал съежился.
- Я пропал, - подумал он. – Если я не выполню приказ, меня вздернут на виселице. Но, если мы пойдем в подземелье, то...
Генерал посмотрел на Якова. Новая военная форма была ему к лицу. Он получил ее несколько дней назад и теперь ждал случая, чтобы отличиться. Его величество случай не заставил себя долго ждать. Не заставил... Генерал поклонился дочери императора, подал знак Якову, тот понимающе кивнул, подбоченился, пошел к лестнице чеканя шаг. Остановился, потер руки, поправил ремень, нагнулся к поросшим мхом ступеням, дернул за кольцо. Несколько минут ничего не происходило. Потом раздался жалобный звук, похожий на мышиный писк. Ступени приподнялись, открыв вход в подземелье, из которого дохнуло смрадом. Дочь императора отшатнулась, прижала к лицу кружевной платочек.
- Там внутри еще хуже, - предупредил генерал.
- Пусть, - сказала она, направившись ко входу в подземелье. Генерал схватил ее за руку.
- Не спешите, сударыня, - приказал он. – Первым пойдет Яков. Он возьмет факел, чтобы вы увидели то, ради чего прибыли сюда, в Зафандел.
Яков улыбнулся, обнажив желтоватые неровные зубы. Спускаться в яму к зверю ему еще ни разу не доводилось.
- Я – счастливчик, - подумал он, зажигая факел. – Наконец-то Фортуна повернулась ко мне лицом.
На первой же ступени, ведущей вниз, Яков оступился. Он нахмурился. Плохая примета. Плохая... Идти дальше не стоит, но... Он выполняет приказ генерала. Он на службе. Он не станет обращать внимание на глупые приметы. К тому же, здесь, в подземелье, нет никого кроме зверя, закованного в кандалы.
- А что, если зверь не закован? – мелькнула новая мысль. Ноги у Якова задрожали. По спине пробежал холодок. Но не станет же он трусить, сопровождая дочь самого императора.
Коридор, по которому они шли, был достаточно широким и прямым. Впереди забрезжил слабый свет. Он проникал в подземелье сверху. Дочь императора подняла голову, но ничего кроме грязного земляного потолка не увидела. Поежилась. Прижала платочек к носу. Смрадный запах был таким удушающим, что кружилась голова. Дочь императора держалась из последних сил. Ей не хотелось упасть в обморок здесь в этом сыром каземате. Она решила, что упадет в обморок потом, на поверхности, если это будет нужно для пользы дела. А сейчас она должна быть бесстрашной. Она должна выиграть пари, которое они заключили с кузеном. Она обязательно принесет ему клок шерсти зверя – в прошлом великого, непобедимого правителя! Еще несколько шагов и она его увидит. Сердце колотится. Волнение достигает высшей точки.
- Постойте, - шепчет генерал, задержав ее у входа в полукруглое помещение. – Пусть Яков один подойдет к решетке, чтобы не напугать зверя.
- Зверя, - повторят она, устремив взгляд на стальные прутья, отгораживающие дальнюю половину. Все, что происходит потом, кажется ей чудовищным видением.
Яков поднимает над головой факел, что-то выкрикивает. В ответ раздается слабый стон. Из темноты на свет поднимается какое-то бесформенное существо огромных размеров. Яков вытягивает руку с факелом перед собой, чтобы рассмотреть зверя, о котором ходит столько противоречивых слухов, что голова кругом. Зверь, ослепленный светом факела, пятится назад, вглубь клетки. Это ободряет Якова. Он решительно идет вперед. Шаг, другой, третий...
Раскат грома оглушил его. Неведомая сила приподняла над землей. Нестерпимая боль пронзила грудь. Стальные когти впились в шею. Прямо перед собой Яков увидел лицо человека, искаженное гримасой ужаса. Яков не успел ничего понять, свет померк. Вместе с ним исчезло и сознание. Мысль, осознание того, что он, Яков, умер в пещере, в которую так мечтал попасть, пришла с опозданием...
Когда Яков двинулся к решетке, за которой находился зверь, генерал схватил дочь императора за плечи. Она попыталась высвободиться. Не смогла. Она повернула голову, посмотрела на генерала испепеляющим взглядом, но он рук не разжал. Процедил сквозь зубы:
- Нам лучше уйти.
- Нет! - крикнула она. Повернулась к решетке. Увидела звериную морду с человеческими глазами, молящими о сострадании. Крупная слеза скатилась по черной, свалявшейся шерсти. За ней другая, третья...
- Он плачет, - прошептала дочь императора. – Ему больно. Он нуждается в помощи.
- О, нет, - раздался за ее спиной голос генерала. – Ему нужно другое.
Зверь схватил Якова за горло и не выпускал до тех пор, пока тот не испустил дух. Факел, упавший на земляной пол, потух. Зверь бросил бездыханное тело, сложил молитвенно руки и застонал.
- Он убил его? – прошептала дочь императора, не решаясь поверить в то, что произошло. – Но за что?
- Жестокость не всегда поддается объяснению. Безумие – тем более, - ответил генерал. – Нам нужно бежать отсюда. Сейчас сюда слетятся грифы. Слышите, шелест их крыльев?
Дочь императора ничего не слышала, но решила не испытывать судьбу. Ей не хотелось стать пищей для кровожадных птичек...
Она выбежала на поверхность первой. Свежий воздух одурманил ее. Солнечный свет ослепил. Слова кучера оглушили.
- Что произошло, Ваше Высочество, у вас в крови и лицо, и одежда? – воскликнул он испуганно.
Она посмотрела на свое платье, на руки, ужаснулась. Генерал предложил ей войти в дом, чтобы умыться. Налил бокал вина, приказал выпить. Потом подвел к зеркалу. В отражении дочь императора не сразу узнала себя. Ее черные волосы побелели. На лице появились бороздки морщин, а в глазах застыли страх и отчаяние. Она долго рассматривала свое новое лицо. Привыкала. Удивлялась отсутствию мыслей в своей голове. А когда сзади подошел генерал, вскрикнула и лишилась чувств. В отражении она увидела зверя, а не человека. Откуда ей было знать, что здесь, в тюрьме Зафандел, все меняется с молниеносной быстротой...
Генерал поднял дочь императора на руки, вынес из дома. Он уложил ее в карету, схватил кучера за грудки, процедил сквозь зубы:
- Забудь все, что ты здесь видел и слышал. Запомни, Зафандел не прощает болтунов. Одно неверное слово, и ты станешь пищей для грифов. Проваливай.
Генерал распахнул массивные ворота. Кучер стегнул лошадей. Карета покатилась по дороге. Все дальше, дальше от зловещего места. Все быстрее, быстрее крутятся колеса. Вон и таверна, где ждет дочь императора кузен Филипп. Он смотрит на подъезжающую карету с усмешкой. Постепенно выражение его лица меняется. Он видит испуганное лицо кучера, распахивает дверцу кареты, вскрикивает. Вместо юной красавицы в карете – дряхлая старуха.
- Куда делась Аделаида? – спрашивает он кучера, заглядывающего ему через плечо.
- Она была здесь, - шепчет кучер, пятясь назад. Филипп хватает его за грудки. Кучер растерянно произносит:
- Я удивлен и озадачен не меньше вашего, Ваша Светлость. Мы приехали в Зафандел. Мы въехали во двор тюрьмы, как вы велели. Госпожа вышла из кареты и приказала проводить ее в подземелье, а потом...
Филипп схватил Аделаиду за руку, разжал ее пальцы, вынул клок свалявшейся черной шерсти, воскликнул:
- Правда! Вези нас в мой загородный дом. Быстрее.
Кучер захлопнул дверцу кареты, хлестнул лошадей. Карета помчалась по дороге. Все быстрее, быстрее, быстрее. Подальше, подальше, подальше от этих жутких мест...
Библиотечная тишина завораживала Эльзу. Она могла часами сидеть в читальном зале слушать шелест страниц, смотреть на опущенные головы людей, погруженных в чтение, и думать, думать, думать о странном, страшном месте Зафандел. Эльза узнала о нем случайно. Вначале, оно ей приснилось, а потом она прочла о нем статью в журнале. Статья была маленькая, пустая. Кроме того, что Зафандел – это загадочное место, в которое лучше не попадать, в ней больше не было никакой информации. Эльза помчалась в библиотеку. Перевернула всю картотеку, но сведений о странном месте под названием Зафандел не нашла. Тогда она решила пофантазировать, создав свой Зафандел. Она решила сделать его не страшным, а удивительным местом, отыскать которое мечтают люди. Но чем больше она думала, тем сильнее понимала, что фантазии уводят ее в другую сторону. Не в ту сторону...
Эльза подняла голову, посмотрела на человека, вошедшего в читальный зал. Их взгляды встретились. Он улыбнулся ей, как старой знакомой. Подошел, сел рядом, прошептал:
- Привет. Я – Кристиан Рей. Предлагаю выпить по чашечке кофе.
Поднялся не дожидаясь ее согласия, пошел к выходу. Эльза закрыла книгу, поставила ее на полку, пошла следом за ним. Почему? Зачем? Она не из тех, кто заводит необдуманные связи. Незнакомцы ее настораживают. Незнакомцы... Но этот мужчина, этот Кристиан Рей показался ей знакомым.
- Если честно, я кофе не люблю, - сказал Кристиан, когда они вошли в кафе.
- Я тоже, - улыбнулась Эльза. Он пожал ее руку, заказал зеленый чай «сердце дракона». Сели за столик. Заговорили, как давние знакомые. Говорили обо всем: о музыке, о книгах, о картинах и художниках, о погоде и карте звездного неба. А потом он предложил прогуляться по парку, полюбоваться красотой цветов, только что высаженных на клумбах.
- А вы слышали про Зафандел? – спросила она, когда они остановились у центральной клумбы. Он медленно повернул голову и прошептал:
- Я там был.
От того, как он на нее посмотрел, как проговорил эти три слова, у Эльзы все внутри похолодело. В висках застучало:
- Да, да, да, Зафандел – жуткое место. Жуткое... Не обманывай себя верой в прекрасное. Не обманывайся... Разочарование неизбежно...
Эльза смотрела на Кристиана во все глаза. Она вспомнила, что видела его в своем сне. Он – кучер, который привез ее в Зафандел.
- А вы разбираетесь в лошадях? – выпалила она, надеясь, что он ответит «нет».
- Я разбираюсь в лошадях лучше, чем в людях, - сказал он. – Лучше, чем... – рассмеялся. – Лошади – удивительные существа. Жаль, что сейчас их заменили автомобили. А в былые времена... – посмотрел в ее глаза. - Хотели бы вы перенестись в шестнадцатый век?
- Я там была, - ответила она без улыбки.
- В прошлой жизни? – усмехнулся он.
- Не в прошлой, в настоящей, - сказала она сухо. – Я знаю, что люди живут на земле один раз, поэтому не станем рассуждать о переселении душ. Поговорим о чем-нибудь более интересном. О странном месте Зафандел, например.
- Поговорим, - сказал он, склонив голову. – Но, не сегодня. На сегодня слов довольно. Пришло время для размышлений. Нам с вами, Эльза, есть над чем поразмышлять и о чем помолчать. При полной луне хорошо мечтается, не так ли?
- Неужели, нынче полнолуние? – воскликнула она.
- Вы его боитесь? – заговорщическим тоном спросил он.
- Я им восхищаюсь, - ответила она с улыбкой. – Мне нравится смотреть в бездонные глаза Луны, отыскивая в них ответы на многочисленные вопросы. Мои вопросы, адресованные ей.
- Вы получаете лунные ответы? – удивился он.
- Не всегда, - призналась она. Протянула ему руку. – Рада была знакомству. Я приду сюда через неделю.
- Значит, увидимся через неделю, - пожав ее руку сказал он.
Через неделю, которая тянулась безумно долго, Эльза пришла в читальный зал. Села за тот же стол. Взяла ту же книгу – энциклопедию чудес. Открыла на той же странице, погрузилась в раздумья. Думала она о Кристиане. Представляла, как распахнется дверь, как он замрет в дверном проеме, а потом медленно подойдет к ней, сядет рядом, скажет:
- Привет. Рад нашей новой встрече.
Но он не сказал. Он вообще не сказал ничего. Кристиан Рей не пришел. Вместо него в читальный зал влетел запыхавшийся подросток лет тринадцати и громко крикнул:
- Кто здесь Эльза Зафандел?
Все без исключения подняли головы.
- Разве можно кричать в читальном зале? – читалось во взглядах. Строгая библиотекарь мадам Жаклин посмотрела на мальчика поверх очков, погрозила ему пальцем.
- Мне нужна Эльза Зафандел, - громким шепотом сообщил он, продолжая стоять в дверях. Посетители читального зала погрузились в книги. Эльза поднялась. Поставила энциклопедию на полку, подошла к мальчику.
- Привет, я – Эльза.
- Ты, ура! – закричал мальчик еще громче, чем в первый раз. Эльза вытолкала его за дверь. Он не обиделся. Он рассмеялся, схватил ее за руку, потянул за собой.
- Тебя в парке ждут, пойдем скорее.
- Со взрослыми незнакомыми людьми следует беседовать на «вы», - сказала Эльза строгим тоном.
- Ты училка? – нахмурился мальчуган.
- Нет, я архитектор, - ответила она, улыбнувшись.
- Архитектор, ура! – воскликнул мальчик. – Значит, с тобой можно быть на дружеской волне и попросить тебя об одном одолжении.
Он остановился, посмотрел на нее снизу вверх, прошептал:
- Возьмешь меня с собой?
- Куда? – шепотом спросила Эльза.
- Покататься в карете, - ответил мальчик, махнув рукой в сторону экипажа, стоявшего у ворот парка. Эльза ахнула. Тройка вороных коней, с отливающими на солнце боками, не могла не вызвать восхищения. Вокруг экипажа собралось немало зевак. Люди останавливались, переговаривались, качали головами. А животные не обращали на них внимания. Они терпеливо ждали приказа человека, сидящего на облучке. Это был Кристиан Рей. Он медленно повернул голову, увидел Эльзу и мальчика, помахал. Она помахала ему в ответ.
- Ну что, по рукам? – спросил мальчик, и, не дожидаясь ответа, закричал: - Ура!!!
Он подбежал к экипажу первым, занял место. Кристиан усмехнулся, сказал, что высадит наглеца через два квартала. Мальчик захлопал в ладоши:
- Ура, целых два квартала я буду ехать в настоящей карете! Я стану героем, прославлюсь! Слава – это так здорово, так здорово!
Через два квартала он безропотно покинул экипаж, поклонился и помчался по своим делам.
- Могу я узнать, куда мы держим путь? – спросила Эльза, тронув Кристиана за плечо.
- В мой загородный дом, - ответил он, не поворачивая головы. – Там мы сможем спокойно поговорить обо всем, что вас интересует.
- Кристиан, мне следует приказать вам остановиться, но я не смею приказывать вам, - проговорила Эльза растерянно. – Почему-то я вам доверяю. Почему я доверяю вам, Кристиан?
- Потому что вы хотите узнать тайну, Эльза Зафандел, - ответил он нараспев.
- Почему вы меня так называете? – поинтересовалась она.
- Потому что я не знаю вашей фамилии, - ответил он, глянув на нее через плечо. – Я решил, что За-фан-дел – это визитная карточка, по которой вы будете найдены. Я не ошибся. Бесстрашная Эльза едет со мной в Зафандел.
Он хлестнул коней. Они ускорили бег. Эльзе показалось, что они парят над землей. Она прикрыла глаза, вспомнила свой сон. Тогда кучером был тоже Кристиан, но он был намного старше. Тот Кристиан годился ей в отцы, а этот... Эльза открыла глаза. Мысленно приказала себе:
- Ты не смеешь думать о нем, так. Не должна, не имеешь права. Ты дала себе слово, что никого, никогда больше не полюбишь. Хватит. Хрустальные осколки выброшены. У тебя теперь каменное сердце. А это значит... – она вздохнула. – Значит я лишена возможности чувствовать. У меня нет и не может быть никаких чувств к Кристиану. Ни-ка-ких...
Но от этих мыслей Эльзе не стало легче. На лбу выступила испарина. Сердце забилось в учащенном ритме. Эльза зажмурилась, подставила лицо ветру, прошептала:
- Нет, нет, нет...
- Сражаетесь со своим двойником? – спросил Кристиан. Эльза не ответила, сделав вид, что не расслышала его слов. Глаза открывать не стала. Кристиан усмехнулся, запел:
- Под полной луной не быть Вам со мной,
Не быть Вам женой невенчанной.
Под полной луной остаться одной
Таинственной, гордой женщиной,
Чтоб там вдалеке, увидев меня,
Увидев меня, раскаяться,
Чтобы потом и ночью и днем
Душевною мукой маяться.
Шагать наугад, твердить невпопад
Заученных слов созвучие,
И знать, что со мною под полной луной
Быть вместе – самое лучшее...
Экипаж остановился. Эльза открыла глаза не сразу. Размышляла над словами Кристиана. Он это знал, поэтому не торопил ее.
- Откуда вы появились? – спросила Эльза, открыв глаза.
- Я вошел в дверь читального зала, - улыбнулся он. – Вы желали услышать иной ответ?
Она пожала плечами. Он помог ей спуститься на землю. Распряг лошадей. Пригласил Эльзу войти в дом. Предупредил:
- Ничему не удивляйтесь, здесь все осталось от прежних хозяев: старинная мебель, выцветшие гобелены, массивные книжные шкафы и книги в старинных переплетах. Присаживайтесь.
Громадный пузатый диван издал протяжный звук, похожий на стон, когда Эльза на него села. Кристиан рассмеялся:
- Тетушка Аделаида обычно говорит в таких случаях, что наш генерал поздоровался с вами. А дядюшка Филипп утверждает, что генерал сердится из-за того, что вы нарушили его безмятежный сон своим появлением. Что скажете вы, Эльза?
- Пока, ничего, - улыбнулась она. Кристиан сел на противоположную половину дивана, положил руку на спинку, спросил:
- Вы смущены? - она кивнула. – Ничего не бойтесь, Эльза, дядя с тетей в отъезде. Мы с вами одни. Прислуга ни в счет.
Он поднялся, перекинул салфетку через руку согнутую в локте, спросил:
- Что желаете, Ваша Светлость?
- Желаю услышать про Зафандел, - ответила Эльза, глядя в его глаза. Он несколько минут стоял, не разгибая спину. В глазах хитрый блеск. Взгляд изучающе -испытывающий. Эльза его выдержала. Ей необходимо узнать про Зафандел. Ради него она здесь. Все остальное второстепенно, а значит не нужно. Ей, Эльзе, не нужно. А Кристиану? Он выпрямился. Бросил салфетку на спинку дивана, сел напротив, на подлокотник кресла, забросил ногу на ногу, заговорил:
- Эта история такая древняя, что больше похожа на вымысел, чем на правду. И, тем не менее, это – быль, реальная давность, оставшаяся нам в наследство... – поднялся, достал из шкафчика бутылку вина. – Думаю, нам стоит выпить для храбрости, - усмехнулся. – Мне это нужно, чтобы все вам рассказать, вам, чтобы выслушать.
Эльза приняла из его рук бокал вина, пригубила. Кристиан сел в кресло, заговорил, глядя мимо нее:
- Когда я был ребенком, родители брали меня с собой на воскресные проповеди. Обычно я не слушал то, что говорил с кафедры проповедник. Я разглядывал фрески на стенах, лица людей, трубы органа, потолочные перекрытия и витражи на окнах. Слова, звучащие в церкви, до меня не долетали, терялись где-то в пути от кафедры к моему сознанию. Но однажды все изменилось. Почему? – он пожал плечами. – Я не могу объяснить этого. Для меня самого остается загадкой, почему именно эти слова застряли в моем мозгу, врезались в сознание так, словно кто-то вырезал их на каменных скрижалях моего разума. Прошло много лет, а я помню их слово в слово: «когда нечистый дух выйдет из человека, то ходит по безводным местам, ища покоя, и не находит: тогда говорит: возвращусь в дом мой, откуда я вышел. И пришед находит его незанятым, выметенным и убранным; тогда идет и берет с собой семь других духов злейших себя, и вошедши живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого», - Кристиан вздохнул. – Последнее хуже первого. Эти слова заставляли меня просыпаться среди ночи и думать, думать, думать. Наконец, я решил поговорить с тетушкой Аделаидой, в доме которой мы проводили летние месяцы. Ах, какое это было удивительное время! – Кристиан улыбнулся. – Дом тети, похожий на рыбацкую хижину, стоял на берегу моря. В доме было множество маленьких комнаток, обставленных весьма скромно. Все самое необходимое. Никаких излишеств. Только столовая, в которой собиралось наше большое семейство, напоминала о том, что в доме живут богатые люди. Белоснежная скатерть, салфетки, серебряные приборы, посуда из тонкого фарфора, хрустальные бокалы, корзиночки для фруктов и бронзовые подсвечники. Три бронзовых кентавра держали в руках чашечки, в которые тетя Аделаида ставила свечи. Каждый вечер мы ужинали при свечах. А потом слушали музыку морского прибоя. Каждый вечер она была новой. Тогда, в детстве, это меня удивляло. Сейчас, наполняет душу восторгом, переполняет ее новыми переживаниями, побуждает к раздумью. Годы делают нас мудрее, - он вздохнул. Посмотрел на растерянное лицо Эльзы. – Вы ждете от меня другого, а я принялся потчевать вас воспоминаниями детства. Все потому, что они неразрывно связаны с настоящим. Прошлое всегда рядом, всегда... Итак, летом мы жили в доме, сама обстановка которого была неправдоподобной. Попадая туда, я становился другим человеком. Тот другой Кристиан решился спросить тетю о том, о чем никогда бы не спросил мальчик, услышавший слова проповедника. Тетя Аделаида скрестила на груди руки, посмотрела в мои глаза долгим взглядом, улыбнулась. Наверное, она увидела во мне то, что нужно. Она взяла один из подсвечников, повела меня по берегу моря в рыбацкую деревню. Бывать здесь мне прежде не приходилось, поэтому я старался запомнить все до мелочей. Все, что можно запомнить, следуя за тетей в припрыжку. Несколько рыбацких домиков с покосившимися крышами и вылинялыми занавесками на окнах. Тусклый свет лучин. Перевернутые вверх дном лодки. Белье, трепещущееся на ветру, и множество сетей, пропахших рыбой.
Тетушка привела меня в самую ветхую хижину, расположенную в расщелине между горой и морем, велела подождать. Вошла в дом. Ей пришлось склониться почти до земли, чтобы не удариться головой о притолоку. Я стоял снаружи, держал кентавра со свечей в вытянутых руках и дрожал от страха. Мне представлялось, что в хижине живет колдун. Что сейчас произойдет что-то ужасное. В довершении моих страхов, ветер погасил свечу. Я присел на песок, поставил у ног подсвечник, принялся шептать, как заклинание:
- Все будет хорошо. Все будет хорошо. Я не боюсь, не боюсь, не боюсь ничего.
- Кристиан, зайди, - позвала меня тетушка, выглянув из дверного проема. Я поднялся, пошел на ее зов. Кентавр остался в песке. Навсегда остался на берегу. Мы его таки не нашли. Тетя сказала с улыбкой, что он наконец-то обрел свободу, поэтому нужно за него порадоваться. Тогда мне было странно слышать ее слова. Как можно радоваться за бронзовую фигуру, предназначенную для свечей? Теперь мне смешно вспоминать тетушкины слова. Нашего бронзового кентавра, скорее всего, смыло волной. Он стал нашей благодарностью морю за удивительные ночные серенады. Скорее всего, - Кристиан улыбнулся. – Вернемся в хижину, порог которой я перешагнул с замирающим сердцем. Из темного пространства маленькой комнатки на меня смотрел человек приятной наружности. На колдуна он похож не был. Обветренное лицо. Большие добрые глаза. Волевой подбородок. Прямой нос. Красивые губы. На подбородке ложбинка.
- Это мой кузен Филипп, - сказала тетушка, нежно на него посмотрев. – Он живет здесь, потому что отказался от мирских благ, от богатого наследства, от сиюминутных удовольствий, которые так прельщают людские умы. Думаю, Филипп сможет многое тебе объяснить. Надеюсь, ты будешь внимательным слушателем.
Она обняла меня за плечи, усадила напротив дяди. Он улыбнулся, заговорил ровным волевым голосом. Голосом человека, уверенного в правоте своих слов.
- Расставшись с миром, я приобрел большее. Мое сокровище – на небесах, «куда вор не приближается, и где моль не съедает». Упование мое на Господа, который дает нам все обильно для наслаждения, а не для пресыщения. Он дарует нам благо, благословляет нас, - дядя Филипп поднялся, скрестил на груди руки.
Теперь голос его звучал сверху. Слова проливались на мою голову потоками воды, живительной влаги.
- «Наблюдайте, как вы слушаете; ибо кто имеет, тому дано будет; а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь».
Я многого тогда не понял. Теперь я знаю, что каждое его слово – истина. Прошло более двадцати лет. У меня было достаточно времени, чтобы убедиться в правоте того, о чем он говорил.
Кристиан поднялся, прошелся по комнате. Остановился у окна. Заговорил, не глядя на Эльзу:
- Безумие – страшный недуг, которого боятся люди. Боятся, но ничего не делают, чтобы не попасть в черную бездну Зафандел, - он медленно повернулся, посмотрел на побледневшую Эльзу. – Да, да, вы не ослышались, Зафандел – бездна безумия. Когда-то это место было тюрьмой для людей, повредившихся рассудком. Серое мрачное здание П-образной формы выстроил могущественный император, чтобы упрятать подальше свою безумную жену. Ее безумие заключалось в том, что она искренне верила в Господа. Заключая жену в Зафандел, император не предполагал, что безумие настигнет его самого, что он превратится в зверя, потеряет человеческий облик, погубит много невинных людей, а Зафандел станет местом, где он проведет последние годы своей жизни. Мало того, Зафандел станет его могилой. В ваших глазах я читаю вопрос: почему? Да потому, что император решил стать властелином вселенной, перешагнул черту дозволенного, перешел из жизни в смерть, из света во тьму, отказался от благословения, - Кристиан присел на подлокотник кресла. – Очевидцы рассказывали, что император вскрыл себе вены и закричал:
- Вы говорили, что душа человека в крови. Так смотрите же. Я расстаюсь с не нужной мне душой. Пусть кровь моя вытечет вся до последней капли, а вместе с ней и моя душа. Пусть ее место займут семь нечистых духов. Пусть это произойдет поскорей. Тогда вы все увидите, что слова о семи злейших духах – бред. Что все это – сказки для малышей. И все, во что верит моя безумная жена – не имеет под собой основания!
От потери крови император лишился чувств. Придворные лекари сделали все, чтобы вернуть его к жизни. Но это был уже другой человек. День ото дня он становился все злее. Его жестокости не было границ. Постепенно облик императора стал меняться. Позвоночник искривился, тело покрылось шерстью, на руках и ногах появились когти, похожие на когти грифов. Временами он издавал странные гортанные звуки, тогда над замком начинали кружить стаи больших птиц, которых прежде в этих краях никто не видел. Люди боялись выходить из своих домов. Придворные тряслись от страха во дворце. Так продолжалось несколько лет. Наконец, министры решили отправить императора в Зафандел. Они верили, что встреча с императрицей поможет ему стать прежним. Но... – Кристиан поднялся. – Чуда не произошло. Увидев императрицу, над которой годы остались невластными, император рассвирепел. Он схватил жену за горло и не разжимал рук до тех пор, пока она не испустила дух. Он нагнулся над бездыханным телом и застонал:
- О, я безумец! Что я наделал? Зачем погубил это безгрешное создание? Как лучезарен ее лик, какая светлая у нее улыбка. Она не осуждает меня. Она прощает меня. Теперь мне понятны ее последние слова: «не бойтесь убивающих тело и потому не могущих ничего более сделать; бойтесь того, кто по убиении может ввергнуть в геенну...» Теперь мне не избежать наказания...
Он прижал тело жены к груди, зарыдал. Этим моментом воспользовались солдаты, которым было приказано заковать императора в кандалы. Но сила его безумия была так велика, что он порвал цепи, словно это были тонкие нити. Он проломил стену комнаты, в которую был помещен, и побежал к воротам. Его схватили, набросив на голову рыбацкую сеть. Он в ней запутался. Тюремщики столкнули его в подземелье, надеясь, что там он долго не проживет. Но... император прожил под землей двадцать лет. Двадцать жутких лет он провел в подземной клетке, которую сам же и соорудил. Соорудил для себя... - Эльза поежилась. Кристиан посмотрел на нее сверху вниз, прошептал:
- Но смерть императора была еще ужасней, чем его жизнь. В подземелье влетела шаровая молния. Огненный шар ударил императора в грудь. Шерсть загорелась. Император метался по своей клетке, выворачивал прутья, кричал, выл, катался по мокрой земле, пытаясь погасить пламя, но оно разгоралось все сильнее, сильнее, сильнее. Оно жгло тело безумца, превращая его в прах, в пепел, в ничто...
Через три дня тюремщики засыпали землей могилу императора, замуровали вход в подземелье, разрушили серое П-образное здание. Символ безумия Зафандел перестал существовать. Люди постарались поскорее забыть об этом жутком месте. Они верили, что со смертью императора проклятие безумия утратило свою силу. Но это не так, - Кристиан сел напротив Эльзы, проговорил, глядя ей в глаза:
- Каждое новое поколение людей, а значит, каждый из нас стоит перед выбором, что принять жизнь и добро или смерть и зло. Правильный выбор сделать непросто. Часто людьми руководит страх, и они идут на сделку с совестью, ввергают себя в духоту бездушия, убивают свои души, - он немного помолчал. Продолжил, глядя мимо Эльзы:
- «Будьте тверды и мужественны, не бойтесь и не страшитесь; ибо Господь Бог твой, сам пойдет с тобою, и не отступит от тебя и не оставит тебя». Из духоты бездушия можно выбраться, лишь победив свой страх. Поэтому, не бойтесь и не ужасайтесь, Эльза.
- Не бойтесь и не ужасайтесь, - повторила она. – Кристиан, скажите, почему вы выбрали меня? Почему вы мне все это говорите?
- Потому, что в вас, Эльза, есть что-то неуловимо родное, - улыбнулся он. – Мне показалось, что мы смотрим на мир одинаково, - он поднялся, достал из шкафчика подсвечник в виде кентавра, зажег свечу. – Хотите услышать еще одну правдивую историю?
- Хочу, но не сегодня, - ответила она, зная, что он сейчас скажет. Не ошиблась.
- Я должен поведать обо всем сегодня, - проговорил он с нажимом. – Сегодня. Не стоит терять время, отпущенное нам для общения. Помните, Эльза, в первую нашу встречу вы спросили меня про Зафандел, а я ответил вам, что был там? – она кивнула. – Теперь и вы можете сказать, что побывали в местечке Зафандел.
Глаза Эльзы округлились, брови взлетели вверх. На губах застыл немой вопрос: разве это возможно? Кристиан беззаботно рассмеялся.
- Наш дом, этот дом и есть Зафандел. Тетушка Аделаида нашла на чердаке старый сундук, в котором хранятся документы, датированные одиннадцатым веком. В них говорится о том, что тюрьма Зафандел, в которой умер император Валкурий, находилась на этом месте, - Кристиан выдержал паузу, продолжил таинственным шепотом:
- После Валкурия страной правил император Юлиус, дочь которого отправилась в Зафандел и бесследно исчезла. Тюремный генерал утверждал, что лично проводил ее до кареты, а карету до ворот. Куда потом делась эта карета, он не знает, за воротами тюрьмы действуют другие законы. Император Юлиус рассвирепел. Он лично примчался в тюрьму. Проверил все комнаты, все тюремные камеры и даже спустился в подземелье к, потерявшему человеческий облик, Валкурию, но следов дочери не нашел. Юлиус пообещал щедрое вознаграждение тому, кто отыщет его дочь Аделаиду, но... – Кристиан развел руками. – Вы помните имя моей тетушки?
- Аделаида, - ответила Эльза и вздрогнула. – Вы хотите сказать, что... нет, этого не может быть.
- Этого не может быть, вы правы, Эльза, - улыбнулся он. – Но моя тетушка думает иначе. Она вбила себе в голову, что она – дочь императора, исчезнувшая Аделаида. А дядя Филипп – тот человек, который спас ее от неминуемой смерти после встречи с безумным императором Валкурием. Меня тетя считает кучером. Надеюсь, теперь вам понятна моя любовь к лошадям? У нас даже подсвечник – кентавр.
- А кто я? – спросила Эльза. – Какую роль я должна сыграть в вашей истории?
- Ваша роль? – он нахмурился. – Вы застали меня врасплох, Эльза. Про вас я ничего не знаю. Давайте дождемся появления тетушки Аделаиды.
- Простите меня, Кристиан Рей, я вынуждена покинуть ваш гостеприимный дом, - сказала она, поднявшись. – Вы меня проводите?
- Нет, - покачал он головой. – Я не двинусь с этого места. Я прикован к...
- Тогда я пойду пешком, - сказала она раздраженно. – Спасибо за дивный вечер, за все, что вы мне поведали. Прощайте.
Она вышла из дома. Постояла на крыльце. Надеялась, что он передумает. Но он не передумал. Он остался сидеть в кресле, словно и впрямь был прикован к нему невидимыми цепями.
Эльза сбежала вниз по ступеням. Прошла по белой гравийной дорожке, толкнула калитку, обернулась, крикнула в пустоту:
- Спокойной ночи, император Кристиан, Кристиан Рей...
В конюшне заржали лошади. Эльза улыбнулась, побежала к шоссе. Подождала попутку, а потом решила идти вперед. Обиды на Кристиана не было. Было странное ощущение нереальности произошедшего. Все услышанное ею, возникало в памяти кадрами кинохроники, уводило в прошлое. Поэтому, когда на обочину съехал темно-зеленый фольксваген, и симпотичный мужчина предложил ей свои услуги, она растерялась. Он распахнул перед ней дверцу, повторил еще раз, что едет в город и может ее подвезти. Эльза села на переднее сидение, машина тронулась. Несколько минут они ехали молча. Наконец, Эльза решила, что следует поблагодарить незнакомца. Она повернула к нему голову, растерянно прошептала:
- Вы? Но почему я вас не узнала сразу?
- Потому что вы меня не ждали, Эльза, - ответил он, улыбнувшись. – Я не имел права отпускать вас одну. Я думал, вы вернетесь, испугаетесь пустоты ночной дороги. А вы... вы – бесстрашная женщина, Эльза. Бесстрашие – прекрасная черта.
- Я внимательно слушала вас, Кристиан, и хорошо запомнила слова: не бойтесь и не ужасайтесь, - проговорила она, разглядывая его профиль.
- У нас появилась прекрасная возможность еще немного побыть вдвоем, - прошептал он, глядя на дорогу. – У нас есть время до рассвета.
- Вы хотите сказать, что не отпустите меня домой? – спросила она, предчувствуя ответ.
- Я хочу сказать, - он улыбнулся, посмотрел на нее, - да, Эльза, да. Я вас похитил. Я везу вас к морю, в хижину моей тетушки Аделаиды. Мы будем слушать музыку прибоя и смотреть, как небо сливается с морем, как звезды превращаются в огоньки на мачтах рыбацких шхун...
Вторая часть «ДОЧЬ ИМПЕРАТОРА».
Аделаида открыла глаза, увидела Филиппа, улыбнулась.
- Ты выиграла пари, - шепнул он, поцеловав кончики ее пальцев. – Теперь ты свободна.
- Теперь мы свободны, - поправила она. – Теперь никто не помешает нам быть вместе.
- Никто.
Она закрыла глаза. Все внутри дрожало. Казалось, что каждая клеточка организма существует сама по себе. Страх, парализовавший ее сознание, не хотел исчезать. Он еще был сильным. Он все еще властвовал над Аделаидой. Он приказывал ей спуститься вниз в подземелье и медленно двигаться вперед по темному коридору к месту заключения императора Валкурия. Сердце взлетало вверх и тут же падало раненой птицей вниз. Дышать становилось все труднее, несмотря на то, что сверху был приток свежего воздуха. Пламя факела, который нес тюремный стражник Яков, вздрагивало, готовясь в любую минуту погаснуть...
Аделаида облизала пересохшие губы, открыла глаза. Филипп сидит на полу возле ее кровати. Она тронула его волнистые, жесткие волосы. Он поднялся, подал ей воды, поцеловал в щеку. Шепнул что-то нежное. Слов Аделаида не поняла. Она вновь погрузилась в подземную полутьму. Зачем? Чтобы еще раз увидеть взгляд отчаяния, устремленный в ее сердце. Волна сострадания толкнула ее вперед. Если бы не генерал, схвативший ее за плечи, она бы оказалась на месте Якова... Аделаида открыла глаза.
- Все хорошо, милая, я рядом, - проговорил Филипп, прижимая к губам ее руку. – Все позади.
Позади Аделаиды стоял генерал. Впереди корчился в предсмертных конвульсиях тюремный страж. Руки императора Валкурия, превратившегося в зверя, сжимали его шею. Судорога прошла по телу Аделаиды. И, прежде чем она открыла глаза, сознание пронзила мысль:
- Погружаясь в сон, мы переходим в иное измерение. Нить, связующая нас с реальностью, рвется, и наше сознание блуждает в поисках истины. Мы можем заблудиться и никогда не вернуться в реальность. Мы можем выбрать неверную дорогу. А можем найти то, что нужно, но тут же потерять. Почему? Потому что в реальном мире действуют иные законы. Запредельность не властна над реальностью.
- Я возвращаюсь в реальность, - прошептала Аделаида, открыла глаза. На этот раз она почувствовала себя лучше. Она приподняла голову, пошевелила пальцами рук, ног, улыбнулась:
- Жива.
Филипп распахнул окно. В комнату влетел ветерок. Он принес с собой запах спелой пшеницы. Аделаиде захотелось съесть хлебную лепешку. Филипп побежал вниз, в кухню, чтобы собственноручно испечь ее для возлюбленной.
Аделаида закрыла глаза. На этот раз она перенеслась в императорский дворец, где ей знаком был каждый уголок. Невидимой тенью она бродила по зеркальным галереям и анфиладам, листала старинные книги в библиотеке отца. Она знала, что за каждым книжным шкафом есть потайная дверь. Императорский дворец полон тайн и тайников, в которых спрятаны важные документы.
Однажды, блуждая по тайным ходам, Аделаида услышала разговор. Императрица исповедовалась священнику. Тайна, которую услышала девочка, повергла ее в ужас. Она долго не могла придти в себя. Не знала, что делать с этой тайной. А потом решила поговорить с кузеном. Филипп был лучшим ее другом. Она чувствовала к нему нечто большее, чем должна была чувствовать сестра. Вначале эти чувства ее пугали, потом она свыклась с ними. Ей казалось, что Филипп тоже испытывает нечто похожее, но не хочет выдавать себя. Тайна матери позволила Аделаиде заговорить.
- Филипп, я тебе нравлюсь? – спросила она, когда он подсаживал ее на лошадь.
- Да, - ответил он, потупив взор.
- Нравлюсь, как женщина? – спросила она, сидя в седле.
- Да, - сказал он, подняв голову. – Нравишься, как женщина, Аделаида.
Она рассмеялась, крикнула: «Догоняй!», хлестнула лошадь, ускакала вперед. Спрыгнула на землю, притворилась упавшей с лошади. А когда Филипп нагнулся, обвила его шею, поцеловала в губы. Поцеловала крепко, страстно, по взрослому.
- Ты можешь любить меня, Филипп, - зашептала она. – Я тебе никто. Я дочь Валкурия, а не Юлиуса.
- Что ты говоришь? – испугался он, отстраняясь. – Как ты можешь быть дочерь безумца, заточенного в тюрьму?
- О, Филипп, это непостижимо, я с тобой согласна, - проговорила она. – Но это – правда. Моя мать была возлюбленной Валкурия. Она должна была стать его женой. Валкурий отправился в Зафандел по ее просьбе. Он должен был получить разрешение на развод от безумной императрицы. Но она отказала ему. Мало того, она подкупила тюремную стражу. Они заковали Валкурия в кандалы, объявили его безумцем. Императорский трон занял Юлиус – главный министр и близкий друг Валкурия. Он предложил маме стать его женой. Она согласилась. Она сделала это ради ребенка, которого носила под сердцем. Она не желала, чтобы наследник императора Валкурия родился в рыбацкой хижине. Он должен был родиться там, где следовало ему родиться – во дворце императора.
Мама ждала сына, а родились двойняшки: мальчик и девочка. Мальчик умер через несколько дней после рождения от болезни королей лейкемии – несвертываемости крови, которая поражает лишь мальчиков. Девочкам лейкемия не страшна, поэтому девочка выжила. Ее назвали Аделаидой. Эта девочка - я, Филипп, - Аделаида вскочила с травы. – А раз это так, то мы не связаны по крови и можем стать мужем и женой.
- Нет, - покачал он головой. – Нет, Аделаида, мы не сможем быть вместе, не рассказав всем о тайне твоего рождения. Но, если она станет известна придворным, тебя отправят в Зафандел. Люди верят, что безумие – наследственная болезнь. Они не думают о том, что это – проклятие, которое может поразить любого человека, лишенного Божьего благословения.
- Что же нам делать? – прошептала она, побледнев.
- Я что-нибудь придумаю, – пообещал он.
И он придумал. На одном из балов они заключили пари: если дочь императора Аделаида не побоится отправиться в Зафандел, Филипп откажется от своих притязаний на императорский трон. Император Юлиус развеселился. Он давно мечтал оправить Филиппа - сына своего сводного брата - куда-нибудь подальше от дворца, чтобы он не расстроил его грандиозных замыслов. А тут, такая удача – пари Аделаиды и Филиппа! Император велел подать ему перо и бумагу, написал сопроводительное письмо для дочери. Приказал страже не препятствовать Аделаиде ни в чем.
Ей достаточно было только въехать в ворота тюрьмы Зафандел и пробыть там несколько минут. Но она захотела увидеть императора Валкурия, убедиться в его безумии, в его одержимости, в его нечеловеческом облике. А, увидев, испугалась. Испугалась того, что делает с людьми время.
В одном из тайников она нашла портрет молодого Валкурия, не восторгаться красотой которого было невозможно. Аделаида отметила, что у него такие же, как у нее, васильковые глаза и смоляные волосы. Это убедило ее в том, что она – его дочь. Стало ясно, почему все портреты Валкурия исчезли. Стали понятны любопытные взгляды и перешептывания придворных за ее спиной. Люди предполагали, что она как-то связана с безумцем, заключенным в Зафандел, но доказать ничего не могли. Дальше дворцовых стен слухи не распространялись. Императора Юлиуса любили. Подозревать его жену в тайной связи не смели.
Но пари, заключенное Аделаидой и Филиппом, нарушило спокойствие дворца. Голоса придворных зазвучали громче.
- Наши подозрения не беспочвенны...
- Император подписал сопроводительное письмо слишком поспешно, не дожидаясь, когда вернется в тронный зал императрица...
- Юлиус хочет избавиться от девочки, которая становится похожей на...
- Тише, тише, тише...
Аделаида ничего не слышала. Пересуды придворных её не занимали. Они с Филиппом обсуждали план побега. Тогда она не предполагала, что страх так ее парализует...
Филипп принес горячую лепешку и кружку молока. Аделаида приподнялась. Он подоткнул ей под спину подушки, чтобы было удобнее сидеть. Сел напротив на полу.
- Я горжусь тобой, Аделаида. Ты – настоящий герой. Ты...
- Оставь, Филипп, - попросила она слабым голосом. – Я чуть не умерла от страха, когда увидела зверя с глазами императора Валкурия. Вначале мне показалось, что я ошиблась, что всему виной удушающий запах тления. Стоит тряхнуть головой, и все исчезнет, я вновь увижу человека. Но... – она побледнела. Голос стал еле слышным. – Филипп, он в самом деле потерял человеческий облик. Валкурий превратился в зверя с головою грифа и медвежьими лапами. Это ужасно, - она вздохнула. – Но еще ужаснее то, что поведал мне потом тюремный генерал... - Филипп подался вперед. – Он сказал, что моя мать приезжала в Зафандел, чтобы показать младенцев Валкурию. Она спустилась вниз с двумя детьми, а вышла с одним... – Аделаида прижала ладони к губам. Слезы брызнули из ее глаз. – Валкурий задушил собственного сына, когда она сказала ему, что это – будущий император.
- Ты веришь генералу? – спросил Филипп.
- Да. На моих глазах Валкурий задушил тюремного стражника, - сказала она. – Я хотела помочь бедняге Якову. Я схватила Валкурия за мохнатую лапу, вырвала клок шерсти, надеясь остановить его, но... Филипп, у него не осталось ничего человеческого, никаких чувств...
- Теперь я понимаю, почему твоя одежда была залита кровью, - проговорил Филипп, поднимаясь. – Я выбросил ее.
- Правильно, - прошептала Аделаида. – Мы с генералом едва успели убежать, когда в подземелье спустились грифы. Валкурий кричал от радости, когда они разрывали тело бедняги Якова на множество кусочков... Не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы все это забыть.
- Я постараюсь, чтобы ты забыла обо всем поскорее, - пообещал Филипп, поцеловав ее в лоб. – Завтра мы отправимся к морю. Мы поселимся в рыбацкой хижине. Мы будем слушать музыку морских волн и ветра. Мы будем принадлежать друг другу, а нам будет принадлежать весь мир.
- Весь мир, - улыбнулась Аделаида и закрыла глаза...
Кристиан остановил машину, помог Эльзе выйти. Повел ее вдоль берега к рыбацкой хижине, стоящей особняком.
- Здесь прошло мое детство, - сказал он, распахивая дверь. – Входите, Эльза. Света здесь нет, зато есть подсвечники.
Он шагнул в темноту, Эльза осталась у двери. Ей не было страшно, нет. Ей просто хотелось продлить магию таинственности, когда еще ничего непонятно, неизвестно, когда можно придумывать все, что заблагорассудится.
Неяркое пламя свечи осветило скромную обстановку хижины. Все, как говорил Кристиан. Никаких излишеств. Разве что, портреты на стенах. Старинные портреты в дорогих позолоченных рамах. Эльза обратила внимание на странное свечение в глазах людей, изображенных на портретах. Сейчас таких глаз нет, таких открытых взглядов не увидишь. Почему?
- «Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если око твое будет худо, то и тело твое будет темно. Итак смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?» - проговорил Кристиан, видя с каким интересом Эльза разглядывает портреты.
- Свет, который в тебе, - повторила Эльза. Сразу стало понятно свечение портретов. Захотелось увидеть этих людей, услышать их речь. Захотелось вобрать в себя свет, который они излучают, если это возможно. Кристиан распахнул дверь в столовую. Большой стол, накрытый белой скатертью, был сервирован на четверых. Дорогая посуда, серебряные приборы, бронзовые кентавры со свечами в руках. Три кентавра. Эльза улыбнулась:
- Кристиан, вы сказали, что один кентавр обрел свободу. Неужели он ею пресытился?
- Нет, - рассмеялся он. – Разве может надоесть свобода? Все гораздо прозаичней. Тетушка Аделаида заказала новые подсвечники. Теперь у нас их два десятка, - он показал ей кентавра в своих руках. Эльза понимающе кивнула. Кристиан пригласил ее к столу.
- Сегодня у нас званый ужин. Вы – наша гостья.
- Вас не смущает мой скромный наряд? – спросила она, расстилая на коленях садфетку.
- Вы забыли, что находитесь в рыбацкой хижине, - парировал Кристиан, усаживаясь напротив.
- Забыла, - призналась она. Краска смущения залила щеки. Странное предчувствие ударило в солнечное сплетение. Одновременно распахнулись боковые двери. В столовую вошли мужчина и женщина, похожие на людей, изображенных на портретах. Если бы не современная одежда, в которую они были одеты, Эльза решила бы, что видит сон.
- Тетушка Аделаида и дядя Филипп, - представил их Кристиан. Не говоря ни слова, они заняли свои места за столом. Едва заметной тенью появился слуга. Он налил в бокалы вина, принес еду. Исчез.
- Сегодня мы собрались здесь, чтобы поздравить с днем рождения дочь императора Аделаиду, - подняв бокал, сказал дядя Филипп. – Пусть новое тысячелетие будет для тебя, дорогая, счастливее предыдущего.
- Пусть, - улыбнулась она.
- Почему вы не пьете за тетушкино здоровье, Эльза? – спросил Кристиан.
- Я растеряна, - прошептала она. – Такого не может быть.
- Конечно, - улыбнулся он. – Это все игра воображения. Нам хочется верить, что тетя Аделаида – дочь императора Валкурия. Вы можете в это не верить. Думайте, что этот ужин устроен в вашу честь.
- Кристиан давно обещал познакомить нас со своей избранницей, - улыбнулась тетя Аделаида. – Он у нас слишком утонченный мальчик...
- Перешагнувший порог сорокалетия, - добавил дядя Филипп.
- Он слишком возвышенный, слишком ранимый, поэтому он долго не решался к вам подойти, - продолжила тетя Аделаида свою речь. Она смотрела на Эльзу изучающе-нежно. Было неясно, одобряет она выбор племянника или нет.
- Наш Кристиан ходил кругами, пока наконец-то, круг не превратился в точку, - добавил дядя Филипп.
- Да, да, мы решили поставить точку. Мы потребовали, чтобы Кристиан запряг лошадей и отправился в Зафандел, - сказала тетя Аделаида.
- За вас, Эльза, - проговорил дядя Филипп, подняв бокал. – Пейте, не бойтесь. Это вино привезли из далекой горной страны. Мы берегли его для торжественного случая. Сегодня этот случай настал.
Эльза посмотрела на Кристиана, спросила:
- Почему вы сами мне ничего не сказали?
- Я сказал вам больше, чем нужно было сказать, - улыбнулся он. – Просто вы, Эльза, услышали не все.
- Я ничего не услышала. Ни-че-го...
- Кроме того, что желали услышать, - прошептал он.
- Вы правы, - сказала она. – Мне хотелось узнать про Зафандел.
- О, это таинственное место многих сводит с ума, - проговорила тетя Аделаида. Поднялась. – Мы вас оставим, Кристиан. Мы пойдем к морю.
Несколько минут Эльза и Кристиан сидели молча. Смотрели друг на друга через пламя свечи. Эльзе вдруг вспомнилось, что она видела Кристиана прежде много-много раз, но ни разу не заострила на нем свое внимание. Ее взгляд скользил мимо него. Всегда мимо, потому что за его спиной непременно появлялся кто-то другой. Появлялась более важная персона.
- Скажите, Кристиан Рей, если бы тетя с дядей не настояли на нашей встрече, что бы вы делали? – спросила она.
- На нашей встрече никто не настаивал, - ответил он с улыбкой. – Я сам решил, что вы та, кто мне нужен. Я присматривался к вам. Я вас изучал.
- Изучали? – удивленно воскликнула она.
- Да, - сказал он, глядя в ее глаза. - Разве плохо услышать, что вы кому-то безумно интересны? Вы интересны мне, Эльза. Хотите разгадать тайну по имени Кристиан Рей?
- Что вы будете делать, если я скажу «нет»? – поинтересовалась она.
- Вы так не скажете, - улыбнулся он. – Вам безумно интересно знать все, что мы скрываем, что я от вас утаил...
- Кристиан, Эльза, идите скорее сюда! – крикнула тетя Аделаида.
Они поднялись, вышли из хижины. Огромная полная луна освещала море. На горизонте показалась шхуна с белоснежными парусами.
- Она снова плывет сюда, Филипп! - воскликнула тетя Аделаида, прижавшись к нему.
- Она плывет за нами, дорогая, - поцеловав ее в щеку, проговорил он.
- Время пришло, - улыбнулся Кристиан. Повернулся к Эльзе. – Хотите отправиться с нами в кругосветное путешествие длиной в столетие?
Она ответила не сразу. Решение далось нелегко. В сознании боролись два человека. Один готов был броситься в море тотчас, другой приказывал бежать прочь. Кристиан смотрел на нее с улыбкой. Не торопил. Знал, что она ответит.
- Нет, - произнесла она еле слышно. – Я не умею плавать.
- Вам это и не нужно, - сказал он. Взял ее за руку, повел к хижине. – Мы останемся здесь, на берегу. Я останусь с вами. На рассвете я отвезу вас домой. Завтра ваша жизнь станет прежней. Все вернется на свои привычные места. Жизнь помчится по кругу, как стрелки часов по циферблату, отсчитывая мгновения. Когда-нибудь вам захочется поставить точку. Позовите меня, когда захотите ее поставить...
Третья часть «КРИСТИАН РЕЙ». 01.12. 08 -14.12.08.
Кристиан был странным ребенком. Лютиции Рей приходилось по несколько раз повторять одно и то же, прежде чем сын понимал, что от него требуют. Обеспокоенная мать решила прибегнуть к услугам психиатра. Но кузина Аделаида не позволила калечить психику ребенка. Она приказала привезти мальчика в свою рыбацкую хижину на берегу моря.
- Солнце, морская вода и чистейший воздух сделают то, что не сможет сделать ни один человек, будь он самым известным ученым в области психиатрии, - завершила свою речь Аделаида. Лютиция ей поверила. Для нее Аделаида всегда была авторитетом. Она была старше на три года. Но эта небольшая разница в возрасте почему-то казалась Лютиции бездонной пропастью.
Аделаида высокая, крепкого телосложения девушка всегда выглядела старше своих лет. Черные смоляные волосы она укладывала в замысловатую прическу, напоминающую корону. Взгляд ее больших синих глаз всегда был строгим. Она снисходительно улыбалась, слушая болтовню Лютиции. Отвечала коротко. Возражать ей было бесполезно. Голос у Аделиды был властным. Она его никогда не повышала, но негромкие слова Аделаиды вызывали у Лютиции озноб. Она склоняла голову, молча слушая кузину, а потом безропотно выполняла все, что та от нее требовала. Воля и сознание Лютиции были подчинены воле Аделаиды.
- Кристиану будет лучше у меня, - сказала Аделаида с улыбкой. – Я забираю его.
- Хорошо, дорогая, - проговорила Лютиция.
Кристиану было десять лет, когда он переселился в дом Аделаиды.
Лесли Рей упрекать жену не стал. Кроме Кристиана в семье подрастало еще шестеро детей. Шесть мальчиков. Они были в его породу: коренастые, рыжеволосые, сероглазые, с веснушками на курносых носах и смешными оттопыренными ушами. Кристиан был другим: высокий, худощавый, нос прямой, лицо бледное, темные большие глаза. Взгляд растерянно-блуждающий, словно он отыскивает что-то ведомое только ему.
Поиски неведомого раздражали Лесли. Он злился на Кристиана. Несколько раз поколотил мальчика, вымещая на нем свою злобу, свое бессилие. Хотел сломить его волю. Мечтал увидеть слезы. А увидел взгляд всепрощения.
- Откуда это у мальчика? – подумал Лесли. Странная догадка обожгла его. Он помчался в дом. Лютиция перебирала овощи в кладовой. Он прижал ее к стене и прохрипел, глядя в изумленные глаза:
- Чей он сын?
- Твой, - ответила она, пытаясь улыбнуться.
- Врешь, - крикнул он, ударив ее по лицу. Она заслонилась рукой, всхлипнула.
- Говори, - приказал Лесли. Лютиция упала на колени, обхватила его ноги и чистосердечно во всем призналась:
- Кристиан – сын Филиппа. Я не знала, что они с Аделаидой помолвлены. Вернее, знала и поэтому... – слезы мешали ей говорить. – Все произошло потому, что мне хотелось хоть в чем-то превзойти сестру.
- Ты превзошла ее, родив семерых детей, - подняв Лютицию с колен, сказал Лесли. – У Аделаиды детей нет, поэтому она хочет...
- Я думаю, она знает, что Кристиан сын Филиппа, - прошептала Лютиция, размазывая по щекам слезы. – Он становится похожим на него все больше и больше.
- Что ж, пусть уезжает, - вздохнул Лесли. – Пусть... Десять лет я растил его, как родного ребенка. Надеюсь, ему не в чем меня упрекать, кроме...
Он поцеловал Лютицию в лоб, побежал во двор, где резвились дети, крикнул:
- Кристиан Рей! – дети замерли, Кристиан выпрямился. Лесли подошел к нему, обнял.
- Прости меня за все, сынок. Я люблю тебя не меньше остальных.
- Я тоже люблю тебя, отец, - улыбнулся Кристиан. - Спасибо за урок мужества. Спасибо, что не оставляешь нас без наказания, чтобы мы не превозносились.
- О, вижу, воскресные проповеди пошли тебе на пользу, - обрадовался Лесли Рей. – Теперь мне не страшно отпускать тебя.
- Куда, отец?
- Тетушка Аделаида хочет взять тебя к себе на воспитание.
- А нас? А нас? – загалдели младшие сыновья. Лесли прикрикнул на них.
- К Аделаиде поедет Кристиан. А вы будете гостить в рыбацкой хижине летом. Все. Вопрос закрыт.
Он развернулся и пошел в дом. Но у него самого осталось много вопросов, которые он не решался задать Лютиции. Пока не решался, боясь разрушить безмятежное спокойствие их семейного быта. Лютиция была прекрасной женой, доброй матерью, хорошей хозяйкой.
- Зачем сгущать краски? Зачем дорисовывать то, чего никогда не было? – эта мысль обрадовала Лесли. - Конечно, между Лютицией и Филиппом ничего не было. Кристиан похож на дальних родственников Лютиции, портреты которых висят в хижине Аделаиды!
Через год после отъезда Кристиана в семье Рей родился восьмой ребенок. Наконец-то, Господь послал Лютиции и Лесли девочку, которую назвали Эльза. Малышка сразу же стала всеобщей любимицей. Кристиан относился к ней с особым трепетом. Он называл ее ангелом, посланным с небес.
Летом, когда семья Рей гостила в доме Аделаиды на морском берегу, забота об Эльзе поручалась Кристиану. Он был ее воспитателем, поверенным ее тайн, любимым братом и примером для подражания. Лесли сердился, а Лютиция смеялась:
- Что плохого в крепких родственных связях?
Все изменилось, когда Эльзе исполнилось семнадцать. Она познакомилась с юношей по имени Алан. Единственный наследник финансового магната занял в жизни Эльзы главную роль. Она больше не желала прислушиваться к словам Кристиана. Что он может посоветовать ей в делах сердечных, если до сих пор никого не полюбил? Эльза стала относиться к брату с притворным сочувствием. Предлагала познакомить его со своими подружками. Приглашала его на вечеринки. Кристиан отказывался. Ему было невыносимо тяжело. Чтобы пережить разрыв с сестрой, Кристиан решил уехать. Филипп и Аделаида одобрили его решение. Они предложили отправиться в кругосветное путешествие. Оно началось в день свадьбы Эльзы и Алана и продолжалось десять лет.
За это время Эльза успела развестись с Аланом, выйти замуж еще два раза и родить троих детей. Она жила теперь в центральной части страны. Отдыхала у родственников мужа в высокогорной деревушке. Встретиться с ней было делом не простым.
Встреч с сестрой Кристиан не искал. Той, дорогой его сердцу Эльзы больше не было. Она растаяла легким облачком, растворилась морской пеной, исчезла навсегда. Он оплакал эту утрату. Ему потребовалось десять лет, чтобы исцелить сердечную рану.
Имел ли он право так огорчаться из-за того, что Эльза выбрала свой путь? Да. Ведь он старался изо всех сил, чтобы Эльза пошла дорогой истины. Сколько времени он потратил на беседы с нею. Сколько отер ее слез. Все безрезультатно. Все...
- Не грусти, мой мальчик, - утешала его Аделаида. – Думай о том, что ты трудился не напрасно. Семена добра, посеянные тобой, взойдут в свое время. Взойдут тогда, когда придет их время, настанет их час.
- Перестань отыскивать недостатки в Эльзе, винить ее за непослушание. Лучше займись собой, - обняв его за плечи, посоветовал Филипп. – Загляни в свое сердце, сынок. Поразмышляй, все ли правильно в тебе самом? Может быть, ты делал что-то не так?
Кристиан нахмурился. Филипп рассмеялся:
- Очень мудро сказал Гёте: «каждый человек от скудости ума старается воспитывать другого по собственному подобию».
Эти слова оглушили Кристиана. Какой же он глупец! Кем он себя возомнил? Эльза выбрала свой путь. Она должна по нему пройти. Должна совершить свои ошибки, получить свои награды, пролить свои слезы. Только так она сможет постигнуть великий замысел Творца. ОН, а не Кристиан, научит Эльзу.
«Я Господь Бог твой, научающий тебя полезному, ведущий тебя по тому пути, по которому должно тебе идти. О, если бы ты внимал заповедям Моим, тогда мир твой был как река, и правда твоя, - как волны морские».
Морские волны принесли Кристиану успокоение. Вернувшись из путешествия, он отправился бродить по городу. Он разглядывал лица людей, пытаясь отыскать знакомых. Это занятие ему быстро наскучило. Люди изменились до неузнаваемости. Стали неулыбчивыми, злыми. Краски, так радовавшие его когда-то потускнели.
- Зачем искать то, чего нет? - решил Кристиан. – Зачем печалиться о том, что невозвратно утрачено? Не лучше ли принять жизнь во всей ее сиюминутной красоте, а прошлые печали выпустить из рук, как воздушный шарик. Пусть улетают. Пусть...
Кристиан рассмеялся, увидев, как из рук малыша вырвался воздушный шарик и, взлетев вверх, разорвался на множество разноцветных лоскутиков. Один из них упал к ногам Кристиана. Он поднял его, протянул заплаканному ребенку со словами:
- Возьми свой лоскутик счастья. Вытри слезы, дружок. Тебе следует радоваться, потому что ты сделал счастливыми многих людей. Посмотри, как веселятся дети, собирая лоскутики счастья. А твой лоскутик самый большой.
- Правда? – глаза ребенка просохли. Кристиан кивнул. Малыш зажал лоскутик в кулачок и побежал к маме. Она обняла его, помахала рукой Кристиану. Он поклонился и пошел прочь.
Сделав несколько шагов, Кристиан остановился. Что-то знакомое пригрезилось ему в облике молодой женщины. Он обернулся, чтобы еще раз взглянуть на нее. Но ее уже не было. Зато по парку шла другая. Нет, не другая, а та, которая ему была нужна. Мимо которой он не имел права пройти. И он пошел за нею. А в висках выстукивало:
- Ты нашел ее, Кристиан, нашел, нашел, нашел! Это твой единственный шанс, Кристиан. Смелее, смелее, сме-ле-е...
Девушка перебежала через дорогу. На миг Кристиан ее потерял. Он остановился посреди проезжей части. Машины взорвались сигналами клаксонов. Люди, спешащие по тротуарам, замерли, повернули головы: «что случилось?» Кристиан увидел девушку, крикнул: «Привет!», побежал к ней. Она растерянно смотрела на него. Между ними оставалось несколько шагов. Несколько объединяюще-разъединяющих шагов, которые преодолеть было непросто. Кристиан чуть замедлил шаг, стараясь справиться с волненьем.
- Что я скажу ей? – мелькнула мысль. Ответить себе на этот вопрос Кристиан не успел.
К девушке подбежал молодой человек щеголеватого вида, закричал чересчур громко:
- Дорогая, как я счастлив тебя видеть! - поцеловал ее в щеку, схватил за руку, увлек за собой.
Кристиану почудилось, что девушка виновато ему улыбнулась. Он пожал плечами, не посмел пойти за ними. Зачем подсматривать за чужим счастьем? Кто-то толкнул Кристиана в спину. Он обернулся, хотел сказать что-то дерзкое, но, увидев пожилую даму, пробурчал: «Извините». Дама покачала головой, пробуравила его колючим взглядом, проговорила:
- В вашем возрасте пора быть умнее. Стоять посреди тротуара позволительно только глупым мальчишкам. А вам... – она ткнула его тонкими пальцами в грудь, - вам следует поторопиться, чтобы... – она вздохнула, проговорила дружелюбным тоном. – Ступайте в университетскую библиотеку. Она направляется в читальный зал.
- Откуда вы знаете? – растерянно спросил Кристиан.
- Какая разница, откуда? – усмехнулась дама. – Главное, что я знаю, где ее искать. Ну же, ступайте, ступайте. Не стойте здесь памятником, Кристиан Рей.
Дама исчезла прежде, чем Кристиан успел задать еще один вопрос.
- Благодарю вас, - проговорил он и пошел к воротам университетского городка.
В парке перед университетом было многолюдно. Студенты сидели на лавочках и на траве, прохаживались по дорожкам мимо замысловатых цветников, плескались в фонтане. Отыскать кого-то в этой пестрой толпе было непросто. Но Ее Кристиан увидел сразу же, потому что кроме нее для него больше никого не существовало.
- Смелее, Кристиан! Сме-ле-ее... – подтолкнул его вперед внутренний голос.
Девушка вновь была одна. Молодой человек щеголеватого вида куда-то исчез. Кристиан улыбнулся, мысленно поблагодарил старушку, пошел за девушкой. Она поднялась по ступеням, скрылась за дверью.
- Добрый день, - проговорил распорядитель, когда Кристиан вошел в фойе библиотеки. – Вы у нас впервые? – Кристиан кивнул. – Читальный зал направо, исторический отдел вверх по лестнице, тематический отдел...
- Благодарю вас, мне в читальный зал, - перебил его Кристиан. Распорядитель улыбнулся.
- Проходите.
Массивные двери легко распахнулись, пропуская Кристиана внутрь. Он остановился на пороге огромного зала с ровными рядами столов, за которыми сидели задумчиво-сосредоточенные люди. Вдоль стен возвышались книжные шкафы до отказа заполненные книгами. На балконы, где тоже стояли столы для читателей, вели деревянные винтовые лестницы. Свет проникал внутрь помещения через большие окна.
- Здравствуйте, Эльза. Над чем будете размышлять сегодня? – раздался негромкий голос. Кристиан повернул голову. Немолодая, но достаточно привлекательная библиотекарь с безукоризненной прической поднялась из-за столика, находящегося в нише между книжными шкафами, чтобы поприветствовать ту, за которой Кристиан пришел сюда.
- Добрый день, мадам Жаклин, - проговорила девушка. Ее голос показался Кристиану знакомым. Да, да, он слышал его много раз в серенадах, которые пело ему море, в песнях птиц на рассвете, в шторме, во время которого они чуть не погибли. Чуть не погибли...
- Ничего не бойся! – крикнул ему через непогоду дядя Филипп. – Держись крепче, сынок. Шторм скоро закончится. Закончится... И тогда ты отправишься на поиски своей Эльзы.
- Почему я должен искать Эльзу? – крикнул Кристиан. Волна, захлестнувшая судно, не дала расслышать ответ. А когда шторм закончился, Кристиан был так измотан, что забыл про все на свете. Вспомнил сейчас, когда услышал имя девушки, мимо которой он не имел права пройти.
- Ее зовут также, как мою сестру, которая насовершала столько безрассудных поступков, что стала опытней меня в сотню раз, - подумал Кристиан.
Разница в одиннадцать лет, казавшаяся ему когда-то огромной, теперь стала незаметной. Ее было некому замечать. Эльза Рей исчезла. Ее место заняла мадам Эльза, с которой у Кристиана не было ничего общего. Родственные связи не в счет. Ему было нужна общность духовного восприятия мира. Ее не стало. А это страшнее, чем физическая смерть. Для него, Кристиана, страшнее.
- Вы что-нибудь знаете про Зафандел? – спросила у библиотекаря девушка по имени Эльза.
- Я знаю! – хотел крикнуть Кристиан, но не осмелился. Зачем сразу открывать все тайны? Он не знает, кто она такая эта Эльза с голосом морской сирены. Он должен испытать ее. Ему следует понять, есть ли между ними духовная общность. Узнать, та ли это Эльза о которой говорил ему дядя Филипп, или нет.
- Зафандел, Зафандел, какое странное название, - проговорила мадам Жаклин задумчиво. – Давайте заглянем в каталог.
Кристиан вышел из читального зала, прикрыв за собою дверь.
- Нашли то, что нужно? – поинтересовался распорядитель.
- Да, - улыбнулся Кристиан. – Надеюсь, что теперь я буду бывать у вас постоянно.
- Приятно слышать подобные речи особенно теперь, в наш век, когда людей больше интересуют истории из жизни светских львов и львиц, - сказал распорядитель.
- Ослов и ослиц, - послышалась Кристиану.
Вечером Кристиан поведал Филиппу и Аделаиде об удивительной встрече с девушкой по имени Эльза.
- Наконец-то! – одновременно воскликнули они, выслушав его рассказ. – Через год тебе исполнится сорок. Пора подумать о семье, сынок.
- О, вы снова за свое, - простонал Кристиан. – Разве нам плохо втроем?
- Нам хорошо, - улыбнулся Филипп. – Просто каждый человек должен найти свою избранницу. Иначе жизнь, земное существование будет неполным, скучным. Не забывай, что мы, мужчины – продолжатели рода человеческого. Ты должен продолжить свой род.
- Его уже продолжили мои братья, - пробурчал Кристиан. Он не любил говорить на эту тему.
- Они продолжили свой род, а не твой, - повысил голос Филипп. Кристина посмотрел на него с удивлением. Глаза блестят, щеки пылают, губы чуть подрагивают. Взволнован до крайности. Таким Кристиан его никогда не видел. Тетушка Аделаида положила свою руку поверх руки Филиппа, прошептала что-то понятное лишь им двоим. Филипп кивнул, поднялся.
- Кристиан, пришло время сказать тебе... – он сделал глубокий вдох. – Пришло время сказать тебе, что ты... Что Лесли Рей не твой отец.
- Я об этом знал, - прошептал Кристиан, посмотрев в глаза Филиппа. – Я ждал, когда же у тебя, отец, достанет смелости сказать мне правду.
Филипп опустился на стул, тяжело задышал. Аделаида протянула ему стакан воды. Он сделал несколько глотков, спросил:
- Давно ты догадался?
- Во время шторма, - ответил Кристиан, глядя в его глаза. – Тогда ты впервые сказал мне «сынок» так, что я понял: я – твой сын. А потом, потом это стало видно всем. Поэтому мы никогда не навещали семью Рей вместе.
- Поэтому, - кивнул Филипп. Кристиан был таким же, как он в юношеские годы. Это радовало Филиппа и злило Лесли. Они договорились не встречаться. Оба обещания своего не нарушали.
- Почему у вас с Аделаидой нет детей? – спросил Кристиан. Филипп посмотрел на Аделаиду, шепнул ей что-то одними губами. Она поднялась, скрестила на груди руки, заговорила. Ее голос обрушился на Кристиана водопадом, сбивающим с ног.
- «Любить – это дело тел, а мы друг для друга – души!» Неужели ты, мой мальчик, не заметил разницы между нашей жизнью и жизнью других людей?
- Заметил, - прошептал он.
- Ты счастливый человек, Кристиан, ты заметил разницу между людьми, живущими под защитой Творца, и людьми, погруженными в бездну бе-зу-ми-я, которая начинается и заканчивается буквой «Я», - голос Аделаиды смягчился. – Черные ворота тюрьмы Зафандел закрыты до определенного срока. До срока, известного только Создателю. У каждого из нас свой срок, свой метроном, свой временной отрезок, свой путь. Куда он ведет: в бездну безумия Зафандел или в Вечность каждый решает сам. Каждый из нас...
- Как думаешь, почему девушка по имени Эльза, захотела узнать про Зафандел? – спросил Кристиан. Аделаида посмотрела на него с нежностью, ответила вопросом на вопрос:
- А ты что думаешь? – Кристиан пожал плечами. Аделаида рассмеялась. – Ты – хитрец, Кристиан Рей. Ответ тебе известен лучше, чем мне, поэтому я не стану отвечать на твой вопрос. Ты уже решил, сколько времени потребуется тебе, чтобы понять тот ли она человек?
- Да, - улыбнулся он. – Через год я привезу ее в наш Зафандел.
- Привезешь на тройке вороных коней? – поинтересовалась Аделаида.
- На карете, запряженной тройкой вороных коней, - поправил ее Филипп. Кристиан кивнул.
Прошел год, в течение которого Кристиан присматривался к Эльзе. Что-то ему в ней нравилось, что-то нет. Кое-что вызывало недоумение, огорчало, но не настолько, чтобы отказаться от намерения привезти ее в Зафандел. Главной загадкой для Кристиана оставалась душа Эльзы. Ему казалось, что девушка сама не может в себе разобраться. Что постоянная внутренняя раздвоенность заставляет ее ходить по лезвию ножа. Любой неверный шаг может привести к гибели. Любой неверный шаг...
Кристиан знал, что Эльза откажется от путешествия по морю. Откажется не потому, что не умеет плавать, а потому, что не готова принять то, что есть у него. Ей нужно время, чтобы обрести свободу океана, сливающегося с небосводом. Он не станет ее торопить. Он будет ждать столько, сколько потребуется...
Четвертая часть « ЭЛЬЗА».
Кристиан довез Эльзу до дома. Открыл дверцу, галантно поклонился и, не проронив ни слова, уехал. Она уселась на ступени крыльца, обхватила голову руками, прошептала:
- Мы провели вместе несколько часов, а мне кажется, я знаю его вечность. Рядом с ним я стала другой. Теперь я – Эльза Рей. Нет. Я – Эльза Зафандел. Эльза, потерявшаяся в огромном городе. Потерянная Эльза...
Она вздохнула, поднялась. Открыла дверь, замерла на пороге, воскликнула:
- Откуда Кристиан узнал, где я живу? Я не называла ему свой адрес. Мы с ним вообще ни о чем не говорили. Ни о чем...
Эльза перешагнула порог, захлопнула дверь, процедила сквозь зубы:
- Что за глупости мне лезут в голову. Разве можно о чем-то беседовать с кучером? Нет, нет, нет...
Она улеглась на диван, укуталась с головой пледом и моментально заснула. Ее разбудил настойчивый телефонный звонок. Звонил Алан, ее давний знакомый.
- Сегодня я приглашен на вечеринку, - заговорил он торжественным тоном. – Я должен быть с дамой. Я решил, что это будешь ты, Эльза... - Алана не интересовало, что думает по этому поводу Эльза. Он не давал ей возможности возразить. Он констатировал факты. -
Я обо всем позаботился. Ты в той же форме? Не поправилась? Замечательно. Сейчас посыльный принесет тебе платье в цвет моего галстука. Через пару часов я за тобой заеду. Целую, крошка!
Эльза долго слушала короткие гудки, разглядывая телефонную трубку. Напористость Алана ее возмутила. Она набрала его номер, но поговорить с ним не успела, в дверь позвонили. Посыльный принес коробку, перехваченную золотой лентой. Эльза усмехнулась:
- Алан себе не изменяет. У него все, как всегда чересчур. Все, как всегда...
Эльза открыла коробку. Платье было слишком красивым, слишком дорогим и слишком вызывающим. Эльза надела его, подошла к зеркалу. В нем отразилась женщина-вамп, для которой не существует никаких преград, у которой нет никаких идеалов, кроме нее самой. Главная цель ее существования – деньги, которые лежат в кошельках богатых кавалеров. Она знает, как их получить.
Эльза поморщилась. Этот образ всегда вызывал у нее отвращение. Но сегодня особый случай. Сегодня она не станет отказываться от этой роли. Сегодня она сделает подарок Алану.
Эльза завила волосы, накрасила глаза, губы, нарисовала на щеке родинку. Увидев ее, Алан схватился за сердце, воскликнул:
- Я не ожидал, что ты та-а-а-а-а-к похорошела! Ты – сногсшибательная красотка, Эльза. Я попал в десятку, выбрав тебя для этого приема. Что скажешь насчет возобновления нашего романа?
- Ты, в самом деле, хочешь возобновить наши отношения? – спросила Эльза, поцеловав его в щеку.
- В самом деле, - распахивая перед ней дверцу лимузина, воскликнул Алан. – Быть рядом с тобой – мечта всей моей жизни.
- Охотно верю, - улыбнулась Эльза. Боковым зрением она увидела на противоположной стороне улицы человека, похожего на Кристиана. Резко повернула голову. Никого.
- Хоть бы это был не он, - прошептала Эльза. – Я не хочу, чтобы он думал про меня плохо. Разве он поверит, что это только игра?
- Ты думаешь, что я вновь затеял с тобой игру? – обняв Эльзу за плечи, спросил Алан.
- Не ты, а я, - машинально ответила она.
- Ты затеяла игру, Эльза? – воскликнул Алан. – Но какую, с кем?
- Что? – Эльза растерянно на него посмотрела. – Ты меня о чем-то спросил, Алан?
Он потрогал ее лоб, покачал головой, спросил участливо:
- С тобой все в порядке, крошка? Ты что принимаешь психотропные препараты?
- Нет, - сухо ответила Эльза. – Ничего я не принимаю, дорогой. Поедем на твою вечеринку. Только учти, я должна вернуться домой...
- «К полуночи, чтобы карета не превратилась в тыкву, а кучер в крысу», - расхохотался Алан. – Приятно видеть прежнюю Эльзу. С возвращением, милая, - он поцеловал ее в щеку. – Рад, что с тобой все в порядке. А то мне почудилось, что ты превращаешься из ангела в демона. Я такие превращения не люблю. В юности я пережил нечто подобное, когда нежнейшее создание стало... – он передернул плечами. – Кстати, ее тоже звали Эльзой. Разве я тебе не рассказывал эту душераздирающую историю? Нет?!
Эльза покачала головой. Слушать про жен Алана ей не хотелось. Их у него было больше десяти. Он в них сам запутался настолько, что не мог с уверенностью сказать, какая из них причинила ему больше вреда, а какая была самой лучшей. Любил ли он кого-то из них? Навряд ли. Алан любил себя рядом с этими женщинами. Но как только они отделялись от него, он про них забывал.
Эльза тоже могла стать одной из жен Алана, если бы не заставила его принять ее условия. Они договорились, что их отношения никогда не перейдут в интимную близость. Это никогда распаляло Алана. Он надеялся, что Эльза скоро сдастся. Но, время шло, а она не думала уступать. Тогда он ее оставил. Он исчез из ее жизни на несколько лет. Надеялся, что она будет страдать. Ошибся. Эльза вела себя так, словно его, Алана, в ее жизни никогда не было. Его это раздосадовало. Он решил, во что бы то ни стало соблазнить Эльзу, а потом... Алан не решался думать о том, что будет потом. Потому что потом могло произойти все, что угодно. Алан поставил перед собой главную цель – завоевать Эльзу. Он решил, что это произойдет сегодня. Сегодня Эльза станет его женщиной. Триумф предстоящей победы засиял в его глазах. Он поцеловал Эльзу в голое плечо, проговорил с придыханием:
- Ты мне нравишься, крошка. Нравишься, несмотря на то, что напоминаешь мою первую жену, - он усмехнулся. – Моя первая жена была невинным ангелочком, когда мы с ней познакомились. Нет, она была не ангелочком, а русалкой. Я увидел ее на морском берегу. Она шла по воде, приподняв кружевную юбку. Морская пена и пена кружев укутывала ее загорелые ноги, - Алан зажмурился. – Ах, что это была за прелесть: бронзовый загар и белоснежная пена, оставляющая на щиколотках влажные поцелуи! Я не удержался, от комплимента ножкам. Девушка обернулась. И тут мы оба поняли, что пропали. Мне было восемнадцать. Ей чуть меньше. Мы целовались, как безумные, а белоснежная пена оставляла на наших телах влажные следы.
- Алан, Алан, Алан, - шептала моя русалка.
- Эльза, Эльза, Эльза, - осыпая поцелуями ее тело, шептал я. – Ты – моя морская королева.
- Нет, я – не морская королева, я самая настоящая королева, - смеялась она. – Я – Эльза Рей. Королева Эльза!
- Что? – Эльза вздрогнула. – Ты сказал, что ее звали Эльза Рей?
- Да, крошка, - ответил Алан, с любопытством посмотрев на Эльзу. – Ты с ней знакома?
- Не с ней, с ее братом, - ответила Эльза, побледнев. Настроение испортилось.
- С каким из шестерых? – поинтересовался Алан.
- Не знаю, - пожала плечами Эльза. Говорить про Кристиана не хотелось. Хотелось вернуться домой, укутаться с головой в одеяло и ни о чем не думать.
- Признаться честно, я сам не мог в них разобраться. Они все на одно лицо, - усмехнулся Алан. – Шестеро рыжеволосых близнецов с большими курносыми носами и белесыми ресницами вокруг бесцветных глаз похожи на отца семейства господина Лесли. А Эльза унаследовала материнские черты. Белый почти восковой цвет лица, черные волнистые волосы, темные большие глаза в черном бархате ресниц, губы... – Алана посмотрел на озабоченное лицо Эльзы. – Прости, крошка, я увлекся. Ты в сотню раз привлекательней. Нет, не в сотню, в тысячу...
- Еще бы, - проговорила Эльза, глядя мимо Алана, - на мне ведь та-а-а-кой дорогой наряд в цвет твоего галстука, что быть дурнушкой я просто не имею права.
- Браво! – расхохотался Алан. – Ты лучшая Эльза. Луч-ша-я!!!
- Следи за дорогой, дорогой, - сказала Эльза и закрыла глаза. Ее удивило то, что Алан ничего не сказал про Кристиана. Почему? Неужели Эльза Рей не рассказывала ему про своего старшего брата? А вдруг он ей не брат, а..? Эльзу эта мысль огорчила. Она открыла глаза, посмотрела на Алана. Ей захотелось крикнуть:
- Зачем я еду с тобой, Алан? Зачем? Ты мне не нужен. Ты - чужой человек, случайный попутчик, а Кристиан... – Эльза прижала ладонь к губам, отвернулась. Неожиданная мысль обожгла ее. – Кристиан Рей – человек, которого я не желаю ни с кем делить. Я готова пойти за ним на край света, если этот край существует... – но тут же пришла в голову новая мысль, которая заставила сердце Эльзы сжаться от боли. – Ах, почему я не бросилась в море, не уплыла на фрегате с белыми парусами в неизвестность? Зачем я нарядилась в это дорогое тряпье? Зачем опять затеяла игру? Что это мне даст? Ничего, кроме фотографий на первых страницах светских газет.
- Алан, отвези меня... – попросила она.
- Поздно! - победоносно воскликнул он. – Мы приехали. Улыбайся, нас уже снимают.
- Скажи, чтобы они прекратили! – крикнула Эльза, заслонив лицо ладонями.
- Эльза, хватит дурачится, - поцеловал ее в щеку Алан. – Ты прекрасно знаешь, что правила игры отменить нельзя. Им нужно следовать, тогда все будет хо-ро-шо. Ну же, Эльза. Думай о том, что это – часть праздника, часть нашей с тобой жизни, - она посмотрела на него сквозь щели между пальцами, прижатыми к лицу. – Да, да, крошка, я сегодня собираюсь сообщить всем что-то важное, - он надел на безымянный палец Эльзы перстенек с изумрудом. – Я предлагаю тебе стать моей женой.
- Благодарю, - прошептала она, вымученно улыбнувшись.
- Начинаем наше главное представление! – сказал Алан, распахивая дверцу лимузина.
- Начинается игра без правил, - подумала Эльза. – Посмотрим, кто победит на этот раз.
Она взяла Алана под руку, задержалась перед фотокамерой, послала воздушный поцелуй кому-то из гостей. Алан нахмурился. Эльза сделал вид, что не заметила этого. Взяла бокал шампанского, выпила залпом. Для храбрости.
- Ты решила напиться? – усмехнулся Алан. Она не ответила. На невысокую сцену поднялся глава финансовой корпорации Марселони – высокий импозантный мужчина в белом смокинге. Голоса смолкли. Он одобрительно кивнул.
- Господа, сегодня ко всем нашим важным событиям, ради которых мы все здесь собрались, прибавляется еще одно, на мой взгляд, не менее важное событие, - он выдержал театральную паузу, сделал глоток бренди, заговорил торжественно:
- Сегодня наш дорогой Алан Сандрелли объявляет о своей помолвке с обворожительной красавицей по имени Эльза!
Он повернулся к Эльзе, спросил, как ее лучше представить. Она покраснела, что-то шепнула ему на ухо. Он улыбнулся, поднял бокал, проговорил:
- Алан Сандрелли и Эльза Зафандел объявляют о своей помолвке!
Сообщение произвело ожидаемый эффект. Алана окружили сослуживцы. Эльзу взял под руку глава корпорации.
- Какая редкая у вас фамилия – Зафандел, - сказал он с придыханием. – Вы очаровательная женщина. Алану повезло.
- Да, - улыбнулась Эльза. – Я сама ему завидую. Он пока еще остается в неведении. Он не знает что Зафандел – это бездна безумия, в которую мы все угодили. Никто не сможет из нее выбраться. Ник-то...
- Вы шутите? – спросил он с надеждой.
- Нет, господин Марселони, я говорю серьезно. Настолько, насколько может быть серьезным человек, лишенный рассудка, - Эльза прижалась к нему. – Только умоляю вас, ничего не говорите Алану. Если он узнает, что я безнадежно больна, он не женится на мне, и это разобьет мое сердце.
- Хорошо, хорошо, душечка, я вам обещаю, - высвобождаясь из ее объятий, проговорил он. – Никто ни о чем не узнает.
- Я вам верю, душечка, - похлопав его по лощеной щеке, сказала Эльза.
Она знала, что через несколько минут о ее безумии станет известно всем. Подобных вольностей эти люди не прощают. Не ошиблась. Взбешенный Алан схватил ее за руку, вывел на террасу.
- Ты все испортила! – закричал он. – Все, все, все... Зачем тебе нужно было морочить голову самому Марселони?
- Чтобы не угодить в капкан, который приготовил мне ты, Алан Сандрелли, - спокойно ответила она. – Время нашего совместного пребывания истекло. Позвольте откланяться.
- Нет, - прошипел он, схватив ее за руки. – Нет, крошка, сегодня ты никуда не уйдешь. Сегодня ты должна провести ночь со мной.
- Я тебе ничего не должна, Алан, - пытаясь высвободиться, проговорила Эльза. В голосе послышались нотки раздражения.
- Нет должна, - еще крепче сжав ее руки, сказал Алан. – На тебе мое платье. У тебя мой перстень. Я сделал ставку...
- Ты проиграл, Алан, - вырвавшись из его рук, крикнула Эльза. – Забери свой перстень. А платье я...
- Снимай! – приказал Алан. Минуту они стояли друг против друга. В глазах столько злобы, что мороз по коже.
- Снимай платье, - прошипел Алан, продолжая буравить Эльзу взглядом.
- Прямо здесь? – спросила она, глядя в его налитые кровью глаза.
- Прямо здесь.
- Это финальная точка, Алан. Финал нашего недолгого романа и подтверждение моего безумия, - сказала Эльза, швырнув ему в лицо платье. – Прощай.
Она прошествовала через весь зал к выходу. Тонкое платьице телесного цвета, которое она предусмотрительно надела как чехол под дорогое платье Алана, повергло всех гостей в шок. Люди осознали, что Эльза не была голой лишь после того, как она села в подъехавшее к дверям такси. На вопрос: откуда взялась эта машина на территории загородного дома Марселони, Ннкто не смог ответить.
Дамы бросились утешать Алана. Каждая пыталась извлечь из ситуации свою выгоду. Ведь самый богатый жених вновь был свободным. Вновь...
- Вас выгнали с вечеринки? – поинтересовался водитель, посмотрев на Эльзу через зеркальце заднего вида.
- Я сама ушла, - ответила Эльза, подвинувшись так, чтобы ему не было ее видно. – Я расстроена, поэтому будет лучше, если вы ни о чем меня не будете спрашивать.
- Не буду ни о чем, - улыбнулся он. Включил радио и принялся напевать в такт мелодии.
Только когда машина остановилась возле ее дома, Эльза поняла, что не называла таксисту своего адреса. Она растерянно посмотрела на шофера. Он широко улыбнулся.
- У вас нет денег, я знаю. Пусть вас это не беспокоит. Ваш друг заплатил мне столько, что я могу катать вас всю ночь, если вы захотите.
- Не захочу, - покачала она головой, вышла из машины. – Скажите, а какой он мой друг?
- Вам лучше знать, - подмигнул ей таксист.
- Да, да, вы правы, о своих друзьях я должна все знать сама, - проговорила она растерянно. Повернулась, пошла к двери.
- Стойте, - крикнул таксист. – Я забыл передать вам цветок.
Он вышел из машины, протянул ей большую белую лилию со словами:
- В нашей стране такие цветы называют цветами страсти.
- А вы откуда?
- Из Аргентины, - с гордостью ответил он. Поклонился. – Доброй вам ночи, Эльза Зафандел.
- Кто вам назвал мое имя? – крикнула она ему в след. Он не ответил. Машина растворилась в темноте.
- Спасибо, - пробормотала Эльза. – Я и без вас знаю его имя. Его зовут....
Она вошла в дом, поставила цветок в вазу, долго стояла под душем, смывая с себя все ненужное, очищая мысли и душу. Ложась в постель, она знала, что на рассвете отправится в Зафандел, чтобы извиниться перед Кристианом за свое безрассудство.
Загородный дом под названием Зафандел был заперт. Эльзе показалось, что он пуст. Но она все равно постучала в дверь. Никто не ответил. Она медленно спустилась по ступеням, обошла дом. В дальней части сада увидела человека, подстригающего кусты. Обрадовалась. Побежала к нему. Он повернулся, одарил ее недружелюбным взглядом. Она остановилась поодаль. Землистый цвет его лица испугал Эльзу.
- Что вам угодно? – глядя на нее из-под нависших бровей, спросил человек.
- Я хотела... – Эльза растерялась. Не будет же она объяснять садовнику цель свого визита. – Мне нужен Кристиан Рей.
- Хозяева уехали, - сказал человек, отвернувшись от Эльзы. Минуту она смотрела, как ловко он отстригает ветки, придавая кусту причудливую форму. А потом решилась задать еще один вопрос.
- Скажите, а когда они вернуться?
- Откуда мне знать, - не отрываясь от работы, ответил он. – В прошлый раз их не было десять лет.
- Благодарю вас, - проговорила Эльза и пошла к машине.
Надежда на то, что Кристиан отправился в рыбацкую хижину, была слабой, но Эльза решила не отказываться от нее. Она поехала к морю. Оставила машину на дороге, пошла вдоль берега к хижине. Но чем ближе она к ней подходила, тем яснее понимала, что продолжения их истории не будет. Не бу-де-т...
Оглушительный удар сердца пришелся на тот момент, когда она увидела на двери хижины громадный замок. Все. Финал. Эльза повернулась и пошла к морю, туда, где они стояли вчетвером и смотрели на белые паруса фрегата. Море штормило. Волны накатывали на берег, оставляя следы сероватой пены, водоросли и мусор. Эльза сбросила туфли, прошлась по воде, присела на песок. Волны приятно щекотали босые ноги, но не отвлекали от горестных раздумий.
- Помечу вы обманули меня, Кристиан Рей? - прошептала Эльза, глядя вдаль. - Вы обещали остаться со мной, а сами... Почему ваше появление так меня потрясло? Что вы сделали со мной, Кристиан? Я не смогу теперь быть прежней. Я изменилась. Как это произошло? Загадка. Тайна для меня самой. Для меня...
Она закрыла лицо руками. Слез не было. Они остались где-то в глубине, в недрах ее глаз. Эльзе хотелось кричать, но она молчала. Небольшой предмет странной формы больно стукнул ее по ноге. Она долго смотрела на него, потом решила очистить от водорослей и ракушек. Когда работа закончилась, Эльза радостно воскликнула:
- Рада нашей встрече, господин Кентавр! Вам наскучила свобода или вы вернулись, чтобы утешить меня?
- Я вернулся, чтобы вселить надежду в ваше сердце, - ответила она за кентавра. – Если вернулся я – бронзовый кентавр, то человек по имени Кристиан Рей вернется непременно. Запаситесь терпением, Эльза Зафандел.
- Благодарю вас, господин Кентавр, - сказала Эльза рассмеявшись. Прижала подсвечник к груди, громко крикнула:
- Я буду ждать вас, император Кристиан! Буду ждать столько, сколько потребуется. Я буду ждать вас, Кристиан Рей!
Она вернулась домой. Поставила кентавра на журнальный столик пошла в кухню за свечой. На входной двери звякнул колокольчик.
- Привет! Есть кто дома? – раздался в прихожей голос Алана. Эльза выглянула из кухни, улыбнулась.
- Привет. Сварить тебе кофе?
- Нет. У меня мало времени, - ответил он, закрывая дверь на ключ.
- Что-то случилось? – растерянно спросила Эльза. Таким бледным она Алана видела впервые. Нос заострился, под глазами темные круги, губы дрожат, щеки ввалились. Он сделал несколько шагов, швырнул ей в лицо стопку газет, закричал:
- Все это случилось по твоей милости, дрянь. Ты выставила меня на всеобщее посмешище. Торжествуй свою победу, но помни, что последнее слово за мной.
Эльза нагнулась, подняла с пола газету. На первой странице она и Алан. Фотограф снял их в тот момент, когда она скинула платье и осталась... Эльза выронила газету. На фотографии она была голой. Лицо Алана было блаженно счастливым. Заголовок: «Моя будущая жена лучше всех!» объяснял его восторг.
- Что же ты не радуешься? – спросил Алан. – Смотри, смотри, там есть еще более скандальные фотографии.
Эльза поморщилась. Алан поднял газеты с пола, принялся трясти их перед лицом Эльзы, читая выдержки из статей.
- Теперь понятно, почему господин Сандрелли так долго оставался холостяком, не каждая претендентка на кошелек банкира выдержит подобное испытание. Появиться голой на званом ужине – это верх бесстыдства и безрассудства. Куда смотрит полиция нравов?
- Алан, прекрати, ты прекрасно знаешь, что все то – фальсификация, - крикнула Эльза. – У нас есть сотня свидетелей, которые подтвердят, что...
- Что ты была голой, - швырнув газеты на пол, крикнул он. – Никто не станет тебя защищать. Никто. Запомни это, крошка. Все, кто был на приеме, с радостью подтвердят, что все было именно так, как написали в газетах. А кое кто придумает еще большую ложь.
- Нет, - прошептала Эльза.
- Да, - сказал он спокойным голосом. – Да, крошка, да. Ты доигралась, поэтому раздевайся.
- Что? – Эльза попыталась улыбнуться.
- Раздевайся! – заорал Алан так, что у Эльзы похолодели руки. Она поняла, Алан пришел сюда с желанием отомстить ей за позор. Но она опозорена не меньше.
- Вдруг Кристиан видел эти газеты? – мелькнула мысль, которая напугала Эльзу сильнее, чем угрозы Алана.
- Раздевайся! - рванув на груди Эльзы блузку, крикнул Алан.
- Ты сошел с ума, Алан, - прикрывшись руками, прошептала Эльза.
- Да, я обезумел! – захохотал он. – Меня своим безумием заразила ты, безумная Эльза, Эльза Зафандел. Ты, ты во всем виновата. Ты, ты, ты...
Он ударил ее по щеке, толкнул к дивану. Увидел на журнальном столике кентавра, воскликнул:
- Так вот кем ты увлечена! Похвально. Теперь понятно, почему ты так хорошо разбираешься в лошадях. Как часто ты бываешь в конюшне?
- Ты болен, Алан, тебе нужен врач, - сказала она как можно спокойнее.
- Мне нужна ты, ясно, - он сжал кулаки. – Я ни разу не нарушил наше соглашение. Я берег твою невинность, чтобы... – он повалил Эльзу на диван, прохрипел: - Убью.
Эльза заслонилась руками, зажмурилась, ожидая самого страшного. Но ничего не произошло. Раздался какой-то странный глухой звук. Эльза поднялась. Алан лежал на полу в странной позе. Изо рта шла пена. Глаза закатились так, что не видно зрачков. Эльза разрыдалась, вызвала службу спасения.
- Приступ эпилепсии, - сказал врач, укладывая Алана на носилки. – Мы заберем его в клинику.
- Да, да, - проговорила Эльза, вытирая слезы. – Скажите, доктор, эпилепсия – наследственное заболевание?
- Пока ответить на ваш вопрос не берусь, - покачал он головой. – Нужно провести обследование. Боюсь, это займет несколько недель. Вы поедете в клинику?
- Нет, - покачала она головой. – Я позвоню родным Алана. Так будет лучше.
- Воля ваша, - сказал врач, сел в машину. Высунулся из окна, воскликнул:
- Вспомнил, откуда я вас знаю!
- Оттуда, - пробубнила Эльза и ушла в дом. Только сейчас она поняла, что блузка на груди разорвана. Сразу стали понятны двусмысленные взгляды людей. Эльза задернула шторы. Разорвала газеты в мелкие клочья, бросила в камин. Швырнула в ведро блузку, закрылась в ванной. Дала волю слезам. Они лились по щекам соленой морской водой.
- Почему, почему, почему я не уехала с вами, Кристиан Рей? – стонала Эльза. – Что, что, что я теперь буду делать? Я искала Зафандел, не подозревая, что живу в нем. Мы все, все, все обезумели. Есть ли выход? Где его искать?
Эльза посмотрела в зеркало. Лицо распухло от слез, глаз не видно. Нос стал большим, некрасивым.
- Так тебе и надо, - прошептала она, отвернулась. Села на край ванной, приказала себе успокоиться. Вспомнила про то, что хотела зажечь свечу. Пошла в кухню. Налила себе бокал вина, выпила залпом. Зажгла свечу, вручила ее бронзовому кентавру. Села на диван, укуталась в плед, сказала тихо-тихо:
- Вы все видели, господин Кентавр. Вы все слышали. Вы знаете, что я ни в чем не виновата. Вы мне верите?
Зазвонил телефон. Эльза не стала поднимать трубку. Знала, это звонит Алан. Ей не хотелось слушать рассуждения на тему: кто прав, кто виноват. Они оба были неправы. Теперь и он, и она будут страдать, пожиная плоды содеянного. И еще неизвестно, кто будет страдать сильнее: он – преуспевающий, волевой человек, умеющий добиваться своих целей, или она – маленькая беззащитная женщина, не способная разобраться в своих чувствах, побороть раздвоенность сознания.
Телефон замолчал. Эльза облегченно вздохнула. Посмотрела на пламя свечи. Оно вздрагивало и трепетало, а на столе причудливые тени создавали меняющиеся картины. Они напоминали горы, леса, море и песчаные дюны. Казалось, что бронзовый кентавр идет вперед, держа в вытянутых руках огонь, освещающий этот фантастический мир. Разглядывая тени, Эльза отвлеклась от горестных дум и задремала. Ей привиделась больничная палата, в которой лежит умирающий человек. Вокруг него стоят люди в белых халатах. Они расступаются, пропуская Эльзу вперед, чтобы она поцеловала умирающего. Но едва она наклоняется над ним, железный обруч сдавливает ее горло.
- Ты умрешь вместе со мной, - хохочет человек.
- Нет, Алан, нет, - простонала Эльза и проснулась. Долго лежала без движения, восстанавливая дыхание. Страх отступил. Эльза поднялась, раздвинула шторы. В окно смотрела полная луна.
- Что делать? – спросила ее Эльза.
- Беги, - послышалось в ответ.
- Куда? – спросила Эльза.
- К морю, - послышалось в ответ.
- Зачем? – проговорила Эльза, глядя на скорбный лунный лик. – Его там все равно нет.
Эльзе показалось, что луна покачала головой. И тут же сознание пронзила новая мысль:
- А вдруг, он там? Может быть, он утром уезжал по делам, а вечером вернулся? Вдруг он меня ждет? К тому же, у меня есть прекрасный повод… - Эльза посмотрела на бронзовый подсвечник. – Я должна вернуть кентавра его хозяину. Должна!
Эльза оставила машину на дороге, побежала к хижине. Ночью здесь все выглядело по-иному: рыбацкие сети и лодки исчезли, дома стали похожими на сгорбленных людей, отыскивающих что-то в песке. Черные окна напоминали заплатки, а крыши – старые соломенные шляпы.
В дальней хижине Эльза заметила тусклый свет. Сердце забилось мотыльком, прилетевшим к огню. Эльза ускорила шаг. Но чем ближе она подходила, тем отчетливее понимала, что приняла лунный отблеск за огонь свечи. В хижине никого не было. На двери висел громадный замок. Эльза приложила к нему ладонь, вздохнула:
- Вот и все, господин кентавр.
Она села на песок, прижалась спиной к стене хижины, поставила кентавра рядом, прошептала:
- Кто скажет нам, что делать дальше?
- Океан, поющий ночные серенады, - послышалось в ответ. Эльза подняла голову. В нескольких шагах от нее стоял человек. Он показался Эльзе очень высоким. Руки скрещены на груди, легкий наклон головы, смотрит на Эльзу изучающе. Свет луны мешает ей понять, кто это, но сердце подсказывает, что это – Кристиан Рей. Он делает шаг вперед, говорит с улыбкой. Она не видит его улыбки, слышит ее.
- Хорошо, что вы пришли, Эльза.
Она смотрит на него снизу вверх, не решаясь пошевелиться. Боится. Она не знает, что может сказать ей Кристиан в следующую минуту, поэтому лучше не вставать. Кристиан усаживается рядом с ней, говорит, глядя вдаль:
- Ваш поступок меня огорчил. Вы меня разочаровали. Вы… - он повернул голову, увидел в ее руках кентавра, забрал. – Наш потерянный кентавр. Где вы его взяли?
- Его принесло мне море, - ответила она. Голос предательски дрогнул. Эльза прикусила губу, чтобы не расплакаться. Ей не хотелось, чтобы Кристиан видел ее слезы. Пусть думает о ней, что хочет. Пусть.
- Его принесло вам море, а вы принесли его нам. Благодарю, - проговорил Кристиан, разглядывая подсвечник. – Наш кентавр не утратил своей красоты. А вы, Эльза… - он посмотрел на нее, вздохнул. - Вы меня огорчили. И это ужасно, потому что огорчение -горький корень, который не так-то просто выкорчевать из сердца. Лучше, если в сердце царствует радость. Вы согласны со мной?
Эльза кивнула. Кристиан поставил подсвечник на песок между ними, посмотрел на скорбный профиль Эльзы, сказал:
- Я видел, как вы бросили платье ему в лицо, как гордо прошествовали через толпу удивленных людей, как сели в такси, - Эльза еще сильнее прикусила губу. Кристиан улыбнулся. – Вы смелая женщина, Эльза. Ни одна из дам не посмела бы повторить то, что вы, безумная Эльза, Эльза Зафандел, сделали с изящной легкостью. Я хохотал до слез. Браво! Позвольте пожать вашу руку, - взял ее руки в свои. – О, да вы замерзли. Пойдемте в дом. Отогреемся у камина. Его отсвет вы могли видеть в стекле. Вблизи он похож на лунный отблеск, издали – на свет огня.
Кристиан распахнул дверь, пропустил Эльзу вперед. В комнате было тепло, пахло свежевыпеченным хлебом. У Эльзы закружилась голова. Она вспомнила, что с утра ничего не ела.
- Сейчас я угощу вас лепешками, которые испек дядя Филипп.
- Разве они не уехали? – удивилась Эльза.
- Нет, - улыбнулся Кристиан. – Мы решили подождать вас, Эльза. Надеюсь, теперь вы не станете долго думать, какое решение вам принять.
Эльза посмотрела на улыбающегося Кристиана, спросила:
- Вы хотите взять меня с собой?
- Фрегат готов к отплытию! – распахнув дверь, сообщил дядя Филипп.
- Вперед, Эльза Зафандел, к новым горизонтам! – протянув ей руку, сказал Кристиан.
- Когда мы вернемся? – спросила она, опуская свою прохладную ладошку на его крепкую теплую ладонь.
- В следующем тысячелетии, - ответила тетушка Аделаида, появившись у камина.
- Тогда я… - Эльза сделала глубокий вдох. – Я хочу первой подняться на борт, если можно.
- Первой подняться на эшафот можно, - прошептала Аделаида.
- Подняться первой, можно, - сказал Филипп.
- Поднявшись первой, вы окажете нам услугу, - проговорил Кристиан, поклонившись.
Эльза улыбнулась. Она первой вышла из хижины и решительной похожкой направилась к фрегату с белоснежными парусами…
- Дочь императора казнили за то, что она проникла в тайну безумия – Зафандел, - сказал человек, остановившийся возле стола, за которым сидела Эльза. Она вздрогнула, подняла голову. Человек улыбнулся, представился:
- Алан Сандрелли – историк. Вот мой номер телефона. Звоните, если захотите поподробнее узнать историю тюрьмы Зафандел. Эта история волнует многих, - он положил руку на раскрытые страницы книги, которая лежала перед Эльзой. - Советую вам долго не смотреть на эту репродукцию.
- Почему? – удивилась Эльза. Она смотрела на эту картину ужу больше часа.
- Потому что… - он нагнулся и прошептал ей на ухо, - потому, что вам может почудиться все, что угодно. И даже то, что совершенно вам не угодно.
Он выпрямился, рассмеялся. Смех у него был неприятный, колючий. Эльза поежилась.
- Я так и знал, - сказал он, покачав головой. – Вы в беде, моя милая. Вам нужна помощь специалиста. Психиатра.
- Господа, соблюдайте тишину, - послышался ворчливый голос мадам Жаклин. – Вы в читальном зале, а не на бульваре.
- Может, прогуляемся? – спросил Алан Сандрелли, положив руку на плечо Эльзы. – Погода сегодня дивная. Солнце, цветы, зеленая трава, на которой так приятно…
- Извините, у меня сегодня много дел, - сказала Эльза, убрав его руку со своего плеча. – Меня дома ждут муж и дети. У меня шесть сыновей. Шестеро очаровательных черноглазых близнецов с...
- О, простите, вынужден вас покинуть, у меня дела, - он галантно поклонился, забрал свою визитную карточку, ушел.
- Неприятный тип. От таких нужно держаться подальше, - сказала мадам Жаклин, когда Эльза вернула ей книгу. - Что он хотел?
- Не знаю, - соврала Эльза.
- Завтра придете? – спросила мадам Жаклин, посмотрев на Эльзу поверх очков.
- Не знаю, - пожала она плечами.
- Жаль, - вздохнула мадам Жаклин. – Я надеялась, что завтра он решиться к вам подойти.
- Кто? – удивилась Эльза.
- Кристиан, - прошептала мадам Жаклин. - Кристиан Рей, милая.
Эльза растерянно на нее посмотрела, пошла к двери. Остановилась, повернулась и крикнула:
- Я подойду к нему сама. Сегодня.
- Се-год-ня… - зазвенело эхо.
- Тише, вы в читальном зале! - воскликнула мадам Жаклин. Эльза рассмеялась.
Она легко сбежала по ступеням. Пробежала через университетский парк к воротам, возле которых стояла тройка вороных коней. Увидев ее, кучер спрыгнул на землю.
- Привет, - протянув ему руку, сказала Эльза. – Меня зовут Эльза. А вас Кристиан Рей, - он кивнул. Она уселась в пролетку, попросила:
- Отвезите меня, пожалуйста, в ваш дом, в ваш Зафандел.
- С радостью, - улыбнулся он. Натянул поводья. Посмотрел на нее через плечо. – Не боитесь, Эльза?
- С вами Кристиан Рей мне ничего не страшно. С вами я готова умчаться на край света.
- На край света, - засвистел в ушах ветер.
- На край света…
- На край…
- Как вы думаете, Эльза, есть ли край светового пространства, созданного Творцом? – спросил Кристиан.
- Наверное, его нет, - ответила Эльза.
- Его нет! – воскликнул Кристиан. – Вы правы, Эльза, край земли есть, а вот края света нет! Вечность безбрежна и бездонна. Подтвержденье этому мы можем найти в Божьем Слове, в книге книг Библии.
«Господь сотворил землю силою Своею, утвердил вселенную мудростью Своею, и разумом Своим распростер небеса. По гласу Его шумят воды на небесах, и Он возводит облака от краев земли, творит молнии среди дождя и изводит ветер из хранилищ Своих. Безумствует всякий человек в своем знании, срамит себя всякий плавильщик истуканом своим, ибо выплавляемое им есть ложь, и нет в нем духа».
- Безумствует всякий человек в своем знании, - повторила Эльза. Неожиданная догадка озарила ее сознание. Она воскликнула:
- Если каждый человек безумствует в своем, человеческом знании, то выходит, что у каждого из нас своя бездна безумия, свой Зафандел!
- У каждого свой... – подтвердил Кристиан.
- У каждого...