В окно охотничьей избушки заглядывал поздний зимний рассвет. Ненужная уже свечка, потрескивая, оплывала в консервную банку и запах парафина, смешиваясь с запахом горячих оладий, будоражил обоняние и не давал
спать.
Два дня мы добирались до этой избы. И теперь, после пурги и ночи, проведенной в палатках на снегу, ребята блаженствовали, а дежурные, переступая через спящих на полу друзей, готовили праздничный завтрак.
Когда через некоторое время все тесно сидели вокруг дощатого стола, а большая миска с оладьями была торжественно водружена в центре, кто-то закричал:
--Смотрите: белка!
Мы бросились к окну. В первое мгновение никто не понял, что происходит со зверьком. Белка сидела на задних лапках, а передними ожесточенно размахивала возле головы, словно отбиваясь от роя разъяренных пчел. Когда она остановилась, во рту у нее мы увидели серый пушистый комочек. Но белочка уже взлетела по стволу сосны и скрылась в густой кроне. Не успели мы обсудить загадочное поведение нашей гостьи, как вновь увидели ее под своими окнами. Она с разгона вскочила на стену маленькой кладовки, что стояла напротив и, растянувшись на ней во весь рост, стала боком передвигаться вдоль бревен. Теперь мы все поняли. Кладовка была построена недавно, наверное, летом. Из ее пазов торчали длинные космы пакли. Они-то и привлекли сюда белку. Зимой трудно найти более теплую подстилку в дупло.
Когда белка соскочила со стены, мы опять увидели у нее во рту большой пучок пакли. Она свисала с обеих сторон длинными прядями, образуя пушистые седые усы. Мы не могли сдержать смеха, глядя на этого былинного «витязя» с хвостом.
Белочка вновь стала размахивать лапками и от усов не осталось и следа.Вместо них образовался небольшой, аккуратный комочек, с которым она быстро исчезла.
--А давайте угостим ее. Она наверняка снова придет, - предложил кто-то из ребят. Мы быстро отыскали сухофрукты и положили их под дерево. Они были тут же обнаружены, и мы еще целых полчаса не могли оторваться от окон,наблюдая за нашей кудесницей. Ее гнездо, видимо, было совсем рядом, потому что исчезала она всего на несколько секунд, а потом вновь словно падала откуда-то сверху, завораживая нас ловкостью своего маленького изящного тельца, и вновь убегала. Так мы сидели у окна избушки до тех пор, пока наше угощение не исчезло в дупле. Белочка больше не появлялась.
После завтрака мы надели лыжи и, прихватив с собой фотоаппараты, ушли
осматривать пещеру, ради которой и проделали этот путь, а когда возвращались, то возле самой избушки услышали выстрел. Подбежав, увидели охотника. В его руках еще билась умирающая белка, крепко прикусив пучок пакли.
--Всю кладовку разорила,- виновато улыбнулся охотник, увидев в наших глазах немой упрек.
Я попросил у него белку и, вернувшись из похода, сделал чучело. Как живая сидела она на обрубке соснового полена, поблескивая стеклянными бусинками глаз. Свою работу я показал друзьям. Они похвалили, потрогали бархатную шкурку зверька и, равнодушные, отошли к карте, намечать новый маршрут. А я вспомнил охотничью избушку, остывающие на праздничном столе оладьи, этих же самых ребят, прилипших к стеклам, и маленькую белочку, в груди которой билось живое горячее сердце.