(Впоследствии войдёт отдельной главой в роман "Последняя волшба" - http://proza.ru/2017/11/20/1834 )
Аннотация:
На Збышеке скрестились сегодня все подозрения разом. Действительно ли
под личиной простого кабацкого лабуха скрывается беглый барон
Зборовский? И действительно ли он вампир? А кражу главной храмовой
святыни – отлитой из чистого серебра статуи Младшего Бога – заказывал
он или не он?
Ну, и самый насущный вопрос дня: вонзать в него с ходу осиновый кол
или, может быть, всё-таки чуток обождать? Уж больно хорошо ведь поёт,
зараза!
Это звучало дурным анекдотом, но для тех, кого случившееся затронуло непосредственно, ничего смешного здесь не было.
Из божьего храма украли Бога.
Обнаружившая пропажу послушница как раз занималась ежеутренней уборкой. Как и вчера, и позавчера, изо дня в день... Привычная рутина к благочестивым размышлениям отнюдь не располагала, и девушка знай себе тёрла тряпкой пол центральной залы, насвистывая веселенький мотивчик, подцепленный давеча на вечернем балагане. Может быть, именно поэтому пустые отпечатки подошв на гранитном постаменте и заставили ее в первый момент онеметь, судорожно схватившись за сердце. Лишь через минуту, когда бешеный стук в груди чуть успокоился, а к пересохшему в одночасье горлу вернулся пропавший голос, высокие своды эхом отразили ее истошный крик: "Тинктар Завершитель, на кого ж ты нас, грешных, покинул?!"
...
- У вас есть какие-то конкретные подозрения, Ваше преосвященство?
Владыка Гостосмысл лукаво прищурился, а потом пристально заглянул протодьякону в глаза.
- Разумеется есть, и даже подозреваемый имеется, но сначала мне хотелось бы услышать ваши собственные предположения, брат Деян.
Срочно вызванный к верховному жрецу Великой Роси служитель культа был худощав и сухожилист, не в пример окладистому владыке, изрядно отъевшемуся на благословенных Тинктаром харчах. Своей угловатой походкой, нервным подергиванием плеч и привычкой постоянно вертеть что-нибудь в руках брат Деян вызывал настороженность и потаённый страх даже у простых жителей Пятикамска. Что уже говорить о пойманных с поличным татях, ворах и казнокрадах?! И не случайно именно Деян ведал в храмовом управлении Тинктара безопасностью на всей территории самоуправного края. Под его началом служили многие, а подчинялся он только самому Гостосмыслу – конечно, если не считать епископа Ратибора. Но главный страж храмовых устоев Белозерского царства пребывал в столице, а путь от Алатырь-города до Пятикамска занимал не одну неделю. Так что зависимость Деяна от непосредственного начальника по службе была скорее символической, чем практической.
- Как вам угодно, Ваше преосвященство, - Деян задумался на короткий миг, в последний раз собираясь с мыслями. Хотя к этому разговору он был уже вполне готов.
- Прежде всего, это дело рук не одиночки, а целой артели. Или шайки. Смотрите сами, владыко!
Сыщик развел руками и обрисовал в воздухе примерные очертания человеческой фигуры.
- Статуя Тинктара в половину роста из чистого серебра весит чуть меньше пятисот фунтов, сам проверял по храмовой описи. И в одиночку её не унести даже самому могучему троллю, не говоря уже о людях или остальных расах Круга.
- То есть?
- То есть, для такой кражи нужны команда и приспособления: блок, веревки, тележка. А кроме того - умение работать хорошо и быстро.
С легким вздохом протодиакон обвел взглядом приемный кабинет иерарха, как бы ненавязчиво намекая, что среди храмового клира подобные работники сыщутся навряд ли.
- А колдовство вы исключаете?
- Ну, Ваше Преосвященство, вы же лучше меня знаете, что в стенах Храма магия неприменима. Силою святыни Арм-и-Тина и превышних богов установлением.
- Так-таки невозможно? – В вопросе Гостосмысла чуть угадывался скептический и даже слегка ядовитый подтекст.
- Практически невозможно. – Голос Деяна был исполнен твердой уверенности. – Да, конечно, ходят определенные слухи. Но, во-первых, это на другом краю Земель, в Асконе. А во-вторых, с магией в стенах тамошних храмов играются исключительно служители старшего бога, но никак не Всесвятого Завершителя Тинктара, да пребудет над нами сила его и благословение. – Привычный чин почитания следователь оттарабанил скороговоркой, словно пытаясь отделаться от неприятной темы.
- Намного важнее было бы, как мне кажется, понять цели и причины наших похитителей. Как только это проясниться, круг возможных злоумышленников можно будет сразу же ограничить.
- И кого же вы подозреваете?
Протодиакон озабоченно поскоблил мизинцем кончик носа.
- Прежде всего гномов, владыко. Ни людям, ни другим расам Круга обработать, переплавить и сбыть с рук такую массу драгоценного металла просто не под силам. Тем более, что все ювелиры края уже предупреждены и сообщат о любой попытке продажи серебра в слитках или нарезке.
- Так вы думаете, что гномы... – В последовавшей за этим паузе верховного жреца явственно звучал вопрос.
- А им и продавать ничего не надо. Закопают у себя в гору на Семи Холмах и будут потихоньку добавлять в мечи, топоры и стрелы. Здешние-то запасы самородного серебра подчистую выбраны еще их дедами, если не прадедами. - Деян в очередной раз нервно потеребил рукой об руку. - Меня лишь одно беспокоит,
- И что же, позвольте спросить?
- Если гномы решились на такую крупную и наглую кражу, то это означает большой заказ со стороны. Кому-то в Круге Земель резко потребовалось оружие. Причем очень и очень много.
Владыка Гостосмысл резко встряхнул головой, обдумывая слова собеседника.
- Ну что же, звучит вполне логично. Но все-таки: а других вариантов у вас нет? Например, эльфы?
- Вот уж эльфов в наших краях не видали невесть как много лет, Ваше Преосвященство.- Деян едва не рассмеялся в лицо верховному жрецу. – Насколько мне известно, эта раса практически покинула Круг Земель. И даже в заказчики оружия они вряд ли годятся: у них ведь свои мастера, свои луки, и даже серебро свое, эльфийское.
- А что вы скажете о Белом Братстве, брат Деян?
Услышав этот вопрос, протодиакон едва не разинул рот от удивления. Его глаза расширились, а руки задрожали еще сильнее. Но потом жрец собрался с мыслями и сухо ответил, старательно подбирая выражения:
- Вы знаете, владыко, я весьма скептически отношусь к теориям заговоров. Легендарное "Белое братство" – это не более чем страшилка, запущенная в оборот ленивыми и нерадивыми работниками, чтобы было на кого всю вину перевалить.
Брат Деян поднял очи горЕ, словно испрашивая совета у самого Тинктара. После чего неторопливо продолжил:
- Но даже если и предположить, что в этих россказнях есть доля правды, то какое дело Белому Братству до нашего серебра? И до культа младшего бога? Все, что они якобы намереваются – это уничтожать или порабощать иные расы, оставив господство исключительно за людьми. И ни серебро, ни тем более служение Тинктару Завершителю их целям мешать никак не должно.
- Да, пожалуй... – Лицо владыки Гостосмысла обрело сейчас напряженное и проникновенное выражение, словно он готовился донести до младшего собрата по вере какую-то тайную и особо доверительную истину.
- Но вы забыли, Деян, еще об одной расе, которой серебро совершенно не нужно. Причем настолько не нужно, что они бы его с удовольствием уничтожили до самой последней унции. Потому как не любят они серебра, вельми не любят!
- Так вы подозреваете вампиров, ваше преосвященство?
- Именно их. И даже одного конкретного, которому вполне по силам заказать эту кражу хотя бы тем же гномам.
Боговдохновенная просветленность на лице верховного жреца уступил место самому что ни на есть простецкому выражению.
- Вы по кабакам, Деян, давно не ходили? К "Веселому древорубу" не заглядывали?
- Ну... собственно, нет, ваше преосвященство. А что, стоило бы?
Гостосмысл укоризненно покачал головой.
- Загляните, брат, обязательно загляните. Там, говорят, новый песняр появился. Восходящая звезда наших подмостков, так сказать. Да к тому же еще и нездешний. Збышеком его кличут.
И завершая разговор, многозначительно добавил:
- Збышек красно горлышко. Звучит интригующе, не правда ли?
...
Обстановка у "Веселого древоруба" полностью отвечала названию кабака. Цельнорубленый терем из кедрача основательно и крепко возвышался над соседними избами, всем своим видом словно уверяя прохожих: "Заходите, гости дорогие, здесь вам нальют не жалея, да еще и накормят от пуза!" А березовые плашки, тут и там пестревшие на темных стенах подобно неряшливым заплаткам, радостно щебетали своим плоским и дробным дощатым стуком, стоило лишь проходящему мимо посетителю щелкнуть по которой-нибудь из них пальцем: "Повеселим-повеселим-повеселим-м-м!" Когда Деян распахнул дверь и вошел в заведение, его холодный выдох тотчас же обратился облачком тумана: несмотря на непоздний еще час, центральная зала была уже почти полна, да и в боковых закуточках, отгороженных высоким спинками решетчатых лавок, свободных мест тоже почти не оставалось.
К счастью, в городе главного сыщика знали неплохо. Да и что уж там греха таить: жреца откровенно побаивались, особенно те, у кого рыльце в пушку было. А если учесть, что иного люду среди кабатчиков не водилось (ибо еще задолго до нас сказано: "Не обманешь, не продашь") – учитывая это, моментально выскочивший навстречу протодиакону услужливый хозяин по прозвищу Семеняка моментально организовал ему место за ближайшей к подмосткам лавкой, согнав оттуда пару посетителей попроще, из числа той мелкой шушеры, что набивалась в кабак с самого открытия. Сухощавый жрец неспешно пригубил принесенное пиво – знаменитое "Светлое древорубское", - с легким оттенком березовых почек во вкусе, а потом, делав еще пару глотков, устроился поудобнее на лавке и приготовился ждать.
Народу тем временем все прибавлялось, воздух в зале становился жарче и влажнее, а гул разговоров за столами и лавками – громче. Но вдруг, в какой-то момент, все голоса внезапно утихли, и вот уже посетители дружно застучали кружками по столам, приветствуя появившегося из бокового прохода музыканта. А легендарный Збышек быстрым шагом прошел к середине сцены, уселся на приготовленный для него стул и тут же, не задерживаясь, тронул струны своей гитары.
Нас собрали в колонну по пятеро в ряд
И пинком проводили с порога...
В небесах полыхает кровавый закат,
Словно знамя Последнего Бога.
Баритон невысокого песняра был резким и хриплым, но он с первого же момента бросался в атаку на слушателей, словно заколдовывая их своим низковатым тембром и рокочущим "р-р-р", которое присутствовало едва ли не в каждом слове баллады. Рябоватое лицо и трехдневная щетина на щеках только прибавляли гитаристу сходства с лесным разбойником. А он тем временем продолжал, четко выдерживая рубленый ритм песни:
Мерно бьют барабаны, и трубы звучат
Удивительно чисто и строго -
То парад принимает кровавый закат
По приказу Последнего Бога.
- Что же это он так откровенно на кровавый закат напирает, - подумалось Деяну. – Может, и вправду вампир?
Храмовый дознаватель еще раз внимательно присмотрелся к лицу музыканта, но к определенному выводу так и не пришел. По уверению Гостосмысла, под личиной Збышека вполне мог скрываться никто иной, как Влад Зборовский – беглый барон из Вильдора, которого уже несколько месяцев разыскивают власти энграмского княжества. Зборовский подозревался в убийстве некоего фон Поттиха - мелкопоместного дворянина, путешествовшего вместе с бароном из Асконы в Вильдор и бесследно исчезнувшего из их общей каюты незадолго до прибытия пассажирской шхуны в столицу Энграма.
Это звучало похоже на правду. С другой стороны, красноватый оттенок припухших глаз певца вполне мог объясняться, например, привычкой к неумеренному потреблению водки. Или, пуще того, к дурману и белене, коими имели обыкновение подстегивать себе перед выступлениями очень и очень многие из его коллег. А бард тем временем вел свою балладу все дальше и дальше:
Если ты ожидаешь посмертных наград,
Сдай назад и расслабься немного:
Их не будет, а будет кровавый закат
На полях у Последнего Бога.
- Да, - решил для себя Деян, медленно натягивая полушубок, - в чем-то отец Гостосмысл прав: к этому Збышеку надо присмотреться повнимательнее. Но сначала все-таки хорошо бы потолковать по душам с Черемнем и другими старшинами гномов на "Семи холмах".
Стоя и уже одетым, жрец допил-таки до конца свое пиво, после чего неспешно двинулся к выходу из таверны, провожаемый в спину последним куплетом буквально рычащего в исступлении песняра:
Жизни нет после смерти, конечно же, нет,
Но и смерть – это только дорога...
Так встречай, не прощая, кровавый рассвет
Как привет от ушедшего Бога.
И следующий, и после-следующий рассвет следователь встретил в напряженных размышлениях, но картина пока что не складывалась. С одной стороны, Черемень исступленно клялся и божился, что никакого ворованного серебра, а тем более из Храма, его подопечные отродясь не покупали. Врал, конечно, причем врал без зазрения совести: краденым металлом гномы не брезовали испокон веков, порой даже нанимая гильдию воров на то, чтобы стащить с чьей-нибудь кузни слиток меди или олова поувесистее. Но с храмовым серебром здешняя колония Мелкого Народа точно не связывалась: за долгие годы службы Деян прекрасно научился различать и наглую ложь, и осторожное умолчание.
Нет, здешние гномы к краже храмовой статуи отношения определено не имели. А вот Збышек, кумир местных дровосеков и первая звезда на здешнем невысоком небе...
- Скажите, мастер: к примеру, могли бы вы, под настроение, лучший котел у Семеняки стащить? Или ложки серебряные? – спросил его Деян при следующей встрече, пригласив к столу после выступления и поставив артисту щедрую порцию "Настоя семи трав" – лучшего напитка, который предлагало заведение. – Руки-то у вас проворны донельзя, недаром так лихо да споро по струнам бегают!
Небрежным жестом певец шуганул прочь нескольких восторженных почитательниц, после чего углубился в список кушаний, выбирая блюдо позаковыристее. Благо платил, естественно, не он.
Когда блюдо было наконец выбрано и заказано, Збышек вернулся к разговору – и на лице его блестела широкая самодовольная улыка.
- Значит, котел, говорите? Да после третьей песни меня так разбирает, что даже луну из-под облаков стащить смогу! Потому как сила в моей музЫке неимоверная: подхватывает, несёт – и фьюить!
Он со всего маху стукнул кулаком по столешнице, демонстрируя отменнную самоуверенность: судя по всему, свою "звездную болезнь" артист подхватил уже давно и надолго.
- Но вот серебряные ложки... – Бард неуверенно замолчал, а потом почти виновато развел руками. – Да на хрена мне серебро, если я на меди играю? Медь, она ведь и и звучат чище, и не тянется. А "гитара типа серебряные струны" – это лишь присказка для лохов и неумех с понтами, не более того. Так и знайте, достопочтенный!
То есть мог бы, но не захотел. Или захотел и смог, но не сказал? Чего-то Збышек явно недоговаривал. Но пасьянс в голове Деяна упорно не складывался, хотя никаких других подозреваемых у него пока что не было. И сыщик сделал поэтому самое простое и надежное, что можно было бы сейчас сделать: решил не торопить события. Что было не столь уж просто, ибо владыка Гостосмысл настойчиво теребил жреца, буквально каждый день требуя от него новостей. Но тем не менее Деян терпеливо держал паузу, выжидая. Ибо день вдумчивого ожидания порой способен приблизить тебя к разгадке тайны гораздо успешнее, чем неделя суетливой и бестолковой работы.
Ожидание закончилось к исходу третьего дня, когда на пороге у Деяна появился взбудораженный и растрепыхавшийся от быстрого бега Петруха Сержак. Десятник храмовой охраны был силен и неплох в обращении с копьем да секирой, хотя по части ума и смекалки не слишком отличался от лошадиной оглобли.
- Скорее, ваше преподобие! СтатУю-то скраденную у песняра нашего в сарае приметили, сказывают. И вроде как нынче ночью ее оттуда увозить уже собрались, так что отец Гостосмысл велел сей же час туда, не мешкая. А то уйдут поганцы!
Петруха протянул протодиакону крепкий и хорошенько заостренный осиновый кол – точно такой же, как тот, что бы заткнут за поясом у него самого.
- Супротив вампиров – самое надежное дело. А Збышек-то наш, сказывают, из них. Главный упырь, не иначе, недаром такой голосистый.
- Голо-сисьтыми только бабы бывают, Петруха, после того, как ты с них рубаху снимешь, - скабрезно отшутился в ответ Деян, но тут же деловито собрался к выходу, не забыв прихватить заранее приготовленный нож из самородного серебра: вампиры так вампиры, пусть даже и со звездной болезнью. А самомнения и гонора у заезжего певца было столько, что вполне могло хватить на самую идиотскую выходку с непредсказуемыми последствиями: в этом жрец-дознаватель после нескольких встреч уже успел убедиться.
Главный вопрос заключался теперь в заказчике этого злодеяния. Ну кому вдруг на ровном месте потребовалась изваянная в полный рост и серебра фигура господа нашего Тинктара во Тьме, к тому же еще и освященная для храмовых церемоний? Заезжему собирателю диковин, наглому барыге или же действительно, как опасался Гостосмысл, тайному сообществу вурдалаков, замысливших уничтожить и сделать недосягаемым все серебро в округе - например, предав его морским глубинам в каком тайном месте?
Да, вопросов набиралось все больше, а ответов на них все меньше. Но сейчас надо было действительно торопиться, чтобы застать лиходеев с поличным. И Деян прибавил шагу, едва поспевая за дюжим Сержаком.
...
Искусству владеть собой пан Збышек обучился еще в раннем детстве – в другой стране, под другим именем и при титуле, насчитывавшем дважды по пять поколений именитых предков. И пусть его мужское начало сейчас уверенно торчало от сладостных предвкушений, но разум оставался не теплее, чем северный ветер в лунную зимнюю ночь.
Хотя помечтать было о чем: красотка СахрА, уже больше месяца дразнившая певца своими кокетливыми намеками и отказами, наконец-то шепнула ему сегодня на ушко после выступления: "В сарае у твоей избы. Сегодня. Через полчаса. – И лукаво повела карими очами из стороны в сторону. – Приходи, красавчик, не пожалеешь!"
Невысокую и неподвижную фигуру в углу сарая герой-любовник заметил сразу, едва войдя в помещение: зажигать свет ему совершенно не требовалось. А спустя еще один миг Збышек осознал, что фигура эта была холодна и мертва, чего от горячей цыганской красотки ожидать заведомо не приходилось.
- Так-с, так-с...
Удивленному песняру потребовалось теперь все его хвалёное самообладание: в синеватой темноте к заиндевевшей от холода стене сарая прислонилась блестящая статуя юного охотника, сжимающего в поднятой руке ритуальное копье.
- Свят-свят-свят, Тинктар-завершитель! Тот самый идол, исчезнувший неделю назад из храма?
Нет, ну нарочно такое не подгадаешь… Чьи-то торопливые шаги послышались на дворе именно в тот момент, когда озадаченный артист внимательно и настороженно разглядывал серебряное изваяние, аккуратно подойдя к нему почти вплотную. В неясном свете полной луны, пробивавшемся сейчас сквозь невысокое оконце, статуя была воистину прекрасна: изящество, легкость, порыв, четкие линии… Но дверь распахнулась.
И, может быть, ситуацию еще и можно было бы разрулить без крови, но всякому самообладанию в этом мире есть предел. Когда на пороге показались две фигуры в жреческих мантиях поверх полушубков, с фонарями в одной руке и осиновыми колами в другой, тело Збышека отреагировало мгновенно и предательски: глаза полыхнули красным огнем, а клыки мгновено выросли на полную длину – так же, как и когти.
Времени на выяснение отношений и даже на долгий поединок уже не оставалось: теперь все решали мгновения. Тело действовало автоматически, без малейшего контроля со стороны разума. Моментальный рывок с броском под ноги тому из незваных гостей, который казался покрепче и опаснее, одновременно уворачиваясь в сторону от второго жреца. Резко дернуть за обе ноги, валя не ожидавшего столь внезапной атаки противника на пол, и вцепиться ему в горло со стороны правой руки, сжимавшей осиновый кол: при таком раскладе дотянуться смертоносным орудием до нападавшего вампира враг не мог просто физически - рука не вывернется.
К несчастью, врагов было двое, и второй из пришельцев, постарше и поопытнее, не преминул воспользоваться тем, что руки, ноги и даже зубы Збышека были сейчас заняты, а его левый бок предательски открылся. Эх, коротка кольчужка-то…
Резко ухнув, священник резко взметнул руку с заточенным колом и нанес сильнейший удар.
На мгновение в сарае воцарилась мертвая тишина. После чего песняр-вампир с удивлением осознал, что он еще жив, а осиновый кол накрепко всажен в землю буквально в двух вершках от его бренного тела.
- Будем считать, Зборовский, что я промахнулся. Надеюсь, владыку Гостосмысла это объяснение устроит. – Деян издал короткий скептический смешок. Или просто прокашлялся? – Хотя из города вам придется исчезнуть, и немедленно.
Жрец-дознаватель печально взглянул на доживающего последние минуты Петруху.
- Кстати, барон, можете заодно и подкрепиться на дорожку. Я, так и быть, отвернусь.
- Но… Я… А как же, позвольте спросить…
Даже затылком Деян ощущал растерянность и недоумение Збышека. Да уж, изрядно пообтрепался былой воин и дипломат за время пятикамского изгнания. Ну да ничего. Можно было надеяться, что большая часть его прежних талантов вернется с первым же глотком тёплой человеческой крови. Лишь бы нового, певческого, не задели.
- Позволю, друг мой, обязательно позволю, но только не сейчас. Новоряжск знаете? Неплохой городишко для вас, я думаю. В следующую пятницу загляните там после заката к "Трем тропарям" – весьма приличное заведение, и зайчатину с мятой они отменно готовят.
Храмовый дознаватель развернулся и неспешно пошел к выходу, не удержавшись на прощание от маленькой шпильки:
- Крови, правда, не наливают. Ну да это уж вы как-нибудь сами.
…
По части зайчатины его преподобие господин протодиакон оказался совершенно прав. Влад Зборовский, теперь уже с короткой стрижкой и в зеленом кафтане - ну ни дать ни взять боярский лесничий – аккуртно и упоенно обсасывал теперь последнюю косточку. И, навострив уши, слушал сидевшего напротив Деяна. А тот неторопливо продолжал:
- Мне достаточно быстро стало ясно, что вас подставляют, барон. Слишком уж настойчив был владыка… И слишком осведомлен о вашей личности.
Следующий глоток темно-красного сладкого вина был неторопливым, растягивая удовольствие.
- К счастью, я тоже кое о чем осведомлен. В частности, о том, что именно отец Гостосмысл тайно представляет в нашем крае интересы Белого Братства. И о том, что вы этим братьям в своем время изрядно наступили на хвост. А я… - сыщик резким движением опустошил кружку. – Ну не люблю я, когда меня пытаются использовать втёмную и заставляют разгребать чужой жар своими руками. Ну просто очень не люблю!
- Но все-таки…
- Что все-таки?
- Почему вы с самого начала были уверены, что я не способен на эту кражу? Меня же вам буквально преподнесли на блюдечке, да еще и с золотой каемочкой?
В улыбке Деяна были опыт и мудрость, готовность выслушать и понять даже самого окаянного грешника… Но сквозило в ней и еще что-то – настолько неожиданное, что Зборовский поначалу даже не поверил ни своим глазам, ни своему чутью: в этой улыбке читалось восхищение.
- Вы артист, Влад, прежде всего вы удивительный певец и музыкант, что бы о вас не думали на родине. А ни один артист, - священнослужитель произнес это торжественно и выстраданно, почти как молитву, - ни один настоящий артист никогда не посягнет на произведение искусства, созданное другим артистом.
...
Музыкальный клип с песней барона Зборовского:
http://www.youtube.com/watch?v=5yYvlDl6dZA