В сложной системе “биосфера – техносфера” необходимы серьезные изменения, прежде всего, в направлении развития энергетики. Главным является: отказ от сложившихся стереотипов энергозатратного образа жизни, серьезная экологизация всех отраслей энергетики, переход на альтернативные, нетрадиционные, экологически безопасные источники энергии с постепенным наращиванием их мощности.
Международный научный журнал «Альтернативная энергетика и экология»
– В шестую. Кардиология - сказала охраннику невысокая седая женщина. Тот, не отрываясь от телефона, махнул куда-то в сторону, пробормотав, нечто похожее на “третий этаж”.
Замигала красная лампочка, лифт поднялся и перед женщиной засияла электрическая надпись “Отделение кардиологии”. Ровный люминесцентный свет заполнял больничный коридор. Постучав в дверь с надписью “6”, она вошла в палату. Отсчитав третью койку от входа, как говорил ей сын, наткнулась глазами на нетронутую, безупречно ровную ее поверхность.
– А где парень отсюда? - спросила она мужчину на соседней кровати.
Тот равнодушно пожал плечами:
– Не знаю. Может выписался?
– Как выписался?! – удивилась женщина.
Выйдя в коридор, она набрала номер сына. Телефон был выключен. Потом подруги сына. “Не понимаю, - ответила девушка - вчера допоздна с ним в скайпе болтали, ничего такого не говорил. Я сейчас к нему собираюсь, скоро буду”.
Это была обычная больница в пригороде. Знакомая сказала, что один врач здесь помог им закосить от армии. По этой же причине устроили сюда и ее сына. На неделе они держали связь – все было нормально, поэтому только сейчас, в выходные, она сюда добралась. Женщина пошла искать кого-то из персонала. В субботу больница была пустой. Стукнула в дверь ординаторской – тишина. Медсестра, встреченная в коридоре, ничего не знала, сказав, что утром, когда началась ее смена, на этой кровати никого не было. “Подождите дежурного врача, – посоветовала она, - он сейчас в другом отделении, замещает там, все в отпусках”.
Через полчаса, проведенные под его дверью, женщина поняла, что никого не дождется. Больница, казалось, вымерла. Тишина. Только лампа дневного света на потолке противно жужжит. “Неужели некому поменять? - подумала женщина - Боже, о чем это я?! У меня сын пропал”. Мысль, невозможная, ирреальная еще минуту назад, теперь четко сложилась в мозгу.
Это придало сил женщине, и, стряхнув оцепенение, она решительно отправилась на поиски. В дверях встретила девушку сына, рассказала еще раз как все было. Вместе спустились к охраннику. Тот отправил их в регистратуру.
Женщина в синем халате, отложив “Караван истории”, открыла свой, рабочий журнал. Нашла кардиологию. Вот шестая палата. Вот ваш больной... “Ищите, никуда он не делся”, – обнадежила она на прощание. Снова поднялись в отделение, стали расспрашивать всех. Кто лишь мотал головой, поглощенный в собственную боль, кто-то начинал ворчать про безобразия в медицине, один, подмигнув девушке, сказал “не волнуйся, найдем замену”. Открыли тумбочку, надеясь увидеть вещи, но здесь даже крошек не было.
За эти несколько часов они, казалось, обошли всю больницу, заглянули во все палаты – вдруг по какой-то причине молодой человек оказался в урологии, например, или в хирургии? Но не в урологии, не в хирургии, ни в гастро, ни в терапии его не было. На двух женщин смотрели, как на помешанных. Какая-то тетка посоветовала им самим обратится в неврологическое. Они спустились даже в подвал, где за дверью с надписью “Не входить. Опасно.”, почему-то распахнутой настежь, красовался электрический щит. Красные и зеленые лампочки на нем. Ни души.
Уже теряя связь с реальностью, женщины поднялись наверх. Они стояли возле окна. Текла обычная жизнь. Двор с облупившимся фонтаном посредине, от которого даже в жару почему-то шел пар; проходили посетители, гуляли больные, вот сестричка пробежала с папкой бумаг, раздавалось Эхо Москвы. Рабочий в белой вязаной тюбетейке раскатал шланг для поливки. Включив воду, причем струя перехлестывала едва ли не за ограду, начал лить на деревья. Двор моментально превратился в озеро с пенными берегами, от которого тоже поднимался едва заметный пар, как на июльском рассвете. В водной глади двора сразу, как на экране, включились облака, деревья, провода и, с помехами, зарябила в больничная крыша.
– А на чердаке то мы не были! – воскликнула девушка.
– Ну это уж полный бред – устало отозвалась мать – поеду домой. Буду звонить в больницы, в милицию … в морги.
Девушка попыталась подняться на чердак, но все двери туда, конечно, были закрыты. Согласившись про себя, что это была плохая идея, она вышла во двор. Будем ждать понедельника, смирилась девушка, придет врач, объяснит. Ее взгляд уперся в ствол огромного тополя, что рос, буквально, в обнимку с больницей. Густая крона уходила ввысь, далеко за пятый этаж. “Точно, бред" – это был последний, безнадежный вздох ее здравого смысла, тогда как руки уже нащупывали зазубрины на толстом стволе. “Хорошо, что джинсы надела”, - пронеслось в голове, а она уже подтягивалась к тополиным сучьям. Через некоторое время девушка оказалась на верху. Густая крона скрывала ее. Вот какое-то чердачное окошко. Обрезанные сучья, казалось, врастали в него, оттого и с улицы окно было не заметно. Девушка подползла ближе. Приглядевшись к полумраку, она увидела ряд кроватей, на них людей под белыми покрывалами. Ближе всех лежал тот, кого, она не только в темном окне, но в любой миллионной толпе, смогла бы различить. Ее парень лежал так же неподвижно, как все, но не спал и не был в бреду, потому что глаза смотрели прямо на нее и радость, боль, тоску, недоумение – чего только не выражали глаза на этом бледном, омертвевшем лице.
Простыня с синим штампом закрывала губы, видно, ему трудно было дышать, но он не может поправить. Из-под простыни в нескольких местах торчали провода. "Он что на аппаратах?" – подумала девушка, но заметила, что такие же провода идут от каждой кровати. Они почему-то не походили на медицинские, скорее напоминали линию электропередач и так же соединялись вместе в дальнем конце комнаты, где горела единственная лампочка. Там виднелись какие-то приборы, тоже вроде технические. Раздавался однообразный гул, как будто работает генератор. Девушка разглядела электрическую схему на противоположной стене и “Правила эксплуатации” под желтой надписью HPS.
Достав телефон, она сделала несколько фотографий, и поддавшись внезапному желанию, чуть было не бросила его парню, в открытую форточку, хотя тот вряд ли б смог им воспользоваться. В это время чья-то широкая спина в окне загородила вид.
“Blyad’, фаза пропала” – донеслось изнутри.
Девушка скрылась в листве.
II
Исследования нашумевшего дела о больнице №4, где обнаружена подпольная электростанция, перерабатывающая потенциальную энергию человека в электрический ток, так называемая HPS (Human Power Station) убедительно доказывают, что на земле появился новый, неведомый доселе источник энергии - человеческое тепло. Изучив принципы работы HPS, специалисты Физико-Технического института им. Иоффе, вычислили ее КПД. Результаты ошеломляют. Коофициент полезного действия HPS - 62%...
Журнал “Энергетика”
Nur in einem Land, welches die W;rde des Menschen unter Verletzung nahezu aller Artikel** der Genfer Menschenrechtskonvention* missachtet, kann ein so unmenschliches Projekt erdacht werden, wie die Erzeugung von elektrischem Strom aus durch menschlichen K;rper.
Frankfurter Allgemeine Zeitung
На самом громком процессе десятилетия, получившем название “дело о врачах-электриках” появились новые факты. Адвокат основногоф подозреваемого - бывшего глав врача Центральной Городской Больницы №4 привел неопровержимые доказательства в пользу своего подзащитного. Показания нескольких десятков свидетелей, проходивших по "делу врачей - электриков" в статусе потерпевших, и свидетелей не содержали никакой достаточной информации о подсудимых, вследствие чего они не могут быть расценены, как главная улика.
Грани.ру
The country has created ideal conditions for the development of anti-human projects, such as HPS. Despite the concerns of the international community, Russia will not pay for the Hague, nor by Strasbourg account, and as a result in the near future will be considered to be removed from the Council of Europe (PACE she was deprived of the right to vote). This means that the Russians are alone with the arbitrariness of their government and deprived of any guarantees of their constitutional and human rights.
The Guardian
Наши ученые доказали всему миру жизнеспособность отечественной науки.
Этот проект можно назвать самой смелой научной-технической идеей последних десятилетий. Российское правительство будет всеми силами поддерживать его развитие, но, разумеется, на официальных, гуманных началах. В ближайшее время будут внесены необходимые изменения в законодательстве. Развитие новой энергетической отрасли будет осуществляться под строгим контролем общественности, что исключит злоупотребления человеческими ресурсами. Произошедшего в ЦГБ 4 не должно повторится. Государственная Дума Российской Федерации поручило МинЭнерго подготовить пакет документов о перспективах развития и возможности распространения сети HPS по всей территории Российской Федерации, преимущественно в отдаленных и труднодоступных ее регионах, куда затруднена подача электроэнергии.
Российская газета
В первую очередь, проект HPS дает России выход на самодостаточность развития, что обуславливает возможность наконец, начать жить и работать самим, слезть с иглы «евроатлантической зависимости». Угодить «хозяевам мира», Россия все равно не сможет. Но нас теперь не пугают их санкции. Кстати, здравоохранение СССР никогда, даже в самые трудные времена для страны, не было подведено к черте, когда медицинские работники встали перед необходимостью добывать электроэнергию таким способом.
Газета “Завтра”
III
Спустя некоторое время, я решила, наконец, своими глазами посмотреть на эту ставшую знаменитой, больницу. Проехав на маршрутке от последней станции метро, оказалась на тихой и незаметной улочке. Сложно было представить, что название ее, в разных вариантах транскрипирования, обошло почти все мировые информационные агентства. Пожелтевшие деревья вдоль дороги, шуршащие под ногами осенние листья, длинный серый забор с надписью “зая, люблю тебя” - все это настраивало, скорее, на лирический лад. Один из редких прохожих, казалось, уже заученным жестом показал, как лучше пройти к ЦГБ. Вскоре, нагнувшись под шлагбаумом я оказалась на территории.
Типовое пятиэтажное здание с синей вывеской, на крыльце свернулась собака, двор с тем самым фонтаном, что использовался для охлаждения генератора HPS. Вот, очевидно, тот высокий тополь, удивительно, как на него вообще можно было забраться? Хоть что-то полезное от хрущевских насаждений, не только пух.
Завернув за угол, я увидела надпись «Приемное отделение». Двери были открыты и приперты кирпичом. Пахло краской. Там шел ремонт. Рабочий на стремянке водил синим валиком по обшарпанной стене: вверх-вниз, вверх-вниз. “Да уж, – подумалось, – теперь можно сюда платные экскурсии водить”. Осмотрев приемное отделение, я хотела было идти к выходу, но мое внимание привлекла сцена в глубине двора. Парень в спортивках, похоже здешний пациент, громко спорил с девушкой. Они кричали друг на друга, махали руками – обычная ссора. Девушка сердито толкнула парня, а тот, потеряв равновесие, упал. Растрепанная девушка повернулась и быстро пошла прочь. То же самое хотела сделать и я, но внезапно, откуда-то появились двое в больничных халатах. Они подбежали к парню, не успевшему подняться с земли, и что-то сделали с ним, похоже инъекцию, из-за кустов я не разглядела. Судя по наступившей тишине, это было чем-то паралитическим. Тут же из приемного отделения выбежали санитары с каталкой, уложили парня и скрылись в дверном проеме. Все произошло очень быстро. Инстинктивно поспешив уйти, я оказалась в центре двора, у фонтана. Смысл произошедшего стал ясен. Вот что! Оказывается, ничего не изменилось! Дело врачей-электриков войдет в историю; фотографии людей за решеткой (хотя однозначного отношения к ним так и не сложилось – преступники или герои – ученые) обошли все первые полосы; скоро они получат свои сроки... и все это фейк? Возможно, это были вообще какие-то подставные лица, ведь, как видно, электростанция, использующая человеческую энергию, продолжает работать?!
Пораженная своей догадкой я остановилась перед главным входом: «Что делать? Звонить в СМИ? В полицию? Но что это изменит? Опять кого-то посадят, а HPS, даже если закроют здесь, откроют в других больницах, школах, библиотеках, кафе... везде нужна электроэнергия.
В памяти услужливо всплыли фотографии на стенах, столбах, заборах – “пропал человек...”, “...вышел из дому такого-то числа и не вернулся...”
Я стояла в полном недоумении и растерянно смотрела в сторону больничного фасада. Здесь продолжалась обычная, размеренная жизнь городской больницы: ходили посетители; вот миновала двор группа студентов-медиков, которые громко смеялись; собака на крыльце потянулась и завиляла хвостом в сторону приближающейся сестрички, и та погладила ее. Рабочие в этот момент поднимали что-то наверх, один из них, в жилетке и каске, стоял внизу и махал руками: вправо-влево. Когда объект оказался ровно посредине, строительная сетка упала, и я увидела огромную вывеску «Центральная городская больница». Очнувшись от потрясения, я глянула на часы – оказывается, уже очень поздно. Посмотрев по сторонам, я удивилась, что во дворе было странно светло, как днем: уютно сияли больничные окна, вход был ярко подсвечен и переливался разными цветами фонтан. В эту секунду буквы на новой вывеске загорелись ослепительным электрическим светом.