Я выключаю телевизор,
Я пишу Тебе письмо
Про то, что больше не могу
Смотреть на дерьмо,
Про то, что больше нет сил,
Про то, что я почти запил,
Но не забыл Тебя.
Про то, что телефон звонил,
Хотел, чтобы я встал,
Оделся и пошёл,
А точнее, побежал,
Но только я его послал,
Сказал, что болен и устал,
И эту ночь не спал.
Я жду ответа,
Больше надежд нету.
Скоро кончится лето
Это...
А с погодой повезло -
Дождь идёт четвертый день,
Хотя по радио сказали -
Жаркой будет даже тень.
Но, впрочем, в той тени, где я,
Пока и сухо и тепло,
Но я боюсь пока...
А дни идут чередом -
День едим, а три пьём,
И в общем весело живём,
Хотя и дождь за окном.
Магнитофон сломался,
Я сижу в тишине,
Чему и рад вполне.
Я жду ответа,
Больше надежд нету.
Скоро кончится лето
Это...
За окном идет стройка -
Работает кран,
И закрыт пятый год
За углом ресторан.
А на столе стоит банка,
А в банке - тюльпан,
А на окне - стакан.
И так уйдут за годом год,
Так и жизнь пройдёт,
И в сотый раз маслом вниз
Упадёт бутерброд.
Но, может, будет хоть день,
Может будет хоть час,
Когда нам повезёт.
Я жду ответа,
Больше надежд нету.
Скоро кончится лето
Это...
При поверхностном рассмотрении может показаться, что у Виктора просто было плохое настроение, и он со скуки написал бытовую песню. Тут и телевизор, и телефон и плохая погода дождливая на улице и сломанный магнитофон и стройка надоевшая за окном, и закрытый ресторан и банка с тюльпаном и стакан пустой на окне. А в заключение описания всех этих кухонных прелестей упавший маслом вниз бутерброд.
Но, если войти в тревожный трагический ритм этой песни, становится понятным, что предметы внешнего мира удивительно точно определяют мрачное состояние, и не только души автора, но и, что гораздо важнее, внешних уже необратимых изменений социального мира. Эти изменения чужды мятущейся в предчувствиях неизбежного зла душе Цоя.
Эта песня звучит как письмо к Богу! Это письмо о том, что больше уже нету надежд! О том, что лето советской власти - откровенной и открытой жизни на исходе. Скоро всё то, что связывает с искренней жизнью закончится. А в песне "Красно-жёлтые дни" Виктор споёт, что после последних дождливых и пасмурных дней лета:
После красно-жёлтых дней
Начнётся и кончится зима.
Горе ты моё от ума,
Не печалься, гляди веселей.
А мне приснилось - миром правит любовь.
А мне приснилось - миром правит мечта.
И над этим прекрасно горит Звезда.
Я проснулся и понял: беда.
И в песне "Звезда" того же времени, что и две предыдущие Виктор споёт:
Ночь пришла, а за ней гроза,
Грустный дождь да ветер шутник.
Руки в карманы, вниз глаза
Да за зубы язык.
Ох, заедает меня тоска,
Верная подруга моя.
Пей да гуляй, пой да танцуй,
Я с тобой пока.
В небе над нами горит Звезда.
Некому кроме неё нам помочь
В тёмную, тёмную, тёмную
Ночь.
Да, недаром Виктор уговаривает себя: "Горе ты моё от ума, не печалься, смотри веселей!". В то дождливое скорбное лето 1990 года всё уже было предопределено, всё должно было закончится. Об этом и песня "Кончится лето".
"Я выключаю телевизор, Я пишу Тебе письмо Про то, что больше не могу Смотреть на дерьмо, Про то, что больше нет сил, Про то, что я почти запил, Но не забыл Тебя" - Нельзя больше смотреть на ложь и подлог. Нет больше сил участвовать во всеобщей лжи. Нужно перестать плавать в дерьме. И пьянство не спасает от бессилия и смерти того, кто познал Бога.
"Про то, что телефон звонил, Хотел, чтобы я встал, Оделся и пошёл, А точнее, побежал, Но только я его послал, Сказал, что болен и устал, И эту ночь не спал" - Социум звонком безличного телефона (частый образ в поэтике Цоя) хотел отобрать у Виктора Свободу, хотел чтобы Виктор оделся в его одежды и шёл по дороге смерти вместе со всеми, убегая от себя и Бога, но Виктор ушёл в своё одиночество, несмотря на болезненную уже усталость от него и раскрыл в Ночь к Богу глаза.
"А с погодой повезло - Дождь идет четвертый день, Хотя по радио сказали - Жаркой будет даже тень" - Погода подтверждает конец лета, хотя по радио - сверху лгут о Солнце, оптимистично утверждая, что холодная серая тень станет вдруг теплом и светом.
"Но, впрочем, в той тени, где я, Пока и сухо и тепло, Но я боюсь пока... А дни идут чередом - День едим, а три пьем, И в общем весело живем, Хотя и дождь за окном" - Хоть и отошёл Цой от жизни в тень - удалился от мира... но это, он точно знает, ненадолго.. Смерть и до него неминуемо доберётся в ритме бессмысленных дней в череде сытной пищи, сменяющейся обилием выпивки. В напускной весёлости под унылый шум дождя за ограничивающим пространство жизни окном восприятия холодеющего мира.
"Магнитофон сломался, Я сижу в тишине, Чему и рад вполне" - оборвались связи с умирающим миром. Тишина режет уши, но и этому Виктор рад, потому что знает, что дальше будет ещё более тяжело. Можно сравнить с песней "Эй, ребята, выходите на бой!", судя по всему более поздней:
И каждый думает, что это сон
И каждый думает, что он спит.
Тебе играет магнитофон
Ему тепло, он снегом накрыт.
Накрыт. Накрыт.
"За окном идет стройка - Работает кран, И закрыт пятый год За углом ресторан" - За окном стройка - "перестройка", потому и нет веселья, нет праздника жизни уже пятый год, начиная с 1985 года, потому что западный кран оторвал советских людей от родной им земли, и они повисли без какой-либо опоры в пространстве. Идёт перестройка жизни "за окном", то есть помимо свободной воли советского человека. вне его сознательного восприятия, понимания и участия. Хоть ресторан и закрыт пятый год, но интуиция подсказывает, что для простого народа он закрыт навсегда, потому как особые услуги нынче стали "за углом" нашего зрения и нам его больше не увидеть никогда.
"А на столе стоит банка, А в банке - тюльпан, А на окне - стакан" - На столе, где центральное место столовой, где точка отсчёта вашего домашнего уюта и личной самостоятельности уродливая стеклянная примитивная банка, вместо "хрусталя цветочных ваз". В банке грубый цветок - одинокий тюльпан, не роза, не нежность, не красота... и от этого руки как-будто сами тянутся к стакану на окне, в надежде что выпивка скроет вид из окна на мерзости новой, чужой и холодной жизни.
"И так уйдут за годом год, Так и жизнь пройдёт, И в сотый раз маслом вниз Упадёт бутерброд" - И так в бессмысленной выпивке пройдут года, за годом год ... и вся жизнь. И что не намажешь сверху на чёрствый горький хлеб оскудевшей жизни, пустой и ничтожной - всё упадёт маслом (елеем, лестью, подлогом, ложью) вниз. Этот бутер - умасливание, брод - хлеб не жизнеспособен.
"Но, может, будет хоть день, Может будет хоть час, Когда нам повезёт" - Нет, не будет ни дня, ни часа! Глупо надеяться на везенье, когда всё уже давно падает вниз и оскверняется.
И в подтверждение общего смысла всей песни звучит припев:
"Я жду ответа. Больше надежд нету. Скоро кончится лето Это".
Да, Виктор твёрдо знал, что "некому нам помочь в тёмную ночь", что уже ни Звезда в ночи, ни сам Бог нам не поможет, что случилась с его страной "беда", что Звезда уже не горит, "любовь" и "мечта" миром не правят, а лето кончается, и после "красно-жёлтых дней" осени его Родине предстоит пережить холодную зиму, которая закончится неизвестно когда.