Его звали Поль Бумо. Все, кто был знаком с ним, прозвали его Чудаком. В свои двадцать пять лет он никак не мог распроститься со своим университетом. И не от того, что был недостаточно умён для постижения наук, нет, наоборот, он за восемь лет прослушал и с успехом сдал экзамены на степень бакалавра философии, филологии и юриспруденции. Просто ему нравилось учиться и выслушивать от сведущих профессоров разные разности на их лекциях и заучивать их, не задумываясь над тем для чего ему эти знания. Он с большим удовольствием читал фолианты на латинском языке и на древнегреческом, и собирался изучать санскрит.
В практической жизни, однако, Чудак был полным растяпой. Он вечно что-нибудь терял или забывал. Во всех лавках и кафе его обсчитывали. И если бы не солидная рента, доставшаяся ему от отца скотопромышленника, притекавшая к Полю из швейцарского банка, то пришлось бы ему стать клошаром, жить под мостом и голодать. Конечно, ни о каком университете тогда он не мог бы и помыслить и довольствоваться вчерашними газетами и книжонками для разового прочтения, изымаемыми из урн.
Несмотря на его непрактичность, рассеянность и занудность, он пользовался вниманием со стороны некоторых особ женского пола, пытавшихся его заловить в сети брака. Но тут Чудак проявлял такую находчивость и изворотливость, что даже самые ловкие бестии с большими сиськами терпели неудачу. Даже к самым роскошным сиськам и попкам он оставался равнодушным. В свои двадцать пять лет он ни к одной из них не прикоснулся, ни одну из них он не поимел.
Зизи недавно исполнилось восемнадцать лет. В эти годы любая девушка кажется красивой и желанной. Пусть на один раз. Но какой идиот лет тридцати или около того откажется от симпомпончика с сиськами, запрыгни к нему такая в постель? Я уж не говорю о самцах, которым за сорок или за пятьдесят. Если вы скажете «нет», значит, вы идиот.
Служила Зизи в модном магазине в отделе шляпок с 10 утра до восьми вечера с получасовым перерывом на обед. Обедала она в ближайшем кафе: кофе с булочкой и мороженое.
Жила она в комнате, которую снимала на пару со студенткой Женевьевой. От Женевьевы она и услышала о неприступном Чудаке по имени Поль.
– Что, так ни одной из вас и не удалось добиться, чтобы он трахнул хоть разок? – удивилась Зизи, у которой за три года практической половой жизни не случилось с мужчинами ни одной осечки. – Ну, вы и дуры учёные. У меня он раскололся бы за полчаса.
– Нет, Чудак неприступен, как скала, – ответила обиженно Женевьева. – Сердце у него изо льда. Уверена, что и тебе не удастся его увлечь в постель.
– А я уверена, что он трахнул бы меня, и не один раз, если бы я захотела, – заявила Зизи и похлопала себя пониже живота. – Жаль, что я не учусь с ним.
– Приходи к нам на лекцию, – предложила Женевьева. – Я покажу тебе его. А там действуй сама. Только напрасно. Ставлю два франка против твоих пяти су, что тебе не удастся потрахаться с Чудаком.
Зизи, не задумываясь, ответила:
– Удастся! Ещё как удастся!
На следующий день она отпросилась у хозяина «по своим делам». Это сделать ей было несложно: хозяин, при случае, с удовольствием заглядывал к ней под подол, хотя у «пузанчика» с «этим делом» было не всё в порядке, поэтому чаще ему приходилось довольствоваться минетом.
На лекцию по римскому праву Зизи немного опоздала, но её и не интересовало, что там вещал с кафедры лысый профессор. Она нашла Женевьеву, а та указала ей на молодого мужчину.
– Это и есть наш заучившийся Чудак, – шепнула Женевьева.
В конце лекции Зизи взяла тетрадку у Женевьевы, в которую та записывала лекцию, и безо всяких церемоний, поймав на выходе Поля, обратилась к нему:
– Я слышала, что вы такой умный. Помогите мне понять, что такое римское право и чем оно отличается от парижского или, к примеру, марсельского, откуда я родом.
Немного удивлённый её словами, Поль ответил, что он не слышал ничего о парижском или марсельском праве.
– Есть римское право, – ответил он.
– Как же так? – поразилась Зизи. – Я не понимаю. Объясните мне.
Поля не пришлось долго упрашивать. Он с энтузиазмом начал свою лекцию для единственной своей слушательницы. Он на память приводил цитаты из прочитанных им монографий, нередко на латинском языке, словно девушка могла их понять. Но Зизи не прерывала его. Она взяла Поля под руку и внимала его непонятной речи. Так незаметно они дошли до дома, где Поль снимал комнату. А поскольку лекция не была ещё закончена, то он пригласил Зизи к себе. До этого ни одна не девушка не переступала порог его жилища, заваленного книгами. Впрочем, в комнате имелся письменный стол и ещё диван.
Вот диван и привлёк внимание Зизи. Ей ничего не стоило подвести к нему Поля спиной и, слегка навалившись на парня, повалить того на предполагаемое ложе скорой любви.
Поль не успел ничего подумать. Он оборвал на полуслове лекцию, ощутив на себе упругую грудь девушки и её руки. Одной она ухватила его за волосы так, что он и рыпнуться не мог, другой ловко распустила на нём брючный ремень, расстегнула ширинку. И тут же неожиданно для Поля обхватила его восставшее мужское достоинство, не подвластное своему хозяину и норовящее жить самостоятельной жизнью, и извлекла его на свет божий… Поль не успел воспротивиться бесстыднице, как та, спустившись вниз, лизнула «достоинство» языком и обняла губками. Поль зажмурился от охватившего его приятного ощущения. Затем он почувствовал как девушка, раздвинув ноги, оседлала его, погрузила член в свои жаркие, пульсирующие недра и принялась покачиваться на нём, словно всадница…
Поль лежал, как послушный ребёнок, вслушиваясь в нарастающее блаженство, вскоре сменившееся оглушающим взрывом, столь приятным, что он невольно закричал. Зизи тоже простонала и упала ему на грудь и прошептала:
– Ты очень милый мальчик…
Конечно, Поль не был наивным ребёнком и понимал, что произошло между ним и Зизи. По мере спада блаженства в нём пробуждалось чувство вины перед соблазнённой и обесчещенной им девушкой. Иначе он и подумать не мог. Однако Зизи не заплакала, не возмутилась, наоборот, была весела и спросила нет ли у Поля чего-нибудь выпить.
Поль не держал дома вина и, вообще ему редко приходилось выпивать. Это обстоятельство его смутило.
– Ладно, милый, ты хорош и без вина, – проговорила Зизи. – Сходим в кафе, а потом снова займёмся любовью. Ты не возражаешь?
Поль не возражал. Они так и поступили, поужинали в ближайшем бистро, вернулись домой…
Покинула Зизи притомившегося за ночь любовника утром. Она выиграла пари и получила два франка от Женевьевы.