В последнее время находят много неудобного в нашей истории, «горького», обвиняют Россию в имперских замашках, И всё чаще поднимают голову те, кто готов отказаться от славного прошлого страны, а её бывшие «младшие братья» обвиняют сегодня Россию в насильственном присоединении разных чужих земель в прошлом. И не могут понять, что Россия, как и её «младшие братья-государства» могли выжить в то время только в виде империи. Империя - против империи, вот такая возможная расстановка сил. Не с этой ли целью и штаты Америки объединились в соединенные штаты, как и германские земли; как Англия, Шотландия, Ирландия, да и Франция не была ранее единой, и Италия тоже. И вдруг правители (не народы!) вдруг захотели суверенитета. Но не надо бы им забывать, что империи создаются и распадаются с большой кровью.
Архимандрит Никон, написавший житие преподобного Сергея Радонежского отмечал, что наш историограф Карамзин, первый русский историк-государственник, писал: «Древняя русская пословица: близь Царя – близь смерти родилась тогда, как наше Отечество носило цепи Моголов. Князья ездили в Орду, как на Страшный Суд: счастлив, кто мог возвратиться с милостию царскою, или, по крайней мере, с головою!»24 Нередко там они и душу свою полагали за веру Православную и за святую Русь. А поэтому, отправляясь в Орду, они обыкновенно писали духовные завещания, прощаясь навсегда со своею семьей. Народ страдал от своеволия грубых и гордых татарских численников и баскаков (чиновников), которые разъезжали по всем городам. Не было от них никому пощады, что хотели, то и делали: города и селения жгли и грабили, храмы Божии разоряли или оскверняли, а людей убивали или уводили в плен. Даже купцы, даже просто бродяги монгольские обходились с нашими предками, как с презренными рабами. При таких неурядицах, при недостатке единой, сильной власти был полный простор страстям негодных людей, которых и всегда бывает немало, а в такие тяжкие времена число их обыкновенно увеличивается. Иго татарское не прошло бесследно и в народной нравственности. «Забыв гордость народную, – говорит Карамзин, – мы выучились низким хитростям рабства, заменяющим силу в слабых; обманывая Татар, еще больше обманывали друг друга; откупаясь деньгами от насилия варваров, стали корыстолюбивее и бесчувственнее к обидам, к стыду, подверженные наглостям иноплеменных тиранов. От времен Василия Ярославича до Иоанна Калиты (период самый несчастнейший!) отечество наше походило более на темный лес, нежели на государство: сила казалась правом; кто мог, грабил: не только чужие, но и свои; не было безопасности, ни в пути, ни дома; татьба сделалась общею язвою собственности»
В древнерусских летописях, сказаниях, в летописях монастырских подвижников, работах историков - от Ломоносова до Ключевского и Гумилева, все отмечают тяжесть и губительность монголо-татарского ига, которого, как будто и не было со слов «альтернативных историков». Значит, не было и битвы на Калке, «стояния на Угре», Куликовской битвы, сожжения и разорения Москвы, как и всех почти русских городов, да и не только русских.
Вся Европа могла лечь под копыта монгольской конница, чтобы жить по одному Закону – «Великой Ясе Чингисхана».
Только централизация земель вокруг Москвы, собранных, где мечем, где добрым союзом, позволило, наконец, освободиться от монголо-татарского ига. Не сразу: Дмитрий Донской впервые «замахнулся» на иго золотоордынцев, разбив войско Мамая; Иоанн Грозный завоевал Казанское, Астраханское, Сибирское ханства, а Петр I поставил точку: при нем Россия перестала платить дань Крымскому хану. Крымские татары - союзники Литвы, Польши, всегда угрожали границам российского государства, совершая ежегодные набеги на мирные селения и уводили не только захваченный скот, но и людей в полон.
Сейчас некоторые «историки» сомневаются, было ли это всё? То есть, они претендуют, что знают больше, чем знали современники роковых событий.
Лучше, современников, думая, историю не знает никто. Остальное – домыслы.
И, как будто, не было битвы на Калке, и не пировали ордынцы на помосте, под которым лежали побежденные славные русские князья, вышедшие на битву с ворогом? И Мстислав Удалой не побеждал Касожского князя Редедю?
Не сражались насмерть русские малочисленные полки с огромными ордами монголов? Не было Евпатия Коловрата, Пургаза, Сергея Радонежского, Дмитрия Донского, Александра Пересвета и Андрея Осляби?
Нет, никогда не примет народ такую историю, никогда не удаться замолчать славные подвиги наших предков!
Неужели когда-нибудь и кто-нибудь, через двадцать пять лет, станет убеждать нас, что все было совсем по-другому, чем то, что мы видели и пережили на собственной шкуре?
Как можно переиначивать свою историю? Как будто не русские брали Казань, усмиряли Шамиля (и усмирили!), дали свободу Финляндии, а потом «оттяпали» у неё кусок территории в «финскую». Чего стыдиться? Как и того, что брали ключи от Парижа и Берлина. Государства всегда развиваются экстерриториально, а политика их – колониальная. Как и то, что всегда стремились враги делать из России колонию, разрываемую договорами концессий! И прав один из русских царей, который сказал, что у России нет друзей, кроме армии и флота.
Аналогично «сгладить» историю предполагают и в советский период.
Как интересно без особой жестокости можно было победить белую армию и интервенцию?
Как можно было провести коллективизацию, чтобы вернуть к труду миллионное обнищавшее крестьянство без средств производства? Их, средства производства, отняли у «кулаков», реальных производителей сельхозпродукции, хотя можно было бы дать кредиты-подъемные на развитие. Но были ли они, эти кредиты. Да и политика «Кто был никем, тот станет всем», располагала к подобному, скажем, прямо, зверству. Пошла новая лавина уничтожения своего народа.
И в царское время, и в советское. Крестьяне, бывшие рабы-крепостные считались людьми второго сорта. И в советское время самое снисходительное ругательство-обзывание было, колхозник. И мы это помним! Как и Великую Отечественную войну, которая к нашему огорчению прошла на нашей, а не на вражеской территории, и людей мы потеряли в три раза больше противника.
Как будто не были разрушены церкви и монастыри, не осквернены святыни, не уничтожалось священство, от простого сельского батюшки до «Патриарха Всея Руси?»
Нерусские (кроме жителей Кавказа, понятно почему) тоже считались людьми второго сорта, героями анекдотов и побасенок. Но официально Союз был равноправен и нерушим! Жителям Кавказа даже «традиционно» разрешалось носить оружие, тогда, как наше оружие, традиционно, были вилы и топоры!
И несмотря ни на что, людей объединяла история, наша общая история. «Свой своему, как говорят в народе, - поневоле свой»
Только целостная объединенная Россия могла победить и гений Наполеона, и гидру фашизма. С распадом Союза сразу обозначилась наша слабость. Как сказано у А.Пушкина в «Золотом петушке»: «Тут соседи беспокоить стали старого царя, всякий вред ему творя». Всем стало сложно: враги подбираются к границам России, Украины, Белоруссии; Кавказ и Среднюю Азию тоже не оставят в покое. Всем понравиться невозможно, страна должна быть сама собой, а не угождать всяким сообществам и меньшинствам.
За последние 25 лет мы хуже жить не стали, но эта хорошая жизнь – кредит, который берем уже не только у своих детей, но и у внуков и правнуков. Как можно из такой холодной, континентальной страны вывозить энергоресурсы: газ, нефть, лес, уголь? Такой вопрос задают даже дети в школе.
Об истории: она такая, как могла только быть, без сослагательного наклонения, без альтернативы.