Был в юности Николая Константиновича Рериха день, о котором вспоминал всю последующую жизнь. Он получил признание как состоявшийся художник, когда Павел Михайлович Третьяков купил для своего собрания его картину «Гонец. Восстал род на род». А в тот день им было получено признание от высочайшего духовного авторитета России.
А началось с того, что когда Николай Рерих пришёл к Владимиру Васильевичу Стасову после окончания Императорской Академии Художеств, маститый критик заявил своему молодому другу: «Что мне все Ваши академические дипломы и отличия! Вот пусть сам великий писатель земли русской произведёт Вас в художники. Вот это будет признание… Нечего откладывать, через два дня мы с Римским-Корсаковым едем в Москву. Айда с нами! Ещё и Илья (скульптор Гинцбург) едет. Непременно, непременно едем».
В 1937 году, в Гималаях, в одном из своих «Листов дневника» Николай Константинович пишет об этом разговоре и о поездке. «Именно в это время, — отмечает он, — много говорилось о толстовских ''Что есть искусство?'' и о ''Моя вера''».
Проведя ночь в купе поезда, утром петербуржцы отправились в Хамовнический переулок, в дом Толстого. Каждый с каким—то подарком. Рерих — с большой фотографией «Гонца». Спустя десятилетия художник вспоминает переулки старой Москвы, аромат старых домов, запахи усадьбы Толстого — «пахло не то яблоками, не то старой краской, не то особым запахом библиотеки… Встретила нас графиня Софья Андреевна, — продолжает он. — А сам Толстой вышел позже…
...Стасов оказался совершенно прав, полагая, что ''Гонец'' не только будет одобрен, но вызовет необычные замечания. На картине моей гонец в ладье спешил к древнему славянскому поселению с важною вестью о том, что ''восстал род на род''. Толстой говорил: ''Случалось ли в лодке переезжать быстроходную реку? Надо всегда править выше того места, куда вам нужно, иначе снесёт. Так и в области нравственных требований: надо рулить всегда выше — жизнь всё равно снесёт. Пусть Ваш гонец очень высоко руль держит, тогда доплывёт» [1].
Много раз на протяжении жизни великий художник вспоминал это напутствие Льва Николаевича Толстого. Неоднократно в письмах своим последователям и ученикам, в «Листах дневника» подчёркивал: «Рулите выше!»
К сожалению, в литературе отсутствует указание, когда же состоялась та незабываемая встреча. Указывается лишь год — 1897-й. Николай Константинович пишет, что он пришёл к Стасову после получения диплома художника, а это, как известно, произошло в 1897 году (интересно отметить, что реальный «сей диплом, за надлежащим подписанием и с приложением Академической печати», выпускник получил «марта 20 дня 1898 г.»).
Это-то и сбивало меня с толку в поисках знаменательной даты встречи. До тех пор, пока я решил не ограничиваться этим годом. И практически сразу нашёл ответ. Прежде всего, он содержится в дневниковой записи Софьи Андреевны Толстой. Сделана она в 1898 году: «3 января. Вчера с утра приехали: Стасов, Гинцбург, скульптор, молодой художник и Верещагин (плохой писатель)... Пошли наверх в гостиную, разговаривали о статье Льва Николаевича ''Об искусстве''« [2]. Упомянутый в записи молодой художник — это и есть Н. К. Рерих...
Николай Константинович пишет о статье «Что есть искусство?», а Софья Андреевна — «Об искусстве». Скорее всего, речь шла о трактате «Что такое искусство?», который как раз публиковался в журнале «Вопросы философии и психологии», выходившем под редакцией Н. Я. Грота (в ноябре — декабре 1897 г. и в январе — феврале 1898 г.). Продиктованная редактору «Русской мысли» В. А. Гольцеву для его публичной лекции заметка Л. Н. Толстого «Об искусстве» была опубликована в статье Гольцева «О прекрасном в искусстве» в 1889 году («Русская мысль», 1889, № 9, с. 68—69).
Подтверждением того, что «целый толстовский день» у молодого Рериха был 2 января (14 января по новому стилю) 1898 года, служит и запись самого Толстого, сделанная в январе 1898 года: «Нынче уже 4-е. Мне немного лучше. Хочется работать. Вчера Стасов и Римский-Корсаков, кофе, глупый разговор об искусстве» [3]. Если у Рериха «толстовским» был только один день, то у Стасова и Римского-Корсакова, с которыми он приехал в Москву, несколько...
Когда Рерих собирался в обратную дорогу, Стасов ему сказал: «Ну вот, теперь Вы получили настоящее звание художника».
Вспоминая об этом дне через десятилетия, Николай Константинович объединяет «два прекрасных облика» России и Индии — Толстого и Тагора. Они «встали передо мною во всей глубине мудрости своей и во всём благожелании человечеству. Вместе, на одном изображении, хотел бы я видеть эти два великих облика. Низкий поклон Толстому и Тагору!»
Надо ли говорить, что рядом с этими двумя прекрасными обликами ныне возвышается и другой — Николая Константиновича Рериха. В своём жизненном подвиге он всегда «рулил» выше повседневной суеты, ориентируясь на космические высоты духа...
Литература:
1. Н. К. Рерих. «Толстой и Тагор» // Листы дневника. Т. 2. М., 1995. – С. 88—95.
2. С. А. Толстая. Дневники. В 2—х тт. Т. 1. М., 1978. – С. 336—337.
3. Л. Н. Толстой. Собрание сочинений. В 20—ти т. Т. 20. М., 1965. – С. 91.
«РУЛИТЕ ВЫШЕ...»
или в новогодний день у Л. Н. Толстого /
Газета Абакан. – 1997. – 15 апреля.