В одной деревне жила старушка Степанида. У нее был медный самовар, и звали его Иван Иванович. Старушка брала огрызок кирпича и натирала ему бока до блеска так, что в него можно было смотреться, как в зеркало. От этого Иван Иванович очень важничал.
Во дворе у Степаниды жил молодой петушок Петруша. Он очень рано просыпался, вытягивал шею, расправлял крылья и, встав на носочки, сиплым голосом пытался прокричать Ку-ка-ре-ку. Но так как его голос еще не окреп, он начинал сипеть и долго кашлял. В это время бабушка Степанида выносила самовар во двор. Она наливала в него воду, сверху клала щепки и зажигала их. Вода в самоваре потихоньку начинала закипать, а Петруша ходил возле самовара и кашлял, прочищая свое горлышко. Ивану Ивановичу было жалко молодого петушка, и он говорил ему:
- Петя, попей чайку.
- Петухи чаю не пьют, - гордо хрипел Петруша.
Однажды вечером, когда старушка сидела на веранде и пила чай из самовара, к ней во двор забрела Матушка-корова.
- Му-му-мужно к вам на часок скоротать вечерок? – попросила она.
- Проходи, Матушка кормилица, - пригласила Степанида.
Корова прошла на веранду, села за стол, и старушка налила ей чаю в большую голубую чашку.
- Ой! Что же вы чай без молочка пьете? - забеспокоилась корова.
Старушка принесла ведерко, подоила корову и налила в чашку молока. Тут же на вкусный запах парного молока прибежал кот Дармидонт Котофеич.
- Мяу-мяу-мяу, мялочка бы мне, - жалобно попросил он.
Степанида взяла блюдце, налила Дармидонту Котофеичу молочка и поставила на стол. Он начал лакать и урчать:
- Мур-ур-ур-ур.
Так они просидели весь вечер и разошлись по домам, а добрая старушка решила угостить своих новых друзей чем-нибудь вкусненьким.
На следующий день она встала рано утром, пошла и взяла у Петрушиной мамы три свежих яйца, которые разбила в мисочку. Добавила туда шесть больших ложек сметаны, две ложки сливочного масла, две ложки сахара, чуть-чуть ванильки для запаха, потом муки и замесила не слишком крутое тесто. Вы, наверное, уже догадались, что решила испечь старушка к чаю? Ну конечно же, крендельки! Она налепила много крендельков, положила их на сковороду, смазала яичным желтком, посыпала сахарком, а затем поставила в горячую духовку. Крендельки вышли отменные, вкусные и рассыпчатые, а запах от них разносился по всей деревне. Тут же прибежали пить чай Котофеич и коровка. Старушка вынесла Ивана Ивановича разогреваться, а сама стала гостей угощать крендельками.
Тут открылась калитка, и во двор забежала маленькая свинка, Хрюря Пампушская. Она визжала и хрюкала на весь двор:
- Ви-ви-ви, хрю-хрю-хрю, почемю, хрю-хрю-хрю, вы едите без меню и какое здесь меню? Еще остались крендельки, или все слопали?
Степанида посадила Хрюрю за стол и насыпала ей кучу вкусных крендельков. Хрюря засопела от удовольствия и начала чавкать. Дармидонт Котофеич зажмурил глаза. Он был очень благородных кровей и имел идеальный слух. Когда кот мурлыкал свои песенки, то всегда правильно брал ноты и никогда не фальшивил. Но эти звуки не пришлись ему по душе. К тому же, когда свинка чавкала, брызги летели во все стороны, и Котофеич жмурился еще больше. Но вот Хрюря закончила есть, и все с облегчением вздохнули. Старушка налила всем чаю. Свинка, видя, что тот горячий, быстро вылила его в блюдце, стала дуть и громко втягивать чай губами. После каждого глотка она говорила:
- И-о-ф-ф-фу-у-у, хорошо!
Никто не пил чай. Все смотрели, как пила его Хрюря. Наконец она закочила пить, громко икнула и произнесла:
- Ик, а я люблю пампушки! Испеките завтра пампушки, и тогда я к вам завтра опять приду. Она хрюкнула, поковырялась в носу, потом в зубах, вылезла из-за стола и, вильнув своим хвостиком, побежала на улицу.
- Да-а-а, - задумчиво проворчал Дармидонт Котофеич, - воспитание слабовато. Кто только их там воспитывает!
Все стали молча пить чай. Никому не понравилось поведение Хрюри Пампушской.
На следующий вечер бабушка напекла пампушек, и все гости собрались на веранде. Хрюре одели передничек, чтобы не обляпалась, и дали салфетку. Только сели пить чай, как во двор вошла собака.
- Куда, кхе-кхе, куд-куда, кхе-кхе! - тоненьким голоском завопил Петруша. Он выпятил грудь, расправил крылья и стремительно пошел на собаку. Но та не испугалась, а с лаем кинулась на петуха. Петя подлетел кверху и камнем упал на непрошенную гостью. Ухватил ее за уши своими когтистыми лапами и прочно уселся на ее голове. Собака стала бегать по двору и мотать головой, пытаясь стряхнуть наглеца. Но петушок крепко оседлал своего конька и не собирался отступать. Наконец собака не выдержала и взвыла. Услышав это, бабушка кинулась ее выручать. Она подбежала и ухватила Петрушу. Тот на всякий случай клюнул собаку в лоб.
- Ну что же ты безобразничаешь? - пожурила она петушка. - Это же наш гость. Нельзя так гостей встречать. Степанида погладила песика по голове и разрешила ему сесть за стол. Собака увидела за столом коровку и поздоровалась, потом Хрюрю, и ей кивнула. А вот с Котофеичем она не поздоровалась, а отвернулась. Он ее сильно дразнил, а когда она захотела с ним разобраться, кот залез на дерево. Нечестно поступил. Старушка налила собаке чаю с молочком, положила на тарелочку пампушек, и все стали пить чай и разговаривать про погоду. Вдруг во двор крадучись, потихоньку зашел старый разбойник Самогон Самогоныч. Он прослышал о том, что старушка живет одна и ее некому защитить. А во дворе бегает молодой горластый петушок. Уж очень Самогон Самогоныч любил супчик из молодых петушков. Вот и решил заманить Петрушу и съесть. А так как Петя ходил по двору, то разбойник погнался за ним и схватил за хвост. Петушок очень испугался, но виду не подал. Он стойко отбивался от Самагоныча, но силы были неравны. Самагоныч прижал Петрушу к себе и побежал со двора. От страха голос у петушка окреп, и он громко крикнул:
- Ку-ка-ре-ку! Помогите, грабят!
Все гости вскочили со своих мест и погнались за вором. Самогоныч выпустил из рук Петрушу и сказал:
- Добрый вечер, бабушка Степанида, коровка, Хрюря и Котофеич. Добрый…, - хотел он поприветствовать собаку, но та не дала ему договорить, низко опустив голову, зарычала и пошла на вора. Тот сразу побледнел и попятился к калитке, но не успел ее открыть. Собака кинулась на него и схватила за край пальто. Разбойник рванулся так, что пальто затрещало, и кусок остался во рту у собаки. Самогоныч выскочил на улицу и так быстро побежал по дороге, что только пятки засверкали. С тех пор он разлюбил кушать суп из молодых петушков и никогда больше не подходил ко двору бабушки Степаниды.
А во дворе у старушки каждый вечер собирались гости, пили чай и хвалили храброго песика, который спас от смерти Петрушу.