2.
Рим был щедр на уделение другим даров священности, кому больше. кому меньше. Только в этом аспекте можно говорить о «плавающем Риме», переплывании его священности от «берега» к «берегу»: Империя Карла Великого, Римская империя германской нации, Византийская империя ромеев, Австро-Венгерская империя, Москва – Третий Рим – Третий Интернационал, и прочие, более мелкие.
Но святость каждый из них стяжал свою, самостоятельно. Правда, не всегда это удавалось, или же растрачивалась она более быстро, чем священность.
Все же, святость и честь самого Рима спасли сам Рим.
Если раньше это были критские жирные гуси, которых забыли покормить на ночь, – от свирепых полчищ галлов, то потом потомки тех же галлов – от всепожирающего и вечно галдящего, как гуси, плебса, поклоняющегося избирательным урнам и уверенно кастрирующего свой человеческий дух.
Мечи императоров Британии, Галлии, Испании и Арморики Магнуса Максима Артура и Конана Мериадека указали Европе как искоренять еретиков (присциллиан и ариан) и сбивать спесь с монархов (Валентиниана ІІ и Феодосия Великого) [Гуцуляк О. Magnus Maximus Arthurus (383-388 F.D.) // http://primordial.org.ua/archives/2644].
«… Унаследовав кельтскую традицию и получив гностическую инспирацию от Ислама, именно рыцарские ордена были единственной памятью о Римской Империи, сохраняемой среди антиимперской стихии христианского Запада. Христианство утвердило на Западе иудейское понимание Монарха, получающего власть от своего Творца, онтологической первопричины, и поэтому обладающего абсолютной властью. Ему противостоит Император как победивший Герой, триумфатор. Имперское строительство на Западе – это орденское строительство. Если Империя – инструмент воли Доминатора, то Орден есть как бы проявление во вне его души» [Серебренитский К. Об Ордене // http://galicia-trono.blogspot.com/p/blog-page.html].
Да, монарх является лицом священным (sacre, Иерос): «… Священство опирается прежде всего на духовную власть, а не на насилие – этот главный атрибут государства. Сам факт избрания и ритуального посвящения (легитимация народом и богами) уже говорит о том, что царь-жрец не мог, как деспот, воспринимать власть своею прирождённой собственностью – она была ему лишь доверена высшими инстанциями … Царь (рекс) носил целиком пурпурную тогу и красные сапоги, на голове дубовый венок, щёки густо румянил. Сопровождала царя почётная стража – ликторы с символами власти и наказания фасциями – пучками розг с воткнутыми в них секирами. Только царь имел право ездить внутри городской черты на колеснице – все остальные ходили там только пешком. Интересно, что все выше перечисленные символы высшей власти точно копировали атрибуты богов. Царь выглядел совершенно как оживший идол» [Журкин М. Древний Рим (республика): Часть II // http://maxim-zhurkin.livejournal.com/14898.html].
Какая-либо священность (текстов, предметов, территорий, каст, династий, лиц) есть лишь признак какой-либо религиозной принадлежности (в том числе — сатанинской). Сама по себе священность еще не означает святости, а только выражает в большей степени функциональность предметов и их религиозное назначение, в то время как понятие святое подчёркивает их особые внутренние свойства.
Святость (< и.-е. *k'wei-t- ) есть особая законная священность — отделенность (separation, kadosh, chorismos) конкретно для бога и по воле бога. «Святость» – это абсолютная полнота (плерома) истины, жизни, веры, надежды, любви и мудрости. Святость — это не цель, которая достигается, но дар, который принимается, и пользование этим даром увеличивает освящение. Святость есть приобретенный аспект преображенной, прославленной материальности будущего века уже в настоящую эпоху.
Раньше в «царе-жреце» было «смешение/сцепление» «священного» и «святого»: «… Осирис имеет имя, составленное из слов «святой» (осиос) и «священный» (иерос), ибо является общим разумным началом сущего в небе и в преисподней; причем у древних был обычай первое называть святым, а второе — священным. А тот, кто изъясняет небесные явления, — Анубис, который является законом вышней сферы, — тот иногда называется Германубисом; одним именем он связан с тем, что наверху, другим — с тем, что внизу»…»[Плутарх. Исида и Осирис / Пер. с др.-греч. — М.: Эксмо, 2006. — С.70]).
Но затем пришло Великое Разделение – на священное и святое.
Священное, очищенное от какой-либо святости, – это Люцифер.
В противоположность ему Царь (Император) является лицом святым (sancti, Агиос): «…обладает империумом – излучением власти, как и боги, схожим со слепящим сиянием. Фактически это римское понятие империума аналогично полинезийской мане, иранскому хварно, славянской славе, христианской благодати… От этого термина возникло понятие император – изначально так назывался полководец удостоившийся триумфа (любимец богов)… Герой это не монарх, в обычном представлении, но именно полубог, хотя и смертный. Он обязательно наделён некими особыми свойствами и дарованиями, а так же находится под прямой опекой сверхъестественных сил. Естественно герой должен совершать подвиги, чудеса, повергать чудовищ, искать себе принцессу для священного брака и т.д. Но главная забота настоящего героя это поиск бессмертия, не только для себя самого но и всех своих соплеменников и почитателей (молодильные яблоки, персики бессмертия и т.д.). В более широком смысле для рода людского? rак правило божественный вождь должен положить жизнь в борьбе за свою миссию, принеся себя, таким образом, в жертву за людей. Таков примерно архетип настоящего героя, который из мифов перекочевал в искусство и литературу» [Журкин М. Древний Рим (республика): Часть II // http://maxim-zhurkin.livejournal.com/14898.html].
Святость человека состоит в его моральном совершенстве (благочестии, pietatis, Осиос), достигнутом при совместном действии благодати и личных усилий человека и которое проявляется в героических добродетелях. Поэтому война – это святость мистерии, которая некогда помогала мужчинам прикоснуться к иным планам бытия, и смысл которой прочно забыт современным, буржуазным миром.
Если Мойсей с мечем возглавил восстание святых левитов против священного культа Золотого Тельца-Ваала с его геноцидом первенцев (!), а пророк Илия, с молнией небесной, – против жрецов и истуканов Ваала-Мелькарта, то Сталин как раз и есть этим Хозяином-Ваалом, на которого, по Савитри Деви, нашлась Великая Аватара Эхнатона-Моисея и Чингисхана. А еще ранее против Красного Молоха восстало в легионах и фалангах Святое Белое Воинство Архистратига Михаила от Сибири до Пиреней, от песков Гоби до берегов Вислы, Днепра и Дона, продолжив это и позже в предгорьях Анд, Карпат и Арирана. Правда, «… большинство-то святых безвестны. Что ещё более должно их настораживать – огромное количество людей проклятых, отлучённых, клеймёных позором и т.п. – святые не хуже Серафимов Саровских, а некоторые, возможно, даже лучше» [Кротов Я. Предупреждение желающим быть святыми //
«… Тем не мение, остались редкие люди, которым благодаря своей — до той или иной степени осознанной — принадлежности другому миру, образно говоря, удалось выстоять среди руин в атмосфере всеобщего разрушения. Остался небольшой отряд, который, похоже, готов продолжать сражаться даже на потерянных позициях, и пока он не сдается, не идет на компромиссы, искушаемый возможностью близкого, но, по сути, иллюзорного успеха, его существование служит лучшим подтверждением нашим словам» [Эвола Ю. Оседлать тигра // http://www.litmir.net/br/?b=92175 ].
Для тех героев, кто не может стяжать святость на поле брани (как духовной, так и ратной), есть и еще один путь: «…Именно святая бедность — отличительный знак… Бедность есть совокупность добродетели. Добровольная бедность — святость.
Подобные взгляды сопутствовали всем народам и во все эпохи… Странствующие монахи, бедные рыцари, бродяги и пилигримы и просто народная босота…» [Журкин М. Святая бедность // http://maxim-zhurkin.livejournal.com/7791.html]. Иисус Христос говорит: «Нищих всегда имеете с собою, Меня же не всегда имеете» (Мф.26,11). Один из современников Иисуса Христа, римлянин Валерий Максим, составил около 30-31 гг. сборник поучительных историй, взятых у предшественников, но подвешивал к ним от себя мораль. В частности, у него есть отдельная глава «О бедности», которую открывает красивый афоризм: «Всё имеет человек, ничего не желающий» («Omnia nimirum habet qui nihil concupiscit»). «… «Ничего» – это о дамских украшениях, мораль подвешена к анекдоту о матери Гракхов, которой одна соседка хвасталась украшениями, а та показала на детей и назвала их своими лучшими украшениями. Однако, ведь нельзя сказать, что мать Гракхов не хотела иметь украшений? Так что мораль Максима либо не имеет отношения к делу, либо умнее, чем кажется на первый взгляд. Противопоставляется не бедность – богатству, а богатство мужского духа (Гракхи – символ героизма) – богатству бабьих побрякушек. «Блаженны нищие духом» вполне созвучно этому взгляду на мир: «нищие» Гракхи боролись с засильем богачей, защищая бедняков, «нищие духом» защищают от богачей Бога. Примечательно, что в качестве «украшения» («орнамента») выбраны двое мучеников демократии. Смерть – высшее доказательство добродетели, и не только политической … Свобода есть свобода умереть, а не свобода убежать от смерти» [Кротов Я. І век: любовь, смерть, бедность //
Именно эта «святость», «благодать Святого Духа», пока еще присутствующая в мире, является «катехоном» – «удерживающим, держащим, поддерживающим», т.е. нечто временно существующее в мире и препятствующее пришествию антихриста.
Основанием для понятия являются слова апостола Павла во Втором послании его к Фессалоникийцам: «… Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония (гр. «аномия») уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят удерживающий (гр. «катехон») теперь» (2 Фесс. 2:3-7). «… По мере нарастания беззаконий, оскудения любви, разрушаются даже самые естественные законы, исчезает порядок и закон в мире, отнимется удерживающий, и тогда явится антихрист. Это фраза из послания апостола Павла к фессалоникийцам: «Сей не приидет, пока не отнимется удерживающий». … Преподобный Ефрем Сирин полагал, что «сей не приидет» – это о Христе. А удерживающий – это антихристианское иудейское служение. И вот пока это служение не будет прервано, Христос не может войти в мир… А для Златоуста и большинства других святых отцов все наоборот: «сей не приидет» – об антихристе. То есть некая злая сила не может вторгнуться в наш мир, пока есть добрая защита, добрая блокада. Что это за блокада? Толкование разное. Для Златоуста (и бл. Феофилакта Болгарского, – О.Г.), например, это Римская Империя. Пока есть Римская Империя, до той поры не может быть антихриста …» [Кураев А. Когда наступит конец света? // http://www.pravmir.ru/kogda-nastupit-konec-sveta/].
Москва, приписывающая себе, как самозванный «Третий Рим», право быть в эти времена «Удерживающим» (Катехоном) [Малер А. Катехон и Аномия // http://russ.ru/Mirovaya-povestka/Katehon-i-Anomiya], заражена не более, чем богопротивной мерзостью гордыни («гиперефанейи») и беззакония («аномии»). Да и по словам св. Николая, епископа Японского (1905 г.), «…судьба России и судьба Православия — это еще не одно и то же … Россия сама еще не православная страна. России еще нужно, может быть, тысячу лет, чтобы стать по-настоящему христианской страной, а сейчас она не такова» [Кураев А. Когда наступит конец света? // http://www.pravmir.ru/kogda-nastupit-konec-sveta/].
Ухожу, нету сил. Лишь издали
(Всё ж крещёная!) помолюсь
За таких вот, как вы, — за избранных
Удержать над обрывом Русь.
Но боюсь, что и вы бессильны.
Потому выбираю смерть.
Как летит под откос Россия,
Не могу, не хочу смотреть!
(Юлия Друнина)
В действительности же социальными силами, продолжающими миссию Рима-Катехона, являются именно носители святости, представленной в разной формы героических (и бедствующих) Орденах: «… Остались редкие люди, которым благодаря своей — до той или иной степени осознанной — принадлежности другому миру, образно говоря, удалось выстоять среди руин в атмосфере всеобщего разрушения. Остался небольшой отряд, который, похоже, готов продолжать сражаться даже на потерянных позициях, и пока он не сдается, не идет на компромиссы, искушаемый возможностью близкого, но, по сути, иллюзорного успеха, его существование служит лучшим подтверждением нашим словам» [Эвола Ю. Оседлать тигра, гл. 1].
В этих Орденах периодически восставала Европа истинная – Европа Анте Павелича, легиона Шарлемань, Европа ОУН и ИРА, наследница кельтских, германских, славянских, и, конечно – гуннских, как бы кто скептически не воспринимал это понятие – дружин.
На Руси этот Орден представлен как «Красная Русь»: «…Красная Русь – «сетевая» система, отражающая архетип «аристократического анархизма», «мужских братств», военных орденов, лихих пограничников. Казаки Степана Разина и Емельяна Пугачёва несли народам России правду и волю Красной Руси. Это были не «крестьянские войны», а мятежи региональных кшатриев, аристократов-рыцарей (коими, безусловно, являлись казаки) против Белого Царя; с попыткой чёрный Народ склонить на свою сторону. К этому «сектору» органично относятся и все наши кавказские племена, породнившиеся с казаками и живущие по принципу «идейного сарматизма» («нартского эпоса»). В широком смысле – «красные» – это элита и контр-элита. «Золотые» и «худые» роды. «Красные пограничники» бунтуют не против царской власти, но против царской власти, в которой пропадает Священное. Тогда они начинают апеллировать к Сокрытому Царству и экстренно искать Белого Царя со стороны или из своей среды. Так и появился в оренбургских степях «спасшийся царь» Пётр Фёдорович. Ну, а Степан Разин «мутировал» в своих походах из донского атамана в настоящего «Царя-брата», наделённого колдовскою Силою… Ответом Грозному было рождение «из ниоткуда» мифа о красном справедливом царе-пророке Кудеяре. Который то ли в облике крымского хана, то ли в своём собственном сжигает Москву и способствует разгону Опричнины… Герб Екатерины Медичи – Белый Единорог, герб Ивана Грозного – Белый Единорог. Зато на тамге Андрея Курбского – вождя русских аристократов, поселившегося в ходе войны с Грозным в Ковеле – в Червоной Руси – стоит Красный лев – символ менестрелей Морвана. Т.е. цветовая чёрно-красно-белая гамма несёт в себе устойчивые универсальные символы социальных групп и партий… Красная Русь не окраина Руси Чёрно-Белой, а самостоятельный топос, «страна-в-себе». Географически эта территория будет совпадать с Великой Скуфью и Золотой Ордой. После включения этих территорий в состав Москвы и России – они стали «Казатчиной», бесконечной пустыней, откуда приходит лихой человек. Но топос, мир, населённый образами, духами, жертвенными кострами предков и половецкими бабами – священный мир Великой Степи никуда не делся! Он вошёл в Россию и пропитал её своим странническим духом, скитальческим светом. С точки зрения руководителей нового Российского государства этой страны вроде бы и нет, но она есть и постоянно заявляет о себе. Тюрки-несториане из Царства пресвитера Иоанна стали казаками и дворянами-однодворцами, стражами-пограничниками… Царская фигура Степи в Русской Империи никуда не исчезла, она сопоставима архетипическому месту Царя Немейского Леса в Империи Римской, где были Сенат и Август, но все «понимающие» граждане шли к Королю Золотой ветви. К Тайному императору Рима и Альба-Лонги. Только в отличии от героя Фрэзера наш «тайный царь» не привязан к волшебному дереву или иному конкретному месту. Он беспрестанно кочует. Тревожная фигура Степного Царя время от времени обрастает сказками, песнями, а затем и плотью, шашками, пиками и штыками… Степной Царь Дешт-и-кипчака (Красной Руси) никуда не делся, не подарил и не продал просто так золотую чашу и корону Колаксая своему московскому лесному собрату. Он превратился в Агасфера, в короля-странника, в Тайного Царя, носителя миссии Пресвитера Иоанна, апостола Андрея. В царя-разбойника, императора-партизана, коронованного Красным петушиным гребнем степного поджигателя… Красный Царь бросает вызов Белому!.. Давайте рассмотрим Октябрьскую революцию с точки зрения описанной нами «цветовой парадигмы». Мы привыкли думать – что это Чёрный народ восстал против Белого царя и устроил ему кровавое пиршество. Но ведь люди, организовавшие революцию, были классическими представителями «красной масти» в основном, кстати, родом из географической «скифской» окраины Равнины – из «Красной Руси»: поляки, кавказцы, евреи и русские «худые дворяне». И возглавил её Владимир Ленин – даже ликом – калиброванный Кудеяр-разбойник! А в 1937 году, пришедшая к власти в 1917 красная элита, пускается под нож новым Белым царём» [Зарифуллин П. Белый Царь – Красная Русь – Черная Земля //
И такое свершалось не единожды. А случай «симфонии» Белого царя, Красной Руси и Чёрной земли, якобы имевший место в истории («…период в истории нашей страны, когда энергия трёх русских мастей: чёрной-белой-красной была объединена на общие социальные, геополитические и культурные усилия. Это эпоха начала правления Ивана Грозного. Время Избранной Рады, Земского и Стоглавых Соборов. «Красная» знать, «чёрный люд», «Белый Царь» поставили перед страной невероятные задачи и их сверх-усилия принесли плоды: были завоёваны Казанское и Астраханское ханство, присоединён Урал и Северный Кавказ – всё то, что сегодня составляет остов России и русской цивилизации» [Зарифуллин П. Белый Царь – Красная Русь – Черная Земля // – не правило, а именно исключение из правила. Поэтому надежда на то, что лишенный святости священный «Белый Царь» придет и «реструктурирует Русь», – тщетны.
«…Именно образы прошлого должны в наше время помочь сформировать конструкцию, на основе которой воспрянет из небытия истинная, первозданная Европа» [Туленков Д. К Европе, возрожденной на принципах Традиции!: Интервью с координатором общности «Идель-Урал» – регионального отделения “Thule-Sarmatia”, Екатеринбург, 2005 г. //
И начинания уже есть. «…Западная Европа смогла воссоздать свой самый гениальный исторический проект – «горизонтальную» Священную Римскую империю: первую в истории федерацию княжеств, монархий, епископств и городов. И в такую федерацию Украина рванула со всех ног. Москва же уныло воспроизводит все те же византийские и ордынские стереотипы. И не должна удивляться, когда на пути ее влияния ставят четкую границу» [Ихлов Е. Москва уныло воспроизводит всё те же византийские и ордынские стереотипы //
Этим будет поставлена точка как в истории Рима в лице сегодняшнего Евросоюза как брюссельской бюрократии, гомосексуалистов и феминисток, буржуазной демократии и мещанской пошлости, так и в истории Орды – в лице безжизненной химерической глыбы Российской империи: «… Орда и Рим разорвали наше единое пространство на свои вотчины. При всем своем кажущемся антагонизме – они едины в своей сути, и занимают место по одну сторону баррикад, противостоя Новой Европе, Европе Традиций. Российская империя воплотила в себе в равной мере худшие черты как Орды, так и Рима, выступив их единовременным наследником, и подчеркнув их общую конструкцию … Еврабия – это новая Орда, точно так же как Евросоюз – Новый Рим. Кто-то из них должен сожрать другого, или – как в России – слиться в образе единого бастарда. Тот, кто противопоставляет Еврабию Риму – обречен изначально. В этой плоскости противостоять Еврабии невозможно. Выходом может стать только проект Новой Европы, т.е. принципиально иная конструкция, альтернативная Риму» [Туленков Д. К Европе, возрожденной на принципах Традиции!: Интервью с координатором общности «Идель-Урал» – регионального отделения “Thule-Sarmatia”, Екатеринбург, 2005 г. //
Речь тут, естественно, идет о «Риме перерожденном», предавшем изначальные республиканские принципы и представшем ныне в форме Брюсселя – общеевропейской буржуазной бюрократии, зараженной карфагенским духом регулирования и распределения финансовых рынков и технического прогресса.
При этом для обмана обывателя и держания его в подчинении конструируется из финансового рынка образ этакого чахнущего над златом Дракона, которого неприменно надо если не убить, то подчинить своей воле: «…На роль интеллектуальных владык в нем претендуют люди, по каким-то причинам отторгнутые стремительно растущей экономикой, но при этом усматривающие в своих собственных экономических неудачах доказательство нравственной деградации тех, кто разбогател» [Латынина Ю. Базис и антинадстройка // Ежедневный Журнал. – http://ej.ru/?a=note_print&id=11698]. Т.е. энергетическо-пассионарный выброс направляется в сторону, на симулякр, иллюзию, не приводя к формированию у людей субъектности –способности взглянуть на сущее, в том числе на самого себя, как бы со стороны и тем самым превзойти своё животное зрительное восприятие, то есть духовно прозреть [Скурлатов В. Субъектность человека и его радиусы // http://www.mesoeurasia.org/archives/8192], а оставляя его на уровне объекта эксплуатации и манипуляции.
Проект «Новой Европы» предложил в своё время Третий Рейх. Но исходил он именно из посыла к духу Карфагена, геополитику он рассматривал как борьбу за выходы к Морю-Океану и колониям, как «расширение жизненного пространства». При этом был охвачен духом неудержимой зависти ко всему семитскому – к «богоизбранности» евреев, к морскому могуществу Карфагена, к тайным знаниям халдеев, к монументальной архитектуре Ассирии и Вавилона, к способности поклонников Баала жертвовать самым дорогим…
Финикийские Тира и Карфаген, в конце концов, оказались «любителями» в деле человеческих жертвоприношений по сравнению с нацистами и коммунистами, вершившими геноциды целых народов (в том числе и доверившихся им). Холокост карфагенянами своих первенцев был актом поклонения, вызванным священным трепетом, страхом и обожанием. Творцы Третьего Рейха и Всемирной Коммуны вершили убийства во имя мирской целесообразности. Грех нацистов и коммунистов оказался хуже, чем у классических поклонников Молоха, и его не смягчают никакие оправдания в необходимости таких жертв, так и ёрничания в адрес оппонентов. Функционирование абортариев в нынешней Европе – явление того же порядка.
Но нацисты и большевики, извратив все человеческое до самой явственной его противоположности, одновременно оголили тот главный признак, по которому можно определить факт принадлежности к латентным структурам Карфагена – это «Культура Смерти», в основе которой лежит культ ненавидящего все живое Молоха: для него то не жертва, что не мертво, даже ревностные его почитатели предпочтительнее мертвыми [Kristor Lawson. Moloch and Cultural Death // http://orthosphere.org/2012/03/17/moloch-cultural-death/]. Феноменологически это описал А.Широпаев: «… «день памяти и скорби» (22 июня, – О.Г.) – это день глубочайшего народного беспамятства и культа смерти, день помрачения, вытеснивший день солнца.
Довольно зловещий символизм. Таким образом, Эрэфия (т.е. Российская Федерация, – О.Г.) – это даже не «империя зла», а как бы империя самой смерти… Вообще же эрэфовский культ «великой победы» (выделено нами, — О.Г.) (в целом, несомненно, минорный – «праздник со слезами на глазах»), является светским продолжением религиозной традиции жизнеотрицания. Говоря словами одного известного критика христианства, нас всех превращают в «людей лунного света». В культе «великой победы» смерть явно перевешивает жизнь (выделено нами, — О.Г.) (несмотря на все заклинания типа «ради жизни на земле»), мертвые явно тянут к себе живых, питаются живыми. Нас всех, по сути, приносят в жертву на красном алтаре «памяти о ВОВ». В этом – квинтэссенция той мертвечины, которая пропитала «историческую Россию» (выделено нами, — О.Г.), само государство российское как таковое, всю эту неспособную на будущее имперскую систему. И эта система хочет заразить нас своей гнилью, утащить нас за собой в небытие, пропитав наше сознание, как грибком, лживой, штампованной мифологией прошлого, сработанной когда-то советскими «историками» и «писателями»…» [Широпаев А. Тени атакуют Полдень // http://www.inache.net/signs/351].
«Культура Смерти» – это именно извращение «культуры Духа», рациональных структур, в том числе и социальных – формальных и фиксированных: это удалось потому, что «…«Дух» всегда пытается бороться с «жизнью», хотя часто он совершает ложные шаги в этой борьбе, которые, напротив, ведут его к самоуничтожению или самоумалению» [Межуев Б. Конец «культурного» поколения : Спор о советской философии //
Да, извращениям в «культуре Духа» противостоят в самой «культуре Духа» носители подлинной святости, великие подвижники. Но их пример не может стать всеобщим, они одиночки – их подвиг очень частный и личностный. Например, в романе Виктора Гюго «Девяносто третий год» таким является вождь восставшей Вандеи маркиз де Лантенак. Он, только что едва избежав гибели или плена, решает спасти от огня троих детей простой крестьянки, отдавая себя в руки республиканцев: «Никогда ещё, ни в одной битве так явственно не проступал лик сатаны и лик бога. И ареной этой битвы была человеческая совесть. Совесть Лантенака…».
Когда я писал, что нынешние евразисты-путинисты являются наследниками Карфагена с его жертвоприношением детей, то я надеялся, что, всё же, это не буквально. Гибель детей-заложников в московском «Норд-Осте» и Беслане все же были эксцессами на войне с глобальным терроризмом.
Но 28 декабря 2012 г. президент России В.В. Путин подписал закон о запрете на усыновление сирот иностранцами. Закон этот внезапно и решительно уничтожил надежды больных сирот обрести семью и высококачественное лечение в США. Дети, уже почти усыновлённые, вместо того чтобы попасть в семью, остаются в руках чиновников – «в сфере реализации государственной политики».
«… Закон, приносящий детей в жертву политике (как бы он ни назывался), и особенно сейчас, в Рождественские дни, невольно напоминает об Ироде, который приказал убить детей ради своей власти. Две тысячи лет прошло, забыты гораздо большие злодейства, а это почему-то осталось. И выходящий из Кремля царь Борис натыкается на дурака-юродивого и даже хочет сделать ему что-то хорошее, а юродивый ему кричит: «Нельзя молиться за царя Ирода! Богородица не велит!» [Минкин А. Путинский маразм крепчает // В тот же день, когда был подписан закон о запрете усыновления больных детей, патриарх Московский и всея Руси Кирилл рассказал на епархиальном собрании о том, что добился у правительства столицы выделения земельного участка для христианского погребения российских сирот. Место для последнего упокоения отвели на одном из новых кладбищ – Алабушевском. Площадь участка составила приблизительно полгектара. Несколькими днями ранее глава синодального Отдела по взаимоотношениям Церкви и общества РПЦ протоиерей Всеволод Чаплин заявил, что усыновление русских детей зарубежными парами закрывает сиротам «путь в Царство Небесное».
Как замечает Роман Багдасаров, «… в самом начале дискуссии об антисиротском законе публицист из газеты «Завтра» Денис Тукмаков произнёс ключевое слово «Карфаген»: «Как ответил бы римлянин о своем ребенке, который вырастет карфагенянином? ... Отвергая американское усыновление, мы ... ставим себя перед страшнейшим выбором. В дилемме «или неизлечимый русский сирота продолжит жить и вырастет американцем, или он умрет ребенком» — что мы выберем? Я понимаю, что недопустимо сгущаю краски, но это необходимо проделать, чтобы мы поняли, где мы все оказались. Просто ведь, если мы выбираем их «жизнь чужими людьми», то мы, как нация, на этом кончаемся ... Если же мы выберем их смерть — это, при всей своей утробной чудовищности, после которой тяжко жить, только и способно сделать нас свободным народом». Прошло два месяца и теперь другой шовинист, Владимир Букарский, уже не мучая себя и окружающих, санкционирует право нации требовать себе в жертву детишек: «Меня спросили: «То есть: пусть лучше детей насилуют в России, чем они живут в нормальных семьях, но не в России. Я Вас правильно понял?» Я отвечаю: «Да, вы меня правильно поняли». Это всё равно, что предложить жителям блокадного Ленинграда отдать детей в нормальные немецкие семьи. Русская православная цивилизация находится в состоянии войны с США и всем Западом. [...] Остальное лирика». Таким образом, шовинисты больше не скрывают, что готовы приносить чужих реальных детей в жертву своим виртуальным предпочтениям — геополитическим, цивилизационным — и т. п. Замечу, что речь идёт не о государственных интересах Российской Федерации, а о скользких, спекулятивных теориях, за которые граждане нашей державы и государство в целом не несут никакой ответственности. Потому что мы не несём никакой ответственности ни за геополитику «Суши против Моря», ни за «русскую православную цивилизацию». Зато мы несём ответственность за соблюдение Всеобщей декларации прав человека и Европейской конвенции, где первым правом является «право на жизнь», грубейшим нарушением которого является «антисиротский закон» имени Димы Яковлева…» [Багдасаров Р. В плену у людоедов // http://russiaforall.net/discussion.jsp?disid=38].
Все это оголяет факт принадлежности Москвы к «Оси Смерти».
«Оси Смерти», естественно, противостоит «Культура Жизни», более сильная, более справедливая, а её представители – Рим, Афины, Иерусалим, Мадрид, Киев – сумели искоренить жертвоприношение младенцев. Не потому, что это не давало результата для расцвета жизни и доминирования этих цивилизаций, а наоборот – эти действия давали плохой результат именно потому, что они – зло.