Слегка пошатываясь спросонья, от ещё немного оставшегося с ночи опьянения, Алекс принял из рук слуги чашку крепкого кофе. Он пил кофе, с каждым глотком просыпаясь всё больше, и скоро понял: уже вечер, он находится в диванной, где проводил время с друзьями в распитии вин и тут же потом и уснул. Пара товарищей ещё спала на кушетках рядом, а слуга тихо одного за другим будил и подавал кофе.
Покинув диванную, Алекс медленно шёл в этом затихающем вечере по тихим коридорам дворца. Расслышав же издалека из какого-то зала нежную мелодию, Алекс насторожился:
– Это же моя...
Он приблизился к дверям, из-за которых доносились звуки клавесина, и неслышно приоткрыл дверь. Оставшись на пороге, Алекс не сводил очарованного взгляда с играющей по нотам за чудесным инструментом Кэтрин.
Стоявший подле неё высокий, худощавый господин в нарядном камзоле слушал и одобрительно кивал. Кэтрин увлечённо наигрывала произведение, уставившись в ноты перед собой, но качала головой...
– Молодец, славно, – добродушно сказал господин рядом с ней, когда она резко перестала играть.
– Я не могу более, учитель. У меня не получается эта часть, – вздохнула Кэтрин и вдруг заметила стоявшего у входа Алекса.
– О, граф! – воскликнул учитель, обрадовавшись его появлению. – Мы не заметили, как вы вошли!
– Да, – закивал тот и, подойдя к клавесину, облокотился на него рукой.
Кэтрин взволнованно смотрела на то ли усталого, то ли ещё пьяного Алекса, а душа сжалась от подступивших слёз.
– Генрих, – взглянул Алекс на учителя. – Ты уже обучаешь по этим песням?
– Мне Кристиан дал совет, а я лишь поддержал, – улыбнулся тот спокойно.
– Понятно, – усмехнулся Алекс и отошёл за спину Кэтрин. – Вы застряли посреди произведения, – взглянул он на ноты перед нею. – Позвольте, – наклонился он через плечо и, взяв её пальчики в свою руку, положил их на определённые клавиши.
Кэтрин и Алекс с дрожью в глазах взглянули друг на друга и от этой близости на мгновение застыли. Удивлённо подняв брови, довольный учитель отошёл в сторону и стал с умилением за ними наблюдать.
Не опускала взгляда Кэтрин от Алекса, а он заиграл её пальчиками изучаемую мелодию... Обхватив Кэтрин рукой с другого бока, он заиграл на клавесине и спел:
Ненавижу я сны.
Мне они не нужны.
Появилась в них ты,
Не хочу видеть их.
Прошлое так берёг,
Словно это — цветок.
Но, теперь, как свеча,
Сгорело всё от твоего огня.
Оставь, оставь меня.
Тебя принять судьба не хочет.
Оставь, оставь меня.
В прошлом мне лучше, может.
Оставь, оставь меня
Из снов средь каждой ночи.
Видишь, душа тебя не хочет.
Оставь, оставь меня.
Быть нам с тобой не судьба.
Это решать буду я.
Прошлую жизнь в себе я
Не хочу ведь ломать.
Больно от прошлого дней,
Где не верил тебе,
Что на свете есть ты
И придёшь в мои сны.
Оставь, оставь меня.
Тебя принять судьба не хочет.
Оставь, оставь меня.
В прошлом мне лучше, может.
Оставь, оставь меня
Из снов средь каждой ночи.
Видишь, душа тебя не хочет.
Оставь, оставь меня.
– Вы... умеете, – взволнованно молвила Кэтрин, не сводя глаз с Алекса.
Он сразу выпрямился:
– Это моя песня.
– Она очень красивая,... как и все,... лучше, – отрывисто сказала Кэтрин и опустила налившиеся печалью глаза.
– Мне приятно, – пошёл он к выходу, что оставался открытым с его прихода. – Оставь меня...
Исчезая из музыкального затихшего зала, Алекс напоследок вымолвил с ухмылкой:
– Фея.
– Я думаю,... на сегодня достаточно, – тихо сказал Генрих и, уставившись вслед Алексу, тоже ушёл.
– Достаточно, – повторила Кэтрин...
Продолжение - http://www.proza.ru/2014/06/28/1504