Госпиталь. Палата на четыре койко-места. В палате четыре женщины. Все они участницы Великой Отечественной Войны и все они почти одного возраста. К трём женщинам приходят родные и близкие, приносят фрукты, печенье, сахар, ухаживают за ними, моют, переодевают в чистое белье, меняют постель, расчёсывают волосы, водят в туалет... А к четвёртой женщине никто не приходит.
В первые дни, когда её привезли в госпиталь, она была в одной штопанной-перештопанной ночной рубашке. Именно такую её привезли врачи скорой помощи. Никто из родственников даже не сызволил поехать вместе с ней. И в последующие дни пребывания этой женщины в госпитале, никто из родственников ни разу не позвонил и не поинтересовался состоянием её здоровья. Новую ночную рубашку, халат и тапочки ей подарили все пациенты этажа, где находилась эта палата. Все добровольно скинулись - кто как мог и купили ей эти вещи. Продукты и фрукты пациенты приносили ей каждый день, уговаривая принять это, так как всё это внимание от всей Души. Женщина скромно соглашалась и благодарила за эти подарки. Но по глазам было видно, что ей очень стыдно.
Женщине было девяносто два года. Маленькая, сухонькая, но с удивительно прямой спиной, она, хоть и медленно, но без палочки ходила по корридору этажа из одного конца в другой и каждый раз, подойдя к окну, останавливалась около него и тоскливо смотрела куда-то в даль. О чём она думала? Может просто ждала... Ждала своих дочерей, внуков... А ведь у неё были две дочери и внуки. И никто за всё время пребывания её в госпитале так и не приехал.
Все навещавшие своих больных родственников отмечали, что бабушка очень необычная. Да, бабушка старенькая, но очень красивая - правильные черты лица, нос прямой, а глаза большие, карие и очень печальные. Особенно бросались в глаза её руки - узкие запястья и очень длинные пальцы. Да, по ним было видно, что эти руки знали тяжёлую работу, но... То, как она владела этими руками - выдавало в ней благородное происхождение. А ещё речь... Со всеми она разговаривала только на "Вы". Обращалась почтительно и уважительно. Говорила медленно и тихо, с большими паузами. Людей, не привыкших к таким длинным паузам, поначалу это раздражало. Но потом привыкли. А некоторые из пациентов даже стали ей немного подражать.
Всем очень хотелось узнать об этой женщине побольше. Кто она, чем занималась и какая у неё жизнь? Но эта женщина ни с кем близко не общалась. Только спустя две недели, когда в их палате выписали одну женщину, а на её место положили другую и они, подружившись, стали ходить везде вместе, она стала понемногу открываться.
Конечно, всем было любопытно узнать откровения необычной женщины. Но её подружка упорно молчала и на все вопросы отвечала: "Это не моя тайна".
А спустя ещё две недели встал вопрос о её выписке. Врачи, так и не дозвонившись до родственников, решили отвезти её домой на машине скорой помощи. Дома их встретила старшая дочь. Увидя свою мать, грубо спросила: "Что? Выписали?" Врачи ответили, что выписали и, тактично пристыдив её за такое безразличие, быстро сели в лифт и уехали. А когда дочь закрыла входную дверь и, глядя прямо в глаза матери, прошипела: "Когда же ты, наконец, сдохнешь?"
А на другой день, утром, приехала та же машина скорой помощи и с той же самой бригадой. Но... Они не успели. Женщина умерла.
Только тогда, когда пациенты этажа и палаты, где лежала женщина, узнали эту печальную весть, её подружка рассказала то, о чём она ей поведала. Оказывается наша женщина - княжна. Самая настоящая. Из старинного княжеского рода. Её родители после Октябрьской революции не бежали за границу, как это сделали многие, а остались в России и приняли все тяготы, невзгоды и испытания, которые им выпали и только потому, что они княжеского рода. А в 1922 году у них родилась дочь. Первые десять лет она жила вместе с родителями, а потом, когда родителей в очередной раз отправили в лагеря, её поместили в детский дом. Больше она про них ничего не слышала. В детском доме подписала бумагу, где отказывалась от своего рода и от своих родителей. А в 1941 году, когда ей исполнилось девятнадцать лет, вышла замуж за красного командира и он дал ей свою фамилию. В первые дни войны муж ушёл на фронт и она, окончив курсы медсестёр, тоже была отправлена на фронт. Всю войну прошли они с мужем и ни разу не встретились. А встретились только в Берлине, когда расписывались на стене Рейхстага. И с тех пор ни разу не расставались. После войны у них родились две девочки. Жили очень тяжело. Мужа, так как он имел тяжёлые ранения, комиссовали и он, как инвалид, работал сторожем в школе. А она работала в той же школе медсестрой. Несмотря на трудности жили в мире и любви. Но в 1953 году муж умер и она осталась совсем одна с двумя дочками на руках. Как и все работала на нескольких работах, делала всё, чтобы её дочки были сыты, одеты и получили образование. То, что она княжна, преследовало её всю жизнь. Она никому не рассказывала о своём происхождении, но люди откуда-то это узнавали. По-разному все это воспринимали. Но находились и очень злые, которые так и норовили её уколоть побольнее, унизить, оговорить. Дочки, когда выросли, были в обиде на маму за то, что имея такое происхождение, ничего не имеет. За то, что они "нищие", как они говорили. Она их как могла успокаивала и говорила: "Разве в наследстве счастье?!" Но дочки не хотели этого понимать. Когда дочки вышли замуж и у них родились внуки, она уволилась с работы и сидела с внуками. А когда внуки выросли, стала никому не нужна. Её оскорбляли, отбирали пенсию, не кормили и не одевали. А вскоре и выгнали её из комнаты, которую она занимала в их трёхкомнатной квартире, на кухню, поставив там маленький диванчик. Утром, когда все шли завтракать, её выгоняли на улицу, говоря: "Иди, мать, погуляй...". Она гуляла с утра до позднего вечера, чтобы придти домой тогда, когда все спят и чтобы никому не мешать. Так последние годы она жила. А в тот день, когда скорая помощь её в первый раз забрала в госпиталь, она потеряла сознание и поэтому старшей дочери пришлось вызвать скорую помощь. Врачи только в госпитале поняли, почему женщина потеряла сознание. От голода...
Все, кто слышал эту историю, возмущались. Искренне жалели эту женщину и не понимали, почему дочки так жестоко обошлись с матерью. Но этот вопрос так и остался без ответа...