Дерзкая вылазка
Дом, где живет Вася Ухаботин, стоит в деревне на отшибе. Живет он один. Мать в городе. У неё свои заботы. Вася давно самостоятельный. Сам себе хозяин. Работы в деревне нет. И кормится Вася случайными заработками. То одному чего-нибудь сделает, то другому. Да друг ещё помогает. Хороший друг у Васьки. Коляном зовут. Иногда в лес Вася ходит за грибами, когда они есть. А сегодня пришел Вася из леса без грибов, совсем пустой, ничего не набрал. А тут и друг Колян заявился. Вася хотел было спрятаться, но не успел Колян уже по порогам топал. Уж очень не хотелось ему сегодня с другом встречаться. А тот пришел и сразу в лоб:
– Васёк, я ведь долг пришел получить. Ты не забыл?
– Не забыл,– ответил Вася, – но сейчас не могу. Пособие не дают. Работы нет. Ну, где я тебе возьму?
– А меня не колышет, Васек. Когда брал, чего говорил? Я тебе чего, миллионер что ль, чтоб тебя спонсировать?
– Колян, ну нет у меня сейчас денег, я тебе башку даю на отсечение, отдам.
– А я и не прошу у тебя деньгами.
– А чем?– встрепенулся Вася.
– Да чем хочешь. Бартером. Вон курями, например, вон их сколько бегает по улице.
– Ты чего, Колян? Это кормилицы мои.
– Да не твоими. Чего ты испугался? Их в деревне полно бегает.
Вася молчал, соображая, на что намекает Колян.
– Ну, чего, боишься, что ль?
– Да как-то неудобно у своих.
– Ха, ха, свои, а эти «свои» с тобой делятся? Ты сидишь без работы, без денег. Без средств существования. Кто-нибудь к тебе пришел и предложил чего? – распалялся Колян, – один я тебе сочувствую.
Вася молчал.
– Жадность людей обуяла, – продолжал Колян, – Рыжов вон еле ходит, а скотины полон двор, куда ему столько? Корова, поросенок, куры. Зачем ему столько? Кулак. Время такое. Не вовремя мы родились, а то бы ходили в кожанках и с наганом раскулачивали. Жадность людей обуяла. Или твоя бабка. Она тебе денег дает? Нет справедливости нигде.
– Ну, бабка Вера мне наливает. На прошлой неделе бутылку поставила.
– За так взяла и поставила. Иди, Васенька, выпей. Так что ли было?
– Ну, за так счас и чирий не вскочит. Забор я ей городил.
– Забор, и она тебе бутылку. Да за забор она тебя каждый день должна поить. Жадность людей обуяла, жадность, Васёк. А ты здесь сидишь, окурки сосешь. Вобщем, я тебе все сказал, гони долг. Можешь даже не деньгами. Давай решайся.
– Одному не с руки. Идём вместе.
– Во, теперь слышу голос мужика.
– Когда?
– Да сегодня.
– А к кому?
– К Рыжову. Спать он ложится рано. Сзади сарай, на сеновал дверь с огорода, через сеновал и в курятник проберемся. Когда стемнеет. Кстати, как у тебя насчёт выпить?
– Никак, – тяжело вздохнул Васек.
Вечером, когда совсем стемнело, Колян пришел с сумкой. Достал бутылку самогона и поставил её на стол.
– Гони закусон, – потребовал он.
Васёк достал яиц, полбуханки хлеба, луковицу и поставил два стакана.
– Вот, больше ничего нет.
– Сойдет, – сказал Колян.
Он разлил по стаканам и сказал короткий тост:
– За удачу, на дело идём.
Через час, когда в деревне всё стихло, они вышли на дело. Колян рассчитал все правильно. Дверь на сеновал была не заперта. Глуховатый Рыжов и его жена спали крепко и ничего не слышали. Они легко проникли в хлев, наловили кур и, набив ими мешок, опять через сеновал спустились в огород, а затем тихо, крадучись по задам, вышли на дорогу, что вела в город. По пути они бросали перья, последнюю кучку перьев они набросали на дороге. После этого отвлекающего маневра они пошли к Коляну в баню, где до утра обрабатывали трофеи.
Утром в деревне поднялся переполох. Старик Рыжов, обнаружив пропажу, побежал к участковому Лехе Камышову. Кривоногий Леха надел на голову большую фуражку, подпоясался ремнем, взял папку и пошел к дому Рыжова. Он осмотрел место преступления, взял пух, понюхал его и пошел по следу. Пух и перья привели его на большак. Леха записал в своем блокноте:
«Преступники вышли на большак и уехали на машине, которая ждала их на большаке. Украдено двадцать кур». После этого он вернулся к Рыжову и составил протокол. Колян, взяв корзину для вида, тоже в это время оказался у дома Рыжовых и охотно помогал следствию, и даже дошел с Камышовым до дороги, возмущаясь и негодуя вместе с Рыжовым. После этого он пошел к себе и стал делить кур: себе взял пятнадцать, а Ваське выделил пять, при этом был зачтен долг.
Дерзкое нападение на Рыжовых всполошило деревню. Все стали укреплять запоры. У бабки Веры все двери были на крючках. Она обошла их, поколотила молотком по гвоздям, вздыхая и приговаривая:
– Разве это запоры? Дернут и с гвоздем вырвут. Надо Ваську пригласить, пусть покрепче запоры сделает. Вот выгоню бражку и приглашу, а то паразит за так-то не будет делать.
Забив гвозди, она зашла в чулан, где на стене висело ружье покойного мужа. Бабка Вера взяла его, подержала в руках. Последний раз она стреляла, когда еще муж был жив. По грачам тогда пуляла, кукурузу охраняла. Костя показал ей, как вставлять патрон, как целиться и на что нажать. Стрельнула она первый раз, и сама испугалась, потом ничего - стреляла и неплохо. Вот и патроны остались: и с солью и с дробью. Потом Костя брал ее на охоту, и она не плохо стреляла. Но после смерти Кости она ружье в руки не брала. А придется, если паразиты нападут.
Прошло две недели после нападения на Рыжовых, в деревне вроде успокоились. А следствие по этому делу не двинулось с места. Рыжовых кур Васёк съел и опять задолжал Коляну. И тот снова пришел к нему.
– Ну что, – спросил он, – опять лапу сосешь? Я пришел спасать друга. Есть предложение, пора на дело. Объект: бабка Вера, у нее двадцать кур, много одной столько.
Васек замялся.
– Она моя бабка. Не, к ней не пойду.
– Бабка, пусть кормит тебя тогда.
– Нет, не уговаривай, Колян, не пойду. Она мне и так даст.
– Ну, раз даст, тогда гони бабки. Да, кстати, у неё ружье есть, после Иваныча осталось. Вот им и расплатишься, раз кур тебе жалко. Чего она тебе его не дает?
– Боится, говорит: «напьешься, беду сделаешь».
– Значит, сами возьмем.
– Да ты чего, оно в чулане висит, туда не пролезешь, она его запирает на замок, а потом: узнает она меня, – заартачился Васек.
– Не узнает, – Колян отвернулся и напялил на голову капроновый чулок.
– Фантомас! – закричал Васек.
– А в темноте за чертей сойдем, – засмеялся Колян.
Но Васек опять стал мяться.
– Короче, Склифасовский, или гони бабки или идем сегодня за ружьем. На охоту будем ходить. А кабана или лося завалим – мяса на год хватит. На хрен нам эти куры. Залетишь с ними.
– А ты дело говоришь, – оживился Васек, – ну, голова, ну, Ленин.
– А ты думал? Гони стаканы и закуску.
Задержание.
Бабка Вера, перед тем как лечь спать, проверила запоры. За день она ухайдакалась, устала. Вчера ей приснилась две задницы. Целый день она думала, к чему бы это? А спросить у соседки Маши неудобно. Скажет, дура какая, чего ей снится. И в тоже время она не виновата, мало ли чего приснится. Вчера проверила ружье и всё вспомнила. Нашла патроны, на которых были надписи: «соль». Покойный Костя написал, когда сад сторожил колхозный. Легла она, но уснуть не могла долго; когда стала засыпать, вдруг услышала шум. Встала, прислушалась. Шум продолжался. Не включая свет, она, не спеша, оделась и вышла в сени наощупь. Ковыряли сзади дома: похоже, дверь ломают. Крючки не могут открыть.
– Пришли паразиты. Дождалась. Господи, – сказала бабка Вера и перекрестилась, – спаси и сохрани. – И пошла в чулан за ружьем. Патроны с солью вставила еще раньше. Сняв с гвоздя ружье, она тихо прошла к воротам, тихо сняла крючок, открыла дверь, что выходила в сад. Двое стояли на лестнице и пытались открыть дверь на сеновал. С ружьем наперевес она подошла к ворам сзади, и громко, как ей показалось, крикнула:
– Вы что, бесстыдники, делаете!?
От неожиданности те вздрогнули, и перестали ковырять. Быстро спрыгнули на землю и побежали в темноту. Но потом один из убежавших одумался, вернулся, и грозным голосом потребовал, наступая на нее:
– А ну, старая, гони ружье!
Бабка Вера при лунном свете увидела, что лица-то у охальника нет. Другой тоже вернулся и встал рядом, и на нем лица не было. Черти, похоже.
– Это пошто тебе мое ружье?– возмутилась бабка Вера.
– Гони ружье, старая, а то счас..., – продолжал угрожать чёрт без лица, наступая на неё.
Тут бабка Вера ещё больше возмутилась:
– Ах, вы суки, ах вы бля..., я покажу вам счас ружье!
Она быстро взвела курок двустволки и нажала на спуск, с криком:
– Вот вам!
Грохнул выстрел. От неожиданности черти подпрыгнули и бросились к забору. Бабка Вера нажала и на второй крючок, и вслед им грохнул второй выстрел.
– Ай, – заорали черти, – совсем с ума сошла старая!
Похоже, выстрел был удачный.
– А ну-ка, поднимите руки! – приказала она.
Черти подняли руки.
– А теперича шагайте на улицу.
Она открыла калитку и выпустила воров- чертей на улицу. Достав из кармана патроны, бабка Вера снова зарядила ружье и, прикрикнула:
– Шагайте! Шагайте! И не вздумаете у меня бежать!
Воры-черти шли по улице и молчали, боясь себя выдать, и делали все, что она прикажет. Фонари на деревенской улице не горели и в домах тоже огни погашены. В деревне уже все спали. Колян сообразил, куда она их ведет.
– Как дойдем до Лехи, рванем в разные стороны,– шепнул он Васе.
Бабка разговор услышала и прикрикнула на них, держа все время на прицеле их мягкие места. И тут Колян не выдержал такого издевательства и стал ей угрожать:
– Ну, погоди, старая! Мы тебе еще покажем!
– Голосок - то знакомый, –ответила ему бабка Вера.
Они уже почти поравнялись с домом Лёхи Камышова.
Тут Колян толкнул Ваську и рванулся в сторону.
– Куда, паразит!– крикнула бабка и тут же нажала на крючок.
– Ой! – заорал Колян.– Больно, старая!
У Лехи тоже в окнах света не было, но спал он чутко. Услышав выстрел, он в одних трусах и с пистолетом выскочил из дома.
– Лексей, воров вот пумала, за курами ко мне лезли, принимай паразитов! - закричала бабка.
Участковый Леха навел на них пистолет и заорал:
– Руки! Руки вверх, говорю!
Но воры его приказание не выполнили, они обеими руками держались за зады. Лексей подбежал к ним и сдернул с лиц чулки.
– А, вот кто курятину любит!
Бабка Вера тоже узнала злодеев.
– Ай, паразиты, ай, Васёк, бабку родную грабить пришел. Чего тебе, паразиту, не хватает?
– Да мы попугать хотели, а она из ружья. Карга старая! Отпусти нас, Лёха, больно чай, дерет, – держась за задницу, оправдывался Колян.
– Я тебе покажу, карга,– пригрозила бабка Вера.
– Ладно, баб Вер, иди спать, ты молодец. А я с ними сам разберусь.
– Ты уж сильно-то, Лексей, их не наказывай, дураки и есть дураки. Они уж получили своё. Я уж думала, тут бандиты какие. Пришли их ко мне, я их полечу.
– Пришлю, а пока я их в речку на отмочку. Ты их здорово засолила. Когда отмокнут, тогда и разбираться будем. Главное, целых два дела теперь раскрыты, – радовался Леха. – А ну, марш в речку, охламоны! – скомандовал он им.
Охламоны, не дожидаясь повторной команды, ринулись к речке. За ними пошел и Лёха. Когда он подошел, оба, сняв штаны, уже мочили свои зады.
А бабка Вера, закинув двустволку за плечо, поковыляла домой спать. Ей теперь ничего не было страшно. И сон, что ей приснился намедни, совсем не о том. Она думала: что долги ей отдадут. А задница снится совсем к другому.