Глава 4
Встреча.
Рапкан вёл отряд к Дороданскому ущелью. Там проще всего пересечь границу Сарагосса незаметно. Кроме того, поразмыслив над картой, Рапкан решил, что беглец, за которым их отправили, обязательно проедет мимо ущелья и, не важно, с Вантийской или Сарагосской стороны.
Кони игриво покусывали друг друга на ходу, иногда разгорячившись задирались. Солнце слепило глаза. Его лучи безжалостно высушивали землю, и дорога была покрыта твердой потрескавшейся коркой, похожей на мозаику, которую так любит Вантийская знать. Вокруг, сколько видел взор солдат, простирались зеленые поля. Трава на них была жесткой, живучей, привыкшей выдерживать летнюю жару Вантийских земель.
Солдаты ехали весёлые. Кто-то вёл спокойные беседы, кто-то хохотал и травил байки. Другие обсуждали кого-то, при этом рассказчик активно изображал руками округлые формы большого размера. Веселье и хорошее настроение было во всем, будто сама природа веселилась вместе с ними, и только Рапкан ехал тихий и угрюмый.
С момента отбытия из столицы его не покидало нехорошее предчувствие, а он, как человек военный, предчувствию доверял безоговорочно. Они проехали уже три зажиточных деревни. Этот район Вантии процветал. Набегов почти не было потому, что от Сарагосса защищал Суруханский горный хребет, а бандитов здесь изжили местные селяне.
Хоть где-то они решились защищать себя сами, а не винить во всем правителей, явно занятых другими делами. Рапкан уважал людей, умевших держать судьбу в своих руках, даже если они были земледельцами. Солдат в деревнях встречали приветливо. Люди выносили им свежий хлеб, молоко с утреннего надоя, с радостью соглашались приютить на ночь. Даже в разгар лета ночи были довольно прохладными, да и спать на тёплой печи, куда приятнее, чем на холодной сырой земле.
В столице о Яростных ходили недобрые слухи, но в этой глуши о них ничего не знали. Приезд солдат становился прекрасным поводом для праздного веселья и отдыха в каждой деревне. Девушки спешно одевали лучшие наряды и игриво поглядывали на широкоплечих, статных воинов в устрашающих и загадочных доспехах, а мужики уважительно рассматривали чужаков, взвешивая их силы. Ребятня с большим интересом изучала снаряжение солдат, их стальные кольчуги, увесистые топоры, мечи и составные луки.
Отряд подъезжал к очередной деревушке, и солдаты были в предвкушении радушного приема. Но чем ближе подъезжали, тем больше тревоги было в их сердцах. Округа казалась подозрительной. Никто не работал в поле, хотя самое время сеять пшеницу, не было видно играющих возле околицы детей, даже собаки не бежали навстречу всадникам.
Яростные, безо всяких указаний, достали оружие. Стрелки надели тетивы на луки и подвесили колчаны за спины. Все ехали настороженно. Возле небольшой покосившейся хаты их встретил угрюмый мужик с сильно опухшим лицом и мощным запахом браги, который обдавал ноздри с каждым порывом ветра.
- Что у вас тут случилось, мор что ли? – поинтересовался осторожно Рапкан.
Мужик медленно поднял мутный взгляд. - А тебе то что, езжай своей дорогой.
- Смотри, с кем говоришь, жаба потная, не то в миг лишишься языка, – вмешался один из бойцов.
- А мне теперь плевать, с кем я говорю, хоть с самим королем. Мне жить теперя ни к чему, так что делайте со мной, что хотите, – ответил мужик гордо.
- Мне не с руки, убивать каждого, кто с перепоя мелет чушь. Скажи, что здесь случилось? – снова спросил Рапкан.
- Что случилось, что случилось, заладил. У меня горе, а он с расспросами лезет. У меня вся семья погибла, три дня тому назад. Ладно дети, новых бы настрогал, так и жену сожрала тварь проклятая. А ведь моя Заряна была одной из первых красавиц в округе, купцы заезжие даже сватались к ней, а она меня выбрала, от бати сбежала. Зря, по-видимому, вышла б за того, с бородавкой, так хоть жива была бы, – ответил мужик и всхлипнул.
- А что со зверем? – поинтересовался Рапкан с растущим интересом.
- А что с ним будет, скоро опять явится. Да вы об этом лучше у старосты расспросите. Они там что-то придумали, а я мою Заряну вспоминать буду. Мне без неё жизни нет, потому и делать ничего не стану. Прощевайте.
- Прощай, – сухо ответил Рапкан. Он не любил слабаков. Мужчина должен мстить за гибель близких, а не топить своё горе в кувшине с брагой.
Отряд медленно въехал в глубь деревни. По обе стороны дороги стояли хаты с запертыми ставнями, людей на улице не было, из окон воинов провожали печальные взгляды. От этого становилось немного не по себе. Горонак хлопнул Рапкана по плечу и указал вперёд. Вдалеке, справа от дороги, виднелась разрушенная хата. В крыше зияла огромная дыра. Балки, стропила и остатки дубовой гонты валялись по двору, словно ужасная сила разворочала покров дома на части.
Нехорошее предчувствие теперь было не только у Рапкана. Весь отряд ехал в напряжении, готовый в любую секунду вступить в смертельную схватку. Бойцы встревожено озирались по сторонам, ждали внезапного нападения.
Наконец показалась центральная площадь, точнее то место, где народ собирался обсуждать общие дела. Это был небольшой клочок свободной земли на перекрестии дорог. Возле неё стоял обветшалый постоялый двор, кузница и невысокое здание, по всей видимости, дом старосты. Перед домом стояла толпа и слушала, как с крыльца вещал какой-то здоровяк в рубахе до колен одетой на голое тело и небольшой повязке на голове.
Он громогласно призывал толпу воздвигнуть крепкий частокол вокруг деревни, но толпа не проявляла энтузиазма. Люди явно были напуганы, и даже сейчас, с большой неохотой оставались на улице, а не под защитой собственных стен. Здоровяк взывал к доброй памяти их предков, к славным победам над разбойниками, даже к воле богов, но всё впустую, из толпы звучали только возгласы недовольства.
Когда всадники подъехали ближе, селяне уже расходились, и довольно спешно. В других деревнях зевак было не отогнать от отряда, а тут никто даже не обратил на них внимания. Рапкан подъехал к здоровяку и спросил:
- Что у вас тут происходит?
- А тебе-то что? У нас нет денег на наемников, – проворчал тот в ответ, собираясь уходить.
- Я не наемник и мои люди тоже. Мы служим королю Вантии, но никак не деньгам.
Один из воинов наклонился к соседу и процедил сквозь зубы:
- Вот когда он так говорит, жди неприятностей.
Рапкан строго взглянул на них, а затем, продолжил, - именем короля, отвечай, что здесь происходит?
- Ну, если именем короля, - заметил здоровяк с ухмылкой, то меня зовут Халдир, я староста этой деревни. Пару недель назад у нас стала пропадать скотина. Сперва, подумали на волков, устроили охоту, а наткнулись на такое… Не знаю, что это за зверь, но он огромный. Когти размером с ваши сабли, а клыки с мой кинжал. Он напал хитро. Мы думали, что это мы охотимся, а на самом деле охота шла на нас. Зверь устроил ловушку, и перебил почти всех, я сам, едва унёс ноги, и кое-что потяжелее.
- Это что же? – поинтересовался один из воинов.
- Мой зад! - воскликнул мужик и загоготал. – С той поры, зверь уже дважды нападал на деревню. Но он довольно ленив, я пытался убедить этих ослов построить высокий частокол, думаю, он отвадился бы нападать на нас. Но этот сброд так напуган, что половина не вышла из домов, даже чтобы выслушать меня, а уж про строительство частокола они и вовсе знать не хотят.
- Вижу, ты не всю жизнь землю пахал, да по лесам бегал? – спросил Рапкан глядя мужику прямо в глаза.
- Рыбак рыбака, как говорится. Я служил на границе два года, но война не для меня. У нее есть один существенный недостаток, там часто умирают, – заметил мужик с ухмылкой. - Но хватит болтовни, мужчинам языками зря чесать ни к чему. Езжайте дальше, до заката успеете до соседней деревни, а там, как я слышал, зверь пока не появлялся.
Воины выжидающе поглядывали на Рапкана, но все уже догадывались о его решении.
- Мы останемся на ночь здесь, а если зверь явится, тем хуже для него. Где вы можете разместить моих людей и коней?
- Вы можете остановиться на постоялом дворе, бесплатно, кончено. Я договорюсь обо всем.
Отряд разместился в четырех комнатах. Постоялый двор оказался довольно сносным для такой глуши. Дом был собран добротно, окна были застеклены, ставни украшены росписью, а перила резьбой, что удивило даже Рапкана, повидавшего немало богатых домов. Войдя в большой пустой зал, воины увидели грязного мужика валяющегося в углу у жаровни.
В помещении было чисто, но трактир явно переживал не лучшие времена, даже картины на стенах выглядели уныло и висели подозрительно ровно. Рапкан вошел последним, он лично проверил, как разместили лошадей, чисты ли ясли, свежая ли вода. Воины сдвинули два стола и расселись вокруг. Служанка подошла к ним и виновато произнесла:
- Извините господа, но мясо есть только холодное, или засоленное, сейчас не лучшие времена, но я могу подать вам горячий суп и кашу.
- Тащи все, красавица, мы ребята не привередливые, - сказал Горонак, «правая рука» Рапкана, и воины хором захохотали.
- Как пожелаете, - сказала служанка, но уходить не спешила.
- Деньги у Рапкана, вон того дяди.
Служанка коротко поклонилась и ушла. Горонак посмотрел в сторону стойки, где Рапкан тряс ничего не соображающего владельца трактира. Наконец, лицо мужика просветлело, и он довольно закивал в такт словам Рапкана.
- Ну, что ребята, что думаете об этом звере? – спросил Горонак чуть слышно.
- Похож на барга, когти как сабли, зубы – что кинжалы, сам выше сарая, всё сходится. Я охотиться на барга не хочу, – ответил Зулак.
- Никто не хочет, - вмешался Крижен, - но все мы знаем Рапкана, он если решил, то не отступится.
- У страха глаза велики, а у крестьянского страха, они втрое больше, - заметил Горонак. – Хотя, этот староста явно повидал не мало, но он в Груате не воевал, баргов не видел. Да и откуда здесь этому баргу взяться?
- Может ты и прав, может это просто медведь переросток? – предположил Зулак с надеждой.
- Посмотрим, Рапкан идет, – шепнул Горонак.
- Наши три комнаты слева по коридору. Коргат, Румкар, Крижен, отнесите вещи, – спешно распорядился Рапкан.
- Что ты думаешь о звере? – спросил Горонак едва Рапкан уселся на лавку.
- Ничего. Посмотреть надо, - ответил Рапкан поглядывая на трактирщика.
- Вышлем разведчиков? Если надо - я пойду.
- Нет, зачем гонятся за ним по лесу, если можно просто подождать его здесь? – возразил Рапкан.
- Нам надо поймать беглеца. Кто знает, когда зверь появится? – заметил Горонак.
- До перевала два дня езды, а ему ехать не меньше пяти. Три дня у нас в запасе. Уж лучше поохотиться здесь, чем сидеть всё это время в лесу, – отпарировал Рапкан.
Подошла служанка и два отрока. Мальцы ловко переставляли посуду с подноса на стол, а Рапкан случайно заглянул в глаза девушки и замер. В них была немая мольба о помощи и крохотная искорка надежды. Он не мог оторвать взгляда от этих чарующих глаз, немного печальных, таких беззащитных, что внутри просыпалась мощь и острое желание защитить её от всего и ото всех. Они смотрели друг на друга и не могли оторвать взгляд, пока один из отроков не толкнул служанку в плечо и не сказал:
- Тайра, поднос уже пуст…
- Да, да… сейчас принесу вино.
За обедом воины, ухмыляясь поглядывали на Рапкана, и иногда даже отпускали похабные шуточки. Рапкан терпел, но, в конце концов, его лицо побагровело, взгляд стал немного отрешенным, будто смотрел не на людей, а на мясные туши. Все разом заткнулись и дальше обедали молча, глядя в свои тарелки.
После еды воины отправились в свои комнаты. Троих Рапкан назначил в дозор, велел укрыться в лесу, неподалёку от деревни. Остальные бойцы расселись по своим деревянным койкам. Сразу пошли веселые разговоры, трое начали играть в кости живо обсуждая как успешно прошла их прошлая ночёвка. Комнаты были с невысокими потолками, потому воины едва не задевали за них головой когда кто-нибудь вскакивал проиграв в кости или доказывая свою правоту в споре.
Ближе к вечеру небо окрасилось алым, а переливы красно-золотого света озарили округу. Тени деревьев удлинились, от чего казалось, будто тьма медленно наступает на свет, теснит его с земли и постепенно заполоняет небосвод, окрашенный кровью павших в сражениях с тьмой воинов.
Рапкан подозвал Горонака и, велев ему оставаться за старшего, пошел проверить посты дозорных. Лес возле деревни был добротный, густой. Стволы вязов вздымались почти до небес, где их вершины мягко раскачивались на ветру. Листва игриво шелестела, будто приглашая усталого путника насладиться лесной прохладой, окунутся в ледяной ручей и смыть дорожную пыль и усталость. Пели птицы. Их трели раздавались то тут, то там, по обе стороны тропы по которой шёл Рапкан. Солнечные лучи с трудом пробивались через крону деревьев, но в чаще было тепло.
Зеленые кусты, усеянные сочными ягодами, раскинулись посреди выпрыгнувшей из-за поворота поляны. Рапкан с наслаждением шел по лесу, как в молодости, когда они с дедом ходили на охоту. Ни один сучок не треснул под сапогом, ни одна ветка не сломалась, даже птицы не переставали петь при его приближении. Рапкан шел, как дух леса, он словно был частью этого великолепия, а не чужаком пришедшим ломать, громить и насыщаться.
Как он и предполагал, постовые выбрали места умело, почти там, где он выбрал бы и сам. Правда, Рапкан укрылся бы получше, но свою голову другому не приставишь, потому он не стал делать замечания бойцам. Он тихо подошел к одному из них и поинтересовался:
- Что-нибудь интересное видел?
- Нет, - спокойно ответил тот, - ни поваленных стволов, ни следов огромных лап. Может крестьянам со страху привиделось?
- Может, а может и нет. Сегодня ночью увидим. Я порасспросил людей, тех, кто не спрятался по хатам, говорят, что зверь не появлялся уже трое суток. Сегодня должен выйти на охоту. Если что заметите, будите всех, устроим засаду, – прошептал Рапкан.
- А если зверя не будет, нам тут до утра сидеть? – спросил Зулак.
- За полночь пришлю смену, – ответил Рапкан и скрылся в листве также неслышно, как и пришел.
Он шел по тропе и осматривал лес, как вдруг услышал всплеск невдалеке. Рапкан тихо прошёл сквозь кусты и услышал негромкое пение. Сладкие звуки лились из-за деревьев. Легкий ветерок доносил прохладу, и стало ясно, что в той стороне ручей. Рапкан медленно подходил ближе и ближе. Он не мог поверить, что крестьянка отважилась выйти в лес.
Песня звучала всё громче. Рапкан разобрал слова и замер, наслаждаясь ласковым нежным голосом девицы. Она пела о славном герое, сражавшемся за свою любимую. Рапкан был уже не в лесу, он видел перед собой стены башен, огромных драконов, сонмы врагов и славного героя, повергающего их всех.
Вдруг, песня оборвалась. Рапкан опомнился и обнаружил, что перед ним стоит Тайра, служанка из трактира. В простой рубахе до колен, босиком, с корзиной полной стираного белья, она казалась ещё прекраснее. В ней чувствовалась какая-то естественная красота. Густые, цвета спелой пшеницы волосы до пят, немного припухлые губы, алые, как летняя заря, стройная как молодая сосенка фигура и удивительные, завораживающие глаза.
Она смотрела прямо на него, немного смущенно, но без страха, как это часто бывало с другими девушками. Даже животные инстинктивно чувствовали в Рапкане угрозу и сторонились его. Он медленно, боясь её испугать, подступил на шаг ближе. Он пытался что-то сказать, но слова не шли, словно железная рука сдавила горло. Тайра тоже подошла на шаг, и вдруг, Рапкан понял, что не она боится его, а он её.
Такого с ним никогда еще не было. Благодаря своему бесстрашию он, будучи самым молодым из Яростных, смог стать капитаном, но сейчас, его душа трепетала. Он боялся, но не знал чего. Пауза затянулась, и, наконец, Рапкан выдавил из себя:
- Тебе не страшно гулять в одиночку?
- А чего страшиться, лес мне знаком, а в ручье вода чище и купаться приятнее, – ответила Тайра беззаботно.
- Все селяне напуганы, говорят об опасном звере, – бросил Рапкан, чтобы как-то поддержать разговор.
- Звери мне не опасны, зачем им меня обижать? – спросила Тайра нежным голоском.
- Но… - Рапкан замялся, - если зверь нападёт.
- Мне кажется, вы боитесь его больше остальных, – заметила девушка игриво.
- Я… - Рапкан замер, то, что едва не сорвалось с языка, казалось странным, даже опасным. Он смотрел на неё заворожено, будто в последний раз в жизни видел эту красоту и старался запомнить каждый штрих великого творца, сотворившего такое. Наконец он решился, - я боюсь не зверя, я боюсь за тебя.
- Я должна отнести белье хозяйке, мы ещё увидимся, – ответила Тайра.
- Да, конечно, – сказал Рапкан и пошёл в сторону тропы. Пройдя несколько шагов, он обернулся и увидел, что она стоит там же где и была, и смотрит ему в след. Он смутился и, быстро повернувшись, пошёл дальше.
Ночью спалось неспокойно. Рапкан ворочался, тревога не покидала его сердце. Когда луна залила золотым светом весь небосвод, за дверью послышались быстро приближающиеся шаги. Дверь распахнулась, и вбежал Крижен.
- Из леса что-то быстро приближается, если это зверь, то он огромен.
- Будите всех, построение во дворе, в полном снаряжении. Бегом! – крикнул Рапкан.
В трактире сразу стало шумно. Других постояльцев не было, но два десятка воинов надевали стальные доспехи, накидывали тетивы на луки, проверяли мечи, чтобы хорошо выходили из ножен. Грохот стоял как в кузне. Не успел Рапкан сам надеть кольчугу и наплечный ремень со своим огромным двуручным мечом, когда во дворе уже стоял весь отряд построенный и готовый к бою. Рапкан вышел и, поправив перевязь, чтобы меч не натирал спину при ходьбе, начал раздавать указы:
- Зверь появится из леса, займите позиции в тени, по краю площади, а я буду ждать на крыше трактира. Без моего приказа не высовываться. Выполнять.
Воины коротко поклонились и быстро разошлись. Через несколько мгновений площадь была пуста, будто на ней никого и вовсе не было. Яростные умело спрятались в тени навесов, за углами домов и оградами, куда не проникал свет луны. Рапкан лёг на краю треугольной крыши трактира и замер. В золотом сиянии ночного светила, он походил на каменную статую. Из леса был слышен шум, но слабый, будто огромный охотник крался через чащу, а размер деревьев не позволял двигаться тихо.
Неожиданно стволы деревьев раздвинулись, и на освещенную тропу выбежал зверь. Ростом с двухэтажный дом, весь поросший густой седой шерстью. В огромной пасти виднелись длинные как кинжалы клыки, трехпалые лапы заканчивались гигантскими когтями, каждый длиной с Груатскую саблю. Рапкан узнал барга, уже не молодого, что удивило его больше всего. Он вскочил и громко крикнул:
- Бейте стрелами по глазам и уходите! Нам его так не взять…
Рапкан резко откатился через голову назад. Гигантские когти сшибли балку и угол крыши, будто сам Худар – бог войны, срубил их своей секирой. Стрелы полетели в голову зверя, но они с трудом наносили ему царапины. Густая шерсть и дубленая шкура прекрасно защищали барга. Маленькие глазки животного были тяжелой мишенью даже для Яростных, и ни одна стрела по ним не попала.
Барг выбежал на площадь, но в этот миг за его спиной раздался рев. Зверь быстро развернулся и увидел летящего на него Рапкана. Среагировать он уже не успел, тяжелый меч обрушился на его голову. К несчастью, даже идеально заточенное лезвие из Харранской стали, не смогло прорубить череп.
Зверь взвыл и яростно ударил когтями. Они скрежетнули по перилам крыльца, перерубив их как стебли травы, но запоздало, Рапкана там уже не было. Он пробежал под навесом и, лихо перемахнув через перила, скрылся за углом. Яростные также скрылись из вида зверя. Барг рычал и, ослепленный яростью, размахивал огромными лапами. Он обежал площадь по кругу, но не найдя своего врага, с рёвом скрылся в лесной чаще. Рапкан выбежал в центр площади, где уже собрались его люди.
- Сильно ты его, неужто выживет? – спросил кто-то из бойцов.
- Выживет, только шкуру попортил, эти твари живучи, – ответил Рапкан.
- Таким ударом, и только шкуру? – переспросил Зулак.
- Теперь он затаится, надо его выследить. Крижен и ты, Зулак, идите по следу. По крови его найдёте, и засечки делайте. В общем, не мне вас учить, – бросил Рапкан.
Воины быстро поклонились и бросились вслед скрывшемуся в тёмном лесу зверю. Остальные отправились по комнатам.
Утром вернулись Крижен и Зулак. Оба были довольно взволнованы. Активно размахивая руками они рассказывали, как огромен зверь при утреннем свете, в какой пещере он устроил берлогу, какой длины у него когти и насколько он ослаб от нанесенной ему раны.
В течение следующего дня, отряд рубил молодые деревца на колья для ловушки. Место выбрали невдалеке от логова зверя, на пути к деревне. Небольшая зелёная полянка, манящая своей свежестью и красотой, за день была превращена в смертоносную западню. Воины вырыли большую яму по центру, утыкали дно кольями в полтора человеческих роста и присыпали травой.
На следующее утро, после долгих прений и уговоров старосты, одна семья отдала свою корову для наживы. Милое домашнее животное, даже не подозревало, зачем его ведут в лес. Корова спокойно стояла в метре от смертельной западни и жевала траву постепенно заполняя свое вымя парным молоком.
Воины лежали в кустах, сидели на деревьях, прятались за валежинами возле поляны. Несмотря на это, лес жил своей жизнью, будто и не укрывались в нём два десятка головорезов. Пели птицы, жужжали жуки и мухи. Над поляной порхали бабочки, чьи пёстрые, разукрашенные крылья мелькали то тут, то там.
Солнце уже перевалило за середину небосвода, а зверь все не появлялся. Весь отряд обливался потом, даже густые кроны деревьев не спасали от полуденной жары. Воины сидели недвижимо, но напряжение нарастало, суставы уже затекли, а нервы были на пределе. В лесу послышался слабый шум. Рапкан лежал рядом с Горонаком, он повернулся к нему и тихо прошептал:
- Похоже, зверь идет. Надеюсь, клюнет. В бою он может ранить многих, а нам еще этого беглеца ловить.
- Да, только бы бросился прямо на корову тогда нам… - но закончить свою мысль Горонак не успел. Из леса на поляну медленно вышла девушка, она посмотрела удивлённо на корову, и медленно направилась прямо к ней. Глаза Рапкана распахнулись, это была Тайра:
- Ку… Бль… - только и смог прошипеть он.
Горонак прихватил Рапкана за рукав, ещё была надежда, что зверь предпочтет наброситься на сочную корову, а не на худую, хоть и очень симпатичную девушку.
Барг вылетел на поляну и, взревев, рванулся в сторону Тайры. Девушка смотрела прямо на бегущее к ней чудовище, она хотела убежать, но ноги не слушались, всё тело будто окаменело. Она уже простилась с жизнью, но в последний миг, её отбросило на землю.
На её месте стоял Рапкан. Зверь разинул пасть, чтобы с разбегу подхватить свою добычу. В последний миг, Рапкан сделал молниеносный выпад огромным мечом, прямо в открытый зев Барга. Зверь взвыл, но в предсмертной агонии успел ударить лапой. Раздался лязг, словно ударили бревном о стальной лист. Рапкан отлетел на несколько шагов, а зверь сделал неуверенный шаг назад, и повалился навзничь.
Тайра опомнилась и подбежала к Рапкану. Со всех сторон к нему спешили его люди. Он лежал бледный, изо рта текла кровь, на стальной кирасе была вмятина, словно от удара боевого молота. Рапкан силился что-то сказать, но изо рта раздавался только хрип. Тайра заплакала, хрустальные слезинки побежали по девичьему личику оставляя блестящие дорожки. Она оторвала кусок от платья и вытерла лицо воина. Горонак оттащил её в сторону и, после того, как Рапкана положили на носилки и сняли изувеченную кирасу, ощупал его бок. Поднимаясь, он улыбнулся и, по-отечески приобняв Тайру за плечи, произнес:
- Рёбра переломаны, но органы не задеты, жить будет. Не плачь, ты его ещё не знаешь, а я с ним три года на войне провёл. Он и не от таких ран оправлялся.
Тайра, не переставая всхлипывать, произнесла дрожащим голосом:
- К северу от деревни, в дубовой роще, живёт друид. Он умелый лекарь, надо отнести его к нему.
- О нём нужно кому-то заботиться, а у нас приказ короля. Я теперь за главного, и я не могу оставить никого. Не известно за кем мы охотимся. Мне может понадобиться каждый боец, – ответил Горонак, глядя в сторону.
- Я позабочусь, – не уступала Тайра.
- Не сомневаюсь, - сказал Горонак и улыбнулся. – Мои ребята отнесут его к друиду и, как только они вернутся в деревню, мы отправимся в путь. Но помни, на обратной дороге я заеду его проведать, ухаживай за ним как подобает… - Горонак замялся.
- Кому? – спросила Тайра, не выдержав.
Старый воин только улыбнулся в ответ и направился к деревне. К вечеру бойцы вернулись от друида. Крижен заверил нового командира, что Рапкана оставили в надёжных руках. Землянка чистая, еды в достатке, а друид, действительно, хороший лекарь. Утром следующего дня отряд отправился дальше, навстречу своей судьбе.