Я памятник себе воздвиг нерукотворный — набоковский роман я прочитал...
Вряд ли больше нескольких сотен человек во всем мире осилили это произведение. И теперь среди этих героев есть и мое имя. - Не зря я мучился! Больше года ушло на то, чтобы пересилить себя и одолеть эту, в общем-то, невеликую по объему книжицу — чуть более четырехсот страниц небольшого формата (для романа это немного).
Почему же прочесть эту книгу так нелегко? - Ведь Набоков не абы кто, а классик русской словесности. На самом деле все несколько не так: по моему скромному читательскому разумению Набоков отнюдь не гений русской литературы, а типичный раскрученный писатель — в данном случае благодаря англоязычной "Лолите". Когда В.Набоков писал по-русски, то он был широко известен в очень узких кругах и не более того, а вот "Лолита", сочиненная на английском языке, вывела его в число самых известных русских писателей во всем мире. Вот так - с черного хода — и ворвался Набоков в наши классики. Разумеется, не в те годы, когда он стал очень известным на Западе, а парой десятилетий позже — когда ветры перестройки принесли нам его "Лолиту", а затем и все остальное наследие "великого русского писателя".
Роман "Дар" — это последнее крупное произведение Набокова на русском языке. И вот с этим самым языком в произведении имеются большие проблемы: стиль Набокова в "Даре" варьирует от прекрасного русского литературного языка до совершенно невозможного для чтения текста, с явным нарушением правил правописания, с вкраплениями предложений с неправильным порядком слов, просто "режущим глаз". Приведу пару примеров: "Около книжной полки сидел Федор Константинович и, хотя в горле стоял кубик, старался казаться в духе. Инженер Керн, близко знавший покойного Александра Блока, извлекал из продолговатой коробки, с клейким шорохом, финик"; "А тем временем комната совсем просветлела, и где-то — должно быть, в плюще — шалые воробьи, все вместе, вперебивку, до одури звонко: большая перемена у маленьких"....
Но это так — мелочи... А вот пристрастие Набокова к сверхдлинным и сверхсложным предложениям (на полстраницу и поболее) превращает чтение его трудов в пытку. За все творчество не поручусь, но роман "Дар" именно из этой серии. Есть в тексте в небольшом количестве предложения и фразы, которые Набоков явно вставил, чтобы поразить читателя, поскольку они по своему буквальному смыслу представляют собой просто бред: "К весне револьвер вырос"; "машинальное маячение лучистых глаз". - Что это вообще такое?
Все эти якобы синтаксические и иные ошибки — стиль Набокова. Ему явно нравилось писать тексты не в соответствии с правилами русского литературного языка, а по своим собственным правилам — возможно, дело здесь в своеобразном образовании и жизненном опыте писателя: родился он в России, но сперва научился говорить по-английски, а уж потом по-русски. С детства он знал еще и французский. С 23 лет Набоков жил в Германии, а позднее перебрался в США.
Тяжелее всего в романе читаются первые страниц сто — дальше текст становится вполне литературным и уже не раздражает, как поначалу. Подозреваю, что и это не просто так - может быть, автор попытался таким способом отпугнуть читателей, случайно взявших книгу, поскольку читать ее должны только избранные?… Ведь для тех, кто смог продраться через поток малозначаших слов, которыми переполнена первая глава романа, Набоков приготовил большой сюрприз. Но этот подарок смогут оценить действительно только избранные...
О чем этот роман? - Произведение создано в соответствии с традициями чукотского стихосложения: что вижу — о том и пою. Формально роман представляет собой повествование о некоем юном даровании - эмигранте Годунове-Чердынцеве, который очень похож на Набокова, но все же не совсем он. Это молодое дарование пытается реализовать себя в написании стихов, которые никому не интересны, живет в Берлине скучной эмигрантской жизнью (подробно освещаемой Набоковым), и постоянно вспоминает о своей жизни в России.
Местами эти воспоминания весьма любопытны — например, когда он пишет о своем отце — знаменитом путешественнике (этаком своеобразном Пржевальском). Но и здесь Набоков не смог обойтись без своих выкрутасов! В романе Набоков говорит о своем главном герое в третьем лице (что вполне естественно), но вдруг в тексте появляется "я". Естественно, начинаешь искать, кто этот "я", откуда он появился и стал рассказывать о своем отце, хотя совсем недавно повествование шло об отце Годунова-Чердынцева. Выясняется, что "я" — это и есть главный герой (этот самый Годунов): он то ли воображает себя отцом, то ли как бы мысленно с ним путешествует... Чертовщина какая-то. Так и представляешь себе пишущего Набокова: ему приходит в голову мысль, что неплохо бы какое-то время вести рассказ от первого лица — он так и делает. А то, что это просто нелепо, да к тому же сбивает читателя с толку - да черт с ним, с этим читателем!
В книге почти нет действия: превалируют описания, воспоминания и размышления главного героя. На самые разные темы. Не все, разумеется, в романе, плохо: местами даже встречаются отлично написанные сцены или удачные предложения. Но все это меркнет на фоне главной выдумки Набокова, которую из-за ее дикости не оценил не только я, но и первый издатель "Дара", который отказался печатать книгу в авторской редакции!
Дело в следующем: главный герой романа решил написать биографию Н.Чернышевского, которая у него получилась крайне язвительной и, прямо скажем, — нелицеприятной для заслуженного деятеля нашей истории. Человек не знающий, кто такой Чернышевский или помнящий всего лишь, что "это тот, кто написал "Что делать?" — после прочтения жизнеописания, сочиненного Годуновым-Чердынцевым, воспримет Чернышевского как экстравагантного чудака, который непонятно чем занимался, прожил никчемную и несчастную жизнь, да еще и женат был на распутной бабе — напоминающей Галу Дали.
Я подробно говорю о том, что написано в этой биографии Чернышевского, только по той причине, что я прочел о жизни Чернышевского в интерпретации Годунова-Чердынцева прямо в романе "Дар"! Глава третья заканчивается тем, что главный герой завершил книгу о Чернышевском. Потом начинается глава четвертая и в ней идет речь о детстве какого-то Николая — и лишь через пару-тройку страниц вдруг понимаешь, что это и есть биография Чернышевского, вставленная в роман про Годунова-Чердынцева! Биография, написанная в современной манере, с уклоном в желтизну. Занимает жизнеописание Чернышевского около сотни страниц — четверть всей книги! "Дар" был закончен в 1938 году — для нас это жуткая древность. "Криминальное чтиво" было снято Тарантино в 1994 году — вроде бы не так давно, но хорошо помню, как мы тогда удивлялись такому новаторству чокнутого Квентина. Так вот, Набоков со своим выкрутасом про Чернышевского в конце 30-х выглядел большим новатором, чем Тарантино со своими прыжками во времени в 90-е!
Так уж получилось, что книга про Чернышевского - ни к селу, ни к городу вставленная в другое произведение — это самое интересное, что есть в романе. У Николая Гавриловича жизнь была насыщена событиями, а у его биографа Годунова-Чердынцева как-то не очень. Даже любовь его развивалась так, что остается только руками развести: больше года влюбленные тайно встречались на свиданиях и … ничего!
Если нет действия в твоем романе, то предложи хотя бы умные мысли читателю - пусть его мозг начнет работу, обдумывая твои высказывания. От Набокова и этого не дождешься. Не роман, а сплошные упражнения в русской словесности. Первые сто страниц я ради развлечения вылавливал грубые синтаксические ошибки, которыми текст "Дара" просто перенасыщен. Только так и пробился к середине, а там уже и до конца было недалеко. Таким вот образом за год и примерно месяц я Набокова одолел. Если хотите проверить, есть ли у вас сила воли — просто повторите мой подвиг.