Колыбельная

Дарья Бут
Колыбельная

Я никогда не поднимаю руку на свою дочь. Даже не шлепаю. Скажете, что я хороший отец? Как бы не так. Иногда эта засранка будто специально напрашивается, чтобы ей дали хорошего ремня. Недавно в детском саду она подложила в сумку воспитательнице червей. Представляете, живых, длиннющих червяков! Где взяла, ума не приложу. И меня сорвали с работы, чтобы прочитать нотацию и сплавить эту негодяйку домой. Но я и тогда сдержался.

Вам покажется, что я спокойный, что я люблю Лизу. Ну, это тоже, честно. Она замечательная девочка, умная и добрая. Но дело не в этом. Ладно, давайте я начну сначала, чтобы вам было понятнее.

Моя жена умерла, когда Лизе исполнилось девять месяцев. Пьяный недоумок на иномарке размазал ее по асфальту, когда она с коляской переходила дорогу. Дочка чудом выжила – Лера успела толкнуть коляску на тротуар, где ее подхватили прохожие. Но жена отскочить уже не смогла, вы не представляете... Кровь была по всему пешеходному переходу. Я часто думаю: хорошо, что Лиза тогда еще толком ничего не понимала. Наверное, ужасно видеть, как твоя мать превращается в кровавое пятно на дороге.

Конечно, этого урода посадили, но разве нам от этого стало легче? Сейчас я рассказываю обо всем спокойно, но тогда на меня было жалко смотреть. Я любил жену и никак не мог смириться, что так глупо ее потерял. Лера была потрясающе красивой, веселой, заботливой. Помню, как безумно она хотела ребенка. После свадьбы это стало ее идеей-фикс: Лера стала плакать, когда приходили месячные, умилялась чужим малышам и обижалась на меня, если я находил их мерзкими. Нет, ну согласитесь, ведь далеко не все дети – лапочки? А ей казалось, что все.

Естественно, я не мог на это долго смотреть, и мы завели ребенка. Более счастливую беременную вы бы во всем свете не нашли, честно. Лера каждые выходные таскала меня по детским магазинам и могла по полчаса выбирать один чепчик. Когда родилась Лиза, жена от нее ни на шаг не отходила: брала девочку спать с нами, отказывалась от помощи родственников, всегда все делала сама. Мне разрешалось только купать дочку. И то под присмотром.

Это были милые женские прихоти, и я не возражал; мне даже нравилось, что я сумел сделать Леру такой счастливой. Но когда она умерла, дочкина привязанность к ней вышла мне боком.  Лиза отказывалась есть и спать, плакала, все время звала: "ма". Представляете, ее первым словом было "мама", а мама этого даже не услышала. Никого кроме меня дочь к себе и близко не подпускала. Так и ходили везде в обнимку. А у меня дела: похороны, поминки, куча всего... А мелкая висит на мне, как пиявка, орет постоянно. Просто страсть.

Не знаю, как я выдержал, честно. Но где-то через неделю после похорон Лизка просто и без криков уснула ночью в своей комнате. Наверное, отчаялась, подумал я тогда. Дети быстро адаптируются. В ту ночь я от усталости впервые спал без задних ног.

С тех пор Лиза стала куда спокойнее, у нее даже аппетит проснулся, и она легко засыпала и днем, и ночью. А я наконец смог выйти на работу – там было дел по горло. Я начальник небольшой фирмы, а подчиненные у меня жуть какие раздолбаи. Оставлять на них управление реально страшно, а меня не было уже пару недель. Да и потом дома мне все напоминало о жене, я просто не мог прийти в себя. Хотелось отвлечься, честно. Бабушек у нас нет, так что пришлось нанять для Лизы няню. Ох и попотел я, чтобы найти хорошую! Потом, правда, оказалось, зря старался.

Жизнь шла своим чередом, но все в ней стало по-другому. Я старался проводить дома как можно меньше времени, мы с Лизой больше гуляли по вечерам, а по выходным выезжали на природу. В квартире на меня нападала нереальная тоска. Я бродил из угла в угол, не включал телевизор, не слушал музыку. У меня не хватило духу убрать фотки жены, на которых она была такая беззаботная и счастливая, а смотреть на них было до жути тяжело. Потом начались и другие проблемы.

Няни у нас не задерживались дольше, чем на пару недель. Сначала я думал, что дело в оплате, и предложил очередной из них достойную прибавку. Вы не поверите, та даже думать не стала! Пробормотала, что дело не в деньгах, и ушла. Другая продержалась месяц, после чего я сам ее уволил. Кажется, она вообще не подходила к ребенку: Лиза была вечно голодная и грязная. Когда я возвращался домой, дочка играла в своей комнате, а эта идиотка смотрела в зале сериал. На все мои претензии няня бледнела, как смерть, и оправдывалась: "Но она ведь не плачет!"  А следующая няня вообще ушла от нас через три дня после найма.

Так прошли еще девять месяцев. Найти кого-то для Лизы становилось все сложнее, а отдать ее в садик я не мог. Слишком маленькая, толком сама ничего не умеет. Да даже в частные сады в таком возрасте еще не принимают.

Поэтому я опять взял отпуск. Мы с Лизой пару раз в день наведывались ко мне на работу и контролировали процесс. Сотрудники шутили – приехал большой босс со своим маленьким боссом. А нам было удобно, честно. Лиза росла на удивление спокойным малышом – запросто оставалась с моей секретаршей, пока я бегал по делам, или сидела у меня на коленках, если надо было провести планерку. Так и жили.

Я так и не понял, почему няни сбегали от нас, как от холеры. С Лизой не было никаких проблем: она хорошо кушала, спала по часам, всегда могла сама найти себе занятие. Она даже по ночам не просыпалась, как другие дети. Сидеть с ней было сплошным удовольствием. До сих пор вспоминаю, как задорно дочь хохотала, когда ей удавалось поймать меня за нос. Чудо, а не ребенок.

И вот три недели отпуска прошли, и мне кровь из носа надо было возвращаться в контору – важные клиенты требовали моего присутствия, да и нерешенных вопросов накопилось выше крыши. Не мог же я целый день таскать с собой Лизу – ей было бы ужасно скучно, да и чем ее кормить? Пришлось снова сесть за ноутбук и искать новых нянь.

А еще я завел анкету на сайте знакомств. Не то чтобы я так быстро отошел от смерти Леры, нет. Она так и снилась мне почти каждую ночь, и я скучал по ней, честно. Но я подумал, что было бы неплохо начать налаживать личную жизнь. Хотя бы ради дочки – ей-то уж точно не помешает женская рука. Пусть и чужая, но одна, а не этот бесконечный поток легкомысленных нянек.

Не хочу показаться нескромным, но вдовец я был завидный. Не урод, свое дело, в деньгах не нуждаюсь. Писали многие, но мне понравилась только Вероника. Симпатичная, стройная, показалась мне неглупой. Мы долго переписывались, прежде чем встретиться, с ней было на удивление легко разговаривать. Ну я и расписал ей сразу все свое положение: жена умерла, на руках дочь, в душе тоска. Она сказала, что обожает детей и уже на втором свидании попросила познакомить ее с Лизаветой. Сказать, что я был рад, значит ничего не сказать. Как раз перед этим от нас без объяснений сбежала очередная няня, и я еле упросил сестру посидеть с дочерью хотя бы этим вечером.

Знакомство прошло на ура, девочки сразу подружились. По крайней мере, мне так показалось. Лиза была общительной и веселой – вся в мать. Она искренне тянулась к Веронике, а та была только рада – накупила ей кучу игрушек, все время что-то объясняла и показывала. С тех пор на свидания мы ходили только втроем: Вера и слышать не хотела о том, чтобы я в это время оставлял дочь с кем попало. Я был только рад, да и Лиза тоже, честно. Недовольна была только моя сестра: ей казалось, что Вероника расстилается перед нами ради моих денег. Но я тогда и слушать об этом ничего не хотел.

Через три месяца я попросил Веру переехать к нам. Мне осточертело все время менять нянь и переживать за дочку. Честно говоря, Вера сама мне это предложила как-то вечером. Ну, знаете, в качестве шутки: якобы, зачем ты все время платишь чужим женщинам, когда перед тобой бесплатная няня? Я подумал, почему бы и нет. Разве не для этого я решил завести отношения? Она как раз сидела без работы, и я был не против ее обеспечивать.

Дом был полон Лериных вещей, но Вера не возражала и относилась к этому с пониманием. Правда, из спальни фотографию жены я убрал.  Мы начинали новую жизнь, и мне хотелось забыть все пережитые ужасы. Не думайте, я не собирался заставлять Лизу называть Веронику мамой или что-то в этом духе. Просто хотел, чтобы у нас была семья. Без призраков прошлого.

Вера вкусно готовила, много занималась с Лизой, навела порядок в доме, который после смерти жены пришел в упадок. У нас снова стало уютно и весело, почти как раньше. По выходным мы много гуляли, ездили по торговым центрам, устраивали пикники. Кошмары прошедшего года начали понемногу забываться. Я даже стал радоваться жизни, честно. А что? Рядом любимая дочь и красивая женщина. Прошел мой черед грустить.

Все бы ничего, но потом Вера начала кричать на Лизу, пару раз при мне даже шлепнула дочку по попе. Я не вмешивался – мне нравилась Вероника, и я думал, что они сами должны найти общий язык. Тогда я уже начинал задумываться о том, чтобы жениться на Вере: она смогла вернуть нам нормальную жизнь, была хорошей хозяйкой, умела ладить с дочерью. Серьезно, могла по два часа читать ей сказки и отвечать на однообразные вопросы! Даже я так не умею, честно. Только вот иногда покрикивала. Ну метод воспитания у нее был такой, никуда не денешься. Тем более, что Лиза получала от нее только за дело. Надо сказать, она росла редкостной шкодой.

Примерно в это время в нашем доме и начали происходить всякие странности. Однажды на выходных мои девочки снова поругались: дочь рассыпала гречку по всей кухне, и Вера сделала ей замечание. Лиза уже тогда проявляла наклонности чертенка: обиделась, легла на пол и лупила ногами каждого, кто к ней подходил. Естественно, Вера надавала ей по заднице, а как еще? Если ребенку все позволять, он совсем обнаглеет, в этом я был с ней согласен. Лиза разрыдалась и убежала в детскую, захлопнув за собой дверь.

Вроде ерунда, да только мы с Верой эту дверь открыть не могли. Ее будто шкафом подперли с обратной стороны. Мы кричали, стучали, звали Лизу, а та сидела, как мышка. Вера даже угрожала ей ремнем. Как по мне, так она тогда слегка перегнула палку, честно. Да и вообще все это было как-то погано. В итоге я психанул и выломал эту чертову дверь. Дочка даже ухом не повела – просто сидела на полу с книжкой.

Все успокоились, а я все не мог понять, что случилось с дверью. Лиза сама не могла с такой силой ее захлопнуть, да и замка-то с той стороны не было. Мы все списали на сквозняк и покосившийся от удара наличник. Но я уже тогда заподозрил неладное. А на следующее утро я проснулся, и знаете что? Фотография жены снова стояла на тумбочке у кровати. Лиза не признавалась, но я был уверен, что это ее проделки.

Случай с дверью быстро забылся, но я заметил, что отношения у девочек испортились. Нет, Вера больше не кричала на Лизу, по крайней мере при мне. Они мило играли вместе. Но когда я приходил с работы, Лиза кидалась мне на шею и весь вечер ни на шаг не отходила. Я спрашивал у Веры, не поругались ли они. Она уверяла, что все замечательно.

Именно тогда я впервые услышал это. Как-то ночью я пошел в туалет и, проходя мимо детской, уловил из-за двери тихое пение. До этого никогда не слышал, ну да я редко встаю по ночам. Так убиваюсь на работе, что сплю богатырским сном. А тут то ли компота на ночь напился, то ли еще что... Значит, подошел к двери, стою и слушаю.

Горе любое,
Печаль и беда –
Все нехорошее сгинет.

Спи, моя радость,
Мама с тобой,
Мама тебя не покинет.

Сначала испугался. Потом подумал, что, может, соседей так хорошо слышно?  Хотя вроде бы голос точно раздается из детской. Ну я собрал волю в кулак, взялся уже за дверную ручку... И тут Лиза отчетливо так говорит: "Мама". У меня аж сердце в пятки ушло. В общем, убрал я руку и ушел в спальню. Ну вы понимаете. Я не трус, честно. Но не мог я туда зайти.

Так прошла еще пара месяцев. Я старался забыть об этом и больше не ходить мимо детской по ночам, благо Лиза никогда нас к себе не звала. Все шло своим чередом, только Вера стала какой-то дерганой. На все расспросы нервно огрызалась, а однажды и вовсе предложила переехать. Сказала, ее эта квартира душит или как-то так. Ха, ее душит! Это ведь не она, а мы пережили тут тяжелые времена. Я вспылил и отказал. Может, и зря.

С тех пор все и пошло наперекосяк. Лиза начала сторониться Веры, да и та не особо горела желанием с ней играть. Я начал подозревать, что Вероника ее обижает, пока я пашу на работе. Не то чтобы Лиза боялась Веру, нет. Просто дочь даже прохожим улыбалась во весь рот, а к будущей мачехе не желала лишний раз подходить. А однажды и вовсе показала на Веру и сказала: «Кака». Меня все это напрягало, и я уже не думал о скорой свадьбе.

Как-то в воскресенье после обеда они с Лизой снова поругались. Дочка не хотела есть суп и вылила тарелку прямо на Веру. Ну дети, что с них возьмешь. Лизе как раз исполнилось два годика, и она бунтовала против всего подряд. Но Вера прямо взорвалась, я не ожидал такого, честно. Выпучила глаза, вся покраснела, и как заорет:

– Ах ты мерзкое адское отродье!

Это на двухлетнюю-то девочку! Конечно, Лиза разревелась. Я тогда унес дочку в детскую, битых полчаса успокаивал. Злился на Веру страшно: какого только черта она язык распустила? Когда Лиза заснула, я вышел из детской с твердым намерением вправить этой истеричке мозги.

Вероника сидела на полу в гостиной и плакала. Мне даже жалко ее было, пока она не начала нести какую-то чушь. Сказала, что Лиза проклята, что надо позвать священника, а еще лучше – сдать ее в психушку. Я Веру никогда особо не любил, поэтому просто велел ей собирать вещи. Я тогда уже порядочно устал от ее выходок. Может, и права была моя сестра, что Вера здесь из-за денег.

Так вот, сказал я ей, значит, убираться, а сам ушел в спальню. Она за мной не пошла – так и осталась плакать в зале. Мне было уже наплевать, честно. Кажется, я даже задремал. Разбудил меня грохот, раздавшийся из детской. "Не дай бог что-то с Лизой", – это была моя первая мысль. Я сломя голову бросился к дочери.

То, что я увидел, навсегда врезалось в мою память. Вероника лежала на полу перед детской кроваткой, свернувшись калачиком. Колени подтянуты к груди, руки вывернуты под неестественными углами. Не надо было оканчивать университетов, чтобы понять, что она мертва. А Лиза мирно спала в кроватке, счастливо улыбаясь во сне. Пожалуй, эту ее улыбку я точно никогда не забуду.

Врачи сказали, что у Веры случился обширный инфаркт – сердце попросту отказало. Сказали, в наше время такое случается на каждом шагу. Нервный стресс, перенапряжение, экология... Но я-то знаю, что произошло на самом деле. Вы можете мне не верить, но в колыбельной песенке отчетливо пелось: "Все нехорошее сгинет".

Я взял на себя организацию похорон и прочие хлопоты. Старался максимально ограждать от всего этого дочку. Правда, она сама ни разу не вспомнила о Веронике. Как будто той и не было в нашей жизни.

Теперь я уже не ищу для Лизы маму. Во-первых, нам и вдвоем хорошо, честно. Пока я работаю, она в саду, а если мне нужно отлучиться вечером, я отвожу ее к сестре. А во-вторых, мама у Лизы и так есть. Не верите? А я каждый вечер слышу, как она поет ей колыбельную.