За окном шумел холодный мелкий дождь. Он-то ослабевал, словно набираясь новых сил, потом лил так, словно это был не конец мая, а начало ноября.- Вот ведь как, подходя к окну гостиничного номера, подумал Георгий Валерьевич, молодой ученый, приехавший в столицу на международный конгресс. По телеку вчера вещала пышногрудая дама, ведущая программу погоды, что будет солнце и хорошая погода. И где она?
Не задалась с самого начала поездка из Питера. При покупке билета перепутали вагон. Когда Георгий Валерьевич расположился в своем купе, зашла компания молодых людей, два парня и две девушки. Они посмотрели в свои билеты, потом длинный в очках спросил сидящего у окна доктора:
- А у вас какое место?
Георгий Валерьевич полез в карман, достал портмоне, вытащил билет и, взглянув, ответил:
- Семнадцатое, нижняя полка.
Парень посмотрел на остальных:
- Тут, что-то не так!
- Извините, а вагон у вас какой? – спросила девушка, что стояла при в ходе в купе.
- Как какой? Седьмой! – ответил Георгий Валерьевич.
- И у нас седьмой - смотря сквозь очки на билет, отреагировал парень.
- Ты вечно Степан, что-то путаешь! – вступила в разговор симпатичная блондинка с голубыми глазами.
- Покупал по интернету, как всегда- стал оправдываться очкарик.
- Как всегда! – передразнила блондинка. А ты сверил, когда садились в вагон?
- Проводница ничего не сказала, повторила только места.
- Пойдемте к проводнице, пусть разбирается – наконец, подала здравое предложение девушка в дверях.
- Пошли - согласно ответил юноша в очках. - Я один пойду, давайте ваши билеты и садитесь, пока разберемся – он показал на свободные места в купе.
Второй парень и девушки стали размещаться в купе, а Георгий Валерьевич с парнем, названного девушкой Степаном, пошли к проводнице.
Миловидная женщина, в униформе с кокетливо одетой шапочкой на голове, встретила пассажиров приветливо.
- Что у вас?
- У нас на одно место оказалось два пассажира. Я и вот этот молодой человек – начал диалог Георгий Валерьевич. Ему давно хотелось лечь на чистую простыню и хоть немного отдохнуть. Устал, забегался по институту, готовил, как всегда, в последние часы доклад к выступлению.
- Надо же – удивилась проводница. Давно таких казусов не было. А вы вот что, дойдите до пятого вагона, там наш бригадир едет. Он разберется - еще раз просмотрев билеты, – посоветовала проводница.
После долгих переговоров с бригадиром Георгия Валерьевича переселили в соседний шестой вагон в купе, но на верхнюю полку.
- Там едет всего один пассажир, остальные места забронированы, видимо, будут садиться по ходу – объяснил ситуацию бригадир.
Георгий Валерьевич ничего не ответив, забрал свои вещи и переехал в соседний вагон. Сосед по купе оказался долговязый мужчина, лет сорока пяти. Одетый в желтый спортивный костюм фирмы «Адидас», он встретил появление Георгия Валерьевича радостно.
- Хорошо, есть с кем поговорить... Располагайтесь, чемодан давайте вниз, там место пустое, и садитесь. Мы сейчас чайку попьем. А может коньячку? – мужик вытащил из портфеля начатую бутылку коньяка.
- Нет, извините, я не смогу составить компанию. У меня завтра важная конференция, я выступаю, нужно мысли привести в порядок - извинился Георгий Валерьевич – и стал расправлять белье на верхней полке. – Эта, кажется, моя?
- Да, любая. Можете на нижней расположиться, никого же нету.
- Придут – так сказал бригадир.
- Придут, если железнодорожные деляги сами посадят кого ...
- В смысле? – переспросил Георгий Валерьевич.
- Вы-то билет, где покупали: в кассе или с рук на вокзале?
- В кассе!
- Тогда может и не придут, хотя до отхода осталась одна минута. Мужчина поставил серебряный стаканчик на столик и налил коньяка. - Я не в претензии, только коньяк еще никогда дело не портил. Рюмка, две, для головного мозга полезнее всего, так врачи говорят, даже советуют. От сердца хорошо и прочих гипертоний – с этими словами мужчина опрокинул рюмку с коньяком в рот.
Поезд тронулся.
- Ну, вот и все дела, поехали. Так сказать за счастливый путь... – мужчина ловко налил повторную рюмку коньяка, поднес к губам и, уже смакуя, медленно выпил. – Как вас зовут? – спросил он попутчика.
- Георгий!
- А меня Робертом. Давайте на ты, мы же не в офисе, а в купе...
- Нет проблем – ответил Георгий.
Пока Георгий Валерьевич раздевался, приводил себя в порядок, в купе постучалась проводница.
- Мальчики, прошу ваши билеты – игриво покачивая бедрами, проворковала проводница.
Роберт согнулся дугой и полез куда-то под столик искать портфель, а Георгий Валерьевич протянул свой билет.
- Вы из другого вагона, я так поняла, вас перевели ко мне из-за ошибки кассира?
- Не знаю, из-за чьей, но так получилось...
- Чаю не желаете? – засовывая билет в черную папку с номерами мест, все так же любезно спросила проводница.
- Да, можно, только зеленый, с лимоном – согласился Георгий.
- А мне тоже чай, но черный и покрепче – наконец, вытащил свое портмоне и билет – проговорил Роберт.
- А на десерт, что-нибудь желаете? – охотливо поддержала разговор проводница, видя бутылку коньяка на столике и серебряную одинокую рюмку.
- Желаю, еще как! – охватывая взором стройную фигуру проводницы, произнес сосед Георгия Валерьевича.
- Тогда заходите ко мне, выберете сами, чего желаете – еще больше стала покачивать бедрами проводница.
- Когда подрулить?
- После одиннадцати, сейчас дел много, и обход бригадира – нисколько не смущаясь, отвечала она.
- Ну, в одиннадцать, так в одиннадцать. Буду! А можно мы вдвоем, вот с Георгием? – ослабился в улыбке Роберт.
- Все можно, только это дороже будет стоить – шаловливо с улыбкой на губах, ответила проводница.
- Мы за ценой не постоим! – уже с громким хохотом сказал Роберт.
- Резинки то есть?
- Найдутся.
- Тогда до встречи – Роберт встал, и прихватил проводницу за толстый зад руками, развернул ее к двери лицом и выпроводил из купе. - Вот так, друг, Георгий. Теперь все можно! Жизнь пошла, лучше некуда. Это не то, что при Советах: профком, партком, строительство коммунизма. Тьфу ты! – сплюнул Роберт. Такую околесицу нам втюхивали в школе, дома и в институте... Пуританство сплошное. Секса в СССР нет, и быть не могло! Вот, дурь была. Но, девяносто девять процентов граждан верило в эту демагогию и поддерживало родную партию и правительство. Вот, только куда все испарилось, когда перемены начались? Не знаешь?
Георгий не очень был расположен вести хоть какой-либо разговор, тем более на политические темы. Они ему осточертели в юности, когда дома, в институте, на улицах, и кажется, даже в общественных сортирах, только и разговоров было про политику ,про Горбачева, Ельцина и еще каких-то, теперь забытых всеми личностей. Он избегал места, где пахло политикой, полностью уйдя в науку.
- Но, что делать, соседей по купе не выбирают. Они такие, какие есть. Не будешь с ним драться, заставляя замолчать – мысленно успокаивал себя Георгий Валерьевич.
Перебравшись к себе на верхнюю полку, он с блаженством вытянул ноги, даже на какое-то время забылся, под тихий стук колес и легкое покачивание вагона. Но, его покою не суждено было сбыться. Проводница, накрашенная и благоухающая дорогими французскими духами, появилась в купе, словно Шахеризада из сказок «Тысяча и одна ночь».
- Вам чай, господа! Зеленый с лимоном и черный байховый, сахар в пакетиках…
Роберт уже изрядно опьяневший от выпитого коньяка, обхватил проводницу и посадил к себе на колени.
- Я при исполнении, мне так не положено – поглядела на верхнюю полку, где разместился сосед, для порядка засопротивлялась проводница.
- А мне положено ухаживать за красивыми женщинами, - не смущаясь произнес осипшим голосом Роберт. – Мне положено! – и он стал лапать проводницу, залезая руками в блузку.
- Не время! – прошептала сладострастно, прерывистым и хорошо отрепетированным голосом жрица любви. – Приходи через полчаса, все там, а сейчас нельзя! – и она решительно освободила руки Роберта и встала с коленей. – Приятного аппетита, если что-то еще нужно, заказывайте... Она вышла, захлопнув за собой дверь.
- Вот вам и вся правда жизни. Слышишь Георгий?
Георгий хотел отвернуться и сделать вид, что спит, но не тут-то было.
Роберт встал во весь свой рост, и дыша в лицо коньячным перегаром, с жаром заговорил:
- Свобода - это когда все можно. Хочешь красивую бабу – пожалуйста, вон она, хочешь – коньяк французский – без проблем. Плати только! И все! Никаких проблем. Ты кто по работе?
- Научный сотрудник – ответил Георгий, стараясь скорее отделаться от собеседника.
- Научный сотрудник! А сколько тебе за сотрудничество научное капает в карман?
- У меня зарплата фиксированная, ставка плюс доплаты за научное звание.
- Ну и в целом? – Роберт обвел руками, что-то вроде круга.
- Тридцать две тысячи в месяц и кое какая подработка...
- Тридцать тысяч!?
- Нда, не сильно же ценят у нас научные изыскания. А вот у меня тридцать тысяч в неделю получается, за месяц тысяч сто пятьдесят набегает, и как ты говоришь, плюс за ловкость рук и умение ладить с людьми, еще столько же капает. Но и это не деньги! Так крохи! Мне нужно не менее двух-трех миллионов в месяц, вот тогда это будет достойный заработок. Но, тридцать тысяч! На эти деньги, извини друг Жора, только на верней полке и не всегда купейного вагона, будешь ездить.
- Ну, а ты-то кто, по работе? – вдруг обозлился на надоедливого соседа Георгий.
- Я менеджер, вернее ведущий менеджер по продаже медицинской техники и средств медицинского ухода.
- Вот как, я почему-то так и подумал – усмехнулся Георгий. А где живешь, в какой фирме, так сказать, трудишься?
- В Москве, где же еще! Живу на Тверском в пентхаузе, сейчас строю домик в Переделкино. Купил у одного обнищавшего писаки, он при советах романы какие-то сочинял. А сейчас х…р без соли доедает, жить не на что, вот и продал свою дачку мне. Сам домик снесу, старый весь, а участок хороший, слов нет. Умели себе место выбрать для уединения наши писаки, тут ничего не скажешь. Построю себе новый домик, заведу короедов. Я уже будущую жену, мать своих детей присмотрел. Ничего себе телка, задастая и оскал хороший. Ах, Гоша, хороша жизнь, ей богу, хороша. Да, ты не дуйся на меня. Я может всего сам достиг, завидовать грех.
- С чего ты взял, что я завидую?
- Ну, выпить со мной отказался. Это первый признак. Потом, ты отказался на халяву бабу трахнуть. Сама проситься. А ты, как бы не понимаешь, о чем разговор. И самое главное, у тебя на лице написано, что призираешь меня и всех бизнесменов. Мол, полный отстой и прочее.
Георгий улыбнулся:
- Хорошо, что хоть это понимаешь, Роберт. Я никого не призираю, я просто разочарован Российским бизнесом и бизнесменами. Американских миллиардеров, столько же, сколько российских, среди них владелец корпорации «Microsoft» Билл Гейтс, который создал ее сам с нуля. Так вот он, отдал половину своих сбережений, в пользу американского народа, когда в США разразился кризис в 2008 году. Кто из наших сделал, что-то подобное? Поэтому нет у меня к российским бизнесменам никакого уважения... Пусть даже какие-то подачки делают, в виде яиц Фаберже. Смехотворны их пожертвования, по сравнению с приобретенным. Как ни копнешь какого-нибудь бизнесмена, обязательно вылезет коррупция, подкуп чиновников, облапошивание честных людей. У меня было в семье три ваучера, вложил их в нефтяную компанию. Результат: документы подделали, ваучеры пропали. Судили двух пареньков, которые от имени компании «обули» несколько десятков тысяч владельцев ваучеров. И что? Дали им срок по пятнадцать лет, а имущество для возврата должникам у них оказалось на сто тысяч. Столы, стулья, два компьютера и десяток поддельных печатей и штампов. Помещение и то арендовали. Вот вам и вся схема создания богатств русскими бизнесменами. Нет моей веры ни к тебе ,Роберт, ни к твоим единомышленникам и сотоварищам... Вот скажи, как ты стал бизнесменом? Только не ври...
- Выпьешь со мной, расскажу? – загоготал Роберт.
- Ради такого случая могу выпить, наливай. Очень уж захотелось Георгию Валерьевичу убедиться, что он не ошибся в своих оценках. Может этот его попутчик-честнейший человек, сделавший себя сам?
- Нужно было с этого и начинать. А то: не буду, не хочу.
Сосед по купе, опустился вниз на свою полку, достал из портфеля вторую серебряную рюмку и новую бутылку коньяка. Разлил коньяк..
- Слезай, пить лежа неудобно.
- Ничего, как-нибудь справлюсь.
Роберт протянул руку с рюмкой, Георгий взял и, не чокаясь, выпил.
- Ты чего без тоста? – обиделся Роберт.
- А какой тут тост, и так понятно, за взаимопонимание – скривив губы от терпкого коньяка, ответил Георгий.
- Идет! И Роберт махнул разом рюмку в рот. - Слушай научный сотрудник, раз захотел. Значит так. Я с тройками и двойками едва закончил школу. Родители – простые работяги, на заводе вкалывали, квартира обычная – хрущевка двухкомнатная, велосипед на балконе... А тут перестройка. Мне в армию повестка пришла, я ноги в руки и к бабушке в деревню за триста верст от Москвы, там не нашли. Да и искать было некому. Такая заваруха в стране началась. Потом вернулся через полгода и кругом торговля: кто чем! Я решил попробовать. Купил в соседнем городке Орехово-Зуево спички, десять больших упаковок, ровно на тысячу рублей, там тысяча коробочек, тогда если помнить, коробка спичек стоила копейку.
- Как и газета «Аргументы» - добавил Георгий с верхней полки.
- Не знаю про газету, не читал, а вот спички, запомнил на всю жизнь. Привез, встал у метро и продаю по рублю за коробочку. Думал, никто не купит, цена то в сто раз выше! Представь, раскупили весь мой запас за три дня. Наварил на сделке сто тысяч деревянных. Ну меня и понесло... После спичек торговал электролампочками, потом батарейками, тоже были в дефиците и всякой хозяйственной хренотенью. Потом пошли консервы, водка, компьютеры. Один раз продавал военное снаряжение из покинутых гарнизонов советскими войсками в Прибалтике. Хорошие деньги появились. Ну, а дальше начался в стране беспредел - стали убивать друг друга. Меня спасло, что в зону угодил. Дали пять лет за продажу запчастей к ракетным установкам китайцам. Отделался уголовной статьей – мошенничество в особо крупных размерах. Вернулся на волю, и все заново пришлось начинать. Попал случайно на «золотую» жилу - торговля медицинской техникой. Здесь навар такой, как при торговле спичками. Втюхивали стареющее оборудование в сотни раз дороже, чем оно стоило за границей. Деньги снова поплыли в руки. Ну, а раз есть деньги, значит и власть. В депутаты от Центрального округа выдвинулся, и прошел туда с первого раза. Вот уже где пошла лафа – не передать.
Власть плюс деньги, плюс связи. Свое дело открыл, миллиардами ворочал, но попал в жернова власти. Гусинский подвел, замутил с ним одно серьезное дело, а он прокололся, против хозяина выступил. Его пинком из России, а меня из офиса в центре Москвы. Снова на улице оказался. Понял, что менять что-то поздно, стал по старым связям работать, восстановился кое-как. Вот опять уже в деле, правда, не те объемы. Но, на жизнь хватает. Семьей пока не обзавелся, слава Богу, а то кто бы моих короедов кормил?!
Сейчас особнячок строю. Пора, пора успокоиться и в тихом русле плыть по течению. Женюсь, детей заведу, все как у людей будет. Роберт замолк,наливая в рюмки коньяк.
- А ты много на своем пути этих самых людей уничтожил, физически или испортил им жизнь? Только честно. От этого окончательно будет зависеть мое отношение к тебе.
- Никого, никогда не убивал, морды соперникам бил, было дело, но до жмуриков не доходило.
- А испортил кому-то жизнь?
- Это не вопрос. Тут ты или тебя! Других вариантов нет.
Георгий лежал на верхней полке, слушал исповедь человека, сколотившего себе небольшое, по меркам современной России, состояние. Герой своего времени. Он себя ни в чем не винит и каяться не будет. Меня неудачником считает, с моими тридцатью тысячами зарплаты кандидата наук, старшего научного сотрудника, оперирующего хирурга.
Имеет, наверное, право! Какое, такое право? Только в том, что он был наглым, бессовестным отнимателем богатств от народа и, не стыдясь, обманывал своих же земляков, россиян? Впрочем, родины у таких бизнесменов обычно нет, они дети Барыша. Их Бог – деньги, а религия – наука делать деньги. Но, почему именно в России, все идет не так. Почти что социализм построили, страну,где 95 процентов граждан жило одинаково прилично. Случился переворот и на тебе, разворот на 360 градусов: вместо братства и помощи появились звериные инстинкты: кто сильнее-тот прав, всегда и везде! Нет, нет и еще раз нет!
Олигархи и вся «элита» неожиданно обеспокоилась качеством жизни россиян, что-то заговорили о благотворительности, о долге перед Родиной, о своем народе. Слово новое появилось в их лексиконе - народосбережение... Но, это в высоких политических сферах. А вот он – представитель среднего класса – новый буржуа, как был упырем, так им и остался. Наплевать ему на народное горе и его проблемы. Его интересует только собственная шкура. Шкурники. Замечательное слово появилось во время войны, когда нужно было на фронте ломать хребет фашистскому зверю, некоторые граждане липовые справки покупали через знакомых и врачей,оставаясь в тылу. Шкурничали! А как назвать нынешних отморозков, которые кроме своей утробы и плоти ничего не видят? На ум не приходит. Так думал про себя Георгий Валерьевич, и под эти мысли, от усталости и выпитого коньяка, он заснул.
Утром его разбудил стук проводницы в дверь.
- Просыпаемся, через 30 минут Москва!
Георгий невольно взглянул вниз, ища глазами соседа. Тот, закрывшись одеялом с головой, дрыхнул, не реагируя ни на стук, ни на то, как стал слезать и одеваться Георгий Валерьевич.
- Вот ведь дошел всё же до кондиции! И наверняка, всю ночь с проводницей прокувыркался, устал... – брезгливо подумал про соседа Георгий Валерьевич. Он сходил в туалет, помылся, привел себя в порядок, взял чемоданчик и вышел из купе, оставив спящим своего попутчика. - Пусть с проводницей сам разбирается, - решил он, выходя на перрон столицы, не попрощавшись.
Ранним утром уже в гостинице, стоя перед окном и засмотревшись на моросящий дождик, Георгию Валерьевичу неожиданно пришла на память песня Буйнова «Я московский пустой бамбук"-Вот, вот - московский бамбук! Тут в Москве целые рощи произрастаю: в Марьино- малиновые, в районе Рублевки-бамбуковые, а на Садовом Кольце-оливковые... Но то не ведают, что срубят бамбук и сделают из них удилища для рыбаков или плетенные кресла, как это происходит везде, где растут эти сорные деревья. Малину тоже соберут, оливки съедят ,а косточки выплюнут...
- «Московский бамбук» – еще раз вслух произнес Георгий Валерьевич, вспомнив своего долговязого соседа по купе, и впервые улыбнулся, несмотря на дождливое и хмурое утро.