С легендарным кинооператором Махом (Махмудом Рафиковым) познакомилась я в Полномочном представительстве Башкирии в Москве. Его представили мне как человека, который первый снял улыбку Юрия Гагарина после приземления его с космоса 12 апреля 1961 года.
- Почему именно на вас пал выбор? – едва познакомившись, задаю вопрос своему собеседнику.
- История эта началась еще в 1947 году, - вспоминает издалека свой рассказ Махмуд Мухаметзянович. – Берии, по его просьбе, было предоставлено несколько анкет кинематографистов Московской киностудии научно-популярных фильмов, где я на тот момент работал. По ним решали, кого из нас допустят к секретным объектам особой государственной важности - съемкам испытаний первой советской атомной бомбы на Семипалатинском полигоне.
В итоге выбор Берии пал на Рафикова. Он посчитал, что кандидатура Махмуда Мухаметзяновича достойна того, чтобы доверить ему столь серьезную работу. Да это и неудивительно, ведь Рафиков на тот момент имел за плечами два авиационных института: уфимский и московский, и, что немаловажно, ВГИК.
- Довелось мне после этого случая снимать, в том числе, и спуск первой атомной подводной лодки в качестве режиссера – оператора. Эта история завершилась больницей, так как я во время съемок получил серьезную дозу радиации, – рассказывает он. – Лечился долго. Думал не выживу. Но наши врачи поставили меня на ноги, порекомендовав оформить инвалидность. Но я, в силу своей молодости, отказался. Просто подумал, как это так, в моем возрасте, имея молодую жену - красавицу, стать инвалидом? Ни за что!
Лечащий Рафикова профессор при выписке выдал предписание директору студии «Моснаучфильм» Михаилу Тихонову перевести Махмуда Мухаметзяновича на съемки таких тем, которые не были бы связаны с радиацией.
Но, как говорится, мы предполагаем, а Бог располагает. 2 апреля 1961 года вызывает Рафикова к себе в кабинет Михаил Васильевич и сообщает о том, что, звонил Сергей Королев. Он просит его срочно прилететь к нему.
- Я понимаю, что снова намечается какая-то серьезная съемка, - продолжает мой собеседник. – Поэтому на всякий случай напоминаю Михвасу (так мы его называли за глаза), что у него есть предписание врачей по поводу меня, и что я уже получил определенную дозу радиации и не могу продолжать работать в условиях, опасных для моего здоровья. «Да, это так, - отвечает он, но Королев настаивает».
Позже выяснилось, что в телефонном разговоре Сергей Павлович спросил Тихонова о том, кто будет снимать в поисковой группе № 1 на месте приземления первого космонавта, и Михаил Васильевич ответил, что хронику лучше всех снимает Махмуд Рафиков. Тогда Королев говорит: «Нет, я знаю, что у вас был такой Мах. Вот его надо бы направить к нам!» На что Тихонов рассмеялся и сказал, что Мах - это и есть Махмуд Рафиков.
- В итоге я должен был снять первое приземление космонавта крупным планом и длинными кусками для того, чтобы в конечном итоге получить киноизображение физического и психического состояния первого космонавта после приземления, - поясняет Рафиков. – Команда Королева хотела иметь кинодокумент, свидетельствующий об эмоциональном состоянии человека, вернувшегося с космоса.
Это и понятно: первый полет человека в космос. И что из этого может получиться, никто не знал. Это был эксперимент с серьезным риском для жизни и здоровья человека.
- Так я оказался в городе Куйбышев (ныне Самара – авт.) в поисковой группе N1, закрепленной за Гагариным, -продолжает мой собеседник. - Из Куйбышева мы вылетели в Энгельс. Нам уже тогда было известно, что Гагарин благополучно стартовал. На старте работали операторы Всеволод Афанасьев и Володя Суворов. А вот на приземлении оказался я один.
По словам Махмуда Мухаметзяновича, после приземления Гагарина в помещении диспетчерской начальника гарнизона состоялся доклад первого космонавта Брежневу, который в то время был Председателем Верховного Совета СССР.
- В диспетчерской на окне стояла решетка, и, соответственно, там было темно, - продолжает Рафиков. - Нам посоветовали перейти в другое помещение, более просторное и светлое. Именно в нем должен был произойти разговор Гагарина с Хрущевым. Общались они минут 40. Я снимал длинными кусками на протяжении всего разговора.
Кстати, многие отснятые кадры вошли потом в фильм «Первый рейс к звездам». Думаю, что остальная, основная часть этого исторического материала хранится в сейфах киностудии Министерства обороны РФ.
По материалам Рафикова команда Королева составила портрет психо – физического состояния первого космонавта земли. С этого кинонегатива был напечатан и всем известный портрет Гагарина с телефонной трубкой в руке. Он был опубликован во всех СМИ Советского Союза и зарубежных стран.
- Эта очаровательная улыбка Гагарина известна всему миру, - говорит мой собеседник. - Подобного портрета первого космонавта я больше никогда и нигде не видел. У него тогда так светились глаза! Да это и понятно, ведь чтоб так улыбаться и светиться изнутри, надо было пролететь вокруг земного шара, а после приземления еще сделать доклад руководителю правительства.
По понятным причинам Махмуду Мухаметзяновичу пришлось молчать более 40 лет о событиях того времени. Никто не знал о его причастности к судьбе Гагарина и Королева.
- Я знал многое. Знал, что этот полет имел колоссальную степень риска. Ведь буквально перед ним в космос отправили манекен. Приземление так называемого Иван Ивановича при возвращении на землю было неудачным.
Поэтому съемку на месте приземления первого космонавта должен был проводить специалист, понимающий степень ответственности и секретности. Королев посчитал, что моя кандидатура подходит по всем параметрам.
Я благодарен судьбе, что она свела меня с таким уникальным ученым как Сергей Павлович Королев, а также с таким простым и вместе с тем необыкновенным парнем, первым космонавтом земли Юрием Алексеевичем Гагариным.
Повезло нашему отечеству, что на нашей земле родились и творили такие великие и талантливые люди, — считает Махмуд Рафиков.
Апрель 2012 года
Фото Махмуда Рафикова
Мои любимые читатели! Почитайте и другие мои рассказы об известных людях: http://proza.ru/2014/06/11/1644