гл. 24. Разрешите представиться

Владимир Озерянин
см.ФОТО: Здание штаба медицинского батальона, Крамптницкого гарнизона.Напротив него мне сообщили о новом статусе.Кружочком помечено место где я тогда стоял...

               Пятница,13 июня. Завтракаю с эвакоротой в солдатской столовой. Пища приготовлена настолько гадко, что если бы не хлеб, сахар, масло и чай, то можно остаться до обеда голодным. Здесь своя особенность. В этой столовой сначала кушают больные из всех отделений по очереди, а уже потом личный состав эвакороты. Вместе с подразделением я крайне редко хожу в столовую, но иногда по собственной инициативе, чтобы не отрываться от народа. Но в данном случае дежурный по части мне лично передал распоряжение начальника штаба быть на завтраке и на разводе. Выходим на улицу, строимся. Нас ждет  ожиревший на халявных харчах, старшина Жлобенко.

 
- В колонну по три, становись! – командует он!
Занимаю место во второй шеренге, крайним справа. По возможности подальше от глаз прапорюги. Я уже по черпаковской борзости ослабил ремень минимум на ширину ладони. А это на моей осиной талии, получается так, что пряжка касается нижнего края ширинки.
- Сержант Озерянин!
-Я!
- Головка от патефона. У вас борзометр зашкаливает! Подтянуть ремень! Вы очень рано расслабились! С сегодняшнего дня проживаете только в казарме! Я возьмусь за ваше воспитание! Вы меня хорошо поняли?


-Так точно, товарищ прапорщик!
Жлобенко так орал, брызгая слюной, что рожа стала похожа на огромный помидор.
 "Ну, вот, только этого мне еще не хватало. Где там мои документы, черт бы их побрал. Хоть бы уже какое-либо решение. Или да, или нет. Пора определиться," -крутились мысли в голове. От столовой до места построения перед штабом батальона максимум 50-60 метров.

          Стоим, разводимся, кто куда расходимся. Перед строем начальник штаба майор Масько, заместитель командира части по тылу майор Убегов, зампотех* капитан Дрожкин, и старшина. Осталось в строю еще  человека три, четыре. Майор Масько переводит взгляд на меня.
-Озерянин, а ты чего еще в строю стоишь?
Сердце от догадки мгновенно затрепетало, но мозг еще пытается тормозить на всякий случай, чтобы не занесло.
-А где же мне еще быть, товарищ майор? – вопросом отвечаю я, а по его глазам и улыбке, догадываюсь что.…  Свершилось! И у меня самого губы самопроизвольно начали расползаться – растягиваться в сторону ушей.
- Иди на вещевой склад, знаешь, где он?
-Так точно!
-Так вот иди и переодевайся, приказ пришел.


-Озерянин! Стоять, никуда не ходи! – Завизжал «поборник графы и параграфа» представитель тыла, майор Убегов.
-Да пошел ты…! – это ему начальник штаба.
-Пока не увижу выписку из приказа, никаких переодеваний, ты меня понял? Озерянин! – продолжал пыхтеть, но уже тише, "рачительный" хозяин батальона, Убегов.


-Володя, не слушай ты этого выжившего из ума майора, иди спокойно и переодевайся, – снова заступился за меня «НШ»*
-Товарищ майор, - заблеял Жлобенко, - введите меня в курс дела, а то я что- то ничего не пойму, о чем речь.
-Ах да , ты же совсем без понятия, что происходит. Ну, тогда поздравь Владимира Озерянина, теперь он твой коллега, – повернул голову майор в сторону прапорщика,  кивая на меня.
-Вы, что шутите, товарищ майор, - растерянно заморгал Жлобенко, зыркая то на меня, то на ЭнШа, и одновременно неуверенно протягивая мне руку.
Я тоже подошел с протянутой рукой поближе.
-Да, да Жлобенко, Озерянин теперь такой же прапорщик, как и ты.
-Да, как же это такое может быть. Он же еще только год прослужил? И учебку* не заканчивал? – продолжал в растерянности причитать кусок, но уже подав мне руку.

         Глаза у него по-прежнему растерянно суетились. Он все еще надеялся, что это какой-то подвох, что мы все вместе решили над ним пошутить. Как же так, он ведь только что угрожал мне всеми возможными карами и страстями, а тут черт знает что происходит. Я в это время жалел только о том, что на его месте не находится прапорщик Сукинцов из Недлитцкой медроты.

 
-А ему не и нужна учебка. Он четыре года оттарабанил в училище, и имеет диплом фельдшера. А года срочной службы ему вполне  достаточно, чтобы получить звание прапорщика, - объяснял как слабоумному, прапорщику Жлобенко, майор Масько.
-На склад без моего разрешения не ходи! – все еще не сдавался второй идиот, ЗКТ* Убегов.
-Иди, иди, переоденься и зайдешь ко мне, к этому времени выписка уже будет у меня, – распорядился окончательно ЭнШа.


           Я самостоятельно повернул налево и ускоренным шагом рванул, от все еще продолжающих выяснять отношения по поводу моего нового статуса товарищей офицеров и прапорщиков.               
               
 -Озерянин, смотри, ты еще пожалеешь! – не унимался вдогонку мне зам. по тылу.
"Да пошел ты…" ,- думал я на ходу. А мысли уже совершенно другие одолевали мою бедную и беззащитную голову.
Вещевой склад находился в подвале нашего лечебного корпуса. И вход был через одну основную дверь и ко мне в отделение и в этот склад. Прапорщик, завскладом, тюха-матюха, ни рыба, ни мясо, лет двадцати пяти. Захожу, здороваюсь, выкладываю суть проблемы.


-Да я то что, да я не против. Но без разрешения зампотылу, я не смогу и не имею права, – начал жевать сопли начальник портянок.
-Так, Убегов в курсе дела и он мне разрешил, товарищ прапорщик, – вешаю ему лапшу на уши. -  Вы что мне не верите? Я что это выдумал? Я что похож на идиота?
-Ну, ладно, я выдам вам белье и пэша, сапоги, полевую фуражку и фурнитуру,* - мямлит прапорщик, и начинает медленно подбирать мне новый хитон по  размерам.

 
       Нельзя сказать, чтобы я уж очень стремился быстро переодеться, чтобы войти в новое качество. Просто в какой-то степени Жлобенко своими утренними угрозами переполнил чашу терпения, и подстегнул желание быстрее избавиться одним махом от всех этих дурацких проблем. Вещевик завернул мое новое одеяние в большой кусок мешковины, перевязал пакет крест накрест бечевкой. Сапоги- в руку.

-Удачи вам, товарищ молодой прапорщик, – это он мне.
-Спасибо за помощь,  товарищ бывалый прапорщик, – это я ему.
На одном духу взлетаю на второй этаж и ныряю в свой кабинет, пока никто ничего не заметил и не понял. В течение двух часов утюжусь, подшиваюсь, пришиваю погоны. Слава богу, никто не заглядывал и не мешал. Осмотрелся перед небольшим зеркалом, взятым на прокат у Мунтяну. Вроде все окей! Напустив мину равнодушия, медленно выхожу в коридор.


-Ой! Что это ты, Володь!? – это первый шок у столкнувшейся со мною дежурной, тридцатилетней холостячкой Евгенией Павловной.
-Что не узнаете? Нет, это не маскарад. Это теперь моя новая, постоянная форма одежды, – отвечаю я, и тут же стучусь в дверь ординаторской.  В первую очередь, надо представится по команде начальнику отделения.
-Да, – раздается из-за двери.
Захожу. Сегодня день шокового состояния у всех знакомых, командиров и начальников.

-Уже? – это произносит капитан Воронцов, поднимается из-за стола и с улыбкой до ушей протягивает навстречу правую кисть.
-Так точно, товарищ капитан, – отвечаю я. Врачи ординаторы тоже тянут руки, но, забыв поднять отвисшие челюсти.
-Владимир, я тебя поздравляю, – выходит из-за стола и обнимает меня начальник! – А ну повернись, сынку, дай я посмотрю на тебя!
Делаю поворот направо, затем кругом.
-Хорош, хорош! Молодец! Настоящий мужчина! Ну, что я полагаю, это дело нужно окропить? – смотрит на меня Воронцов.
 – Денег у тебя, конечно, нет?


   Я молчу.
-Это дело поправимо, с получки вернешь, – достал бумажник и вручил мне сто марок,– Возьмешь две бутылки «Столичной» и что–ни будь на зуб.
С этими словами он подал мне свой дипломат, предварительно убрав из него бумаги.
-Есть одна небольшая проблема, товарищ капитан. Я, возможно, чуть опоздаю. Нужно представиться ЭнШа и комбату.
-А ну, это не проблема, они не задержат, а мы и не торопимся. Давай, действуй.
-Есть!


           Выхожу на улицу. Время около двенадцати. Встречный народ, с первого взгляда меня не узнает. Приходиться очень быстро объясняться. Добежал до штаба. Майор Масько на месте. Представляюсь.
-Молодец! Дуй к комбату!
Подполковник видимо в курсе всех событий. Представляюсь. Поздравляет.
-Озерянин, ты приказом командира дивизии назначен на должность фельдшера медицинского пункта артиллерийского полка нашей дивизии.  Эта часть дислоцируется в центре Потсдама. Но я хотел попросить тебя еще недельку поработать в отделении. Две сестры в отпуске, ты же  знаешь, пока они вернутся, прошу помочь.
-Слушаюсь, товарищ полковник!


    От комбата рванул в военторговскую «стекляшку», под кодовым названием «бабьи слезы». Дорогу сокращал по пустырям, чтобы поменьше встречного народа попадалось. Хоть форму и напялил, но ведь документов то еще никаких при себе  нет. Переступаю порог магазина, в который солдатам ни под каким предлогом даже подходить не рекомендуется. И вот, свершилось, прошел год с небольшим довеском, как я не покупал официально алкоголя. Упаковал в дипломат водку с колбасой, и тем же маршрутом, но еще быстрее- в отделение. Звание обмыли, скромно, но оперативно. До утра мой сон оберегал верный Санчо Панса – Мунтяну.

          К девяти утра ушел в штаб дивизии оформлять и получать удостоверение. Перед обедом в финансовой службе получил подъемные. Такого количества немецких денег в руках держать не приходилось. По солдатским меркам много, по офицерским так, мелочь карманная. После обеда отлеживался. Завтракал и обедал в отделении. Кое-что прикупил в магазине, остальное старшина отделения приносил из столовой. Пока желудок был занят работой над обедом, в голову лезли как надоедливые мухи, разные мысли. Как приятные, так и не очень:

    "А что же я наделал? Может быть, не стоило? Ведь с моего призыва никто моему примеру не последовал. А что же скажут родители, и как вообще отнесутся к этому поступку родственники и знакомые? А что меня ждет дальше? И что это за артиллерийский полк? И как меня там встретят? И что это за должность в медпункте? Я ведь ни одной минуты в настоящих войсках то еще и не был."

         Кстати в том приказе Министра Обороны СССР, на основании которого я так лихо  заложил вираж в своей судьбе, было одно очень хитрое примечание: «Лица, получившие звание прапорщика после года  срочной службы, и своими  неправильными действиями опорочившие его, должны быть разжалованы и отправлены, в войска, дослуживать оставшийся срок в качестве рядового…» Примерно так звучала эта формулировка. То есть я был обречен на примерную, отличную, службу пожизненно.
" Вот это ты, Лева, попался…  Ладно, службы я никогда не боялся. Бог не выдаст, свинья не съест. Поживем, увидим." -утешал я сам себя.

           Вечером ко мне забежали черпаки -сослуживцы. Казах Хэбэ-Пэша    и другие. Сначала по удивлялись, как это я так всех ловко обошел, поздравили. Ну, а потом, угадайте, чего потребовали от меня солдаты. Правильно.
"Вот тебе, Лева, деньги и бегом дуй в магазин. Ты у нас теперь уникальная личность. Свой среди чужих. "
Но увы я их надежд не оправдал. Пришлось остаться "чужим среди своих". Они постарались вида не подать, что обиделись, по- быстрому поручкались и ушли. Больше мне с солдатами батальона контактировать не приходилось. Неделю я еще в отделении отработал, но уже  без прежнего задора. Перед отъездом из части, женщинам  медсестрам выставил пару бутылок шампанского и конфеты. Вернул деньги начальнику отделения. Шкуренко оббегала меня десятою дорогой. Переночевал. Попрощался с Мунтяну. Вышел через КПП за забор части на автобусную остановку. Впереди - очередной поворот в жизни и службе.
             
            

*НШ-начальник штаба.

*учебка-шестимесячная школа прапорщиков. Там готовили старшин рот, командиров взводов и прочие профили, необходимые для армии.

*фурнитура-погоны, звездочки, кокарды, эмблемы, шевроны и прочие нашивки.

ЗКТ- заместитель командира части по тыловым вопросам. (примерно то же что и ЧМО).
*Зампотех- заместитель командира части по технике и вооружению.

ПРОДОЛЖЕНИЕ, смотрите второй том: "Служба по контракту".