02.06.2014.
Как-то раз у меня зазвонил телефон. Подняв трубку, я услышал голос моего друга Али. Он звонил из Москвы. Зная, что я часто летаю в командировки в Москву, Али попросил меня зайти к ним домой и взять один важный документ, который он второпях забыл.
Я обычно планировал вылет на пятницу, чтобы два дня отдохнуть и в понедельник со свежими силами решать все рабочие вопросы.
Прилетев в Москву, я сначала навестил одноклассника. Мы с ним пообщались за бутылочкой, вспоминая школьные годы. Во время таких встреч время для нас будто останавливалось, и мы погружались в прошлое, в беззаботное детство.
После этого я поехал в гостиницу и, устроившись, позвонил Али.
Он выразил недовольство:
– Зачем в гостиницу? Мог бы сразу ко мне заехать, супруга уже стол накрыла…
Решив, что отказ может вызвать обиду, я ответил, что минут через пять зайду. Гостиница находилась напротив дома, где жил Али, и окна моего номера смотрели в окна его квартиры.
Позвонив в дверь, я услышал лай собаки и по звуку определил, что она не такая уж и маленькая. Я, конечно, удивился, так как в последний раз, когда я заходил к ним чуть больше года назад, собаки у них ещё не было.
За дверью послышался голос Али:
– Подожди, сейчас собаку закрою в спальне.
Через несколько секунд дверь открылась, и Али объяснил, что их пёс очень агрессивен к чужим людям. Пока мы с ним здоровались, маленький сын Али прошёл в спальню, и собака, выскочив, метнулась в нашу сторону.
Али побледнел и шёпотом сказал:
– Только не двигайся!
Собака произвела на меня такое впечатление, что я застыл на месте. Она была ростом чуть меньше годовалого телёнка. Таких огромных я видел только в фильмах – это был сенбернар. Первая мысль была: хорошо, что водки выпил, вроде не так уж и страшно. А пёс, подойдя ко мне ближе, стал меня обнюхивать и вдруг уткнулся носом в мои колени. Это означало, что он принял меня за «своего». В ответ я, не задумываясь, положил руку ему на голову и стал гладить.
Али был в шоке. Придя в себя, он мне сказал:
– Проходи на кухню, а я его запру.
Я прошёл на кухню и поздоровался с женой Али, Мариной, которая стояла у плиты и ничего пока не знала. Стол был накрыт со всей щедростью русского гостеприимства. Чуть погодя, пришёл Али и сказал:
– Слушай, такого ещё не было.
Марина, узнав о случившемся, ужаснулась. Ну, а я, в шутку показав на бутыль с водкой, спросил у Али:
– Ты водку пил?
– Да.
Я, назидательно подняв вверх указательный палец и выдержав паузу, проговорил:
– Вот где собака зарыта! Я тоже пил, и так как у нас с тобой одинаковый запах, пёс принял меня за «своего».
Дверь кухни на всякий случай закрыли и правильно сделали, так как через минуту на меня из-за стекла уже смотрел Хан – так звали этого красавца.
Мы с Али разговорились и не заметили, как ребёнок открыл дверь на кухню, и Хан тут же подбежал ко мне. Я повернулся и только успел спросить у него:
– Ну, что, собачка, как живётся?
И тут же в ответ язык размером со строительную лопату лизнул меня прямо в лицо. Кому знакома эта порода собак, те знают, какие у них бывают висячие слюни. И эти самые слюни оказались у меня на лице, свисая, как шнурки от кроссовок.
Али и Марина прыснули со смеху. Их можно было понять: сначала они оцепенели и были в шоке, а потом эта выходка вывела их из шокового состояния.
Я пошёл в ванную и тщательно, с мылом, смыл эти «шнурки». Вернувшись на кухню, я попросил Али убрать собаку. Но Хан из-за стекла упорно продолжал смотреть только на меня. Я уже начал не на шутку удивляться. Даже подумал: а может быть, я в другой жизни был собакой?
Дети есть дети, и вскоре ребёнку опять захотелось на кухню. Пёс, конечно же, вместе с ним проскочил к нам. Страха ни у кого уже не было, так как я для Хана был уже свой. Только Али все продолжал удивляться, что с его Ханом такое случилось.
Я невольно взглянул на пса, который сидел сбоку рядом со мной. Лучше бы я не поворачивался в его сторону: история со «шнурками» повторилась в ещё более смачной форме. Я, естественно, опять пошёл в ванную, а, вернувшись, сказал:
– Все, на посошок – и расходимся.
Оказалось, это не так уж и просто сделать. Али сказал, что постель для меня уже постелена, и на ночь глядя он меня никуда не отпустит.
Я возражал:
– Какая постель, вон моя гостиница, и номер у меня там есть. Зачем вам ютиться в одной комнате?
Ничего не помогло. Упрямство выпивших мужчин в этот момент проявилось в полной мере. В конце концов, я не стал спорить, согласился с Али и прошёл в отведённую мне комнату. А про себя думал так: посижу минут пятнадцать, все заснут, и я выйду, тихонько закрыв за собою входную дверь.
Минут через двадцать я решил – пора. Осторожно вышел из комнаты и направился в сторону прихожей. Снял пальто с вешалки, надел его, подошёл к двери, чтобы открыть замок, и в этот момент меня кто-то крепко схватил за руку и потащил в коридор.
Конечно, это был Хан.
Все это происходило без единого звука, в полумраке – коридор освещался светом, падающим с улицы через стеклянную дверь кухни. Когда Хан довёл меня до середины коридора, он отпустил мою руку. Я прикрыл лицо ладонью, помня о «шнурках», и шёпотом сказал:
– Хан, дружок, так надо, – и погладил его по голове.
Мне показалось, что он меня понял, и я опять пошёл к двери. Но как только я протянул руку к замку, её снова перехватил Хан и опять потащил меня на исходную позицию.
Ну, думаю, его тоже нужно усыпить.
В то время, я ещё не знал, что эта порода – по натуре спасатель, и что сенбернары часто помогали альпинистам в чрезвычайных ситуациях. В генах у них заложено так, что когда они идут с альпинистами в горы, то не дают никому отделяться от группы. Также я не знал, что это самая дружелюбная собака по отношению к человеку.
В общем, я присел рядом с псом в коридоре и стал, поглаживая его, ждать, когда он уснёт...
Что было потом, мне рассказал Али.
Ночью ему захотелось в туалет, и он, как обычно, ориентируясь у себя дома в полумраке, уверенно пошёл в нужном ему направлении, да по пути споткнулся. Не поняв, что случилось, он включил свет, и перед ним предстала такая картина: мы с Ханом спали в обнимку посреди коридора. Когда он меня разбудил и стал выговаривать своё недовольство моим поступком, я плохо соображал и поэтому только пробурчал:
– Пить надо меньше! Не упрямствовал бы, и я спокойно спал бы у себя в номере. Давай, выпускай уже.
Придя в гостиницу, я включил свет, увидел себя в зеркале и ужаснулся: пальто, свитер и брюки – все было в шерсти Хана. Как это отчистить, я не мог сообразить и решил немного поспать, а потом что-нибудь придумать. Пришлось ещё открыть окно, так как запах Хана очень сильно ощущался на моей одежде. Человеку, не привыкшему к запаху псины, было тяжело спать в помещении, наполненном этим запахом.
Проснувшись, я решил почистить одежду. Да и чистить-то нужно было только пальто: остальное я запихал в пакет и накрепко завязал, поскольку запасная одежда у меня была. Я подошёл к вешалке снял пальто и вдруг заметил, что из внутреннего нагрудного кармана выглядывает документ, о котором вчера все забыли.
«Так», – думаю. – «Туда я больше не пойду».
В раздумье я подошёл к окну и увидел Али с Ханом. Хан бегал на длинном поводке, таская за собой Али, который был не в силах изменить направления, выбранные Ханом. Я решил позвонить ему и сказать, что документ остался у меня, но он, бегая за собакой, не стал меня слушать, только крикнул в трубку:
— Я собаку выгуливаю, потом позвоню!
– По-моему, это она тебя выгуливает.
Ладно, подумал я, пусть побегают, потом перезвонит.
Через некоторое время Али позвонил мне, но ничего не смог сказать, так как они всей семьёй заливались громким смехом. Почему они смеялись, было понятно.
Ну, смейтесь, смейтесь... Ожидая, пока они успокоятся, я подошёл к вешалке, достал документ из кармана и сказал Али:
– Подойди к окну и посмотри в сторону гостиницы.
Он меня сразу увидел, так как я махал ему этим самым документом. Смех сразу прекратился. Али только вымолвил:
– Как же так, почему ты его не оставил? Он же мне очень нужен в понедельник!
– У меня тоже в понедельник важные встречи.
Али не понял, к чему я клоню, и спросил:
– Ну и что?
– Тогда слушай. Во-первых, если имеешь собаку, ухаживай за ней. Вы её, наверное, очень редко вычёсываете. Сам убедишься, когда придёшь за документом и увидишь моё пальто. Во-вторых, когда я буду вешать своё пальто в приёмных, где сидят секретарши, надушенные французскими духами, как ты думаешь, что подумают обо мне они и те солидные люди, к которым я буду заходить? И, в-третьих, бери все, что нужно для чистки пальто от шерсти Хана, и иди сюда. Почистишь пальто – это у вас должно хорошо получаться – и только тогда получишь документ.
На том конце провода царило долгое молчание, потом Али телефон отключил.
Через некоторое время он пришёл ко мне в номер с пакетом разных принадлежностей. Я показал ему пальто.
– Вот, полюбуйся. Ты занимайся, а я спущусь в бар, выпью кофе. Документ получишь после того, как всё будет готово.
Когда я вернулся, пальто выглядело так, будто его только что привезли из магазина. Но вслух я выразил сожаление:
– Если бы я знал, что у тебя так классно получится, я бы остальную одежду в пакет не замуровывал. Так что ты особо не дуйся, тебе ещё повезло.
Я протянул ему документ и предложил пойти посидеть в баре, а он, лукаво посмотрев на меня, ответил:
– А, может, у нас?..