В давние-предавние времена люди на Земле поклонялись истуканам, и слыхом не слыхивали ни про какого бога. Однажды в деревню одну, где жило такое племя, пришёл человек. С посохом и заплечной котомкой. Незнакомец… Его тут же окружили вездесущие дети, не давая возможности идти своей дорогой.
- Ты кто таков? - то и дело выкрикивали они, разглядывая диковинного мужа. Особенно дивились они вещи, что держал он в руке. Она была им незнакома.
- Человек. О двух руках, о двух ногах. А кто ж ещё?
- Мы видим, что не истукан, - хихикнули они. А что в руках держишь?
- Книгу.
- Дай нам!
- Зачем?
- Мы будем ею играться. Ты покажи только – как? И мы научимся.
И тут странник повёл себя вовсе неожиданно. Он поставил палку между ног и принялся хохотать. Борода его то взметалась ввысь, то опускалась. Дети отметили, однако, что зубов у путника полный рот, и белы они, как молоко буйволицы. Это показалось им странным. Но не более того. Ребятишки искренне недоумевали по-другому поводу: что же вызвало смех у незнакомца? Дождавшись, когда мужчина смолкнет, они продолжили допрос.
- Видать по всему, ты жадный.
- Это не так вовсе. Просто вы не ведаете, что сотворить хотите.
- Поэтому и смеялся над нами?
- Не над вами. Не так. То, что я держу в руках – не игрушка. А священное писание.
- Мы не слышали таких слов, - удивились дети. Но они поняли: то, что держит пришлый в руках – ценно для него и расставаться со своей вещью он не собирается.
- Ещё услышите, - добавил мужчина. - Всему своё время.
- А чего дома не сидится – к нам припёрся?
- Я – одиночка. Странник. У меня и нет вовсе дома.
Ребятня переглянулась. И загалдела, перебивая друг друга:
- Вот так – даа-а!.. Как же ты живёшь? Чем питаешься и где ночуешь?
Но странник молчал, опираясь на посох.
Дети переглянулись, пожали плечами и прекратили его допытывать. Они быстренько побежали сорить взрослым новость о пришлом. Вскоре, из домов повысыпали люди. Теперь уже взрослые обступили незнакомца и принялись его рассматривать.
Внешний вид неизвестного мужчины привёл их в смятение. И люди выразили к нему немилость, хотя он стоял и улыбался.
- Чего тебе? И по какой такой надобности шастаешь по нашим местам? - сделал шаг вперёд самый смелый и бойкий. Он слыл среди племени задирой. И часто пускал кулаки в ход.
- Мимо проходил, - произнёс странник. - А на пути – вы и оказались. Я вовсе не знал, что то место, на котором стою, кому-нибудь принадлежит.
- Ах, вот как! «Не знал» он. Принадлежит! И ещё как принадлежит! Мне, - ткнул пальцем себя в грудь забияка. - Или вон ему, к примеру. Да, любому, кто живёт в этой деревне, - развёл руками вокруг себя смелый под одобрительные взгляды сородичей. - Но я не ползаю по другим местам. Мне такое и в голову не приходит!
- Выходит, мне принадлежит больше, - спокойно отвечал странник. И при этом даже не смутился. Хотя за его спиной никто не стоял.
- Как так? - вскрикнул смелый. И сделал шаг вперёд по направлению к страннику. Тот вызывал у него почему-то смутную тревогу. И задира хотел разобраться: отчего так.
- Всюду, где я побывал, я оставил частичку себя.
- Ты сумасшедший? Как такое может быть? Ты что: отрезал что-то от себя самого? - И смелый, не поверив, подошёл вплотную к пришельцу. Он бесцеремонно начал ощупывать его руки, ноги, затем – туловище. Заглянул даже в рот. Найдя, что незнакомец целёхонек, местный обвинил его во лжи. Гневно заключив: - Ты лжёшь, одиночка! Зачем?
Незнакомец молчал. Он оставался спокоен и смотрел на обвинителя
чистым и ясным взором.
- Молчишь? В таком разе: что тебе надо от нас? - не отступал смелый из местных. Он знал, что в случае чего, его поддержат сотоварищи. И поэтому – тоже не боялся. Но вот почему так странно вёл себя пришлый, для него оставалось загадкой.
Странник казался задумчивым. Безмятежный взгляд скользил по лицам, не задерживаясь ни на одном.
- Убирайся же прочь!
Толпа тоже начала возмущаться и гнать непонятного человека, который вёл себя не как все.
- Уходи от нас! - послышалось то тут, то там. - Ты нам не нужен!
Но пришелец, похоже, не собирался этого делать. Он ответил так на враждебные выпады:
- Я сказал правду, добрые люди. И могу повторить её. Всюду, где я побывал, я оставил частичку себя самого.
Толпа возмутилась сильнее. Послышались решительные выкрики в сторону человека, который лгал. Да ещё и так открыто. Кто-то поднял кулак и метнул его в воздух, изрыгая проклятия. Смелый, подбадриваемый толпой, изрёк, взяв с земли увесистый камень и угрожая им:
- Да как у тебя язык повернулся говорить эдакую ложь? Эй, люди! Вы только гляньте на негодника! Он врёт всем нам и даже не краснеет!
Люди, теперь уже все, недовольно загалдели, теснее обступая незнакомца. Но тот по-прежнему настаивал на своём:
- Я третий раз могу сказать: говорю истину. Где бы ни появился я, всюду оставляю часть себя.
Бойкий едва сдержался, так ему захотелось немедленно поколотить вредного человека, который не только не шёл своей дорогой, но и упорно настаивал на своей, сомнительной для многих, правоте.
И тут вышел вперёд старейшина племени. Он расположился в круге, где уже стояли двое. Прочие – расступились, подвластные жесту лидера. Когда образовалась тишина, вождь племени произнёс:
- Я доверяю своим глазам, ибо они видят. Я доверяю рукам, ибо они всегда при работе и добывают хлеб насущный. Носу, он чует добычу и распознаёт иные запахи. Иногда я верю собственному голосу, что внутри меня… Но я не могу даже представить, о чём ты говоришь, если никто из нас не видит и не ощущает того, о чём говоришь ты!
Толпа одобрительно зашумела опять, соглашаясь со своим вожаком. В глазах людей одиночка прочёл негодование. И тогда он понял, что должен сказать то главное, ради чего очутился в деревне.
- Речь идёт, о, старейшина, о том, что я отдаю каждый раз, как появляюсь в незнакомом месте.
- Мы такое уже слышали. От тебя. Но это непонятно нам. О чём ты?
- О боге.
Старейшина посмотрел с удивлением на жителей, которые ответили ему взаимностью, а затем перевёл взгляд на незнакомца.
- Что ж это такое – твой бог? Это предмет? Человек? Что?.. - посыпались вопросы. Но вождь не перебивал людей. Он был заодно с толпой. На
этот раз. И так же, как она ждал ответа от странного человека.
- Не мой. Вовсе нет.
- Пусть так. Объясни же нам: что есть бог?
Тогда странник поднял с земли камень, оброненный смелым. И молча показал его людям. А затем обратил взор свой к холмам, что стояли в отдалении. И все посмотрели туда, куда он указал.
- Я всего лишь камень на этой земле. Но там, вдали – холмы. Они из тех же самых камней, что лежат на дороге. Однако холм не возьмёшь в руку, и не выбросишь так просто, как камень, который я держу в руках…
- Что ты хочешь этим сказать?
- Бог – есть суть вещей, что таятся внутри нас. Он ВСЁ и НИЧТО одновременно. Это и я, и ты, и он, и вон тот ребёнок. Это река, что протекает за теми холмами...
- В таком случае, - это лишь хаос. А никакой не бог, - рассмеялся старейшина, не дослушав незнакомца. Люди племени повторили. Хохот обрушился на одиночку.
Широким жестом вожак остановил людей и добавил:
- Перед тем, как добыть зверя, мы идём к истуканам и молимся на них. Перед тем, как должно свершиться что-то важное в племени, я иду к холмам, падаю ниц и взываю к истуканам. И чудо происходит… Нам не нужен бог! У нас есть истуканы…
Лидер племени был убедителен. И одобрительный гул раздавался то тут, то там.
Но незнакомец по-прежнему упорствовал в своей правоте, пытаясь вселить в души людей сомнение.
- Каждый из живущих видит то, что пожелает увидеть. Кто-то видит божественное проявление в том, что окружает его, и в себе самом, а кто-то – волчий оскал дикого зверя, который может наброситься и растерзать. И в итоге такое видение сеет страх и хаос в душе. Бог не таков: он любит людей. И взывает к проявлению любви взаимной. Он любит всегда… Бесконечно и всецело. И мы подобны ему. Но нам не дано понять величие бога. Однако стремиться к тому следует, ибо такое видение вселяет благодать. И тогда страху в душе не будет места. Потому, что она свободна и подобна божественной. Человек молится лишь для того, чтобы проявить солидарность и участие с тем, кто принял муки во имя спасения души, а не плоти. Человек молится не только, когда ему плохо, или надо разрешить сомнения, но и когда хорошо… Чтобы поделиться радостью с богом.
После таких слов вожак понял, что надо ответить. И прекратил смех. Толпа смолкла тоже. Лидер заинтересованно посмотрел на одиночку и произнёс:
- Но мы живём мирно. Никому не мешаем и никого не трогаем. И слыхом не слыхивали ни о каком таком боге. У нас есть истуканы. Мы им и молимся. Если есть в том нужда. Разве не достаточно?
Толпа одобрительно закивала.
- Я видел деревянных идолов, когда проходил мимо. Но они – не бог. Бог – есть сама истина. И он невидим.
- В чём же разница? Разъясни!
- Надо верить… Я – верю. А ты – нет. И в том – наше отличие. Бог помогает. Если к нему обратиться. И в том его божественное проявление. Я верю в бога. В то, что частичка его есть и во мне тоже. Божественная частичка. Я делюсь своей верой… С каждым, кто того пожелает. Я понимаю, делясь, что во мне есть та истина, без которой не может обходиться другой. И отдаю другому. Отдаю, как драгоценный дар. Чтобы он передал тоже. И этот процесс бесконечен…
- И много таких нашлось?
- Не знаю… Но отовсюду, где я побывал, я уносил тепло душ и свет глаз. Это были вера в лучшую участь и свет надежды. И я был счастлив, замечая перемены… Я счастлив и сейчас, беседуя с тобой. Счастлив, потому что и ты прозреваешь…
- Но ты сказал: «Отдавал».
- Да. Это так. И это было взаимно.
- Я не понял тебя. Зачем тебе это? Почему ты не живёшь, как все?
- Неужели ты не понял?
- Нет.
- Я самый счастливый человек на этой Земле потому, что я научился быть бескорыстным…
Странник тот ушёл на следующее утро. И никто его уже в той деревне не видел больше никогда. Но легенда об одиночке, который верил в бога и бескорыстно отдавал частичку себя самого, жива до сих пор. И передаётся из
поколения в поколение, из уст в уста.
2014.
Дерево. Гризайль. Святой Иаков Старший.