Весной 1961 года у нас, на бетонном заводе, расформировали бригады, работавшие на дробильном агрегате. Меня перевели в механический цех, в бригаду слесарей. Ребята ремонтировали башенный кран, мостовой и козловой, устраняли неисправности механизмов на бетонном заводе. А я им помогала носить ключи и устранять мелкие поломки. Наша бригада слесарей работала всегда в первую смену, иногда оставались во вторую доделывать незаконченную работу. Мне было удобно, работая в первую смену, ходить на тренировки в спортивный зал, так как я играла за сборную волейбольную команду Запсиба.
Рядом с механическим цехом, в этом же здании находилась строительная лаборатория. Алла Александровна Чертова была заведующей. Через три месяца по моей просьбе директор бетонного завода перевёл меня в лабораторию. Здесь я работала отборщицей проб цемента и бетона. Цемент разных марок вагонами поступал на завод, чтобы марку подтвердить, отборщицы проб насыпали цемент в ведро, в лаборатории делали замес, заливали раствор в кубики, просушивали и испытывали под прессом.
Мы работали в три смены, и в каждую смену брали ещё пробы бетона, который шофера увозили на разные строительные объекты. После их просушки, проводили испытание на прочность. Результаты записывали в журнал. О каких-либо несоответствиях заведующая докладывала директору бетонного завода на планёрке. В строительной лаборатории работали в три смены. Заведующая была всегда в первую смену, а три отборщицы проб, так называемые лаборантки, работали неделями, по одной в смену. Работа мне нравилась, но зарплата была такая же - 72 рубля в месяц.
Будучи председателем цехкома профсоюза – это ещё выбирали меня, когда я работала в механическом цехе, я обязана была посещать вечерние планёрки руководителей, которые проходили в кабинете директора бетонного завода. Здесь обсуждались текущие вопросы, отчитывались начальники участков, кого-то ругали, кто-то говорил о своих проблемах, другие сидели и слушали их, а кто-то дремал.
Алла Александровна докладывала о состоянии бетона, прочности поступающего цемента, и многое другое разбиралось на планёрке. Мне было девятнадцать лет, не было ни опыта, ни знаний. На этих планёрках я сидела с умным лицом и слушала внимательно.
Всех рабочих привозили на работу и отвозили домой на машине, крытой сверху брезентом, называемая строителями «будка». Утром и вечером нас ожидал шофёр в определённое время, в определённом месте. В кузове мы уплотнялись до предела, так много в неё набивалось людей.
Потом от Новокузнецка проложили рельсы, и начала ходить электричка. Строители добирались до объектов на ней, но я обычно ездила в «будке». Однажды утром я не поехала на работу на этой машине, так как проснулась с чувством непонятной мне тревоги. Вышла из дома на час раньше, пошла на работу пешком.
Одета я была в лёгкий комбинезон на лямках и клетчатую рубашку. На голове носила бордовый берет. В такой одежде я ходила на работу летом. В лёгкой обуви, лёгким бегом, бежала по шпалам железной дороги, которая проходила недалеко от нашего завода, обогнала Виктора Цысь и его начальника-баскетболиста, которые всегда ходили на работу пешком. Лёгким бегом я добиралась за 20 минут до бетонного завода, успевала вовремя и без опозданий явиться в лабораторию.
Рабочий день прошёл как всегда. А после работы была планёрка у директора. После планёрки на электричку уже опоздали все заседавшие на планёрке, пришлось ехать на машине в «будке», битком забитой людьми. Оказалось, что машина с рабочими не уехала в посёлок. Все ожидали, пока окончится планёрка. Еле-еле уплотнились все, когда вскарабкались в кузов. Я протиснулась вперёд, ближе к кабине, сказав, что на меня там место заняли ребята. Чувство тревоги не проходило весь день. Интуиция подсказывала, что что-то должно случиться.
Прошёл хороший дождь после обеда. Водитель вёл машину медленно. На повороте около гаража она начала медленно наклонятся и падать на правый бок. Люди по инерции повалились в сторону наклона, тем самым добавили ей скорость падения. Это нужно было делать наоборот, своё тело направить в противоположную от наклона сторону, чтобы удержать равновесие машины - я где-то читала об этом. А они с шутками повалились друг на друга. Хорошо, что она не перевернулась на крышу «будки», а упала только на бок. «Чему быть, того не миновать», – говорят в народе.
Жертв не было, только были ушибы, да у одной женщины была сломана ключица. Люди, стоявшие в конце кузова, выпали из машины и вымазались в грязи. Оказалось, колесо наехало на небольшую кучу застывшего бетона. Хорошо то, что кювета не было. А то бы перевернулась машина вверх колёсами. Вот о чём подсказывала моя интуиция. Я читала советы о предсказаниях интуиции: «Слушайте своё сердце! Оно подскажет». Подсказывать-то подскажет, а вот как поступить – выбор за человеком. Но как сделать выбор, если вторая и третья смены менялись в 24 часа. Приходилось всё равно ночью ехать на машине, крытой брезентом, в «будке». Но работая в первую смену, спешила уже к электричке.
Продолжение следует
http://www.proza.ru/2014/06/01/960