см. Фото:1....второй ряд, слева направо, второй Кондратенко, третий Маловичко, крайний Рогуля.2. Маловичко В.3.внизу справа О.Бабаков.4. до нас.
Через пару дней фельдшерам нашего призыва присвоили очередные воинские звания «ефрейтор». Приколов и разговоров на эту тему было предостаточно.
- Лучше иметь дочь плоститутку, чем сына «ефлейтола», - картавил на тумбочке, сгорая от зависти рядовой Лимонов.
-Хохлы без лычки, как п...а без перемычки,- тыкая в нашу сторону пальцами, орали наши погодки - водители, сплошь донбасские пацаны. Считалось, что это звание давалось за примерную службу, вроде как поощрение.
"Х-м, так я, значит, тоже типа не последний, меня заметили, выделили в лучшую сторону?" - задавал я вопрос сам себе.
Кроме как дежурств по терапии и приемному отделению, в другие наряды больше не ходил, но и на дежурствах медицинского профиля работы хватало. Дедами стали фельдшера, которые на дембель собрались весной. Они практически по службе вообще ничего не делали. Кто умел играть на музыкальных инструментах, те не вылазили из своей подвальной студии. Другие ночами напролет смотрели телевизор с западногерманскими программами, а днем отсыпались по укромным местам. Ходили на экскурсии в город и по магазинам. К дембелю рожи округлились, разжирели, потолстели.
Для нашего призыва о свете в конце туннеля еще не было и речи, мы все еще шли на ощупь, хотя сквознячком после ухода старшего поколения дедов слегка и потянуло. Через неделю пришла группа молодых на должности санитаров и водителей. Всего восемь человек. Ничего примечательного. Смотреть на них без слез было невозможно. Теперь стало понятно, как полгода назад выглядели мы сами. Одним словом - «мешки». На период КМБ над ними командиром назначили ефрейтора Пятакова. До присяги они в наряды не ходили, но вся черновая работа в роте была возложена теперь на них.
Как-то раз мы с Васей Кохтюком забрели в самое теплое место
медроты - теплопункт. Я уже о нем упоминал, от него в разные стороны ответвлялись туннели, по которым проходили водопроводные, канализационные, тепло-, электро- и телефонные трассы. Один из туннелей, ведущий на восток, в сторону западного Берлина мы решили слегка обследовать. Взяли фонарики. В туннеле было тепло, сухо и слой пыли на полу. Под потолком - разбитые (раскуроченные) плафоны. Пригибаться не приходилось. Высота примерно два метра, ширина до полутора.
Прошли всего метров сто, впереди был завал, видимо, в результате специально произведенного взрыва, но справа оказалось помещение в виде комнаты размером, примерно, 5х10метров. В ней было почти пусто, если не считать аккуратно сложенных на поддоне мешков с цементом. Это мы поняли, прочитав надпись на немецком языке. Дата изготовления 1943 год, больше ничего интересного. Вернулись. Поделились впечатлениями с корефанами*. Оказалось, что мы уже не первые, кто видел эти рейховские трофеи. Тем не менее, до сих пор особо никто на эту тему не распространялся, исходя из определенных соображений...
Теперь же информация стала достоянием большего количества ушей. О результате информации мы поняли на следующий день, утром. Прапорщик Сукинцов на разводе поставил задачу Пятакову с его подчиненными перетащить тачкой и на плечах цемент в роту.
С целью прогиба перед командованием части, Сукинцов затеял грандиозный ремонт. Вот чем обернулась для рядового солдата наша находка и широко распространенная информация.
В течении нескольких месяцев перестраивали умывальник, туалет, ряд других помещений, стенок и перегородок. Правда, для ремонта санузла была привлечена бригада немецких специалистов. Расположение роты преобразилось. Вместо умывальника трехсотлетней давности с раковинами в виде эмалированных керамических корыт, были установлены красивые современные умывальники с хромированными кранами. Помещение было разделено на две половины. В другой оборудовали десять душевых сеток. Пол, стены и потолок покрыли красивой бледно-зеленой плиткой, туалет разделили на кабинки.
"Рейтинг" Сукинцова в глазах начальников, видимо, поднялся до определенной высоты. Его надежный собутыльник Лисович в это время уже пас овец в своих Карпатах. Хотя лично меня с Кохтюком за находку цемента он не благодарил, но, видимо, и в его сучьей душе шевелилось какое-то чувство, потому что в его геморроидально-багрово-синих глазах я стал различать потепление при взгляде в мою сторону.
Быстро закончился КМБ очередного пополнения. Чужое время всегда быстро бежит. Среди молодых «мешков», относительно выделился один - Кузьмин, с диагнозом «Ленинградец». По всем параметрам- копия москвича Лимонова. Но при этом с претензией на умение бренькать на гитаре. Хотя я в его игре, даже не с полным отсутствием музыкального слуха, абсолютно ничего не слышал, но очередное поколение дедов - тащилось. С него никто не снимал ежедневных обязанностей (наряды, уборки и т.п.), но при этом в любую свободную минуту его затаскивали в ленкомнату с предложением поиграть для души.
Учитывая, что Дош и Шершнев сами музицировали, то салагу пристроили на халявное место, санитаром в оперблок. Халявное, не потому что там мало работы, там ее всегда предостаточно, а потому что подальше от глаз начальства. А это само по себе, ну очень много значит для рядового СА. Другие молодые санитары и водители меня не интересовали вообще. Нашему призыву стало легче. Мы практически не выходили из отделений. Но при этом, если молодой где-нибудь совершал явный прокол, типа зайти в курилку без разрешения, или не отдавал честь (старшему солдату и выше) по званию, наша лимонная кровь закипала в жилах с пол оборота.
Правда, внешне это выражалось в негромком шипении и сверкании глаз с нашей стороны. До отпускания колобах в лысый череп, пинков и подзатыльников дело не доходило. Нам делать это еще было не положено, нужно было дозреть, чтобы иметь право. Еще полгода самим брать эти «благородные» уроки. Наверное, чтобы по- настоящему закалиться.
ВОДИТЕЛИ.
Иногда было интересно понаблюдать со стороны за службой наших сослуживцев - водителей. Техника в парках роты была различная. В боксах на колодках стояли ЗИЛы-131 и ГАЗ-66 (всевозможные по предназначению АП; АС; ДДА). За каждой из них закреплен водитель. Живой солдат, но машины эти, так называемые «Строевые». Это значит, что использовать их можно только в период боевых действий! А так стоят они себе тихо и спокойно на деревянных чурках - подпорках в подвешенном состоянии. Колеса даже земли не касаются. Отдыхают. Начищенные и надраенные до блеска. Опечатанные и опломбированные. Красота! Для тех, кто не понимает.
Солдат - водитель, закрепленный за одной из таких машин, самый несчастный солдат в армии. Почему? Да потому что со своей красавицы он только пыль ежедневно смахивает. Но пыль это мелочь, с этим можно было бы смириться. Работа в парке. Уборка в боксах. Уборка территории парка. Наряды, наряды, наряды по роте по столовой, в караул, на работу. В очередь и вне очереди. Сесть за руль счастье для водителя, даже стоящей на колодках машины. Ну, нельзя сказать, что все так плохо, и эти машины в мирное время выезжают на дорогу. На разминку. И водителю и машине иногда нужно размять кости и коленвалы. Чтобы не застояться, не потерять навыки.
Для этого пару раз в год существуют автомобильные марши - 500км, 250км, 100км и т.д. и т.п. в основном, когда надо обкатать вновь прибывшую молодежь. Отведут душу водители строевых машин. Накатаются до одури, но разве это езда? 20-30-40 км в час в колонне, да с соблюдением интервалов и дистанций. Да со старшим в машине! Тягомотина и нервотрепка. А после марша - машины на колодки! В боксы их! Но это не скоро.
Сначала советскую боевую технику нужно обслужить. То есть довести ее до ума и разума. Перебрать по винтику и болтику. Протереть и смазать. Подтянуть и затянуть. Заменить масла и смазки. Зимой - зимние, летом - летние. Подкрасить, покрасить и докрасить. Все под присмотром технарей -спецов всех рангов и званий. От сверчков до генералов. Висят они над душой бедного несчастного водителя строевой машины день и ночь.
А в промежутках- наряды. А на все ТО (техобслуживания) свои нормативы. Меньше по времени можно, но не больше. А не дай Бог не вложишься в отведенное время. Борони Бог - попутает нечистая сила и что-то сделаешь некачественно. До дембеля будешь в штате на строевой машине!
А все, потому что есть в боксах автопарка и другая категория автомобилей. Эта категория называется волшебным для ушей водителя словом «транспортная». Эта группа относительно небольшая для нашей части. Один, два грузовых ГАЗ-66 для выполнения перевозок личного состава части и хозработ. Они, в нашей части выезжают крайне редко. Раз в один- два месяца с личным составом на полигон - пострелять, да мусор вывезти, когда наша очередь.
Но есть еще и более престижные транспортные. Называются УАЗ-452. У нас проходят, как санитарные микроавтобусы. На ходу их три. Постоянно задействованных 1-2. Одна периодически в ремонте. А еще есть УАЗ-469, так называемая, командирская машина. Легковая, «бобик», советский внедорожник. Водитель, который играет роль «прокладки» между рулем и сидением этого автомобиля, занимает самую престижную солдатскую должность в любой части. Среди водителей, естественно.
В нашей части водителей около двадцати и более. Транспортных машин не более пяти. Руль транспортной машины - это постоянная возможность выезда за забор части. Это бесплатные экскурсии в неведомый мир, даже если это всего лишь социалистическая страна ГеДеэРия. Масса впечатлений для неискушенного. В большинстве случаев сельского, из медвежьих углов, пацана.
Конкурс! Беспрерывный, круглосуточный. Все желают за руль «санитарки»! О «командирской» боятся и думать. Дело в том, что по прибытию из Союза в дивизию, все водители проходят сборы, несколько месяцев. «Автокарантин» - на их жаргоне. Там всех тщательно просеивают сквозь мелкое сито. Сначала по документам и в личных беседах. Как и в любом деле, так и здесь есть те, которые от Бога. Таких немного, но они всегда находятся.
Например, у пацана отец директор, или преподаватель автошколы, или таксист и.т.д. Пацан начал ходить, говорить и водить все, что на колесах, одновременно. Такие затем всю службу не вылезают из-за руля. Они понятия не имеют о каких- то нарядах, дежурствах, караулах. Они день и ночь в интересах службы возят высоко посаженные жо.ы комдивов и их замов, комполков, бригад и командирчиков помельче.
Ох, нельзя сказать, что у них служба легкая. Тут быть только одной прокладкой между баранкой и седушкой мало. Нужно еще быть и маленько с башкой. Ты для своего бонзы никто, он для тебя - все! То что машина всегда исправна, выдраена, вычищена и на ходу -молодец. То что водишь машину виртуозно, без приключений -отлично! Но ведь ты всего-навсего казенное имущество. Раб, придаток к машине. Одна из его деталей, без которой она- груда металла, резины и стекла. Ты должен сам быть всегда начищен и наглажен, помыт, побрит, с почищенными зубами.
Конечно, это в зависимости от уровня эстетического воспитания и образования самого возимого тела. Но и это не все. Водитель командира или начальника, денщик, ординарец, слуга. В глазах особо привередливых бугров, он холуй. Но потерять эту должность боится, боится больше всего на свете. Живет- то он в казарме. И прекрасно осведомлен о службе своих сослуживцев. Страх заставляет его быть тем, кем ему прикажет шеф.
А еще он свидетель очень многих теневых сторон своего «папика». Он знаком с его семьей, женой и детьми. Он знает его любовницу (и не одну). Он сам или вместе с прапорщиком-ординарцем ездит на продовольственный склад. Где в условленное время прапорщик, начальник склада - первый вор части, уже ждет его с отложенными коробками и пакетами. В пакетах все лучшее, что Бог послал в паек солдату. Нет, правда, самое лучшее прапорщик, начальник склада, отложил себе и своей любовнице, но об этом не сейчас. Жена командира все привезенное принимает, как должное. Но, пардон, я забежал вперед.
Все, что касается продовольствия, то в описываемый период в ГСВГ всем офицерам, прапорщикам и сверчкам выдавались пайки. На всех членов семьи. Достаточно жирные. От хлеба и мяса, до соли и лаврового листа. Это в округах на территории СССР пайков не существовало (за редкими исключениями, там, где они были необходимы) там выдавались. В Дойчландии были другие проблемы у несчастного командирского водителя. Отвезя командира на службу, нужно было срочно возвращаться к нему домой. Там в ожидании томилась жена командира. Нет не потому поводу, о котором может быть кто-то подумал. Хотя и это не исключалось. Бывает все в жизни слуги.
Так вот, командирша, одна или с детьми, или чаще с подругами, собрались прошвырнуться в город. По магазинам. Теперь это шоппингом, называется. Того, что можно купить в Неметчине, в Союзе ни за какие шиши не купишь. Или по гаштетам, в нормальном баре можно с подругами не хило покутить - таких напитков и закусок в стране, уверенно шагающей к светлому будущему, днем с огнем не отыщешь. Надо все успеть. Срок пребывания в этом Эдеме, увы, ограничен. Пять лет вроде много, а так быстро пролетают. А о том, что ждет мужа и ее, по замене, даже думать не хочется. Даль – ВО*.
Ужас! А подруги- то все. как на подбор. Жена замполита, зампотыла, зампотеха. А самая доверенная и близкая подруга - жена прапорщика - денщика. И все перед ней заискивают, лебезят, подстилаются. Хотя у каждой -камень за пазухой. Но об этом догадываются, те, кто поумнее. Девочки гуляют. Скупают шмотки, хрусталь, ковры. Нет солдатику (Ваньке, Петьке, Ваське) ни минуты покоя. Упаковать, погрузить, развезти по квартиркам. Разнести.
-Солдатик, а зайди в квартиру, - это командирша, - собери ковры, паласы, дорожки и хорошенько выколоти их. Все, сделал? Хорошо, посиди с моим Мишкой (ребенку 3-5-7 лет). Я отлучусь ненадолго к соседке.
Солдатик нянчит. Не доведи Господи чем-либо не угодить хозяйке босса! «Халяве» будет мгновенный конец.
Рабочий день такого солдата совершенно ненормированный. Питание нерегулярное, а эпизодическое, как у волков. Отдых (сон) само собой не соответствует Уставу. Командир возвращается домой, увы, не до, а далеко после отбоя. В часть он, соответственно, должен прибыть часто задолго до подъема. Даже если живет от части в 100 метрах, то, увы, не пешком. Якобы, должность не позволяет, да и в любую минуту могут вызвать вышестоящие командиры. Бежит водила, пыхтит, потеет, матерится. С утра еще в туалет не успел сбегать, а уже за баранку. А так как сам еще молодой, то вчера машину доводил до ума до двух часов ночи.
Хорошо водиле комдива*, он уже прослужил год. У него все повязано. Малейшая поломка, он отгоняет машину в рембат* а сам балдеет, салаги за него ишачат. Приезжает вечером в казарму, сам идет спать, молодняк и отмоет и отрегулирует чего надо, а зимой утром и прогреют. А тут все сам, да сам. Но нет, никогда добровольно - самостоятельно, солдат водитель не попроситься на другую должность. Одна только зависть всех, кто числится за строевыми машинами, стоит того, чтобы все стерпеть. А еще то, что ни один лимон, черпак и дед даже не смеют смотреть в твою сторону. Тебе прощается и разрешается, если не все, то многое.
Никто из сослуживцев и даже начальников над тобой не издевается. Деньги не отбирают. По городу, по магазинам, даже музеям и кино ты шастаешь. Конфетка, печенька тебе перепадет. На девочек глазеешь, в отличие от своих собратьев, сколько хочешь. Многие секреты своего шефа, о которых даже жена не подозревает, ты знаешь. Но даже под пытками никому ни-ни. Очень много имеешь информации от своих собратьев по машинам и о других командирах и начальниках, об их семьях. Но ею ты, возможно, поделишься после второго стакана водяры, когда придешь на дембель, перед своими корефанами, но она им до лампочки.
Ах, как хорошо служится водителям транспортных машин. Прослужив полгода, закрепившись, утвердившись и уверовавши в свою незаменимость, такой солдат очень меняется внешне. Рожа лоснится, талии нет и в помине. Задница шире плеч, походка - куда там тому, кого он возит! Непосредственный начальник, пока он в относительно невысоких чинах, стройный, тощий и сутулый. У него забот выше крыши. А «прокладка» врубившись в смысл своей роли, если не дурак, с каждым днем становится все краше и шире.
После просмотра документов и собеседования в автокарантине есть время, естественно, и на практике разобраться, кто есть кто. Документы, т.е. «права» были и у Лисовича с Шотом, но их тупорылых даже до строевых машин не допустили. Хорошо зарекомендовавший себя за два года службы, водитель транспортник по собственному желанию и при отсутствии возражений со стороны начальства мог продлить службу в качестве сверхсрочнослужащего.
После двухгодичной школы мужества, это был настоящий профессионал. В дальнейшем они следовали за своим первым шефом по служебной лестнице вместе. Или как Швейк от фельдкурата Каца передавался поручику Лукашу, т.е. по наследству другому начальнику. А при очень положительных характеристиках, мог быть передан в качестве ценного презента из рук в руки, вплоть до главкома группы, округа и т.п. Может, конечно, случиться и наоборот, но это уж, как карта ляжет. И так, среди водителей в армии идет беспрерывный, тяжелый, с потом и кровью, естественный отбор. И это правильно.
В нашем подвале был оборудован, среди прочих помещений, класс самоподготовки для водителей. Вполне приличный для такой мелкой части, как наша. Парочка макетов двигателей в разрезе, стенды, плакаты. Столы, стулья. Заглядываю как-то по случаю. Идет самостоятельная подготовка. Деды (водители)режутся в домино. Молодежь крутится возле макетов, три черпака, т.е. прослужившие год, все трое- хохлы из Казахстана. Дети бывших переселенцев-целинников из Украины. Рядовой Рогуля, младший сержант Маловичко и ефрейтор Кондратенко, двое призваны из города Чимкента, а Маловичко -полтавская галушка.
На всех троих без смеха не взглянешь. Украинского языка двое не знают ни слова. Живые персонажи популярного мультфильма о казаках -запорожцах, которые играли с англичанами в футбол, гонялись за пиратами и т.д. Рогуля - это сила и ноль в черепной коробке. Под два метра ростом, крайне добродушный. Вечный трудяга, где бы его не поставили, кроме как за баранку. При этом пальцем никого не тронет. Кондратенко, в зоопарк, к клеткам с шимпанзе можете не ходить. Вот она перед вами, вылитая. Метр пятьдесят ростом. Ширина лба пол сантиметра. Череп плоский, затылок скошен назад на тридцать сантиметров. Ножки коротенькие, «о» - образные, кисти рук в согнутом положении касаются пола. Он уже полгода, как за рулем дежурной санитарной машины. На приколы по поводу своих внешних данных, которые так и сыплются со всех сторон, почти не реагирует, или внешне вида не подает. И вообще вполне миролюбивый.
Маловичко, типичный хохол среднего роста, склонен к полноте, но еще худощавый, плутоватая ухмылочка не сходит с лица. Сам себе на уме. Но пока, до сих пор на «строевой». А спит и видит себя за баранкой хоть самой захудалой транспортной. Все втроем они изучают правила дорожного движения. Маловичко держит в руках «Правила» и по порядку зачитывает тот или иной вопрос. Двое по очереди отвечают.
За правильный ответ на бумажке ставится очко напротив фамилии (они потом суммируются и, победивший, поощряется каким -либо призом из чайной). За неверный ответ - соответствующее, количество высококачественных щелбанов. Рогуля не успевает массажировать красный, как помидор лоб. Кондратенко с довольной рожей подсчитывает количество очков. Затем вопросы начинает читать тот, кто набрал максимальное количество очков и т.д, до конца занятий. Как я позже убедился, их занятия были достаточно эффективные.
- О! Зема! Заходи, - заметил меня первым, наиболее дружески настроенный Маловичко - присаживайся.
- Чем это вы здесь занимаетесь? - спрашиваю я, глядя на Рогулю, который растирал лоб.
- Изучаем «ПДД», - заржав жеребцом, ответил Кондратенко. Они подробно рассказали о своих методах учебы. Посмеялись вместе. Я уточнил, кто из них заступает в наряд по роте, и убежал по своим делам. Водители в СА свой хлеб даром не ели никогда.
*корефан(вьетнамское)-друг.
*рембат-ремонтный батальон.
*комдив-командир дивизии.
*Даль-ВО-дальневосточный военный округ. (по аналогии, Заб-ВО- забайкальский, Од-ВО-одесский, Прик-ВО-прикарпатский и т.д.)