БЕСЫ ПРЕЖНИЕ И НЫНЕШНИЕ. О ФИЛЬМЕ ВЛАДИМИРА ХОТИНЕНКО.
Поскольку фильм Владимира Хотиненко является не экранизацией «Бесов» Достоевского, а заявлен самим режиссёром «по мотивам романа», то предъявлять претензии в этой части не буду. Хотя, конечно, некоторые поклонники Достоевского будут (и уже) возмущены как дополнениями, так и усечениями сюжета и текстов «Бесов» Достоевского (см., например, «Бесы от Хотиненко. Мнение поклонника Достоевского» http://neimmigrant.livejournal.com/ )
Конечно, Владимир Иванович – талантливый режиссёр, и фильм смотрится с интересом. Впечатляют и его режиссёрские ходы, и игра актёров. Кстати, введённый в сюжет фильма следователь Горемыкин (его нет в романе Достоевского) – реальное лицо, он вёл уголовное дело Сергея Нечаева (см. репортаж со съёмок: http://afisha.mail.ru/series_811351_besi/ ).
В этом же репортаже Хотитненко сказал, что фильм теперь будет как никогда актуален: «Более актуальной вещи придумать просто невозможно... Самая соблазнительная из сил зла, это призыв к борьбе – это написал Кафка.... Сколько ничтожеств выдвинулись благодаря революции... Были и большие люди, были и серьёзные, но сколько ничтожеств на этой волне почувствовали себя значимыми!»
Мы ещё вернёмся к этому на самом деле неоднозначному и осторожному высказыванию Хотиненко, но на самом деле верно то, что его фильм при желании конечно можно интерпретировать в современном русле официальной идеологии Кремля как направленный против «оранжевых революций» и нынешней российской «несистемной оппозиции».
Согласился ли бы с такой интерпретацией Достоевский, живи он в наше время, – это, конечно, большой вопрос. Ведь бесы, о которых он писал, взяли власть в 1917 году, ведь именно Ленин был среди всех революционеров того времени главным поклонником Нечаева (и провёл его идет в жизнь), и именно Ленин и Сталин являются ныне кумирами таких главных идеологов Кремля как Кургинян, Проханов, а отчасти и Дугин. Наконец, правящие теперь в стране чекисты в советские времена считали себя (и были на деле) «передовым вооружённым отрядом» той самой ленинской партии, которая победила в октябре 1917-го и правила до 1991 года. И ведь именно крах СССР, по Путину, явился «главной геополитической катастрофой ХХ века»...
Так что трудно сказать, согласился ли бы Достоевский, живи он в наше время, с интерпретацией фильма Хотиненко кремлёвскими пропагандистами, тем более – с подобной интерпретацией своего романа.
Наиболее жёсткую оценку фильма Хотиненко я услышал 26 мая от Дмитрия Быкова (в ег «Особом мнении» на Эхе Москвы):
«Я недавно тут посмотрел в разрыве сериала «Бесы», ну, конечно, такой бесовщины российское телевидение не знало давно. … Владимир Хотиненко, как правильно совершенно сказал о нем Волгин, он выражает дух времени. Когда дух времени хорош, он делает хорошее кино. Когда дух времени стал зловонен, он делает зловонное кино... Значит, «Бесы» – это пример какого-то совершенно неприличного насилия над текстом. И главное насилие над контекстом, что еще страшнее.
Давайте сразу скажем, роман 1872 года написан задолго до того, как в России началось реальное революционное движение. Он, как бы, оклеветал его заранее. В романе ни разу не встречаются цитаты, даже скрытые из Катехизиса революционера Сергея Нечаева. В фильме Катехизис революционера подробно разбирают и цитируют добрые и вдумчивые исследователи во главе с Сергеем Маковецким. ...
А фильм Хотиненко – ну, что говорить? Конечно, это фильм очень, как бы сказать, очень непорядочный по отношению к Достоевскому. Потому что не стоило Достоевскому так мучиться, выписывая славнейший и сложнейший, и труднейший образ Ставрогина, образ этого Ивана Царевича, всеобщего соблазнителя, между прочим, образ очень неоднозначный, имеющий в основе, вероятно, Слащева, одного из его ранних товарищей, в которого он просто влюблен был искренне, да?
Не стоило ему так мучиться для того, чтобы сегодня Владимир Хотиненко с таким опережением попытался услужить текущему моменту. Я уже не говорю о том, что блистательный актер Шагин, на которого я возлагал самые серьезные надежды, очень хорошо, почти гениально играет Верховенского. Но какое же отношение этот Верховенский, помилуйте, имеет к русской революции? Он просто создает образ очень плохого человека. А Достоевский писал Бухгалтера мятежа, он писал человека, для которого организация мятежа есть такое кровное дело, предугадал Ленина, по сути дела. Ну, ребят, ну, давайте ж мы не будем нашу классику, которой у нас и так не много, с такой ужасной силой низводить до нужд текущего момента.»
(полностью см. ).
Далеко не во всё я согласен в данном случае с Дмитрием Быковым. На мой взгляд, Хотиненко всё же снял хороший фильм. Другое дело, что его можно интерпретировать против «оранжевых революций». Но, при желании (и злонамеренном пропагандистском умении) против «оранжевых революций» можно интерпретировать и сам роман «Бесы Достоевского».
Возвращаясь к приведённому в начале этих заметок высказыванию об актуальности фильма самого Хотиненко, и возвращаясь к самому фильму, надо признать, что осторожный и хитроватый Владимир Иванович оставил простор для других интерпретаций (не в русле кремлёвской пропаганды).
Если, например (вообразим на секунду!), завтра к власти в России придут лидеры «несистемной оппозиции», Хотиненко сможет сказать что-то вроде: «Помилуйте! Разве разоблачение призывов к борьбе как к самой соблазнительной из сил зла относится к реформаторам, к либералам? Разве не прежняя власть призывала к разделению и к борьбе и вне и внутри страны? Разве вы убивали своих товарищей, разве среди вас есть «круговая порука», а не среди прежних властей? Разве не говорил я, что революция выдвигает и больших и серьёзных людей? И, наконец, посмотрите на моего Верховенкского (в исполнении Шагина) – разве даже внешне он напоминает кого либо из вас? Разве не похож он даже внешне на другого, прежнего?...»
Ну, тут я умолкаю... Поскольку не уверен, что Хотиненко имел всё это в виду, снимая свой фильм.
ДОПОЛНЕНИЕ О НЕЧАЕВЕ И ЛЕНИНЕ.
Как известно, прототипом Петра Верховенского и сюжета «Бесов» Достоевского был революционер Сергей Нечаев (1847-1882) и история его его организации «Народная Расправа». Известно также, что его методы борьбы против власти и его идеология («Катехизис революционера») возмутили не только широкую общественность, но и были отвергнуты большинством революционеров того времени и начала ХХ века. Даже Ленин вплоть до 1917 года позволял себе восхищаться Нечаевым только в самом узком кругу единомышленников.
Ленин не только ценил Нечаева и считал его «титаном революции», но многое воспринял от Нечаева в вопросах тактики и методов борьбы с противниками. В 1926 г. в Москве, в издательстве «Московский рабочий» вышла книга большевистского историка Александра Гамбарова: «В спорах о Нечаеве». В ней он пишет:
«О Нечаеве слишком много писали. Но все, что писалось о нем, это сплошной поток мемуарной хулы, а нередко и злобы его классово-политических противников, сознательно искажавших подлинный облик исторического Нечаева. Не поняли Нечаева и современные ему революционеры, в то время народнического толка, не говоря об их позднейших “эпигонах”".
Интересно заявление Гамбарова, что Нечаев был одним из самых крупных предшественников большевизма и Октябрьского переворота 1917-1918 гг.:
«К торжеству социальной революции Нечаев шел верными средствами, и то, что в свое время не удалось ему, то удалось через много лет большевикам, сумевшим воплотить в жизнь не одно тактическое положение, впервые выдвинутое Нечаевым».
Но мнению Гамбарова, Нечаев был не только большевиком, но и «ленинцем». Установив, в чем заключается нечаевский «ленинизм», Гамбаров пишет:
«Революция одинаково освящает все средства в политической борьбе. За эту основную максиму на Нечаева набрасывались все его политические враги и противники от Каткова до народников и целой плеяды буржуазных историков, считая “отвратительным” присущий Нечаеву “макиавеллизм”. Предвидя это, Нечаев неоднократно заявлял о своем “презрении к общественному мнению” и даже гордился подобными выпадами против него. Отсюда положение, служившее Нечаеву девизом: “Кто не за нас, тот против нас” (курсив подлинника). А разве, — спрашивает Гамбаров, — не этим девизом руководились массы в октябре 1917 года, когда они шли против твердыни капитала, против вчерашних лжедрузей революции?».
Не массы, конечно, а большевистские вожди.
В результате своих сопоставлений Гамбаров нашел у Нечаева все основные положения, которыми характеризуется большевистский коммунизм.
ЛЕНИН: «МОРАЛИ В ПОЛИТИКЕ НЕТ. ЕСТЬ ТОЛЬКО ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ»
В кругу своих ближайших соратников Ленин восторгался Нечаевым, называя его «титаном революции» и проповедовал чисто нечаевские идеи. При создании своей партии и позднее Ленин всегда применял чисто нечаевские методы. И только в свете «нечаевщины» таинственные пути и методы большевистской партии и большевистской революции становятся понятны.
Нечаев стремился создать строго централизованную революционную организацию, построенную по принципу строжайшей дисциплины и возглавляемую всесильным Центральным Комитетом из нескольких лиц. По Нечаеву, члены Комитета должны были обладать абсолютной властью, а рядовые организации должны были слепо исполнять все постановления Центрального Комитета. Именно этому плану и следовал Ленин.
Не только в ленинские, но и в сталинские времена большевики восхищались Нечаевым. Бонч-Бруевич, один из ближайших соратников Ленина со дня основания большевистской партии, заведовавший в 1904-1905 гг. архивом и библиотекой большевистского ЦК в Женеве, в 1917 году активный участник октябрьского переворота, а потом управляющий делами Совнаркома, в 1934 г. писал в московском журнале «Тридцать дней» следующее:
«До сих пор не изучен нами Нечаев, над листовками которого Владимир Ильич часто задумывался, и когда в то время слова “нечаевщина” и “нечаевцы” даже среди эмиграции были почти бранными словами, когда этот термин хотели навязать тем, кто стремился к пропаганде захвата власти пролетариатом, к вооруженному восстанию и к непременному стремлению к диктатуре пролетариата, когда Нечаева называли, как будто бы это особенно плохо, “русским бланкистом”, — Владимир Ильич нередко заявлял о том, что какой ловкий трюк проделали реакционеры с Нечаевым с легкой руки Достоевского и его омерзительного, но гениального романа «Бесы», когда даже революционная среда стала относиться отрицательно к Нечаеву, совершенно забывая, что этот титан революции обладал такой силой воли, таким энтузиазмом, что и в Петропавловской крепости, сидя в невероятных условиях, сумел повлиять даже на окружающих его солдат таким образом, что они всецело ему подчинялись. Владимир Ильич говорил:
“Совершенно забывают, что Нечаев обладал особым талантом организатора, умением всюду устанавливать особые навыки конспиративной работы, умел свои мысли облачать в такие потрясающие формулировки, которые оставались памятны на всю жизнь. Достаточно вспомнить его ответ в одной листовке, когда на вопрос “кого же надо уничтожить из царствующего дома?” Нечаев дает точный ответ: “всю большую ектению”. Ведь это сформулировано так просто и ясно, что понятно для каждого человека, жившего в то время в России, когда православие господствовало, когда огромное большинство так или иначе, по тем или другим причинам, бывали в церквах и все знали, что на великой, на большой ектений вспоминается весь царствующий дом Романовых. Кого же уничтожить из них? — спросит себя самый простой читатель. Да весь дом Романовых! —должен он был дать себе ответ. Ведь это просто до гениальности. Нечаев должен быть весь издан. Необходимо изучить, дознаться, что он писал, где он писал, расшифровать все его псевдонимы, собрать воедино и все напечатать”. Так неоднократно говорил Владимир Ильич»
(Вл. Бонч-Бруевич. Ленин о художественной литературе. «Тридцать дней» (Москва), январь 1934 г., стр. 18.).
Полностью см. мою статью «Политика должна быть нравственной!» (http://www.proza.ru/2009/10/28/1168 )