- Ты не сможешь любить меня, потому что - не любишь и не бережешь себя, и у тебя не будет сил любить меня.
- Если она не любит себя, - думал он, как же она сможет любить меня, уничтожая себя на работе, отдаваясь ей, как он учил и научил ее относиться к работе, как к чему живому и любимому, а теперь это вредило им своей унизительной или «уважаемой» деньгами, баблодавцами рабов и холопов, работой.
- При этом, - размышлял он, давая любовь свою силы свои, радость, - нечеловечеству, незнакомцам, проходящим и смотрящим, шестерками и ворами в законе, региональным типа бизнесменам, высасывающих все силы и кровь у доверчивых людей, поднимая их среди ночи и гоняя по кругу, до 7-ого пота, да так, что они валились с ног, при этом денег не зарабатывали. А что и людям в погонах и без, со знанием языка или со знанием мата,…. Все это можно
- Тут он встал лицом к стене, оперся о нее лбом, три раза ударил головой в стену, был слышен бетонный стук черепа о стену, и задумался, переваривая мозги в жижу, - Которые, ну как Вам сказать, касаются языками ее слов, а иногда пытаются кокетничать с ней, получая в ответ или кокетство или удар кулаком под дых, ,
- Опять прозвучали глухие удары черепа о стену…, - ну… конечно, конечно…. ей приятно, доброе слово и красивому человеку приятно, - подумал, почесывая правой рукой, левую ноги в районе щиколотки, Георгий.
- Тут он лег на диван, чтобы мозги от ударов о стену легли ровнее, и опять ушел, глубоко окунув мысли в колодец разрушительных размышлений, - А…. времени на то, чтобы по-настоящему, то есть до смерти – любить… - его, нет, потому что она не любит себя. Как сказал его знакомый адвокат: "Мы живем для того, чтобы есть, ходить в туалет и заодно на работу, чтобы на работе отвлечься от любви, на работе мы получаем иногда, не всегда, деньги и уважение, общение и славу, пока не перестаем быть рабами и холопами, не заболеваем или не исчезаем в мути героина.
Георгий, вдруг, побагровев до цвета вареной свеклы без кожуры, с залитыми белками голубой кровью аристократа от 1-ого века нашей эры выпалил, при этом руки его дрожали, голова немного потрясывалась, а голос дрожал, как у современного Идиота Феди Достоевского:
- Человек, видите ли с возрастом становится умнее, любит больше других, а что другие других не любят и себя – дело другое, человек молодеет с возрастом, а наличие каких-то нерешенных вопросов дает ему жить, что нельзя сказать о тех, людях, которых любят других, но не любят себя. Да, знаете, что творится, вот недавно спросил одну особу, ну зачем Вы это, так сказать живете? Суп варите? Картошку чистите, не работаете?
- А она говорит, особа, - Пущай, мол верблюды и ишаки работают, я не буду а если и буду то только для себя, в удовольствие, так сказать….
- Георгий, дико озирающимся взглядом, обвел комнату условным карандашом на круги, и сказал, - жизнь, это минуты, секунды любви, счастья, работа в удовольствие, должно быть время для души и сердца, а если нет этого – это не жизнь, а быстрое приближение к смерти, однако, и я в этом уверен, так как, прожив жизнь, человек перед концом ее, начинает понимать, а чего-то нет детей, семьи, нет ничего, есть утомительный до тошноты бег по кругу взмыленной лошади, погоняемой работорговцами нашего века.
- Влажновато, солоно-ватА, мыслите, Георгий, - сказала адвокатесса Генриетта Павловна, выпустив, при этом горючие слезы, измочившие ее блузку.
2014 05 26
SCHN