1.
В некотором царстве, в некотором государстве жил-был Царь Святослав. Был он мудр, красив и силён. Славен Государь был удалью молодецкой, которая заключалась не столько в силе его богатырской, не в одной лишь дружине удалой, но в чести, доблести и справедливости, о чём в народе слагались сказки и легенды. Слово его царское ценилось на вес золота. Всю жизнь он сражался с врагами рода человеческого, и суд его праведный всегда был открытым, честным и справедливым.
Жена подарила Государю своему четырнадцать сыновей - четырнадцать дивных молодцев, которые росли добрыми смелыми богатырями, защитниками обиженных и угнетённых, надеждой своего Отечества. И лишь один из них, тринадцатый, был украден в младенчестве у бестолковых нянек, когда гуляли они с ним за стенами дворца на зелёной лесной лужайке. В тот день небо вдруг нахмурилось, засверкали из густых тёмных туч яркие молнии, загремели громы, налетел, откуда ни возьмись, огромный чёрный смерч, засосал в свою страшную воронку несчастного Царевича, и только ужасный, уносящийся вдаль хохот услышали насмерть перепуганные женщины, когда их раскидала во все стороны разбушевавшаяся стихия.
Долго плакала безутешная Царица, узнав о таком несчастье. Гнев обуял Царя Святослава – громы и молнии метал он вначале, но успокоившись, простил тех, кто ни в чём не был повинен. Чувствовал и понимал осиротевший отец, что это враги таким ужасным способом отомстили ему за дела его праведные. Однако не знал он, не ведал, где искать пропавшего отпрыска. А посему – утешил, как умел, супругу свою верную и обратил орлиный взор на дела государственные, на воспитание оставшихся сыновей.
2.
Тем временем в тот же день, в тот же час за тридевять земель в тридесятом царстве праздновал свою подлую победу ненавистный враг рода человеческого – страшный и беспощадный трёхглавый Змей Горыныч. Не единожды в открытом бою Царь Святослав рубил его огнедышащие головы, но вновь отрастали они на радость тёмным силам. Ведь зло порождает новое зло, которое неистребимо на этой Земле. Не смог славный герой уберечь своего тринадцатого сына, который лежал теперь как ни в чём не бывало в детской кроватке на дне огромной пещеры в жилище огнедышащего Дракона.
Уродливая старая Ведьма, бледная как смерть сидела в изголовье ребёнка. Девичья пшеничная коса обвивала её тощий затылок, и левая голова Змея поинтересовалась с ухмылкой:
– У которой из загубленных девиц отобрала ты, старуха, этакую пышную красоту?
– Сам ты старик, – скосив на Горыныча прищуренный чёрный глаз, отозвалась колдунья. – Лучше отдай мне Святославовича. Я окроплю молодой его кровью своё дряхлое чело и стану красавицей писаной, какой свет не видывал!
– Не-ет уж, – пророкотала средняя голова Змея. – Пей лучше кровь простых младенцев – она поможет твоему горю. А сын Святослава нам ещё пригодится. Вырастим из него поединщика. Да такого, что весь крещёный мир содрогнётся от ужаса.
– Дассс, – по-змеиному зашипела злобная Ведьма, – Ты прав, Драконище. Сначала погубим Царя праведного, а уж опосля… досыта напьёмся кровушки христианской. Погуляем на славу!
На том и порешили.
3.
Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Так и остался юный Принц в пещере огнедышащего Дракона. Злая Колдунья вместо молока материнского поила его кровью невинных младенцев, а по вечерам, сидя у колыбели, щедро делилась с воспитанником своей звериной ненавистью к роду человеческому, к добрым людям. Рассказывала ему сказки о беспощадном огнедышащем Змее Горыныче. О том, как тот в былые времена выжигал целые селения, не щадя ни женщин, ни стариков, ни детей малых. И злобный хохот сумасшедшей старухи, принявшей облик белокурой красавицы, взлетал вместе со скачущими чёрными тенями к закопчённым сводам разбойничьего прибежища. Не любовь, но лютую ненависть к родному отцу Святославу, к простым людям вложила в детскую душу подлая злая кикимора, давая ребёнку вместо игрушек лишь белые человеческие кости, грудой лежавшие в тёмном углу ужасной драконьей пещеры.
А когда подрос Царевич, то привёл ему Горыныч иных наставников. Премудрый тощий лысый Червяк в роговых очках с красными кроличьими глазами был дальним родственником поганого Змея. Он написал для невинного отрока отравленные ядом ненависти и презрения учебные книги, в которых свет божественной истины смешал с подлой ложью, да так ловко, что белое там представлялось чёрным и наоборот. Этой ужасной гремучей смесью долгие годы пичкал он юношу, умело взращивая в его нежной молодой душе ненависть ко всему живому. Особенно к отцу Святославу с оставшимися при нём сыновьями – родными братьями тринадцатого Царевича.
Не сразу, но проросли сорные семена в душе красивого, безупречно сложённого юноши, и вырос он кровожадным чудовищем, подобным взрастившему его огнедышащему Дракону. Тогда призвал, поднял из могильного склепа Горыныч нового растлителя для царственного воспитанника. Вурдалак сей имел интерес к трупам и с рождения питался мертвечиной. Пастор Бес-покойных – так звали его в загробном мире. Там он делил мертвецов по сортам свежести, стравливал их, наблюдал за рукопашными битвами, а затем с аппетитом пожирал тела победителей, поджарив их на адском огне. Ведь усопшим всё едино – они не чувствуют боли.
Наставник сей обучил Царевича, как сподручнее убивать, насиловать, жечь простых смертных. Да так, чтобы они, не успев опомниться, разом переходили в мир иной – на потребу злобному и беспощадному трупоеду-вурдалаку. Познав вкус крови, Царевич легко овладел всеми тонкостями мастерства убийцы, без тени сомнения лишая жизни безоружных пленников, коих приносил начинающему душегубу Горыныч. Жёг он их адским огнём, колол мечом, метал в распятые тела истязаемых кривые разбойничьи ножи, восторгаясь текущей из ран кровью. И новые человеческие кости забелели своей страшной наготой в мрачной змеиной пещере. А подлые учителя с восторгом нахваливали молодого убийцу и то страшное, что совершал их ученик, лишённый человеческого разума и сострадания.
4.
Прошло время. Вырос, возмужал тринадцатый Царевич. Никто не мог сравниться с ним в открытом бою, и даже растливший юношу Змей стал побаиваться богатырской силы взращённого им чудовища. За годы бесчинств на разоряемых землях Дракон и его прихлебатели сумели отколоть от человечьего племени малый народ, который льстивыми речами своими заставили поверить в то, что люди эти велики и исключительны:
– Вы чистокровные, вы соль земли, от ваших предков произошли все племена и народы! Вы призваны править миром! Остальные двуногие – плебеи и недочеловеки, главное предназначение коих – служить вам и радоваться, что имеют столь мудрых правителей. А тех, кто не согласен с этим, надлежит уничтожить, как бешеных собак. И тогда оставшиеся в живых, подчиняясь силе, станут вашими рабами на веки вечные!
Двадцать лет и три года ужасный Змей и его шакалы-нахлебники твердили свои льстивые слова, и многие, особенно наивные юноши, поверили коварному обману. Ведь ежели человека сто раз назвать свиньёй, то на сто первый он обязательно хрюкнет. Так и случилось. Из этих несчастных одураченных молодчиков набрал Горыныч дружину для взращённого им поединщика. Днём и ночью учил подлый обманщик несмышлёнышей убивать, грабить, насиловать простых людей. И ходила дружина его строем, провозглашая во всеуслышание: «Слава убийцам! Горынычу слава!» А порой, будто зайцы, скакали они по площадям и скверам, радостно восклицая: «Кто не скачет – будет труп!» И даже святая наша мать Сыра Земля не в силах была носить этих выродков, прогибаясь под их подкованными солдатскими сапогами.
5.
Но настало, наконец, время священной битвы. Ужасный Змий, будто Наполеон, поместил три свои хвоста на специальном раскладном стуле, наблюдая за ходом сражения как бы со стороны – с отдалённого возвышенного места. Любил изверг рода человеческого посмеяться над тем, как враги его, эти недоумки, убивают друг друга. Сам же он, бросив промеж них яблоко раздора, с каждым ударом меча, с каждой загубленной душой христианской наливался силой невиданной, богатырскою. Однако чуял коварный Дракон, что на сей раз не уйти ему от ответа, не отсидеться в сторонке.
Князь Святослав с верными своими сыновьями вышел на поле брани. Его дружина и ополчение стояли поодаль, ожидая условного знака, чтобы ринуться в бой. Напоённый кровью людской, тринадцатый Царевич и его скачущие от злости приспешники расположились напротив и посылали проклятья врагам своим – тем, кто вырос в нежности и любви, кто верил в святое ратное братство и в своих побратимов.
– Эй вы, недобитки царские, кто хочет помериться силой со мной, истинным богатырём, сыном самого Горыныча? – завопил что было мочи выкормыш ужасного Змия. – Выходи на смертный бой! Я самый сильный, самый умный, самый ловкий. И я прикончу любого урода, недочеловека, выросшего среди вас, тупые жалкие людишки! Али не осталось у вашего Царя поединщиков?
Всколыхнулось от бранных слов море людское, подровняли свой строй Святославовичи, а отец их могучий загарцевал на боевом коне. И только Царица, жена его, пошатнулась и едва не упала от ужасной своей догадки. Затем, обратившись к мужу, молвила она таковы слова:
– Не ходи на бой, мой сердечный друг! Чует сердце материнское беду неминучую. Богатырь сей – сын твой украденный. Неужто сам не видишь?
Тут понял всё мудрый Святослав. Помедлил немного, подумал и выехал вперёд на белом боевом коне:
– Эй вы, гой еси, ненавистники людские, убийцы подлые! Отчего же сам Горыныч в сторонке прохлаждается? Выставил заместо себя младенца на поругание! Ослабел он, али умом тронулся? А может головы у него не отросли ещё? Али ума в них поубавилось? Али стар стал, немощен? Вижу, ноги его не держат – зад свой примостил на стульчике!
Будто угли, разгорелись от обиды глаза кровожадного Змия. Не выдержал он насмешек благородного рыцаря и, отстранив своего поединщика, сам вышел на его место. Святославу того и надобно. Вынул он меч-кладенец из ножен и бросился на огнедышащего дракона. Не помогли извергу рода человеческого ни быстрые крылья, ни огонь из ужасных пастей. От пламени адского всесжигающего Святослав щитом закрылся, а когда подлетел к нему разъярённый Змий, изловчился богатырь и отрубил тому одним махом сразу две головы. А из третьей пасти вырвал у поверженного врага гадючее жало, коим загубил изверг не одну душу человеческую.
Добивать не стал. Под смех и улюлюканье толпы отпустил великодушный герой едва живого недруга своего на все четыре стороны. Бают люди, что издох Горыныч под забором – лопнул в бессильной ярости от распиравшей его злобы. И поделом!
Разделавшись с подлой тварью, приступил Святослав к сыну своему – изменщику. Знал славный Царь, что готовил ему Змей поединщика, да не ведал до поры, кого именно. Спросил он у остолбеневшего Царевича:
– Что можешь сказать в своё оправдание? Сколько ты сгубил безвинных душ людских? Открою, что ты – мой единокровный сын. Мать признала тебя, её не обманешь. Выходит, что не Горыныч, а я твой отец! Отец бесчестного убийцы!
За годы, проведённые в змеиной пещере, Царевичу внушили, что он потомок великого Змия. Такой же сильный, злой, беспощадный и… бессовестный. Именно поэтому горькие слова Святослава до смерти поразили обманутого юношу. Но не захотел гордый палач-убийца признать себя человеком, пусть даже сыном легендарного монарха.
– Нет, не верю я тебе, – отвечал взращённый на ненависти герой. – Мой отец Горыныч, его кровь течёт в моих жилах. Я самый сильный, самый мудрый, самый красивый, самый, самый, самый! А ваш плебейский род людской ненавижу и буду душить вас, пока бьётся у меня в груди сердце рыцаря!
– Эхе-хе, - вздохнул Царь Святослав. – Нет у тебя благородного сердца. Оно черно от пролитой крови, от ненависти к людям. Не могут быть героями палачи и предатели… Что ж, делать нечего, я тебя породил, я тебя и убью!
Взмахнул он своей богатырской булавой, и брызнула из упавшего наземь тела чёрная змеиная кровь. Дивились люди этому, а ещё больше тому, что не пожалел ради них справедливый Царь сына своего родного, единокровного…
Тут дружина тринадцатого Царевича – каратели, убийцы и насильники, лишившись грозной защиты, задрожали, будто листы осиновые, перестали скакать, кричать и бахвалиться, бросились врассыпную и попрятались в глубокие норы – подальше от гнева людского. Не сразу, но достали их из-под земли, дрожащих от страха. Поодиночке приводили на суд праведный к грозному Святославу. И воздал справедливый Царь каждому по делам его. Но не вернуть загубленные карателями жизни, не осушить материнские слёзы по невинно убиенным сыновьям.
И тогда, дабы не повторилось подобное в грядущих веках, приказал Великий Государь зарубить каждому вступающему в жизнь юноше на невинном челе его, что все люди равны, и нет среди них наилучшего. А если появится таковой, то это не человек вовсе, а подлый ублюдок – потомок кровожадного Змея Горыныча.