гл. 10. Стал востребованным
Время мчалось со скоростью курьерского поезда. Это большой плюс для молодого раба Советской (в будущем любой из армий стран СНГ).Проходящего обязаловку в виде срочной службы, под лозунгом священного долга. Солдат спит - служба идет, - это самая согревающая душу фраза, повторяемая всеми помногу раз на день. Только осознание спасительного финиша под названием ДМБ, в конце этого беспросветного тоннеля, сдерживало и до сих пор сдерживает тысячи молодых горячих голов от многих необдуманных поступков. В том числе и суицидных. Только осознание того, что всему этому дурдому есть официально установленный конец. Что дембель неизбежен, как крах империализма. Который в то время все больше «загнивал». Заставляло мужественно переносить все тяготы и лишения воинской службы. И надо отдать должное - закаляло характер до состояния крепчайшей стали.
- Лева! Иди сюда! - крикнул из курилки Максимчук.
- Чего тебе? - подходя, ответил я.
- Сейчас узнаешь.
Захожу. Сидит мой покровитель Шот, рядом какой-то сверчок, Толя Максимчук и еще пару человек. Шот: «Знакомься, это твой земляк», - показывает на сверхсрочника, тот протягивает руку. Миша – Лева. Познакомились. Учитывая размеры Союза, земляк в армии, это не абы что. На вид, какой то зачуханный сверчуган. Но земляков не выбирают. Быстро выяснили, кто есть кто и откуда. Навели справки, нашли общих знакомых, а это уже подтверждение чуть ли не родственных связей.
- Я завтра еду в отпуск,- заявил Миша, - пиши домой, если что, привезу передачу.
Вот это счастье, я даже не подозревал о таком варианте, ведь посылки в ГДР, солдатам запрещены.
- Хорошо. Спасибо, напишу, пока. Привет Родине.
- Озерянин! - это дневальный по роте.
-Я!
- Зайди в аптеку, тебя прапорщик Чаплыгин вызывает!
-Иду!
Аптека, входная дверь расположена напротив входа в ленкомнату, т.е. в расположении роты. Небольшое помещение из маленького коридорчика и двух комнат. Которая побольше - это материальная, поменьше - автоклавная, она же и посудомойка. Начальник медснабжения дивизии - капитан Уткин. Начальник аптеки прапорщик Родионов. Знаком был с ними очень мало. Они жили в своем замкнутом мирке. Я только пару раз до этого забирал выписанные на отделение медикаменты. Но они оба ходили дежурными по части, поэтому, будучи в нарядах по роте, сталкиваться приходилось. Капитан Уткин, толстый, неуклюжий, в очках, с постоянным прищуром, как все близорукие. Флегмат, «Пиджак»*. Прапорщик Чаплыгин, стройный, сухощавый, интеллигентный, себе на уме. Его жена как потом оказалось, работала рядом, в офицерской общаге продавщицей в военторговском магазине, в кондитерском отделе. Захожу.
- Здравия желаю, товарищ прапорщик!
- Здоров, коли, не шутишь, проходи. Озерянин, тут такое вот дело, я приболел, ложусь в госпиталь. Буду отсутствовать около месяца. Я присмотрелся и выбрал тебя, чтобы ты поработал в аптеке на это время. Командир части разрешил. Не отказывайся. В отделении ты еще успеешь наслужиться. Здесь ты отдохнешь от нарядов и своего Сукинцова. Будешь только ходить дин-два раза в неделю по приемному, это уже оговорено.
Я молчал, но мимика лица невольно видимо выдавала опытному прапорщику тайную радость. Для солдата срочной службы, всегда и везде заполучить отдельный участок работы с ключами от отдельных помещений было везением по высшему разряду. Я всячески пытался скрыть свои эмоции. Возможно,Чаплыгин воспринял это как безразличие с моей стороны.
- Ты справишься с этой работой?! Или мне найти кого-то другого?
- Так, точно справлюсь!
- То-то Озерянин, идем, покажу, чем будешь здесь заниматься.
В течение часа я был введен в курс аптечных дел. Отпуск лекарств, работа с дистиллятором, автоклавом и ряд других мелочей. Мне были вручены ключи от медицинского склада на чердаке и от склада дезинфекционных средств в подвальном помещении. Предупредив об ответственности за наркотические и ядовитые вещества, Чаплыгин тот же час убыл домой.
Так я внезапно стал аптекарем. Уткин где-то отсутствовал. Закрыв и опечатав аптеку, я ушел в роту поделиться впечатлениями от нового назначения с Кохтюком и Мартынюком. Пацаны, фельдшера моего призыва встретили новость с неподдельным интересом. Вася Кохтюк тут же озвучил однозначный общий интерес.
- Мужики, ведь теперь у нас есть неограниченный доступ к спирту.
Увы, спирт стоял в десятилитровой бутыли, а бутыль в холодильнике, ключи от которого были у Уткина (как в сказке о Кощее Бессмертном).
- Ну, Лева, ты при случае приноровись по возможности, и возьми сколько сможешь - это уже подначивал Толя Максимчук.
Желание усугубить было всеобщее. Желание ослабить постоянное напряжение чем угодно и несмотря ни на что, присутствовало у всех. Примерно в то же время услышал слово «план». Это словечко периодически проскакивало в разговоре наших однопризывников, водителей из Донбасса. А я при этом делал вид, что и мне это знакомо, но, мол, не интересуюсь. Чуть позже заметил, что Чкадуа и Бабаков периодически находятся в специфически приподнятом состоянии. При этом на нас непосвященных, посматривали гордо и свысока. Случайно узнал, что получали травку в конвертах с письмами и открытками. Правда, лично мне никто ни разу не предложил, видимо, конспирировались на всякий случай, да и делится было жалко. Ну, да и Бог с ними.
Курили мы тогда поголовно, за редчайшим исключением, и очень много. На полмесяца каждому курильщику выдавали официально четырнадцать пачек сигарет. Сколько точно было положено, до сих пор не знаю. Но Ваня Запевалов, правая рука и левый глаз прапора Сукинцова, выдавал под роспись именно столько. Сигареты, если можно так назвать ту отраву, были ужасными. Сейчас, когда пишу эти строки, я бы умер, наверное, от одной-двух затяжек. Назывались они так: «Охотничьи», на пачке был нарисован охотник на уток, сидящий в камышах. А поэтому второе название на солдатском жаргоне звучало как «Смерть на болоте». По нашим меркам этот сорт шел первым. На втором месте «Гуцульские» или «Пастух в горах», так как на картинке был нарисован гуцул с отарой овец и ватрой* в руках на фоне Карпат. Третьим сортом шли «Северные», даже на вид самые ядовитые. Расцветка коробки по нынешним временам, довольно оригинальная: наполовину сверху синяя и снизу желтая. Один в один цвета нынешнего Украинского национального флага. Видимо, уже тогда, с потаенной целью, отбить у хохлов любовь к этим колерам навсегда. Как и с ментовскими машинами, они тоже были желто-блакитной расцветки.
Еще можно добавить, что цена одной пачки, независимо от названия, была одна, шесть копеек. Сорт на всех стоял один - третий. Плюс ко всему все они были по сроку хранения давно просрочены. Насквозь проросшие зелеными нитями плесени и сырые. Сушили их под подушками, на батарее, в сушилке и где попало, в т.ч. на теле. Курили много, так много, что за неделю до очередной выдачи уже уши «пухли». Доходило и до собирания сорта «БТ», бычков тротуарных. Да, естественно, пусть молодой не искушенный читатель не подумает, что они были с фильтром, нет конечно. А посему, я так полагаю, что кто пришел на службу не курящим, начать курить с этой гадости, так и не смогли, не смотря на все трудности службы. Да, кстати, не курящим было положено выдавать компенсацию сигарет, семьсот граммов сахара на месяц. Но кто его видел. Курящие наезжали на малочисленных противников никотина в прямом смысле слова, т.е. угрозами заставляли заявлять, что они курят. И Запевалов постоянно имел "неприкосновенный" запас. Мы соответственно у него постоянно канючили, а он тяжело вздыхая, выдавал пачку, а то и две за мелкие услуги.
Солдатский бизнес. Ну а если бывало, что каптерщик все-таки приносил сахар, так это если деды, под заказ просили, на вечерние чаепития. Курение подобной отравы, единственное полу наркотическое вещество, (которое пропагандой не рекомендовалось), но официально не запрещалось. Если есть что, то кури товарищ боец Советской Армии, хоть до рвоты, хоть до одури, хоть до отравления со смертельным исходом.
Итак, круг моих познаний в службе, продолжал расширяться. Перечислю и пойдем дальше. Наряды по роте, дежурства в отделении, наряды по столовым, дежурства в приемном отделении, работа в аптеке - уборка территории и вывоз мусора.
Постоянное совмещение чисто медицинской работы, с так сказать, профилактической. Но это, как оказалось, далеко не весь перечень того, чем может заниматься рядовой с «широко развитым кругозором».
Стук в дверь аптеки. Открываю, на пороге капитан - замполит, Стучков. (Дальше в процессе всей службы встречались офицеры этого профиля с поразительно подходящими для них фамилиями:Стукальский, Грязюк, Стучинский, Огурцов, Сцыкалов и т.п.)
- Здравствуй, Озерянин!
- Здравия желаю, товарищ капитан!
- К тебе можно?
- Проходите товарищ капитан.
Без опыта, но я видимо правильно расценил, что заместителю командира части везде можно заходить. Прошел, сел за стол.
- Озерянин, мне доложили, что ты не плохо рисуешь?
- Совсем немного, товарищ капитан.
- Мне нужно оформить ленинскую комнату. Вот там и посмотрим, в каком объеме ты владеешь своим искусством, договорились? На работе в аптеке и отделении это отражаться не будет, а вот от нарядов по роте и столовой я тебя освобождаю.
- Слушаюсь, товарищ капитан!
- Идем в ленкомнату и сразу оценим объем работы.
Идем, благо, с аптеки в ленкомнату буквально два шага. С двери в дверь, через коридор. Работа заключалась в следующем: нужно было обновить, т.е. переклеить фотографии и разместить в определенном порядке, новый состав политбюро ЦК КПСС. Написать несколько заглавий и лозунгов типа «Слава КПСС», и «народ и армия - едины», «народ и партия - едины», Нарисовать кремль,кремлевский дворец съездов и т.д. по мелочам.
Замполит говорил спокойно, доверительно, дружески. Честно, я ждал когда он спросит, как лично мне служится. Возможно, я был готов рассказать ему все, что твориться в роте, что силы мои уже на исходе. Что деды достали издевательствами, поборами денег, уходом за ними. О бесконечных нарядах. О том какая сука прапорщик Сукинцов. О сволочи Шершневе, и самодуре Дусалиеве. Много чего накипело в незакаленной солдатской душе. Но , увы! Или он обо всем знал (такое складывалось впечатление), и не желал до поры до времени вмешиваться. Или вообще ничего не знал и жил по принципу - меньше знаешь - крепче спишь. Или же знал, но, как и все окружающие - лицемерил - это не мое, ничего страшного, переживут, перетерпят. И так последняя надежда на справедливость отпала сама по себе. Он не спросил - я сам напрашиваться не стал.
Ленкомнату оформлял долго, около месяца. Моими стараниями она значительно преобразилась в лучшую сторону. Параллельно мастера типа Запевалова и Пятакова отремонтировали мебель, столы, стулья, мягкий уголок, столик с искусно вделанной в столешницу шахматной доской. Особая гордость цветные витражи, которые отгораживали шахматный уголок от остальной части помещения ленкомнаты. Благо, материала в виде красок, бумаги, разноцветной пластмассы, клея - всего этого в стране развитого социализма, ГДР, было в достатке.
Служба закружилась еще быстрее. Народ оценил мои скромные способности. Беспрерывным потоком посыпались заказы на оформление - чего? - дембельских альбомов! Я сталкивался еще на гражданке с этим солдатским творчеством, но даже представить себе не мог, что мне лично придется этим заниматься. Во время очередного дежурства в отделении, первым на эту тему заговорил со мной гориллоподобный грузин - аджарец Илья Абашидзе. Эти гордые, горные козлы, когда им чего-то надо, то чего ни у кого больше нет, могут на время свою гордость засунуть в одно место. С улыбчиво-извиняющейся физиономией, как питон, повар подполз ко мне.
- Озелянин, - он разговаривал с таким акцентом, как будто у него во рту была толстая сосиска - давай спустымса ко мнэ в бэлевую.
Спустились в подвал, зашли в каптерку. В ее передней половине мне уже приходилось бывать. Здесь было белье и для личного состава роты и для отделений. Кстати, тюки грязного белья находились вперемешку с чистым, в непосредственном контакте. Что по санитарно-гигиеническим нормам категорически запрещено. Но под носом у эпидемиологов и гигиенистов- видимо "допускается". В помещении стоял насыщенный, специфический запах солдатского пота.
- Лова! Пасматры суда!- Он достал с полки и подал мне солдатский альбом. - Пасматры, так сдэлат сможешь?
Я полистал. Художественное оформление было элементарно-простое. На прозрачных листках - прокладках, которые между картонными страницами, тушью были нарисованы картинки - силуэты. Тематика картинок была обыграна на героях популярнейшего в то время мультфильма «Ну, погоди!». Но при этом роль сержанта старослужащего играл строгий и опытный заяц, а в качестве молодого, тупого новобранца изображался бедолага Волк. При этом заяц чем-то очень напоминал нашего сержанта Иванова, а несчастный волк, меня самого. Надо отдать должное, солдатская смекалка отразилась в этих сюжетах очень точно, забавно и смешно. Практически все эпизоды в службе случившиеся со мной за этот период, были в них отражены. Правда качество рисунков было крайне примитивно-дилетантское. Солдаты просто передирали их друг у друга, благо листочки прозрачные. Мне захотелось попробовать восстановить рисунки, придать им нормальный первоначальный вид.
- Но, Илья, у меня ведь совершенно нет времени.
- Льова об этом не волнуйса, врэмя я тибэ обэспэчу. Так ты согласэн?
Внутренний голос сказал внятно - соглашайся, в этом деле минусов у тебя не будет.
- Да, я попробую. Если испорчу альбом, то уж не взыщи, купить новый я не смогу.
- Харашо, дагаварылись.
После смены, с дежурства на второй день, он снова увел меня в свои хоромы. Все необходимое, тушь, дефицитные в то время в Союзе фломастеры и прочий инвентарь меня уже ждали. Где и как он добился моего освобождения от службы, я не вникал, правда, попросил особо не затягивать. С перерывами на работу в аптеке, ленкомнате и дежурствами в отделениях - процесс рисования занял около недели с небольшим. Счастью кавказца не было границ, когда он перелистал свой заветный дэмбэлский албом. Тут же он заверил меня в вэчной дружбэ и покровительстве.
Провадив меня, закрыл кладовку и понесся по друзьям хвастаться своим сокровищем. Для меня это была бесплатная реклама. Многие деды к тому времени уже заканчивали оформление своих альбомов. Но, оценив качество моей работы, бросились ко мне с просьбой переделать. Не снизошел до общения со мной только один - смертельный враг на всю жизнь, -Лисович. Скорее всего, он его не делал вообще, уровень его развития в таких атрибутах памяти, просто не нуждался. Вообще этой работы мне хватило до конца моего пребывания в роте. В последнюю очередь, после увольнения дедов, альбомы оформляли сержанты Иванов, Шершнев, Дош.
*"Пиджаки"- офицеры получившие звание лейтенанта в гражданских вузах, и призванные в армию на два года. Многие из них оставались в армии, и с этой кличкой, навсегда.