Начало см. на http://www.proza.ru/2014/05/23/962
Я опять в Сургуте. Как сюда ехали на ГАЗ-47 – отдельная скучная история.
В кабинете начальника аэроотряда передо мной за столом прожженный дядечка с заплывшими глазами, с припухшими скулами, седой и весёлый, с тремя гражданскими звёздами на мятых голубых погонах, с грязными орденскими планками на левой части груди.
- Чего надо, парень?
- Как к Вам обращаться … товарищ полковник?
- Хм! А вот так и обращайся, - он довольно сверкнул глазами.
- Разрешите обратиться, товарищ полковник!
- Ха! Только из армии, что ли?
- Так точно!
- Да ладно тебе, расслабься и садись. Зовут как?
- Борис.
- Борис, я – Василий Сергеевич. Водочки выпьешь?
- С удовольствием, но не могу, товарищ полковник. Я и сейчас на службе.
- ???
- Подробностей не могу сказать, Вы же понимаете. Но … прикомандирован сейчас к экспедиции Андрея Петровича.
- Знаю его. А что он не позвонил? Небось ему Мишка нужен? Четверки он постоянно заказывает, ребята довольны, деньги мы получаем от него регулярно. А ты, выходит, от соседей, что ли? Привираешь, небось? Какие тут секреты, в тундре?
- Подробностей не могу сказать, Василий Сергеевич. Но экспедиции действительно нужен МИ-6. А денег по смете на него нет. Они утопили ГАЗ-47. В нём укреплен под обшивкой секретный прибор, в котором заинтересовано моё начальство. Не вытащим ГАЗ-47 – с меня голову снимут.
- Так чего же твое начальство нам не позвонит?
- Не хочу их беспокоить по мелочам. А Вам, Василий Сергеевич, нужно знать, что рыбалка у нас в экспедиции отменная.
- Вот, например, вчерашняя черная икра, - я грохнул на стол увесистый сверток.
- По себе знаю, водка под неё идет волшебно. А прилетите, хоть и на МИ-6, ещё столько же найдете у нас на кухне, да и осетрины наловите, сколько унесёте.
Брови полковника шевелились по одному в разные стороны. Такое я видел впервые.
- Ты что-то мудришь, Борис … Ты ещё скажи, что кухарка там у вас молоденькая …
- Никак нет, кухарит у нас пожилая жена завхоза, готовит замечательно. А мудрю я, наверное, от неопытности.
- И ты от неопытности вот так легко, мне, фронтовику, вроде взятку предлагаешь?
- Василий Сергеевич, у всех своя война. Вот моя, Вьетнамская, ещё не кончилась. Просто из московских подземелий в здешние болота переместилась.
Полковник замолчал. Давил на меня глазами, уже открывшимися во всю голубизну.
Развернул свёрток. Открыл трехкилограммовую банку из-под сгущенного молока, понюхал. Достал из ящика стола чайную ложку, зачерпнул коричневатую икру, положил в рот, покатал по нёбу языком. Крякнул. Я громко сглотнул слюну.
- Ладно! Не будем углубляться в эти дела. Полетит к вам МИ-6, оформим его как МИ-4, по 250 рублей в час. Мне тоже людям зарплату надо платить. Вытащим вашего сорок седьмого. Насчёт рыбалки посмотрим, может быть и подскочу. За угощение спасибо.
Он поставил банку в стол, посмотрел сквозь меня надуто.
- Спасибо Вам, товарищ полковник, Василий Сергеевич!
Я вышел с результатом и с шорохом в душе. Со святыми для полковника вещами я немного пережал.
Через два дня вокруг ямы с ГАЗ-47 собрались почти те же мужики.
- Ну что, цена за цепляние троса ко второму, последнему уху, остается прежней, - рассматривая поочередно лица, сказал Андрей Петрович.
Перед этим в лагере никто явно не выразил своих намерений. Здесь, наконец, вызвался один.
- Я справлюсь. Но за ящик. И за двойную премию, - не глядя ни на кого произнес запинаясь, щупленький, в полушубке и в валенках с галошами, с клоками волос из-под шапки, раскосый, неопределенного возраста парень.
- Юлий, а не подавишься ли ты … тросом? – спросили у него за спиной.
Мне послышались в этих словах, кроме зависти к решимости Юлия, ещё и какие-то старые недоговоренности, с шипами.
Он не ответил, молча глядя на начальника.
Андрей Петрович подошел к нему, смерил его глазами, оглянулся на остальных, особо задержался грубым взглядом на том, кто «беспокоился» о тросе.
- Давайте, готовьте Юлия, - спокойно сказал начальник и положил ему руку на плечо.
Опять палатка, костер. Юлий попросил раскочегарить ещё паяльную лампу. На полураздетого, по его просьбе, одели ещё монтажный пояс с железяками, что бы было быстрее погружаться. Пояс легко расстёгивался, его можно было оставить на дне.
Он нырнул раз, второй, третий. Наконец, вынырнув совсем бледно-синим, кивнул головой и скрылся. Его тут же вытащили, откачали мгновенно, занесли в палатку. После растирания, грели его и костром и паяльной лампой. Он молчал, редко открывая глаза, тряся подбородком на вопросы. Его укутали во всё, что нашли, и на ГАЗ-47 повезли в лагерь.
По рации вызвали вертолет. Вот и рокот огромного МИ-6. Он завис в метре от снега, лётчикам дали конец троса. Его закрепили тщательно на подвеске.
Рёв, туша машины и блеск лопастей пошли вверх. Вода из ямы под искусственным ветром начала выплескиваться. Медленно показался задок вездехода. Из всех щелей лилась вода. Из раскрытых глоток неслышно ударило «УРА-а-а!»
«Мишутка» передвинулся от ямы, аккуратно прикоснулся вездеходом к земле. Подбежавшие мужики придержали его коробку, помогли ей встать на гусеницы, отсоединили трос от вертолета, и он улетел. Бульдозер потащил ГАЗ-47 в мастерскую.
С учетом времени полета МИ-6, нам выставили счет всего за полтора часа работы МИ-4.
Василий Сергеевич к нам на рыбалку не выбрался. Ему потом передали ещё одну, заполненную нашими рыбаками, банку из-под сгущенного молока.
Юлия долго лечили от воспаления лёгких. Он к лету вроде выздоровел, но работать в экспедиции, как я узнал позже, уже не мог.
Продолжение на http://www.proza.ru/2014/05/25/12