В огромном количестве – это ягоды. Южные склоны гор, как ковром, сплошь покрыты брусникой, которой много и в сухих долинах. Когда по такой долине едет вездеход, то с его гусениц, как кровь, стекает брусничный сок. В более сырых слегка заболоченных низинах – синяя с фиолетовым оттенком голубика, очень вкусная ягода. В маршруте минут за 15-20 можно было набрать полный котелок ягод и на чаёвке на десерт, перемешав со сгущёнкой, съесть. Необыкновенное блаженство.
Бруснику собирали ближе к осени, твёрдые ягоды, ещё не тронутые морозом. В Зее хранили ящичек с брусникой на террасе. Зимой занесёшь миску с брусникой в тепло, посыпешь сахаром – вкуснятина. Ели просто так, пекли пироги с брусникой, пили брусничный морс.
Кроме брусники с голубикой в низинах попадались невысокие кустики жимолости, на ветвях которых, как подвешенные фонарики, висели фиолетовые удлинённые ягоды.
По берегам рек в высокогорных областях встречались заросли красной смородины. Варили варенье. На чёрную смородину набредали редко в лесу.
Прямо в русле ручьёв на небольших отмелях разбросаны гроздья моховки. Необыкновенно крупные ягоды, по вкусу смесь винограда с крыжовником. Но не во всяком ручье можно было её встретить.
Были и экзотические редкие ягоды, такие как княженика, душистая, напоминающая смесь малины и ежевики, костяника, похожая на связанные вместе круглые воздушные шарики до 5 мм в диаметре, наполненные вкусным соком с довольно крупной косточкой внутри.
Довольно много росло малины, преимущественно около поваленных деревьев, так называемых «выворотнях», и вблизи старых вырубок. Малину не собирали, поскольку её очень любят медведи, не задерживались, проходили мимо.
В более южных районах работ, где рельеф был не сильно расчленённый, невысокие склоны и макушки гор устилала земляника. Когда набредали на земляничную поляну, то бросали работу, падали на землю, ели сочную ягоду, лениво ползая по плантации.
Один единственный раз в верховье замшелого ручья, мне попалась клюква. Очень красивая картина, на сочной зелени мха – крупные красные ягоды. Придя с маршрута нарочно сказала технику-геологу Шейкину Анатолию: «Толяша! В верховье такого-то ручья клюквы видимо-невидимо. Подставляй котелок, и ягоды сами в него катятся. Я не набрала из-за нехватки времени». Шейкин, хозяйственный мужик, на следующий день попёрся в верховье вышеупомянутого ручья за клюквой. Вечером надо было слышать проклятья в мой адрес. Ручей-то был очень трудно проходим, и клюквы там было очень мало.
Несмотря на большое количество ягод, запастись ими на зиму у геологов не было возможности. Дни пробегали в напряжённой работе. Если устраивали выходной, обычно, когда лил проливной дождь, то идти куда-то за заготовками не было никакой охоты. Просто отдыхали, или дописывали свои полевые дневники.
Вот кто делал заготовки, так это работники базы, повар, радист и минералог. Последняя производила минералогический анализ шлихов. Шлих – это проба, содержащая в себе минералы тяжёлой фракции, среди которых попадались и знаки золота. Шлиховые пробы отмывались в ручьях в лотке, через 150 метров.
Минералог в отличии от геологов и техников жила весь полевой сезон на базе в большой рубленной избе с большими окнами, там же под бинокуляром просматривала пробы. Так вот, когда геологи уходили с базы работать на удалённые участки, то базовскому персоналу жилось вольготно. Запасались ягодами, грибами, если было мясо или рыба, закатывали в банки.
Осенью, когда прилетал вертолёт, загрузить минералога было непросто: куча всяких ящичков, баночек. Ну а нам геологам, техникам, студентам везти было нечего. В лучшем случае ящичек с брусникой.