В родной Харьков на заводскую практику с большой группой сокурсников я ездил летом 1982 года. Это было отличное незабываемое время. Чуть больше двух недель и фейерверк впечатлений! Была и необычная работа, и поездка в колхоз, и футбол, и танцы, и девушки... В общем, было интересно и весело.
Руководили нашей группой, насчитывавшей более полусотни курсантов, по-моему, всего два офицера. Причём не строевые офицеры, а преподаватели с кафедры – майор и подполковник. Все в гражданской одежде, и они и мы, чтобы не демаскировать и не раскрывать что не положено. Почти всё время мы были предоставлены самим себе. Видимо, руководство училища надеялось на нашу сознательность, ведь мы уже перешли на пятый курс. А мы её, сознательность эту, естественно, проявляли как и в чём только могли. Вот, к примеру.
В первый день нас поселили в казарме местного военного училища, оформили пропуска-допуска. А уже следующим утром повели на завод для инструктажа и ознакомления с производством. Провели по цехам, показали продукцию.
Некий речистый представитель администрации подробно рассказал о заводе, начиная с истории его основания и до наших дней. Вообще-то лично мне было интересно. А маленький коренастый Толя Зорин так и вовсе слушал, едва ли не открыв рот, ловил буквально каждое слово, иногда с умным видом кивал и время от времени задавал вопросы: «А применяются ли у них, к примеру, шлейф-вибраторы Пистелькорса?.. А в каких устройствах используются блокинг-генераторы?» Ну, и тому подобную ересь. Он таким значительным казался, несмотря на миниатюрные габариты. Скорее даже не маленький, а такой приземистый и широкий в плечах. А уж чувства собственного достоинства в нём было – хоть отбавляй. Говорил Толя всегда оригинально и веско, хотя и немного заикался. Мы даже звали его иногда по приколу – Анатолий Палыч.
Впрочем, ознакомительная экскурсия по заводу подходила к концу. Все уже устали слушать и хотели пройтись по городу. Все, кроме, похоже, Толи Зорина. Он всё еще сохранял неподдельный интерес.
- Я понимаю, - сказал в заключение представитель, - Вы ребята молодые. Лето, девушки. Опять же, погулять по городу, пивка…
- Т… ну, нет… нет! Это вот… ну, всё т… фигня! – заикаясь перебил Толя, - Главное т… это понять технологию процесса! Вот.
- Технологию чего? Какого процесса? – уточнил представитель.
- Т… ну… вообще, - чётко прояснил ситуацию Толя.
- Понятно, - недоумённо пожал плечами представитель, - Итак, если вопросов больше нет, то до завтра!
Вопросов не было. Мы радостной гурьбой вывалили за проходную и, в полном соответствии с предположениями представителя заводской администрации, немедленно направились на поиски пивка.
В ближайшем гастрономе затарились. Слегка так, для начала. Выходя, всей толпой в дверях столкнулись с кураторами. При виде нашей возбуждённой компании и двух солидных авосек с пивом, подполковник изменился в лице и явно хотел что-то сказать. Однако, майор проявил благоразумие и мудрость и, подхватив коллегу под локоть увел в недра гастронома.
- Нехорошо получилось, - шепнул мне мой друг Михалыч.
- Да ладно! Они-то сами, зачем сюда забрели?
- Теперь могут вечером проверить.
- Да и хрен с ним!
Для начала посидели в сквере на лавочках. А допив пиво, разбрелись по городу мелкими группами по интересам.
Мы с Михалычем и ещё парой приятелей пообедали в кафе, изучили афиши городских культурных мероприятий. Потом добавили настроения портвейном местного розлива, посетили дискотеку и прогулялись по парку. Ошарашив своими не слишком трезвыми рожами нескольких девиц, при попытке завязать знакомство, плюнули с моста в речушку и отправились в казарму спать. Завтра на предприятие – надо быть «в форме».
В казарме, разбившись на разноколичественные группки, народ делился впечатлениями от первого дня и намечал планы на завтрашний вечер. Кто-то пел под гитару для немногочисленных слушателей. Кто-то более утомлённый уже спал не вполне трезвым сном. В полночь старшина решил всё же проверить, все ли на месте. Не досчитались только Зорина…
Долго выясняли с кем он был и кто его крайний раз видел. Лёшка Маминов смутно припомнил, что очередную «яблочную крепкую» они прикончили в неизвестно каком парке, после чего Анатолий Палыч напросился в гости к каким-то адекватно нетрезвым девицам. И двинул с ними, вроде в общагу, но в какую? И что за парк – чёрт его знает… Чужой город, первый день… Старшина слегка запаниковал. Звонить кураторам? Если что-то серьёзное случится, то спросят по полной. Почему не доложил? А если ничего страшного. Проспится у девок этих, да придёт к утру поближе. Как быть? Проблема! Народ пытался ещё о чём-то расспросить Маминова, но тот мало чего помнил.
И вдруг в одно из окон, выходящих в переулок – слабый стук. Подбежали. Девчонка какая-то веткой по стеклу стучит. Кто? Что?
- Хлопцы, там не ваш лежит? Здесь рядом – в переулке…
Не дав ей договорить, все метнулись на улицу. Кто в чём.
- Где?
- Вон у дерева…
Шагах в тридцати от казармы в тени каштана, прислонившись спиной к стволу сидело тело. Толя? - Он. Живой ли? - Вроде дышит…
- Толя! Что с тобой?
- М-м-ммм… - Зорин замотал поникшей головой.
- Да он пьяный в дрезину!
Старшина грязно выругался:
- Тащите его в казарму, будем в чувство приводить…
Обмякшего Толю сначала уложили на кровать, но он застонал, заметался и упал. Вид у Зорина был что надо. Весь грязный, рубаха порвана в нескольких местах, правый глаз заплыл кроврподтёком. Левую руку украшала довольно глубокая и длинная засохшая уже царапина, а чуть выше локтя на бантик был завязан цветастый поясок от женского халата.
Колю потащили в умывальник. При раздевании из брючного кармана вывалилась и разбилась о кафель чекушка водки. Развязать поясок Зорин не позволил, бормоча:
- Не трожте жгут! Может открыться кровотечение!
- Это жгут?
- Не трожь, я сказал! – не смотря на состояние крайнего опьянения, речь Зорина была чёткой и внятной. Он даже не заикался, но самостоятельно стоять на ногах не мог, а глаза были закрыты.
Преодолевая ожесточённое сопротивление, Толю кое-как усадили в ножную ванну и выли на него ведро холодной воды. Он заорал что-то матом, попытался встать, но опять плюхнулся в ванну.
После второго ведра Толя заорал:
- Гады! Фашисты, бля… Суки… Ладно! Лейте! Всё равно ничего вам не скажу! Умру как Карбышев!!!
После третьего ведра он начал немного приходить в себя. Потом был просушен полотенцем, завернут в простыню и уложен спать на отшибе в дальнем конце казармы.
Утром Толя проснулся в обнимку с оцинкованным тазом, который кто-то из курсантов заботливо поставил под кровать.
Как же ему было хреново! Не тазику – Толе. Впрочем, и тазику, наверное, тоже…
Но пациент постепенно очухался. А куда деваться? Нашлась свежая рубашка, брюки и туфли были отчищены, а синячище под глазом был прикрыт большими тёмными очками, позаимствованными по такому случаю у моего друга Михалыча. Но вспомнить Толя решительно ничего не мог, как мы его ни расспрашивали. Он был понур, молчалив и его довольно явно штормило.
На предприятии нас распределили по цехам и участкам, назначили наставников. Решали какие-то организационные вопросы, рабочие моменты. Итоги первого трудового дня подвёл всё тот же красноречивый представитель администрации.
- Ну что? Начинаете понимать технологию процесса? – лучезарно улыбнувшись, обратился он к Толе, притаившемуся в задних рядах.
- Т… ну.. так, в общих чертах.