Чем либеральней, тем пошлее...

Николай Старорусский
Напрасный труд – нет, их не вразумишь, -
Чем либеральней, тем они пошлее,
Цивилизация для них – фетиш,
Но недоступна им ее идея.

Как перед ней ни гнитесь, господа,
Вам не снискать признанья от Европы:
В ее глазах вы будете всегда
Не слуги просвещенья, а холопы.


Когда читаешь эти строки Тютчева, написанные более полутора веков назад (в 1867), на память приходит  определение Шопенгауэра:
 
Талант поражает цель, которую другие не могут поразить. Гений поражает цель, которую другие не видят.

В самом деле, лишь  гений мог заметить тогда только нарождающееся явление и представить его развитие, ныне свершающееся в мировом масштабе с ускорением и агрессивностью

Причем особенно примечательно, что автор в молодости двадцать лет жил и служил заграницей, причем жил там «со вкусом», и знал, и ценил, и любил Европу, ее культуру, ее языки.  У исследователей даже встречается предположение, что русский язык Тютчев  ощущал как хорошо известный иностранный (колебания в роде существительных, не вполне  привычные словоупотребления и обороты…).  Впрочем, это придает особую выразительность и новизну, чем бы ни было вызвано.

У Тютчева был как бы свой антидвойник, родившийся почти тогда же, когда и он, и умерший в одном с ним году (1873): Джон Стюарт Милль.  После смерти жены он поселился в Сен-Веране, в небольшом домике рядом с  кладбищем и принялся сочинять.  Тексты, связанные с плоским позитивизмом, противоположным воззрениям Тютчева, едва ли  могли заинтересовать.  А вот  “Essays of Liberty” 1859 года, полагаю, он  читал.

Liberty - второе, наряду с   freedom,  слово со значением  «свобода».  Причем liberty всегда «свобода от», свобода-минус. …

Свобода же в конструктивном, положительном смысле, как «свобода для» (действий, высказываний итд), свобода-плюс,  выражается только словом freedom.  Скажем, только так может быть переведена фраза
   
Где Дух Господень, там свобода  (2 Кор 3,17).

Уровень мышления в данной сфере хорошо характеризует liberty of  conscience –  свобода-минус совести.   Так назвали  свободу от необходимости  обладать (определенной или какой-нибудь) верой.   Однако совесть всегда свободна. Если она подчиняется  внешнему диктату, - это что угодно, но не совесть.

Сей главный эксперт Ост-Индской компании,  по совместительству «святой церкви рационалистов», как называли его почитатели,  предлагал освободиться не только от «давления» и контроля государства, но и церкви, религии, любых форм общинного ведения хозяйства…

 В компактной формулировке А.Дугина, и от какой бы то ни было формы коллективной идентичности, например, государственной, национальной,  этнической, семейной принадлежности.  В результате  остаются индивидуумы-атомы, плавающие в пустоте, без возможности какой-либо иерархии ценностей…

Впрочем, сохраняются деловые - экономические интересы; и все другие социальные отношения, скажем, семейные, предполагаются такими же договорными.

Таким образом, человек полностью лишается  неба и привязывается к плоской земле. 

В последнее же время под веселые песни – вместо траурной музыки – сюда добавляется и свобода от половой идентичности.  Видимо, это уже следующий этап, инфернальный.  Собственно, останется еще всего два шага: отказаться от видовой идентичности – каждый может себя считать человеком, лошадью или… И затем – отказаться от различения живого и неживого.

Правда, можно еще добавить свободу от различения бытия и небытия…  Но эта философия отрицательной свободы и так тесно соприкасается с Ничто.

Слово  liberal  приобрело   также оттенки: распущенный, разнузданный, попустительствующий.  Правда, эта либеральность- вседозволенность может исчезнуть в «продвинутых» по пути прогресса странах, когда требуется навязать эти либеральные «ценности». 

Интересно, что у Тютчева есть стихи, как бы специально для нашего времени:

Не плоть, но дух растлился в наши дни…