- Когда ты написала этот портрет?
- Два года назад.
- И что? До сих пор ждёшь своего суженого-ряженого?
Она промолчала, бросив беглый взгляд на портрет. Опять нравоучения, кому это надо? Ей? Нет.
- ..что тебе неймётся объясни, - не унималась Лина, взяв в руки портрет, покрутив его и хлопнула лицом вниз.
Она поставила портрет на место, на пианино, аккуратно, чтоб не оцарапать поверхность.
- Скажите пожалуйста! - возмутилась соседка и с неприязнью посмотрела на лицо мужчины с портрета. – Хорош, и где он, твой рыцарь на белом коне?
- Лина, прошу, не начинай, какая муха тебя сегодня укусила?
- Встретила твоего бывшего, в магазине, в отделе женского белья. Представляешь? Козлина! "Девушка, а у вас есть бюстье нулевого размера, из красного, французского шёлка?" - Поворачиваю голову на знакомый тенорок – Влад, собственной персоной, а рядом с ним этот "прыщик" по имени Зайка или как её там?
- Лина, а что такое "бюстье", с чем его едят?
- Бюстье?! – разновидность женского белья, цель которого – увеличение бюста за счёт затянутого живота, типа корсета, - со знанием дела пояснила Лина, - нет, ты мне скажи другое, что у его "Зайки" можно затянуть в одном месте, чтобы увеличилось в другом? Плоская – доска и та ребристей, – она была в гневе. Её левый глаз неожиданно дёрнулся несколько раз в тике. – Терпеть его не могу. "Козлина – он и в Африке – козлина", - выдала она любимую фразу насчёт мужчин, своих и чужих, в которых давно и бесповоротно разочаровалась.
Лина ещё долго "грохотала" на кухне, не забыв попить несколько раз чай с малиновым вареньем и съесть тарелку сырников со сметаной.
Она любила Лину - соседку и подругу, с которой её связывало время, длиною в жизнь. Они дружили со школы и всегда были соседями – дверь в дверь. Гуляли на свадьбах друг у дружки, нянчились с детками, вместе переживали Линкин первый развод, потом второй, третий, да и её собственный развод. Сейчас обе уже не юные леди. "Сорок пять – баба ягодка опять", - как любит повторять Линка, - этот факт "радостно" внушал надежды. Порой, отпугивая цифрами, которые с наглой уверенностью, с каждым годом прибавлялись и прибавлялись. Безумно быстрое, "налипание" лет, уже не радовало, как в двадцатилетнем возрасте, обозначая взросление, возмужание, открывая глаза на мир, а настораживало приближающейся старостью. Хотя, какая старость? До неё ещё … Она прикрыла глаза. Ничего вокруг, только взгляд, проникающий в мозг, душу, сердце – до самой печёнки, взгляд судьбы. "Когда же закончится это наваждение? – подумала она.
Холодная струя воды остудила горящее лицо.
Она рисовала портрет по памяти. Ей приснился мужчина. Лицо запомнилось и больше не отпускало. Два года он смотрит на неё с портрета, а она ждёт, хотя понимает – напрасные труды. Просто сон. Лицо, выплывшее из подсознания, чьё? Кто? Быть может, его вовсе не существует, как можно подчиниться сну, мечте из сна? Да и кто сказал, что это именно он, тот, который так необходим, тот - единственный, желанный, самый лучший и достойный мужчина.
- Ду-ра, - произнесла она вслух, давая себе определение.
- Мать, ты как? – спросил сын.
- Нормально, а что? В чём вопрос?
- Я вчера отца встретил, - он замолчал, - не одного, с его пигалицей, - сын запыхтел в трубку. – Ма, как ему не стыдно? Она ведь моя бывшая одноклассница, он что, с ума сошёл?
- Борис, оставь его в покое. Каждый выбирает свою судьбу сам. Ему нравится, как и с кем он живёт. Ты взрослый, у тебя своя жизнь, жена ребёнок. "Не суди и не судим будешь", - не зря мудрые люди так говорят.
- … а ты мам, а ты?
- Я нормально за меня не переживай.
- Я чего звоню, хочу, чтобы ты знала, если тебе встретится хороший мужик, - он поперхнулся, прокашлялся, - хочу, чтобы ты была счастлива и любима. Я тебя люблю. Привет от Галки и маленькой Дашки. Вот и Галка говорит, замуж бы тебе, ты у нас красавица, это я тебе, как мужчина говорю.
- Борь, ты считаешь, в моём возрасте я смогу влюбиться и покорить сердце мужчины? Это я тебя, как женщина спрашиваю?
- Ещё и как!
- С сегодняшнего дня начинаю заниматься своей личной жизнью, - она засмеялась бархатным низким смехом, - самое главное – твое благословение я получила.
Квартира встретила тишиной. Год назад всё было иначе. Муж, сын с невесткой, маленькая внучка, а сегодня – пустота, от которой и прикрыться нечем. Не натянешь на голову одеяло, не спрячешься от неё, она повсюду властвует, догоняет в каждом уголочке, вжимает в углы молчаливых стен.
Двадцать шесть лет нормальной, семейной жизни. Вполне благополучной. Привычка, выработанная годами – быть замужней женщиной. Всё нести в дом, нестись домой с сумками, пакетами, чтоб накормить вкусно, сытно до отвала, чтоб в доме - чистота и порядок, чтоб муж был доволен, сын ухожен.
Так всё и было вечность назад. И вдруг - ничего, кроме пустоты, тишины, квартиры, где никто не ждёт, не встречает. Не радуется её приходу. И сумки тяжёлые не для кого больше таскать и готовить некому. А всё началось с портрета.
Она, ранее никогда не рисовавшая, не державшая в руках художественные кисти, вдруг написала портрет мужчины. Кисти, правда, не пригодились, портрет написала карандашом - набросок, эскиз, но получился живым. Она поставила портрет в рамку, и он занял своё место на крышке её пианино.
- Кто это поселился на твоём пианино? – спросил Влад.
- Портрет.
- Я вижу, а чей портрет, кто рисовал?
- Писала я, а чей не знаю, правда не знаю, - ответила она, любуясь мужчиной на портрете.
- С каких пор ты стала портретистом? Не замечал, чтоб ты увлекалась рисованием, - возмутился муж.
- А ведь ты прав, я никогда не писала портретов и не умела рисовать.
- Так откуда взялся этот мужик? – Влад сердился.
- Приснился, - она склонила голову вправо, потом влево, не замечая, что не может отвести глаз от лица с портрета.
Она очнулась, только тогда, когда рука мужа легла на ее плечо.
- Ты влюблена в него? - спросил Влад, сверля её глазами.
- Я люблю этот портрет, он мне многое открыл. Например, что я могу писать, … по памяти. Я увидела его лицо во сне, совершенно не помню сон, просто лицо. На работе я снова вспомнила его лицо и…
- У тебя есть другой?
Она рассмеялась, обняв Влада за шею.
- Глупости, я тебе рассказываю сон, не более.
С того дня, что-то сломалось в их отношениях, а потом появилась "Зайка" – бывшая одноклассница сына.
Маленькая Дашка спала. Ника с Владом смотрели телевизор.
Борис и Галя вернулись, с вечера встречи одноклассников, не одни. С ними в дом ввалились, весёлой шумной гурьбой, несколько девочек и парней. Повзрослевшие, красивые, уверенные в себе молодые люди, которых Ника и Влад помнили детьми.
Они восхищались спящей Дашкой, которой "посчастливилось" стать первой "ласточкой", первым ребёнком их выпуска.
Борис с Галей поженились в восемнадцать лет, сразу после школы, практически три месяца после получения паспорта. Тем не менее, Борька отслужил в армии, а Ника с Галей и Варварой, Галиной мамой нянчились с маленькой Дашкой, которая родилась через несколько месяцев в Новогоднюю ночь, тем самым перевернув жизнь всех, не дав никому посидеть за праздничным столом. Галя училась в институте на физмате. Со временем, и Борис окончил физмат. Оба работали, Дашка росла, радую родителей и дедушек с бабушками. Через некоторое время, дети пришли к выводу, что должны жить отдельно. Трудно было привыкнуть к тишине в доме, к тишине – без звонкого Дашкиного смеха, без её лепета, разбросанных по квартире игрушек. Дети всегда покидают родительский дом, как птицы. Ника и Влад, Влад и Ника, только вдвоём, как раньше, как в молодые, беззаботные годы.
Ника и подумать не могла, что в тот вечер, сидя за столом с повзрослевшими ребятами, вспоминая, смеясь их шуткам, бывшая одноклассница её сына, невзрачная, тихая девушка Леночка Зайкова, "положила" глаз на её мужа. "С этого дня всё изменилось в доме Обломовых". У Влада неожиданно появилось много сверхурочной работы, командировки. У Влада появилась тайна. Сказать, что Ника не чувствовала перемен в муже – неправда, и чувствовала и спрашивала, и намекала, но Влад утверждал, что это только работа и не более. В их отношениях исчезла страсть, новизна, трепетность, оставив после себя что-то медленно догорающее, угасающее, так ей казалось.
Ника помнила тот день по часам, по минутам - день, когда её предали, унизили, растоптали, как женщину.
- Ника Викторовна, с вами говорит Лена Зайкова, вы меня помните?
- Конечно, Леночка, - ответила Ника, - Борьки нет дома, что ему передать?
- Борьке? Я собственно к вам, не к Борису, - спокойно ответила девушка.
- Слушаю тебя внимательно, - Ника чистила картошку, прижимая телефонную трубку плечом к уху.
- Я насчёт Влада.
- Владимира Владимировича, - исправила попутно Ника.
- Нет, Влада, я не ошиблась. У нас с ним серьёзные отношения. Он любит меня и хочет быть со мной. Единственное, что мешает ему – вы. Он говорит, что вы устраиваете ему сцены, не даёте развод, грозитесь покончить жизнь самоубийством, что вы жалкая и вздорная женщина. Вам не стыдно? Вас не любят. Неужели не понятно? У вас не осталось ни капли гордости и самоуважения. Как можно выклянчивать любовь, когда её давно нет? Ему неприятно ложиться с вами в постель, дотрагиваться до вас. Он вас уже видеть не может!
Ника не чувствовала, как по руке стекала кровь от пореза ножом. Ей не хватало воздуха, она была близка к обмороку. Картошка рассыпалась по столу, оставляя на нём свежий кровавый след.
- Это он тебе говорил?
- Кто же ещё? Что я сама всё придумала? Моя мама в ужасе, что на свете есть такие женщины, как вы!
- Твоя мама в курсе, что ты встречаешься с женатым мужчиной?
- Женатым мужчиной? – взвизгнула Лена, - с порабощённым мужчиной, униженным и оскорблённым, вами, вашим диким желанием удержать, принуждая жить с вами, а Владу противны ваши отношения, разве вы не видите? Отпустите его! Где ваша женская гордость? Это низко, в конце концов, это мерзкий шантаж!
- Лена, это Влад уполномочил тебя позвонить мне? – спросила Ника спокойным голосом.
- Ещё чего! Я просто не могу больше видеть, как он мучается.
- А он мучается?
- Очень! Отпустите, освободите его, дайте нам жить.
- Посмотри, что я тебе принёс, – и он протянул Нике букет чайных роз, - а запах, Ника, они пахнут тобой.
Ника молча смотрела на мужа, в её глазах застыла боль и отчаяние.
- Ты не заболела? – он приблизил к ней лицо и поцеловал в губы, - поставь цветы в воду.
Оцепенение не проходило, она взяла цветы и поплелась на кухню.
- Ника, я зверски голоден, давай поужинаем. Да что с тобой сегодня?
Букет нежных, чайных роз лежал в умывальнике. Ника стояла лицом к окну и смотрела в вечернее небо.
- Влад, у тебя всё в порядке? – спросила она.
- Да, всё нормально, работы много, вот и задержался, да что с тобой? Тебя будто каток переехал?
- Я собрала твои вещи, они в спальне, - произнесла Ника, с её глаз скатилась слеза, застыв на щеке, остекленев. – Мне позвонила Лена Зайкова, всё рассказала, попросила освободить тебя от пут. Я согласна на развод. - Красивые розы, - её взгляд задержался на букете. – Зачем ты так? – она посмотрела в его глаза. – Больно и гадко, предательски, в спину. Влад, уходи.
Борис с Галей были в ужасе от происходящего. Ника запретила им выяснять отношения с отцом и Леной.
После развода Ника больше не встречалась с бывшим супругом. Борис отказался от общения с отцом.
Ах да, портрет. Его можно было бы назвать злополучным, принесшим горе, но, в чём виноват рисунок, с которого смотрели глаза мужчины в самое сердце той, которой, по нелепой случайности приснились?!
… запутанная цепь ненужных слов,
запутанная нить поступков странных,
а память, выметая из углов,
обиды, склеивает из кусочков рванных.
У каждой истории есть продолжение и у этой тоже. Единственный вопрос, а стоит ли?
Быть может….
заставка взята из интернета
2014 год