ЭПИСТОЛА
Сегодня замечательный в моей судьбе денёк случился. Эдакой, гениальный и освещённый знаменательным событием: наконец-то, мне передали несколько фотографий моего любимого учителя по йоге, тантре, любви, эротике, мистике и английскому - удивительный букет.... Мой обожаемый Учитель. - Он учил меня всему, и даже занятиям любовью с женщиной: иногда, привлекал меня на практикумы, которые происходили у нас в присутствии и при непосредственном участии с удивительной и преданной ему супругой...
Мне тогда было всего 24 года... Они были взрослые, к которым я просто проникся... симпатией и безграничным доверием.
Стесняться не приходилось: я вступал в мир, которого прежде не знал, который всегда до этой встречи оставался для меня тайной за семью печатями. И, спустя годы, таким для меня и остался.
Мы познакомились в Париже в жаркий денёк празднования национального торжества Франции и всех французов - Дня Взятия Бастилии Этот день случился 14 июля 1990 года: того удивительнейшего и неповторимейшего года, которых по значимости приходится всего несколько на столетие. Весной этого Великого года рухнула Берлинская стена, а вместе с ней и железный занавес, деливший Европу на два несоединенных между собою мира, образа ценностей и социально-политического устройства на долгие пол века. Две части Европы разделённые между собою Второй Мировой войной и прожившие в таком виде пол столетия, ознаменованные приходом и исчезновением целого поколения людей, вдруг, по мановению и волшебству колеса мировой истории, внезапно объединились в единое культурное и морально-этическое пространство. Человеческие потоки хлынули: с запада на восток, с севера на юг, с востока на запад: всё смешалось - началась все-европейская оттепель. Все народы запросто, непринуждённо и неожиданно начали сходить с ума от внезапного чувства общности, вдруг нахлынувшего и затопившего всех счастьем, радости существования... Все это особенно ярко проявилось в долгий и жаркий летний период, ставший апогеем в перемещение европейских, людских потоков.
Улыбок в городах Европы в то лето было столько много - сколько цветов во всех европейских розариях разом....
Люди были очень доброжелательны: Обнимались с незнакомцами и незнакомками, с симпатичными и несимпатичными: нормальным явлением становилось то, что до первых слов для знакомства люди могли прежде обменяться горячими поцелуями в губы, а уж затем недоумевать и удивляться, как же такое могло с ними произойти И это ни к чему не обязывало, такое поведение не считалось преступным или даже порицаемым...
Мы встретились на Монмартре перед Базиликой Санкре Кёр, перед собором Святого Сердца, венчанного куполом из белого мрамора. Для стоящих перед балюстрадой людей холмов Монмартра открывался величественный, ни с чем неповторимый вид: вовсю ширь разбросавшийся и распластавшийся Париж - культурная Мекка Европы, прекраснейший из городов мира, теряющийся в дымке жарких испарений и устремлённый, куда то за горизонт. Если же смотреть вверх, выше белых многоступенчаных маршей, то у входа в Базилику стоял величественный, из белого мрамора Христос, благословляя всех, приходивших в подножию этого парижского холма.
Мы выступали - выступали почти без перерывов на отдых, которые заменяли нам передислокации с одного района Парижа в другой... , чтобы снова выступать, смешить народ, кривляться и в итоге за это выпрашивать и клянчить с них франки, доллары, гульдены - все что угодно, просто попить, просто бутерброд, улыбку, добрые слова; мы готовы были работать без устали и бесплатно: оплатой для нас было внимание и кипящие восхищением глаза окружающих... Все смешалось в восприятии: красочные платья дам, их нарядные аксессуары и цветы, усы и бороды мужчин, их блестящие благородством лысины и туго набитые наличностью кошельки... Мы же, как одержимые собирались, чтобы договориться кто с кем выступает, в каком районе и в каком часу - и тут же разбегались растворяясь в безудержной жаре давно побившей все рекорды температур... С утра я начинал с Яшкой на Монмартре, в полдень мы соединялись на Шансе Лизе с Огурцом привязывали друг друга шпагатной верёвкой и настойчиво тянули эту шибари связь в сторону изображая из себя то ли стиль и эстетика буто, нечто абстрактное и несуразное, то ли совершенно абсурд... Местная шантрапа выдававшая себя за артистов, смеялись над нами: Кто так работает? Вы же тратите бесцельно бездну сил. с них просто нужно " сдирать " монету и исчезать. Они вообще нам по гроб должны и таковыми останутся во веки, за то что мы их здесь веселим и развлекаем, - внушали нам местные клоуны одетые в странные наряды Дайверов, что-то в виде плавок на голых, худых и длинных телах, маски, трубки, для ныряния на глубину, ласты. Но и им было жарко, поэтому они не смущаясь брали без спроса вазы со столиков кафе и выливали их на себя, изображая себя плывущими по просторам океана. Мужчины и женщины от неожиданности вскакивали из-за столиков и разбегались в стороны, чтобы не быть облитыми водой... Но шантрапе этого только было и нужно: тут уж их выступление шло к быстрому финалу и они начинали настойчиво требовать денег с публики, как средство, чтобы от них откупиться. Они обещали всем, что сразу и навсегда исчезнут из жизни Парижа, как только им достойно их чести будет заплачено... Тут уже они указывали на нас с Огурцом, очумело и ошалело таращившихся и внимая происходящему театрализованному действу, и обещали, что оставят публику на растерзание нам, тем двум придуркам из России, которые станут терзать друг друга веревками, удавками, тумаками на всеобщую потеху... Таки образом, они получали свою мзду И вскоре действительно исчезали, ни оставляя о себе ни тени, ни воспоминания... Жара молниеносно сжигала все.