«Лёля до сих пор любит Донатаса..."
Милый, любимый! Жив ли ты? Слышишь ли меня? Радует ли тебя солнце по-прежнему, или, с возрастом, тяготишься каждым новым днём?
Герой, красавец, сдержанный, великодушный... Нет. Нет. Симпатяга с застёгнутой душой, ты так нравился женщинам, был избалован их вниманием. Как ты теперь? Почему вспомнила о тебе именно сейчас – может потому, что ты вспомнил обо мне в эту минуту? Трудную минуту, как это было раньше, когда звал меня, чтобы поправиться после бури, пронёсшейся над головой, после тяжёлой болезни... и снова уходил в себя, к другим, обещая «я позвоню... позвоню...позвоню...». Предельно честный, это всё, что ты мог соврать мне, жалея, а может, просто желая сохранить для себя спасительную соломинку. Ты жил своей жизнью, о которой я только догадывалась, а я своей, о которой ты не хотел знать, вежливо, с заманчивой теплотой, в течении двух минут, выслушивая мой сбивчивый, бодрый рассказ.
Нет, я не стала толстой, как ты предполагал. Как не стала и счастливой. Ты оберегал меня, маленькую и глупую, не воспользовался моей готовностью пойти за тобой. Возраст, позволял тебе обращаться со мной, по-отечески, наставительно и я, послушная домашняя девочка, так и не смогла стать для тебя настоящей, взрослой женщиной. Не любил? Мог полюбить? Помешал мне любить другого? Да. Да. Да. Но, почему так больно, так сладко вызывать воспоминания тех лет? Почему образ твой навсегда запутался в знакомых улицах и переулках наших встреч? Почему звонки через пять, десять, тридцать лет, вызывают перебои в сердце и, как тёплые надёжные кочки, удерживают меня от чёрной воды, трясины и бездорожья?
До сих пор, мне говорят комплименты и зовут замуж, не зная, что красива я – для тебя, молода – для тебя, стараюсь быть сильной и смелой – для тебя. Хотя знаю, что тебе нравятся слабые и женственные... И, даже, когда мы станем звёздами на потемневшем небе, я поверну свой лик в твою сторону и буду светить для тебя!