13 Февраля 1923 года.
Поливановы опять приглашают нас в гости.
Услыхав об этом, Амалия Генриховна изрекла ни к селу, ни к городу, что папаша еще совсем молодой человек и ему нужно как-то устраивать свою жизнь.
Я полагаю, что жизнь папаши совершенно устроена во всем, кроме службы, а молод он только в сравнении с Амалией Генриховной. Конечно, я не стала высказывать этого вслух, чтобы не обидеть добрую старушку бестактным напоминанием о ее преклонном возрасте.
Со вчерашнего дня мне не стало житья от Володьки Прянишникова и его косноязычных рассказов об индейцах. От него совершенно невозможно отвязаться ни в школе, ни на улице.
К тому же, он постоянно толчется под моими окнами и орет «Шура, выходите гулять!»
В конце концов, это может надоесть не только собаке.
Я абсолютно уверена, что запросто могу обойтись без всяких поклонников ближайшие пять-десять лет. У меня есть определенные планы на будущее, в которые не входит постоянное общение с назойливыми и липучими личностями.
У Поливановых все очень беспокоились о том, что папаша никак не отыщет постоянного места службы и из этого может выйти какая-то неприятность.
Папаша хотел всех успокоить и сказал, что у него появилась возможность устроиться кассиром багажного отделения на железной дороге.
- Алексей Иванович, помилуйте! Какая железная дорога! - возопил Петр Ефграфович. - С вашим умом! С вашим образованием! С вашими манерами! Да от вас за три версты разит аристократом!
Я даже обиделась немного на это последнее высказывание. Никакой папаша не аристократ. Он и дрова сам рубит, если надо, и картошку в огороде окучивает. «Разит» обычно водкой, табаком, потом, чесноком и дешевым одеколоном, а к папаше все это совершенно не относится.
- А почему бы вам не обратиться к Елене Сергеевне Малышевой? - предложила Лидия Михайловна.
- Елена Сергеевна помогает многим, - поддержала ее Ксения Львовна, - у нее большие связи и в губстатбюро и в других учреждениях… Еще она состоит в историко-культурной комиссии при губисполкоме…
Тут папашу передернуло так, словно ему пришлось проглотить полную столовую ложку вонючего рыбьего жира, которым он потчует меня каждое утро.
Одним словом, папаша разозлился. Ужасно.
- А вы знаете, чем занимается эта историко-культурная комиссия? - спросил он у Ксении Львовны ледяным голосом.
- Ну… чем-то историческим…- неуверенно ответила она, начиная догадываться, что сморозила очередную глупость. - Наверное, вы знаете лучше, Алексей Иванович…
(Конечно, дорогая Ксения Львовна, папаша все знает лучше вашего, даже не сомневайтесь. Могу исключить только шляпки и булавки. Это единственная область знаний, в которой вы опережаете его на целую голову).
- Ваша разлюбезная Елена Сергеевна в составе историко-культурной комиссии губисполкома занимается описью церковных ценностей, которые изымают по всей губернии, - ответствовал папаша.
- Когда это было, - буркнул себе под нос поливановский племянник, - все изъято и переписано еще в октябре… Нужно понимать, что в стране голод…
Но папаша все услышал.
- В любой стране будет голод после многолетней войны и разрухи, -отрезал он, даже не глядя в сторону изрядно струхнувшего противника. - Остается только спросить, кто все это устроил, неужто церковь? Вы можете гарантировать, что серебро и золото, оборванное с икон с благословения вашей распрекрасной Елены Сергеевны, действительно идет в помощь голодающим?
- А почему бы и нет?.. - вяло огрызнулся поливановский Гриша, чтобы окончательно не ударить в грязь лицом.
Надо сказать, что он совершенный урод и очень похож на изображение господина, который никогда не мазался патентованной мазью "Угринъ". Мы с Галочкой называем его за глаза "Рвотный порошок Шлоссера". Вернее, называли, потому что Галочка все еще со мной не разговаривает.
Сам Гриша всего лишь курьер из финотдела, куда свозят все, отобранное в храмах и монастырях, для взвешивания и упаковки перед отправкой в Москву, а важничает так, словно большевики не предпринимают никаких действий, не испросив предварительно его разрешения.
- А может Елена Сергеевна согласится устроить вас в новый краеведческий музей в бывшем доме купцов Мироновых? - предположила Лидия Михайловна. - Ее назначают туда директором…
- Увольте, - ответил папаша. - Я не смогу работать под началом этой дамы ни научным работником, ни буфетчиком, ни дворником.
- Вы слишком принципиальны, Алексей Иванович, - сказала Ксения Львовна. - Нужно идти хоть на какие-то компромиссы… Я полагаю, что вы несправедливы к бедной Елене Сергеевне. Она делает очень много для сохранения народных промыслов и обычаев, занимается сбором фольклора и разных этнографических предметов… привлекает школьников к этому благородному делу… Вот даже Галочка с Шурочкой…
Да, был такой грех.
Галочка с Шурочкой и еще двадцать несчастных во главе с Ник Петычем, престарелым учителем русского языка и литературы, прошлой осенью были вынуждены переправляться на пароме через реку, а потом топать три версты пешкодралом в деревню Малое Завалье с целью организации печально известной избы-читальни и записи устного народного творчества.
Ник Петыч разделил нас на группы по пять человек и отправил по дворам, собирать перлы народной мудрости и клянчить всякую ненужную утварь.
Володька Прянишников и Жоржик Лавренов довольно быстро договорились с местными мальчишками, чтобы они напели нам деревенские частушки,"но только без плохих слов, потому что барышни к ним не привыкши".
Пейзане отнеслись с сочувствием к нашему дремучему невежеству и оченно расстарались. Наша группа записала больше двадцати частушек. Я даже помню несколько лучших.
Сидит Ленин на телеге,
А телега на боку.
« Ты куда, плешивый, едешь?»
«Реквизировать муку!»
Едет Ленин на козе,
Троцкий на собаке.
Комиссары разбежались -
Думали, казаки.
При худом, при Николашке
Ели булки и барашки,
А теперь другой режим-
Все голодные лежим.
Мы честно сдали все Ник Петычу, потому что он должен был написать отчет в губоно о результатах нашей этнографической экспедиции.
Отчет удался на славу.
О Ник Петыче потом даже в «Красной Коммуне» писали. Была там и подборка частушек, записанных советскими школьниками в деревне Малое Завалье, с указанием уезда и волости, где это самое Завалье находится.
Помянули во здравие и нашу честную компанию.
Правда, наших частушек в подборке не оказалось, а тех, что напечатали, в Малом Завалье никто не поет.
Думаю, что Ник Петычу пришлось их самому сочинить на скорую руку, чтобы не опростоволоситься перед инспектором отдела соцвоса при губоно товарищем Косорыловым.
Фальсификация была налицо.
Например, частушка «У миленка кудри вьются Золотыми кольцами, Я теперича гуляю Только с комсомольцами», точно не малозавальская, потому что в Малом Завалье нет ни одного комсомольца, а местных кавалеров называют не миленками, а дролечками. (Я вначале заподозрила, что это плохое слово, оказалось - нет).
Вот такова была история нашего соучастия в трудах прославленного историко-культурного общества при губисполкоме, во главе которого стоит мадам Малышева.
(Продолжение следует)
http://www.proza.ru/2014/05/02/1605