Глава 11
Она вошла в кабинет полковника милиции. Ей уже не раз приходилось бывать здесь. Комната была обставлена с большим вкусом: огромный дубовый стол, кожаные кресла, небольшой кожаный диванчик с приставленным к нему стеклянным журнальным столиком, деревянные шкафы, наполненные книгами, а на стенах — картины с пейзажами. Константин Борисович сидел, развалившись в кресле. Перед ним стояла бутылка дорогого французского коньяка, наполовину пустая, и большой хрустальный стакан, наполненный спиртным. Он посмотрел на девушку мутным взглядом, от которого у неё по спине поползли мурашки и захотелось поскорее убежать отсюда, но она пересилив себя, села в кресло напротив, прикрыв колени руками.
- Я знал, что ты придёшь одна. Что, кинул тебя твой гаврик? Да сразу же было видно, что он альфонс. Куда же ты смотрела? Лучше бы меня слушалась.
Он встал и, пошатываясь, подошёл к Алисе.
- Я так понимаю, денег нет?
- Нет! - прошептала девушка испуганным голосом и попыталась продолжить объяснение, но почувствовала, как его рука легла ей на затылок.
Она попыталась освободиться, но он только сильнее сжал её шею своей огромной рукой.
- У тебя есть возможность отработать долг! - прохрипел он, наклоняясь над её ухом.
Девушка почувствовала удушающий запах коктейля из спиртного, чеснока и чего -то ещё более зловонного. В следующую секунду он отпустил её и тут же, обеими руками схватив за плечи и резко приподняв, выдернул из кресла и развернул лицом к себе. Она увидела его перекошенное злобой лицо, сразу утратившее человеческие черты. Страх сковал всё её существо, парализовав волю к сопротивлению. Она хотела закричать, образумить его, но вместо крика из горла послышался только хрип.
- Я же говорил, что ты всё равно будешь моей! - прорычал он и резким толчком в грудь повалил лишённую сил девушку прямо на пол.
Алиса больно ударилась головой о стеклянный столик и на мгновение потеряла сознание. А когда пришла в себя, поняла, что он уже стянул с неё трусики. Изо всех сил она сжала ноги, пытаясь хоть как-то защититься от нападающего, но он, одной рукой держа её за горло, а другой надавив на живот, коленом резко раздвинул её бёдра и одним толчком вошёл в неё.
То, что не смог сделать её бывший супруг, чего она не позволила бывшему начальнику и не захотел её бывший любимый мужчина, с лёгкостью удалось пьяному, стокилограммовому менту, хоть и в полковничьих погонах. Алисе показалось, что между ног у неё торчит огромный корявый ствол дерева. Боль разорвала всё её существо на части. Она лежала на грязном полу, сверху на ней делал своё дело ненавистный ей человек, а душа её, как будто вылетела из тела и смотрела на всё это откуда-то из-под потолка. Она видела затылок мента, его голый, толстый зад, своё распластанное, истерзанное тело, но ничего больше не ощущала, как будто время остановилось. Она не знала, как долго продолжалось издевательство над ней. Она больше не чувствовала боли. Она просто умерла. Да, умерла та Алиса, добрая, ласковая, общительная девушка, любящая весь мир и всех окружающих людей и стремящаяся творить добро.
Когда, наконец, Константин Борисович слез с неё, она так и осталась лежать на полу, не имея сил даже пошевелиться. Тогда он поднял её на руки и уложил на диванчик, потом налил стакан коньяка, залпом выпил и налил ещё. Он поднёс стакан к её губам, но девушку от запаха и пережитого шока стошнило прямо на его новенький мундир. От тяжёлой пощёчины её голова откинулась и ударилась о стену, но как ни странно, это привело её в чувство. Алиса поднялась с дивана и, медленно передвигая ноги, побрела к выходу.
- Можешь пожаловаться на меня в милицию! - захохотал он. - О-о, да я же сам милиция!
Обернувшись прямо у самой двери, девушка пристально посмотрела в глаза своему насильнику. От этого взгляда он, казалось, сразу протрезвел и понял, что наделал, но каяться такие люди не могут, поэтому он снова безумно заржал. А Алиса молча вышла и побрела к своей машине.
Она еле уселась за руль. Тело невыносимо болело и представляло собой один огромный кровоподтёк, голова от ударов гудела, а внизу живота что-то сильно ныло, на юбочке проступили кровавые пятна. Но это было ничто по сравнению с тем, как чувствовала себя её душа.
Приехав домой поздней ночью, практически на автопилоте, Алиса первым делом сняла с себя всю одежду и выбросила в мусорный бачок, а потом несколько часов стояла под душем, пытаясь тугими струями воды смыть следы и боль от насилия. О произошедшем с ней она старалась не думать. Растерев жёсткой мочалкой тело почти до крови, она всё же вышла из ванной, надела пушистый халат, достала из бара припрятанную бутылку водки и почти залпом осушила её. По телу разлилось приятное тепло и впервые после изнасилования, она заплакала. Подойдя к иконе Спасителя и глядя ему прямо в глаза, она тихим шёпотом произнесла:
- За что же ты так со мной? Что я тебе сделала? Ты только и делаешь всю мою жизнь, что отнимаешь у меня близких людей и наказываешь за грехи, которых я не совершала! Оставь меня в покое, слышишь? Я не могу больше так!
Проснулась она ближе к полудню. Голова гудела, глаза болели так, как будто в них насыпали песка, на телефоне было несколько пропущенных вызовов. Это Сонечка беспокоилась о своей пропавшей начальнице и подруге. Нужно было ей перезвонить и успокоить, иначе секретарша могла приехать сюда и увидеть, в каком состоянии находится Алиса, а допустить такое, она не могла. У Сонечки было слабое сердце и эта история отразилась бы на ней не очень благоприятно. Даже в таком состоянии, Алиса думала больше не о себе, а о верной своей подруге, с которой пришлось съесть не один пуд соли.
Собрав всю волю в кулак, она набрала рабочий номер и, как можно бодрее, поприветствовала Соню. Она что-то наврала ей о протёкшем кране и слесаре, который должен прийти, а потом бысто повесила трубку и, совсем обессиленная, опустилась на ковёр. Конечно Сонечка не поверила ни единому её слову, ведь они уже много лет были близкими людьми и даже по голосу могли определять состояние друг друга. Но, как между ними было заведено, не задавали лишних вопросов, ожидая, пока подруга сама не захочет всё рассказать.
Последующие дни были наполнены большим количеством алкоголя, который Алиса употребляла, чтобы заставить уйти боль. Она практически ничего не ела и не спала. Это был кошмар, который случился с ней наяву и она не знала, как ей жить дальше. А нужно ли ей дальше жить? Зачем? Чтобы снова страдать и мучиться? Ведь всё, что было ей дорого, она потеряла: родителей, брата, Игната и Иван Иваныча, а люди, которым она доверяла, предали её, растоптав в ней самые лучшие чувства.
Алиса не помнила, как она оделась, вышла во двор и вывела машину из гаража. Рассудок её застилали боль, обида и огромная доза алкоголя. Заехав в ближайший магазин, она купила ещё бутылку коньяка и поехала по направлению к выезду из города. Остановившись у обочины, она прямо из горлышка выпила почти половину бутылки и, резко надавив на газ, понеслась не разбирая дороги, прямо в неизвестность. Ей хотелось только одного — чтобы поскорей это всё закончилось. Она закрыла глаза. В памяти пронеслись, как кадры из кино, сцены её прошлой, беззаботной жизни. Вот она маленькая сидит на коленях у отца, вот мама заплетает её русые кудряшки в две тоненькие косички, вот брат катает её на своём большом, чёрном велосипеде, вот она в избушке Игната ест горячий суп, прикусывая большим ломтём белого хлеба... Алисе показалось, что у неё выросли крылья и она сейчас взлетит. Тело стало невесомым, а боль куда-то ушла.
Внезапно перед её взором предстал образ Ивана Ивановича. Он стоял перед ней и плакал. Потом он поднял обе руки вверх и произнёс:
- Алиса! Остановись! Посмотри туда. - он показал руками на небо.
Там на белоснежном облаке стояли, держась за руки её мама и папа. Они тоже плакали, потом отец показал пальцем куда-то назад ,поверх Алисиной головы. Она обернулась и увидела силуэт мужчины, который так часто являлся ей во снах. Лица его снова не было видно, но она услышала его голос:
- Иди ко мне, девочка моя. Не бойся. Я защищу тебя.
Алиса открыла глаза. Сердце бешенно колотилось в груди, от хмеля не осталось и следа. Она вышла из машины и обомлела. Передний бампер замер примерно в двух сантиметрах от бетонного столба высоковольтной линии. У неё подкосились ноги, девушка бессильно опустилась на траву, прижалась головой к колесу машины и громко, во весь голос заплакала.
Немного успокоившись, она встала на колени , прочла молитву Спасителю, а потом сняла с шеи крестик, поцеловала его и повесила на проволоку, торчавшую у подножия столба. Она пообещала себе, что никогда и ни за что не лишит себя жизни сама. Потом села в машину и медленно поехала домой.
Продолжение : http://www.proza.ru/2014/04/29/723