Винегрет от привидения

Нина Роженко Верба
- Скажите, пожалуйста, винегрет – это предательство?

Лана подпрыгнула от неожиданности и обернулась, чтобы посмотреть, кто задал такой идиотский вопрос. Никого.  В этот утренний час  в парке было пусто. Наскакавшись на дискотеке, молодежь еще спала. Мамочки с младенцами только приступали к утреннему кормлению, и пройдет не меньше часа, прежде чем они заполонят аллеи парка разноцветными колясками.  Малочисленные  ревнители здорового бега  уже потянулись к выходу.  А Лана, пробежав три отмеренных самой себе круга, присела на лавочку завязать шнурок у кроссовки.  А потом просто отдыхала,  бездумно глядя на утреннюю речку в солнечной чешуе, напевая под нос старенькую песенку, которая вдруг этим ранним весенним утром припомнилась:

В саду, где стужей веет от земли,
Два привиденья только что прошли.
Глаза мертвы, давно уста увяли,
Расслышать шепот можно их едва ли.

Ну, предположим, припомнилась песня совсем не случайно.  Гоша обожал ее, и на всех вечеринках непременно  пел. Длинные артистичные пальцы на струнах гитары,  чуть тронутая сединой  бородка, задумчивый взгляд… Девушки очень возбуждались. И однажды, прихватив гитару, Гоша ушел к молодой и возбужденной. Ладно бы  Гоша положил глаз на ее ровесницу, все же не так обидно, размышляла Лана, и даже есть повод себя укорить. Значит, чего-то не додала, что-то упустила. А он выбрал упругие сиськи и молодость. Понятное дело, сорокалетняя женщина всегда будет проигрывать юной. Чисто внешне. А вот насчет остального еще можно поспорить. А так получилось банально, как в анекдоте. Муж сбежал к молодке, а жена осталась зализывать душевные раны  и изнурительным бегом вышибать память о неверном.

Жаль, что дети у них так и не родились. Не получилось. Говорят, такое бывает. А вот если бы у них с Гошей родилась девочка - Лане всегда хотелось девочку -  сегодня она бы уже была невестой. Как хорошо! Любовь, волнения, свадьба, кружевное платье... И мальчик для дочери нашелся бы хороший, верный. И Лана любила бы его как сына. А в день свадьбы сказала бы ему по секрету: "Не обижай ее изменами. Ты не представляешь, как это больно!"

Но ни дочери, ни сына у Ланы с Гошей не случилось. Поэтому Гоша стал для Ланы и мужем, и ребенком, которого так радостно  любить, баловать, забывая о себе. И Лана любила. Ой, как же она любила Гошу. Смешно сказать, она до сих пор была влюблена в его голос. И даже легкая картавинка так нравилась ей. Да чего там особо рассказывать! Лана наступила на те же грабли, что и тысячи женщин до нее. Она придумала себе мужа и растворилась в нем без остатка, как кусочек сахара в чае. Есть такие книжки-раскраски для детворы: черные контуры фигур - человечков, животных, домики, цветы - бери краски и разрисовывай!Вот Лана и нарисовала Гошу. А он, наверное, никогда не был таким, каким придумала его Лана. Наверное, ему было трудно, потому что он так и остался раскрашенным контуром человека. Своего рода призраком из своей любимой песни:

Двум призракам напомнил старый сад
О том, что было много лет назад.

- Ты помнишь наши прежние свиданья?

- Помилуйте! К чему воспоминанья?

- Тебе я снюсь? Трепещешь ты в ответ,
Когда моё раздастся имя?

- Нет, нет!

- Блаженство наше было столь безмерно!
Мы целовались, помнишь?

- Да, наверно…

- Надежда, как лазурь, была светла...

- Надежда в черном небе умерла.

Лане вдруг остро захотелось поплакать, пожалеть себя, надежду, которая так некстати умерла в черном небе, пожалеть Гошу. Она уже совсем было взрыднула - и вдруг этот  слабый, какой-то беспомощный голос. И вопрос совершенно бессмысленный.  Про винегрет. Дичь какая-то! Да и нет никого. Лана утерла слезы,  повертела головой – все также никого.  Ни души. Глюки что ли? Она шмыгнула носом и уже совсем было собралась  всерьез зареветь, как снова услышала голос:

- Скажите, пожалуйста, винегрет – это предательство?

- Это еда! – рассердилась Лана. – А ну вылезайте! Где вы там спрятались?

- Я не прячусь, - прошелестел голос, - я сижу рядом с вами.

- Хватит меня разыгрывать! – Лана  заглянула под лавочку. Никого. До ближайших деревьев метров десять.  Кусты сирени на берегу ближе, но все равно на расстоянии. Спрятаться негде. Значит, все-таки глюки. Лана озабоченно пощупала лоб.  Может, у  нее внезапно подскочила температура на почве неразделенной любви?

- Не волнуйтесь вы так, - голос  совсем сник и задрожал, -  Я сижу рядом, вы меня не видите. Я сама только сейчас поняла, что вы меня не видите. И мне тоже страшно, поверьте. Но мне обязательно надо понять, винегрет – это…

- Боже мой! Я сошла с ума! – пробормотала Лана, судорожно дергая застежку спортивной куртки, - я уже разговариваю с лавочками. Ну, Гоша!  Так, сейчас я встану и пойду домой. Приму аспирин, валерьянку и стакан коньяка. Немедленно!

- Не уходите, прошу Вас! – голос заторопился. – Мне это очень важно знать.  А спросить не у кого. Все на центральной аллее, а здесь я никого не видела.  Женщина  проходила мимо,  я хотела спросить, но она убежала. Испугалась.  А я не могу бежать за ней.

- Почему? -  не удержалась Лана. – Вы только за ней не можете бежать? А за мной? За мной  можете?

- Нет, - голос прерывисто вздохнул, - я не могу отойти от этого места? Мне нельзя!

-  Слава Богу! Уже легче! – Лана  наконец-то справилась с непослушной молнией и расстегнула куртку. Она поудобней уселась на лавочке, обмахивая вспотевшее лицо ладошкой.  В конце концов, она  педагог, а значит, человек практичный и трезвый.  Надо разобраться, что тут на этой чертовой лавочке происходит. Что за призрак  объявился. А убежать она всегда успеет.

- Вы собственно кто? – решительно спросила Лана. – Привидение?

Несмотря на решительный настрой, на слове «привидение» Лана  предательски закашлялась. Одно дело песенку про привидения мурчать, а другое дело разговаривать с призраком вживую.

- Я не знаю, - тихо ответил голос, - я ничего не понимаю, но мне обязательно, обязательно надо понять: винегрет – это предательство?

- Ладно, давай по порядку, - смирилась Лана, - тебя как звать-то?

-  Не помню. Наверное, это уже не важно.  Вы только скажите, винегрет – это…

- Стоп! Я  сейчас чокнусь!  Что случилось с этим дурацким винегретом?

- Да, конечно! Я  расскажу.   Митя – это мой жених – мы собираемся пожениться.

- Поздравляю! А он тоже... ну… в общем… невидимка? – не удержалась от вопроса Лана.

- Нет.  Хотя не знаю. Я ведь тоже такой не всегда была.  Вчера у меня был день рождения. Мы пригласили друзей, и с ними пришла она, - голос тяжело вздохнул, - с большим декольте. Волосы коротко-коротко подстрижены, как у мальчика. Красивая!

- Да чего ж тут красивого? Терпеть не могу тифозные стрижки! – проворчала Лана. - Ну и что это стриженое декольте учудило?

- Я приготовила винегрет.  Митя любит винегрет. Хотела показать, какая я крутая кулинарка, мол, жена из меня получится ого-го какая!  Рецепт нашла классный.  Только забыла купить зеленый горошек. Ну, не смертельно же, правда? А она , ну, эта, в декольте, – она  рассмеялась и сказала при всех, что есть еда для праздника,  есть - для  будних дней, а есть - для помойки. Там моему винегрету самое место. 

- Вот поганка! -  возмутилась Лана. – Я б на месте Мити весь винегрет ей в декольте засунула! Раз место ему в помойке, пусть в помойку и отправляется!

Голос   печально вздохнул:

- Митя смеялся вместе со всеми.

- Подлец твой Митя. Беги от него!

- Я и убежала. Сюда.  В парк , - голос замолчал.

- И что? – насторожилась Лана. – Что случилось?

- Не помню. Я уже ничего не помню.  Мне плохо. Мне надо идти, - голос становился все слабее, - значит, все-таки винегрет – это предательство… Я так и думала… Как больно…

Голос затих. Только  какие-то птички звонко  чирикали в кустах сирени, да по проспекту с воплем и скрежетом промчалась полицейская машина.

- Эй, ты где? – Лана затаила дыхание в надежде услышать голос. -  Девочка, подожди, не уходи! Куда же ты?  Подожди! Я не спросила! Неужели все смеялись? Все-все?

Наконец через томительно долгую минуту  совсем тихо, еле слышно, голос прошептал, но уже  откуда-то из-за кустов  сирени:

- Не все.  Андрюшка не смеялся. Сказал, что это самый вкусный в жизни винегрет!  Сказал, что любит винегрет без горошка.

- Тебя он любит! Тебя!– завопила Лана и бросилась к кустам. – Стой, глупенькая!  Подожди!  Не все потеряно.  Держись за Андрюшку. Он настоящий.  А Митьку гони в шею! Предателей надо гнать!

Лана  сама не знала, почему она вдруг встала на четвереньки и полезла в глубь сиреневых кустов. Словно кто-то невидимый подтолкнул ее.  Потом, рассказывая эту историю подругам, Лана в этом месте  поднимала палец, призывая к вниманию,  и говорила торжественно: « Я знаю, это был ангел-хранитель! Он меня в сирень затолкал».

В кустарнике было душно, пыльно, одуряющее сладко пахла сирень. Паутина  мгновенно облепила потное лицо,  нос нестерпимо зачесался, захотелось чихать. Лана ползала под кустами, чихала ,  а в промежутках между чихом  сердито бормотала:

- Деточка, да куда ж ты делась? Апчхи! Ну, отзовись! Ты радуйся, что  апч, апчхи!  до свадьбы выяснилось, какой он подлюка, твой Митька. А  к Андрюхе ты приглядись! Апчхи!  Да где же ты, девонька? И тут же взвизгнула, наткнувшись на  скорчившееся  худенькое тельце.  Дрожащей рукой Лана попыталась нащупать пульс, но слышала только свое выпрыгивавшее из груди сердце.  Подхватив девчушку за руку, Лана потащила ее на свет Божий. Девушка застонала.

- Вот и славно! Ты покричи, деточка, покричи!  Только не умирай, пожалуйста!  Звать-то тебя как?

- Ника. Вероника.

- Что ж ты с собой сделала, деточка?

- Таблетки… Снотворное…

Через полчаса, когда «скорая» увезла Веронику в больницу, измученная Лана не спеша брела  по все еще пустынной аллее парка. Вот тебе и дичь! Вот тебе и дурацкий вопросик. Вот тебе и винегрет с горошком. А ведь девочка чуть не погибла. Подружка по несчастью. Лана усмехнулась. Как все-таки мы беззащитны, когда любим. Мы ведь не ждем от тех, кого любим, удара. Мы раскрываемся. Доверяем. Мы не готовы к предательству. А кто готов? Лана вздохнула. Девочка вон таблеток наглоталась. Лана подумала о себе. Ну, она постарше, покрепче, а сердце все равно корчится от боли. Сердце, оно ж без брони. Лана вдруг разозлилась. А и ладно! Прорвемся! И Нику она в обиду не даст. Ну, вот если бы такое случилось с дочкой, да разве бы Лана спустила? Никогда! Ничего, завтра Лана навестит деточку, узнает адрес, найдет Митю и скажет ему все, что  думает о нем, о декольте, ну и о винегрете – тоже, чтоб он его всю жизнь ел без горошка!  Дааа, и Андрюшку надо найти и подсказать ему, где искать Нику.  Этот не знакомый пока Андрюшка, пожалуй, из тех редких мужчин, кто всегда будет на стороне любимой женщины, что и требуется для полноты счастья. И Лана обязательно скажет Андрюшке по секрету, чтобы он не обижал Нику изменами, потому что это очень больно.

 И, может быть, Лана наконец наберется смелости,  позвонит Гоше и скажет ему что-нибудь очень ласковое, нежное, ну, к примеру: « Соловушка мой, как же я  скучаю по тебе, по твоим песням. Хотя, если честно, на хрена мне твои песни, соловушка, если ты поешь их каждой встречной  курице?»

Лана улыбнулась. Кажется, все-таки жизнь налаживается... Нику надо выручать, замуж выдавать. А Гоша - что ж Гоша? Пусть летит, куда ему хочется. Она, Лана, справится. Не впервой!

Лана огляделась - по-прежнему ни души.

- Эге-гей! - крикнула Лана. - А жизнь-то налаживается!




Картинка отсюда http://voi.ucoz.ru/forum/28-38…