22 июня 1941 года
Обыкновенное утро.
Город спит. Тишина.
Вряд ли приснится кому-то
Давняя та война.
Черный кружок, репродуктор,
вороном на столбе.
Фразы чеканные, в ступор
И поворотом в судьбе.
Целому поколению
Искалечена жизнь.
Будут герои, забвение...
Ну, а пока что держись,
Слушай слова неподъемные,
- Утром напали на нас...
Толпы стоят похоронные
Молча, лишь слезы из глаз.
Послевоенные дети
Мы последние из детей
наших мам и отцов,
переживших войну.
Наши пряди седеют
не от бомб, что, взрываясь,
пугают вокруг тишину.
Мы успели забыть
давку в хлебных очередях.
Мы не знаем, как быть
хочет тенью жена,
что почуяла гибельный страх,
лишь завидев конверт,
что надписан чужою рукой,
твердо зная - ответ
не напишет она никакой.
Нам смертельной обидой
была кличка - презренный фашист.
И немецкий язык не хотели
мы знать и учить
в этом мире израненных
и измученных тою войной
наших мам и отцов,
что с победой вернулись домой.
Наряжали нам елки
и дарили они апельсин,
три ореха в пакете,
пять конфет и шарик один,
И сквозь слезы смотрели
на счастливых своих детей
наши мамы, отцы,
что до мирных дожили дней.
Мы отдали бы долг,
только некому - лишь одному
из шеренги большой
довелось не упасть, а дожить.
и на празднике тихо
плача видеть, как детвора -
внуки, правнуки их
вальс танцуют прифронтовой...
Скоро некому будет
в День Победы сказать нам - УРА!
Мы - последние из детей
наших мам и отцов,
что с Победой
Вернулись домой.
Только б не было больше,
только б не было больше войны.
Заклинаньем твердили
они посреди тишины...
Ах, какое же счастье -
просто воздухом мирным дышать.
Ах, какое же счастье -
Детям МИР на земле завещать
Когда умрет солдат последний
Когда умрет солдат последний
Освободительной войны,
Все так же будет звон к обедне
без благодатной тишины.
И буднично, и деловито
опустят гроб в замшелый грунт,
а на поминках несердито
Солдата чаркой помянут.
Что видел он, освободитель,
вершитель судеб всей земли?
На кухне проржавел смеситель,
и газа в дом не провели...
И туалет сколочен наспех,
из грубых досок во дворе.
Забор кривой, как курам на смех.
А голова вся в серебре
дрожит, трясется мелкой дрожью,
воспоминаний плен настиг -
в разведку утром по промерзшей
земле ползет он, не старик...
Так, в мыслях молодым и юным
заснул Солдат наш вечным сном,
и не был быт его угрюмым,
в мечте он жил последним днем.
Помянем старого Солдата!
Прости, что не смогли отдать
тот долг, что нам вручил когда-то
ты с жизнью, что дарила мать.
Прости, не до тебя нам было,
Прости, что не смогли сберечь.
И сердце намертво застыло
теперь у нас. Все. Точка. Речь
мы не о том ведем, не знаем,
что говорить в такой момент,
когда навечно провожаем
того, кто помнил залп Побед.
Парад Победы
Осталось мало. Каждый год всё меньше.
Уходят тихо. Стоны не слышны.
Им не поможет ротный лекарь - фельдшер
Устало сердце у солдат войны.
В семнадцать лет, услышав клич набатный -
Прогнать врага и отстоять страну,
Ушли от школы строем непарадным
Безусые мальчишки на войну.
Ушли... кто навсегда, а кто вернулся
На День Победы, вновь чеканя шаг,
Внук вместо деда - строй бойцов сомкнулся,
И землю нашу не растопчет враг!