По выходу из Баб-эль-Мандебского пролива нас встретила удушающая жара и пелена песчаной бури. Палуба сразу покрылась мелким песком и, несмотря на задраенные двери и иллюминаторы, мелкие песчинки проникли даже в каюты и кубрики. Сплошная желтая пелена стояла по курсу, причем на воде держались и не тонули мельчайше песчинки, покрывая море непривычно желтым колером. Пришлось сбавить ход и усилить наблюдение с мостика , вооружившись биноклями,потому что в этом районе постоянно пересекая курс, шныряли деревянные лодки «дхоу» йеменских рыбаков, которые просто невозможно засечь локатором, а зашибить форштевнем ненароком какую-нибудь верткую утлую лодчонку - вполне себе реально.
При этом капитану можно было прибрести кучу абсолютно ненужных неприятностей на международном уровне. Так что известная поговорка «тише едешь - дальше будешь» наиболее подходила для подобной ситуации.
Наконец, мы вышли из полосы песчаной бури и взяли курс на Аден, где тогда базировались корабли 8-й оперативной эскадры Индийского океана. Не доходя до Адена миль 50, в установленной точке, состоялась встреча с флагманским кораблем управления эскадры «Тамань», лежавшим в дрейфе.
Ожидав увидеть серую громадину, вроде американского штабного корабля «Блю Ридж», встреченного в Тихом океане, мы были несколько разочарованы, узрев невзрачный черно-белый пароход, отличавшийся от обычного судна только обилием разного рода антенн и нелепой вертолетной площадкой с белым Ка-25 на корме.
В принципе, это и был корпус обычного серийного лесовоза, переоборудованный для нужд ВМФ и числящийся за Черноморским флотом. Всего их было три («Баскунчак», «Даурия» и «Тамань»), базировались они в Донузлаве под Севастополем и периодически несли службу в Индийском океане и Средиземном море. Кондиционеры стояли только в каютах адмиралов, поэтому условия службы в тропиках были, мягко говоря, спартанскими. Даже пресная вода шла с ограничениями - «на режиме». Это когда ее дают на 5 минут перед приемом пищи и изредка на помывку и стирку. Зато забортной - хоть залейся.
На командирском катере к нам на борт прибыл адмирал, зам.командира эскадры с флагманскими офицерами. По такому случаю экипаж, свободный от вахт и работ, был собран в столовой, где политотдельские офицеры нам устроили настоящую «промывку мозгов» в части поведения за границей. Из экипажа мало кто бывал за рубежом - в то время это для ВМФ всегда было скорее исключением, чем правилом, поэтому слушали с большим вниманием. Если точно следовать правилам, то поход в увольнение превращался в некое подобие высадки группы спецназа на враждебную территорию. Ходить следовало минимум пятерками, под командованием старшего из комсостава, все время «бдить» во избежание провокаций и по приходу на судно отчитываться в письменном виде о покупках. Сейчас это все кажется смешным-но так было. Жути на народ тогда нагнали изрядно, даже как-то на берег расхотелось. Раздали и памятки о Греции, видно составленные наспех, т.к. в основном содержали сведения о военной инфраструктуре и немного о культуре с упором на «сиртаки» и «бузуки».
Засим отцы-командиры помылись в нашей сауне и, слегка «приняв на грудь» у капитана, убыли к себе, весьма довольные визитом, оставив нас переваривать полученную информацию.
Подняв флажные сигналы «Счастливого плавания», корабли разошлись, «Тамань» отправилась в Аден, «Илим» получил приказ следовать на архипелаг Дахлак в Эфиопию, где на острове Нокра находился наш пункт материально-технического обеспечения (933 ПМТО ТОФ),где должны были разгрузиться от топлива и запасов воды и уже оттуда, в балласте, следовать в Пирей.
Путь до архипелага занял немного времени и вот уже буксир вводит нас через узкий северный проход во внутреннюю гавань базы. Разумеется, ничего похожего на базу в Камрани здесь не было. Каменное здание бывшей эфиопской каторжной тюрьмы, сборные щитовые казармы и домики офицерского состава, два пирса, у которых разместились немногочисленные боевые корабли, катера и вспомогательные суда-вот ,собственно, и вся база.
Пейзажи Нокры были способны вогнать в черную депрессию даже самых отъявленных оптимистов-унылая плоская равнина с редкими островками чахлой растительности и облезлыми пальмами, тощие ослы и коровы, тоскливо бродящие в поисках корма и удушающая жара за 40 даже ночью. И змеи, ядовитые мамбы, гнездящиеся повсюду в трещинах глыб известняка. Как говорили старожилы, матросы на строевых занятиях попервости ежедневно давили их ботинками по десятку. И верблюжья колючка, шипы которой пробивали подошву форменных легких тапочек В общем, на тропический рай остров похож не был, хотя ПМТО первоначально и предназначался для отдыха экипажей и мелкого ремонта атомных лодок, несущих дежурство в Индийском океане. Как водится, в таких случаях,все связанное с базой было жутко засекречено, и даже в разговорах между собой слово «Дахлак» следовало произносить, предварительно оглянувшись, нет ли вокруг кого подозрительного.
Танкер пришвартовался ко второму пирсу и приступил к разгрузке горючего и воды в береговые цистерны. Жара раскалила верхнюю палубу, и над судном поднималось марево от испарений дизельного топлива. Малейшая искра - и все, добрая половина базы взлетит на воздух. Однако обошлось благополучно, хотя и страху натерпелись изрядно. Тем более, что в разгар перекачки полетел береговой насос и пришлось закачивать топливо из горловин танков сразу в топливозаправщики.
Когда эпопея с перекачкой закончилась, нам разрешили немного побродить по берегу в пределах базы - какая ни есть - а все же земля. Почти все моряки и офицеры на базе были загорелыми до черноты и до удивления поджарыми - безжалостное солнце выжимало из тел лишнюю воду. А автоматчики морской пехоты, идущие в караул, выглядели весьма экзотично - шорты, «броник» на голое тело, светло-серая каска и тапочки подводников на ногах. Тут же бродили и бойцы эфиопской роты охраны с автоматами, настроенные, впрочем, весьма дружелюбно. Однако прогулки по сорокапятиградусной жаре никого особенно никого не вдохновили, и вскоре мы опять очутились на судне, в блаженной прохладе кондиционированных кают.
Танкер, после разгрузки, высоко поднялся носом над пирсом, обнажив поржавевшее и обросшее ракушками днище метра на два от форштевня. Больше на базе делать было нечего и, получив «добро» на выход, «Илим» вышел на внешний рейд бухты Губбет-мус-Нефит и стал закачивать забортную воду в балласт, в ожидании приказа из штаба эскадры на дальнейшие действия.
Однако пришедший вскоре шифрованный приказ отнюдь не обрадовал. Ремонт в Пирее отменялся, танкеру надлежало следовать в балласте в Средиземное море в точку якорной стоянки №5 (район близ Туниса) и дожидаться дальнейших указаний из штаба Средиземноморской оперативной эскадры.
Общее настроение подытожил старпом , простодушно брякнувший :
-Вот вам, мля, и «сиртаки» и, мля «бузуки»!И мастики-то не попьем!
С мечтами о солнечной Элладе пришлось на время распроститься, однако впереди ждали еще неведомые пока земли и очередные приключения…(на фото часть нашей базы на о.Нокра) (продолжение следует).