17. Эпилог.
С того жаркого лета, в котором мы оставили наших героев, прошло десять лет.
Всё так же весной разливается Шередарь, отражая бездонный купол неба, который милостью Божьей пока благословляет земли вокруг.
Восточный склон холма, откуда и мы любовались весенним разливом, застроили добротными срубами. Одни поселенцы приезжали из Москвы погостить летом, «на природу»; другие, пожив в удивительном месте, и выйдя на пенсию, чувствовали достаточно ещё сил, и жили круглый год.
Ниже по течению, в благодатном месте у Соснового Бора, построили реабилитационный центр для детей, перенесших онкологические заболевания, - его так и назвали «Шередарь».
Судьба деревенских кладоискателей сложилась по-разному.
Алик учился в Первом московском меде. А в то лето, когда вытащили его с переломанными ногами из-под камня и отвезли в районную больницу, - там произошло чудо, - кости срослись, ноги вновь стали живыми, а мальчику очень понравились чудотворцы в белых халатах, и решил он: буду и я врачом.
Армен вместе с папой открыли в Коврове собственный магазин.
Шоколадного Вову, неутомимая в поисках счастья, мама увезла с собой в Америку, - там след его пока затерялся.
Вася и Татьяна Козунеткины переехали в Мятово. Дело в том, что первый сынок, Феденька, страдал с самого рождения в Москве сильнейшей аллергией, и легче младенцу становилось только тогда, когда приезжали они с ним в родовой дом отца. Но однажды приехали и остались насовсем. Помогло этому счастливое знакомство Васи с банкиром. Выкладывая очередную мозаику в офисе, он близко познакомился с шефом, а тот заметил толкового работника, да ещё корнями своими цепко держащегося за деревню. Банкир и предложил Козунеткину создать в Мятове частную ферму. «Давай, Вася, деревню возрождать. Но покупать мы будем не рыбу, а купим сначала рыбакам удочку!». Банкир любил выражаться образно и мудро. За сим и появилась, в почти вымершей деревне, агрофирма «Козунеткин и сыновья», которая производила и поставляла экологически чистые продукты сначала в большую семью банкира, но вскоре к ним присоединилось и ещё несколько семей успешных предпринимателей. Мятово оживало. Вернулся из мест не столь отдаленных друг детства Борька, и с удовольствием занялся сельскохозяйственной техникой, которой в хозяйстве Козунеткина становилось всё больше. «И сыновья» пока бегали по двору. Было их уже трое, но Вася на достигнутом останавливаться не собирался, - ему очень хотелось, чтобы появилась в семье девочка, маленькая Танечка, колокольчик в ситцевом платьице…
Не буду описывать тут радость бабушки Гали и бабушки Мани, дотянувших век свой до правнуков, и мирно, со спокойной душой, отошедших ко Господу.
Сыновья Лёни Аркантова по художественным стопам отца не пошли – выучились на инженеров-программистов.
На Руси начали восстанавливать порушенные храмы, строили новые, и всё чаще вспыхивали в небе то здесь, то там золотые луковки куполов.
А с некоторых пор прихожане стали замечать, в первую очередь в храмах намоленных, сельских явление удивительных светоносных икон. Откуда они появлялись, никто не знал: может быть приносили паломники, иногда привозили с собой новоназначенные батюшки, а бывало и не понять – откуда. Чаще других на иконах изображены были Троица, Богоматерь, Георгий Победоносец, Николай Угодник, Серафим Вырицкий, реже – сам Спас…
Кроме сияния, образы источали такую Святую Любовь, что молящиеся у них, будто окунались в Иордан, и выходили преображенными.
Заинтересовались этими иконами искусствоведы, - они и определили, что писаны загадочные «доски» в старинной технике, которой владели ранние христиане. ЭнкАустика называлась такая техника живописи натуральными минеральными красками и воском. Но кто смог возродить древнее письмо в наше время? Автора они не знали.
Да слухами земля полнится, -
где-то в лесах, то ли Костромских, то ли Ярославских, за Волгой, за болотами, куда не ведёт ни одна дорога, ни тропа, поселился монах в затворе, давший обет молчания, -
через него.
Для иллюстрации использована картина Татьяны Юшмановой "Тишина"