Опять про любовь

Татьяна Завадская
Зазвонил мобильный телефон, нарушая  послеобеденную тишину в больничной палате.
Лариса, тут же проснувшись, начала в шутливом тоне рассказывать мужу о своём самочувствии и расспрашивать о домашних делах. Убедившись, что хозяйство в деревне муж содержит в полном порядке, дала ему несколько женских советов и,  отключившись,  с улыбкой произнесла:
- Мужика  надо на контроле держать, а то вдруг сбежит к  другой.
- Твой  не сбежит, - с уверенностью сказала Аня, - уважает тебя, всё названивает, консультируется.
- Не уважает, а любит, - поправила Лариса.
- Любит? А есть ли вообще эта любовь? Я вот 57 лет прожила и не знаю, что означает это слово. Двоих мужей похоронила, сейчас с третьим живу, но не скажу, что я к ним питала какие-то пламенные чувства.
Лариса, не зная,  что ответить соседке, вдруг посмотрела на меня, ища поддержки.
- Любовь – это горение души, - вдруг сказала я первое, что пришло в голову.
-Ну, а как она горит? – скептически продолжила развивать эту тему Аня.- Вот за первого я вышла замуж в двадцать лет. А знаете, как мы познакомились? Я училась в медучилище, и он пришёл к нам в общежитие к моей подруге. Вида был невзрачного: маленький, гнутый какой-то и на лицо никакой. Столкнулся со мной в вестибюле у вахтёрской комнаты и просит:
- Позови мне Людмилу, пусть спустится ко мне, а то я паспорт забыл,  и вахтёр не пропускает.
А у Люды женихов было немерено, я ей передала, что Витька ждёт, а она только  усмехнулась:
- Нужен он мне больно. У меня и красивее  парни есть.
А я, как добрая дурочка, спустилась вниз и сообщила Виктору, чтоб не ждал. Такая я была  по воспитанию обязательная.
- Ну, раз не хочет, - вдруг засмеялся Витя, - значит, я к тебе, Аня, пришёл.   Пойдём,  погуляем.
Я фыркнула и убежала от новоявленного жениха. А он стал меня преследовать, всюду встречал, проходу не давал. От нечего делать стала с ним встречаться, а потом и замуж пошла. Вроде, все выходили,  и я вышла.
Жили плохо. Нервный был какой-то, вечно кричал, всем недовольный был. Мой отец помог дом хороший построить.  А когда дочка родилась,  и забот прибавилось, вместо радости в доме одна  нервотрёпка началась. Всё не так,   и я не такая. Чахнуть стал на глазах и умер в двадцать семь лет от лёгких. Надо было лечиться ему, а он только нервничал и никуда не хотел обращаться.
Похоронила его, Витьку, и стала жить одна в доме. А дом большой построили, 120 кв.м., хозяин нужен, а что я могу с маленьким ребёнком? Начали мне все подруги на работе очередного мужа подыскивать. И что вы думаете, нашли. Привели ко мне верзилу под  два метра, на вид симпатичный. Я сама маленькая, во мне только полтора метра с небольшим.  Под мышку ему достаю, а потом голову к верху задираю и смотрю, как на колокольню.
Не разобралась, приняла его в дом, а потом выгнать не могла. Боялась его страшно. И бил, и издевался, как хотел. Сына ему родила, а он ещё злее стал.  Пил беспробудно,  а в пьяном угаре зверем становился. Спьяну в кругу своих дружков сам себя в белой горячке и зарезал. Ножом дырку в глотке проковырял и кричит:
- Не подходите! Кто подойдёт, того прирежу. Вызвали дружки скорую, но спасти не удалось. Так и умер.
Детей вырастила одна. Слава, Богу, в отцов не удались. И дочка,  и сын у меня  хорошие. Поженились, осталась одна в своём большом доме. Скучно стало. Опять подруги нашли мне хозяина. Очередного мужика знакомиться привели. У него жена алкоголичка была, намаялся с ней по жизни, пока не умерла. Детям своим был и мамкой и папкой. И с ней вечно пьяной нянчился. Судьба у мужика тоже тяжёлая была.
Глянула я на него: два зуба во рту и волосы болтаются до плеч космами. Не понравился, но хозяин в доме нужен. Приняла. Зубы вставить заставила, волосы подстриг, как полагается мужчине, вроде, ничего стал. Вот пятнадцать лет с ним и живу. Главное, не обижает. Хорошо живём. Жалеет меня, заботится.  И мне его жалко. Хороший человек. С детьми общаемся, приезжают к нам и его дочка с сыном и внуками и мои тоже.
Вот и в больницу меня привёз, очень переживал, как я операцию эту на желчном перенесу.
Надо позвонить ему и успокоить, что всё нормально.
Вот так и живём с Колей. Уважаем друг друга.  А что такое любовь, я не знаю.
Может, у кого она и есть, раз горят душой.  А мы живём тихо, без пламени.