Морриса
Морриса Нэйлс щелчком выбила из пачки сигарету, приоткрыла окно и закурила. Прямо под ярким стикером с надписью «Спасибо, что вы здесь не курите». Правилами реабилитационного центра курение в здании строго запрещалось, однако Моррисе и многим другим это отнюдь не мешало предаваться пагубной привычке. Должно же быть хоть какое-то преимущество в том, что ты находишься именно в частной клинике. Владельцы подобных заведений напрямую зависят от пациентов и закрывают глаза на незначительные нарушения режима или попросту делают вид, что ничего не происходит. Некоторым такая вольность дорого обходится, но это только их вина, а доктора вроде как и вовсе ни при чем, верно?
Глубоко затягиваясь, Морриса нервно ерошила пальцами короткие, зеленоватого оттенка волосы, с тоской вспоминая весельчака Инди. Угораздило же его умереть в такой неподходящий момент! Хотя, если по-хорошему задуматься, подходящих моментов сыграть в ящик не так уж и много. «Тебе ли его осуждать? – мрачно напомнила она себе, инстинктивно поглаживая левое предплечье. – Ты ничем не лучше.»
Такие рассуждения были вполне объяснимы - еще совсем недавно Морриса Нэйлс и сама хотела умереть... Даже не так. Она просто мечтала о смерти. С упорством, достойным лучшего применения, регулярно посещала многочисленные сайты и форумы, так или иначе посвященные вопросам суицида. Ходила в ночные клубы, прятавшиеся в самых опасных районах. Перебегала дорогу на красный свет, под возмущенный свист и оглушительные сигналы разъяренных водителей. С готовностью употребляла алкоголь и наркотики, пока окончательно не разочаровалась в этом занятии. Одним словом, делала все от нее зависящее, чтобы приманить старуху с косой, но та раз за разом безразлично проходила мимо.
Со стороны подобный образ жизни выглядел весьма плачевно. Пребывая в пьяном угаре с очередным любовником, она не заметила, как медленно угас отец. Хотя ей было все равно. Гадкий скандал, разразившийся около семи лет назад, привел к тяжелому, затяжному конфликту с родителями. Они, как могли, старались помириться с дочерью, но даже смерть отца не заставила Моррису смягчиться. Она не могла и не хотела их прощать и на похороны приехала только с одной целью, заветной мечтой, что Норман – всегда вежливый и учтивый старший брат – непременно будет на кладбище. Кстати, так и случилось. Весь в черном, он держался поодаль, чтобы лишний раз не злить приемную мать.
Затягиваясь сигаретой, Морриса прикрыла глаза и вздохнула, вызывая в памяти подробности того дня.
Черт бы драл все эти светские правила! Согласно им, она должна была стоять рядом с матерью, пока церемония не кончится, а ей хотелось лишь одного – оказаться вблизи брата. Взять его за руку, пожимая фантастически длинные пальцы в тайной надежде, что он примет этот жест любви. Морриса Нэйлс любила брата, и ей было глубоко наплевать на истерики матери.
С трудом дождавшись, когда священник закроет свою дурацкую библию, Морриса протолкалась среди гостей, ища взглядом брата. Тот уже спешил к выходу с кладбища. В отчаянии она бросилась за ним и догнала у самой машины:
- Норман! Подожди. Не уезжай.
Он вздрогнул, но остановился.
- Я знала, что ты приедешь, - Морриса обняла его. – Ты слишком правильный, чтобы поступить так, как сделал бы любой другой на твоем месте.
- И как, позволь спросить, поступил бы другой человек? – он не отстранил ее, но и не спешил обнять в ответ.
- Шутишь?! После того, как он с тобой обошелся, самое малое, что ты мог сделать – плюнуть на его могилу.
- Я отдал дань вежливости, не более того.
- Знаю. Ты сумасшедший. Подвезешь меня?
Он немного поколебался и отрицательно качнул головой.
- Я полагаю, что сейчас не самое подходящее время. Тебе стоит уделить внимание Виктории, потому что потеря мужа - это очень больно, а ты ее дочь.
- Я не хочу разговаривать с ней, - отрезала она. - Норман, у меня отец умер. Ты нужен мне. Пожалуйста, Норман. Мы так давно не виделись. Я скучаю. Неужели ты никогда не простишь?
Она сильнее стиснула его в объятиях и даже всхлипнула для пущего эффекта, но брат не поддался. Мягко, но решительно освободившись, он пробормотал никому из них не нужные соболезнования, сел в машину и уехал. Глядя ему вслед, она в гневе топнула ногой с такой силой, что сломала каблук…
После того краткого разговора с братом расстроенная Морриса поехала на поминальный обед и напилась. Мать плакала, а она презирала ее лицемерие. Окружающие охали, пили, ели, говорили - все, как обычно, пока кто-то из гостей не спросил ее, отчего сын Виктории проигнорировал похороны. Морриса только расхохоталась в ответ, чем вызвала общее недоумение, но ей не было никакого дела до реакции гостей. Никто из этих людей не знал и не понимал, что в действительности происходило в семье Нэйлс, какой фальшью была пропитана ее атмосфера. Все эти благодушные заявления Виктории и Джонатана об участии в судьбе приемного сына, приправленные слезливыми рассказами о тяжелой болезни ребенка, вызывали активное сочувствие, и никто, никто не мог даже представить себе, что за закрытой дверью чета Нэйлс старалась не упоминать о сыне. Да Бога ради! Сама Морриса впервые встретилась с братом по чистой случайности, и то лишь потому, что отец слег с инфарктом и матери пришлось отправить дочь к Уоррену.
Разглядывая брата, корпевшего над книгами, Морриса тщетно силилась понять, о каком таком заболевании постоянно твердила мать? Ничто в облике высокого, худого юноши не намекало на его нездоровье. Разве только пальцы казались неестественно длинными, но, по мнению Моррисы, это придавало ему странное очарование. Какой шок и стыд за родителей, какое отвращение к ним она испытала! И после всего, что они сделали, как могла она поверить, что ее мать способна испытывать боль, о которой брат говорил на похоронах?
«Что он может знать о боли? И что знает о боли Виктория? Оба только и заняты тем, что причиняют чертову боль мне», - она зло затянулась, обжигая пальцы о фильтр. Вот Инди понимал, что такое боль, когда ломка крутила его мышцы. Глупый, наивный Инди, так любивший строить планы на будущее. Жаль, что он отказывался понимать – ни у кого из тех, кто находится в этой клинике, нет никакого будущего. Есть только временное затишье до очередного коктейля, дозы, игральной фишки или случайного секса.
- Нельзя курить.
«А некоторым уже ничто не поможет», - ядовито отозвалась Морриса, лениво поворачиваясь в сторону упрекавшей ее девушки.
- Самая умная? Иди, куда шла.
- Нельзя курить, - повторила та, не двигаясь с места и странно раскачиваясь.
Криво усмехаясь, Морриса выдохнула в ее сторону струйку дыма. Затем потушила сигарету и выбросила окурок в окно.
- Теперь довольна, Аурика? Проваливай.
Аурика немного покачалась, сплетая и расплетая пальцы, затем развернулась и медленно пошла в другую сторону. «Сейчас вернется в комнату, чтобы после вновь пройти этим же коридором, дура аутичная», - Морриса спрятала пачку в карман и, насвистывая, направилась в общую комнату.
Она недолюбливала Аурику – единственную дочку старшей медсестры. Девочка с рождения страдала аутизмом, который с возрастом лишь усилился, и едва могла связать несколько слов. Худенькая, с длинными черными волосами, отчего-то она вызывала у Моррисы состояние, близкое к панике. Наверное, так происходило потому, что мало брался предсказать, как Аурика поведет себя в тот или иной момент. Всегда слегка раскачивающаяся, глядевшая в никуда огромными темными глазами, она смахивала на призрак из азиатского фильма ужасов. К слову, ей было не место в реабилитационной клинике, но для миссис Бэйл сделали исключение, и теперь Аурика шаталась одними и теми же коридорами, приставая к другим со всякими глупостями.
До общей комнаты оставался один поворот, когда на Моррису налетел Джейсон. Шалело улыбаясь, он поманил ее к себе и заговорщическим шепотом поведал, что раздобыл немного травки. Вяло отмахнувшись от назойливого предложения «забить косячок», Морриса собралась было продолжить свой путь, но Джейсон настойчиво потянул ее за собой.
- Страшно одному, - он плюхнулся на кровать, свернул самокрутку и с наслаждением затянулся. – Ты не в курсе, от чего умер Инди? Его же вроде как должны были выписать со дня на день.
Морриса отрицательно помотала головой и открыла форточку.
- Вот, и никто не знает, - Джейсон хлопнул себя по костлявому колену. – Мы здесь мрем, как тараканы. Я могу понять, почему Рут откинулась. Она была конченой наркоманкой, пробы негде ставить, но Люк и Грэм! Эти-то от чего сдохли?
- Если бы смерть была криминальной, мы бы уже вешались от копов, - резонно заметила Морриса.
- Держи карман шире, - отравленный марихуаной, тупо хихикнул Джейсон. – Тут тебе не государственная дешевка, а частная клиника. Кто станет выносить сор из избы? Ты как хочешь, но я собираюсь звонить предкам. Пусть заберут меня отсюда.
- А знаешь, ты прав, - она села к нему на кровать. – Странно это все. Когда Инди умер, Аурика шептала что-то о его смерти и зле. Вроде как Инди призрак убил. Такая дурочка... Хотя постой. Помнишь, то же самое было во всех случаях? Она все твердила о зле как о чем-то реальном, просто мороз по коже. Скажи, Джейсон, ты веришь в призраков?
- Я верю, что точно запер дверь.
Тяжело и возбужденно дыша, Джейсон потянул Моррису на себя, беспорядочно шаря ладонями под ее футболкой. Пытаясь расстегнуть бюстгальтер, принялся шептать о том, как ему одиноко, и прочие глупости, а Морриса подняла глаза к потолку, демонстрируя, как ее раздражают дурацкие заигрывания. Секса не хотелось.
Отпихнув разгоряченного наркотиками и похотью Джейсона, она вышла в коридор. Немного постояла, размышляя, стоит ли тратить время на телевизор, и сочла, что не стоит, равно как и участвовать в групповой терапии, на которой ее ждали через час. Какой смысл в том, чтобы собираться в одной комнате и рассказывать друг другу о себе? Она пыталась покончить с собой, и это правда. Она сожалеет о поступке? Неправда, но и повторять не станет, в силу его бессмысленности. Смерть не даст ей того, чего она с такой страстью желала. Ничто не даст, и никто в этом гребаном мире, кроме одного-единственного человека, ей не поможет.
- Что побудило тебя это сделать, Морриса? – шагая по коридору, с издевкой передразнила она доктора Мэн и сама же ответила: – А какое ваше дело, доктор? Если я скажу, вы упрячете меня так далеко, как сможете, доктор. Так что я лучше помолчу, доктор.
Устроившись на стуле у окна в своей палате, Морриса подперла кулаком подбородок и бездумно уставилась на цветочную клумбу.
Все эти смерти, о которых упомянул Джейсон, действительно выглядели очень странно. Пускай не очень здоровые, но молодые люди умирали непонятно от чего, а доктора помалкивали, не торопясь с разъяснениями.
Первой в скорбный список смерти попала Рут – наркоманка и лесбиянка. Никто этому не удивился, поскольку родственники запихнули ее в клинику насильно и излечение отнюдь не входило в планы необузданной девицы. Все пациенты прекрасно знали, кто передает ей кокаин, но стерва Рут обещала проблемы любому, кто сообщит доктору Рэйну. Собственно, о ее смерти мало кто сожалел.
Вскоре за Рут умер весельчак Грэм. Потом унылый философ Люк, и вот несколько дней назад не стало Инди.
Морриса печально вздохнула. Ох уж этот Инди… С ним было весело. Он клялся, что очистился, навсегда завязал с героином, и звал Моррису в гости, обещая познакомить с родителями. Самое паскудное, что она согласилась и на самом деле очень хотела познакомиться с его семьей, надеясь на излечение от своего наваждения. Инди смог бы помочь ей забыть.
В дверь ненавязчиво постучали.
- Морриса?
- Да, доктор Мэн.
Нехотя отвернувшись от окна, она безразлично посмотрела на психотерапевта.
- У тебя занятие в группе, и мы ждем только твоего присутствия. Не заставляй остальных опаздывать на ужин. Идем.
Показав спине доктора средний палец, Морриса уныло поплелась следом за моложавой женщиной, на ходу придумывая обидные прозвища в ее адрес.
Обязанность присутствовать на сеансах групповой терапии была для нее самой утомительной частью реабилитации. Горстка людей под присмотром Мэн говорила о себе, своих проблемах, словно такие разговоры способны кому-то помочь. Считалось, что подобные занятия объединяют людей, но, по мнению Моррисы, они служили лишь поводом поныть и продемонстрировать окружающим свое эго. Доктор Мэн убеждала их быть честными друг перед другом, но секрет Моррисы был слишком интимным, чтобы рассказывать о нем всем подряд. Что до остальных, то их рассуждения ничуть не трогали ее сердце. Скорее раздражали и утомляли своей откровенной тоскливостью.
- Сегодня, я предлагаю поговорить о первой любви, - Мэн дежурно, но тепло улыбнулась группе, присаживаясь на стул. – Ни для кого из вас не секрет, что первая влюбленность нередко бывает несчастной и это приводит к множеству проблем в будущем. Начнем с тебя, Саймон.
Разглядывая носки кроссовок, Морриса краем уха прислушивалась к тому, о чем рассказывали остальные. Одни утверждали, то было лучшее время в их жизни, другие наоборот, но все истории звучали как-то чересчур тривиально и обыденно. В них не нашлось места для особой изюминки, которая случилась с Моррисой и, несмотря на то, что прошло без малого десять лет, продолжала волновать ее сердце. Она не просто любила, но была совершенно одержима своим чувством. В этом и крылась изначальная причина безумного поведения, которое как-то ночью привело ее в ванну и вложило лезвие в руку.
Она рассеянно потерла предплечье. Алкоголь, наркотики, любовники – все, чтобы отвлечься и забыть. Так могло продолжаться бесконечно долго, если бы не умерший на ее глазах незнакомый парень. Казалось бы, только минуту назад он упаковал подарок для Нормана - и вот уже кровь повсюду, а она смотрит в мертвые глаза, ощущая, как что-то ломается внутри.
Этот перелом дорого ей обошелся. Казалось, смерть, а вместе с ней и выход из тупика совсем рядом, только руку протяни. Морриса с готовностью протянула, но вместо блаженного забытья и вечности попала в идиотскую клинику, где умирал кто угодно, но только не она.
- Морриса!
Громкий окрик выдернул из задумчивости.
- Твоя очередь, Морриса, - мягко повторила Мэн. – Расскажи, что ты ощущала в тот момент?
- Он был ублюдком, - равнодушно бросила она. – Больше мне добавить нечего.
- Это чувства, которые пришли позже, - терпеливо поправила ее Мэн. – И именно они спровоцировали девиантное поведение. Вопрос в том, что предшествовало им?
Вызывающе скрестив руки на груди, Морриса мысленно выругала прозорливого терапевта.
- А кто сказал, что все кончено?
От вопроса, произнесенного откровенно наглым тоном, Мэн слегка растерялась, а Морриса злорадно оскалилась. Уесть дотошного психотерапевта было ее давней мечтой, и теперь она наслаждалась эффектом.
- Ну же, доктор Мэн, что вы на это скажете? – голос сочился ядом. – Готова поспорить, ваши теории и выводы летят к чертям собачьим. И еще, я не намерена обсуждать мои чувства. Ни с вами, ни с кем иным. Они мои и только мои…
Ночь прошла в дурных снах, которые сменяли эротические видения, вновь оборачивающиеся кошмарами. Разбитая Морриса проснулась от громкого стука в дверь. Окончательно ее разбудил Саймон. Бесцеремонно ворвавшись в палату, он с размаху сел на постель и выпалил:
- Просыпайся! Джейсон умер!
- Что?!
Не веря своим ушам, она вскочила и забегала по палате, торопливо одеваясь.
- Как умер? Когда?
- Ночью. Я видел, как выносили тело. Что здесь творится, Морри? Это уже не смешно. А если подобное случится с Гарри?
- Только не говори, что пылаешь к нему большой и чистой любовью, - язвительно заметила Морриса, застегивая бюстгальтер. – Все знают, что ты ни одной упругой задницы не пропускаешь. Черт! Саймон, мы же только вчера с Джейсоном говорили. Он еще приставал ко мне, по привычке.
- Тебе хорошо, - Саймон попросил сигарету. – Один звонок, и мамочка заберет свою девочку, а как быть нам с Гарри? Если мы убежим сейчас, он непременно сорвется.
Тишина повисла в дыму, пока Морриса не опомнилась. Она распахнула окно и глубоко вдохнула теплый, пряный воздух августа.
Джейсон мертв. Она просто не могла в это поверить. Глупый и озабоченный любитель марихуаны, которому доставляло удовольствие жить в клинике и ничего не делать. Пятая смерть за неполных четыре месяца! И после этого доктор Рэйн вновь станет утверждать, что ничего не происходит? Что век алкоголиков и наркоманов недолог, а потому не стоит удивляться?
Ничего не видя и не слыша, она тупо смотрела перед собой. Сознание перебирало подходящие варианты выхода из жуткой ситуации и не находило. Позвонить матери? Ну уж нет. Она не хотела ни видеть, ни слышать Викторию. Только не ее. Вновь выслушивать бесконечные слезливые причитания и измышления, кто довел дочь до такого плачевного состояния, было выше ее сил.
Куривший на кровати здоровяк Саймон с тревогой покосился на замершую в ступоре Моррису. Та стояла неподвижно, глядя в окно, и странной позой чем-то неуловимо напомнила ему Аурику.
Прошла минута, две, пять. Морриса по-прежнему не двигалась, и Саймон здорово перепугался. Встал, выбросил окурок в окно, и осторожно встряхнул ее за плечи:
- Морри? Ты в порядке?
Она вздрогнула, и в ее глазах мелькнуло странное выражение, которое Саймон не сумел распознать.
- В полном, - безмятежная улыбка скользнула по чувственным губам. – Идем завтракать…
Доктор психиатрии Джаред Рэйн нервничал и даже не особо пытался скрыть замешательство. Такого с ним не случалось за все годы его более чем тридцатилетней практики. Пять необъяснимых смертей за столь короткий промежуток. Немыслимо!
Кисло просмотрев предварительные выводы о причине смерти Джейсона Кирби, главный врач только руками развел. Все указывало на сердечный приступ, однако если у Кирби и были проблемы со здоровьем, сердце было бы последним, на что он жаловался. Разумеется, у него случались приступы аритмии, но у кого из наркоманов их нет?
Будучи опытным врачом, Рэйн понимал, что еще один такой инцидент - и проблемы со здоровьем начнутся у него самого. От досады он почти готов был рвать волосы на голове, если бы, конечно, они у него были. Как объяснить попечительскому совету происходящее во вверенной ему клинике? Рэйн не представлял, как быть и что делать. Обратиться в полицию? В смертях его пациентов не нашлось места для подозрений на криминальный характер их гибели. После смерти Грэма и тех, кто последовал за ним, Рэйн требовал проводить тщательные вскрытия, но результат всегда был один и тот же – острая сердечно-сосудистая недостаточность. Что могло спровоцировать столь тяжкое и острое состояние, оставалось загадкой, а меж тем пациенты продолжали умирать один за другим. Мистика какая-то...
Расстроенный донельзя Рэйн вынул из стола бутылку коньяка, и хотел было помянуть бесславный конец медицинской практики, когда в дверь постучали. С досадой пряча алкоголь, он пригласил посетителя войти.
- А, это вы, мисс Нэйлс. Что-то случилось?
- Ничего, доктор Рэйн, - она невозмутимо присела и наигранно улыбнулась. – Не считая смерти Джейсона, конечно. Мне интересно, что вы намерены с этим делать.
- Не волнуйтесь, мисс Нэйлс. Мы проверим все обстоятельства гибели мистера Кирби. Уверен, очень скоро все разъяснится.
- Ни черта вы не найдете, - с неожиданной грубостью отрезала Морриса, сверкнув глазами. – А знаете, доктор, я ведь могла бы помочь вам.
- Чем же, позвольте вас спросить?
Рэйна повеселило ее высокомерное заявление.
- У вас пять трупов в морге, и вы не бежите в полицию сломя голову? Значит, вам нечего им предъявить, однако люди умирают с завидной регулярностью, - Морриса придвинулась ближе. – Видите ли, доктор Рэйн, у меня есть старший брат, который сумеет помочь вам разобраться в происходящем. А если я лично попрошу его, то он ни за что мне не откажет.
- Как странно, мисс Нэйлс, но в вашей карте нет ни слова о брате, - заметил Рэйн.
- Анкету заполняла мать, так что это нормально. Поверьте, доктор Рэйн, мой брат умен и любит загадки. А еще он достаточно тактичен и умеет хранить секреты. Единственная проблема – его сложно уговорить, но, как я сказала, мне он отказать не посмеет.
- Он детектив?
- Нет.
- Доктор?
- Нет. Какое это имеет значение, доктор Рэйн?! Все, что вам нужно знать – он поможет и без лишней огласки, я обещаю.
Морриса откинулась на спинку стула, с деловым видом ожидая решения доктора, а тот мучился сомнениями. Предложение пациентки выглядело вполне искренним, но кто тот человек, к которому она предлагала обратиться, и чем он способен помочь?
- Мне нужно все хорошо обдумать, мисс Нэйлс.
- Понимаю, но если вы вспомните, о чем постоянно нашептывает Аурика, и что люди умирают непонятно от чего, вам нужен мой брат. Не полиция, не детектив, не еще один никчемный доктор, а тот, кто сумеет объяснить чертовщину происходящую в этой клинике. Приятного дня.
Она ушла, не потрудившись прикрыть дверь. Тяжело поднявшись, Рэйн выглянул в приемную и велел секретарю не беспокоить его ни под каким предлогом. После заперся, немного поразмыслил, и все-таки налил коньяку. Ему необходимо принять непростое решение, так что сегодня он вряд ли ограничится одним глотком.
Продолжение следует...