Роза

                Роза


Эта  маленькая  тварь  в  очередной  раз  меня  подставила.  В  какой  раз,  эта  сраная  художница,  от  слова  худо,  не  приносит  денег.  Худая  замызганная  «Роза»,  ну  надо  же  придумала  себе  кликуху.  Я  не  знал  её  настоящего  имени,  но  когда  впервые  увидел,  рисующую  мелками  на  асфальте,  под  Литейным  мостом,  обратил  внимание,  в  углу  её  мазни  была  нарисована  роскошная  роза  и  на  лепестках  даже  были  видны  капельки  росы. 

На  мои  расспросы  она  только  мычала,  а  когда  я  спросил,  как  её  зовут,  она  ткнула  грязным  пальцем  в  розу,  а  потом  на  себя.  Так  вот  она  и  стала  «Розой».  Никто  не  знал  её  настоящего  имени,  как  впрочем,  откуда  она  и  сколько  ей  лет.   

Это  чувырло,  была  тонкой  и  маленькой,  и  по  внешнему  виду  ей  было  лет  двенадцать.  Только  потом  она  написала,  что  ей  идёт  пятнадцатый  год.  А  когда  я,  впервые  «наложил»  грим  из  грязи  и  сажи,  одев  её  в  рваньё,  она  выглядела  лет  на  восемь. 
Там,  под  мостом,  я  её  пожалел,  увидев  с  каким  вожделением  она  смотрела  на  батон  копчёной  колбасы  в  моей  руке,  который  раздобыл  в  мусорном  бачке  у  элитного  дома  на  Таврической. 
Отломив  половину  батона,  содрал  заплесневелую  оболочку,  отдавая  ей. 
-На,  жри,  потом  отработаешь. 

Она  схватила с  жадностью,  но  ела  так  деликатно - скрывая  свой  голод -  не  спеша,  и  меня  это  так  поразило,  в  отличие  от  всей  нашей  «артистической»  команды,  которая  именно  жрала. 
Мне  даже  не  пришлось  говорить,  чтобы  она  шла  за  мной,  она  сама,  как  собачка,  чуть  отставая,  увязалась  за  мной. 
               
                1

Так  вот,  в  нашей  команде  появилась  Роза.  Вся  моя  команда  из  восьми  малолеток,  приняла  Розу  спокойно,  без  вражды.  Спали  мы  в  спальном  районе  на  Есенина,  в  подвале  многоэтажки.  Гастролировали  мы  у  Финляндского  и  Московского  вокзала. 
Крышевал  нас  Мишаня  Виртуоз. 

Называли  его  так - за  виртуозное  срезание  сумочек  и  кошельков.  Но  однажды  он  попался,  и  ему  молотком   раздробили  все  пальцы.  Ему  мы  и  отдавали  половину  выручки  заработанных  нами  денег. 
Беззубый,  тощий  и  наверно,  поэтому  вечно  злой,  он  впервые  подкатил  ко  мне,  определяя  нашу  мзду.  Я  его  послал  куда  подальше.  Но  когда  на  следующий  день,  я  со  своей  командой  собрались  у  метро  Чернышевская,  трое  бугаёв  окружили  меня,  и  под  руки  затащили  в  тёмный  двор  за  школой,  прививая  мне  свою  систему  взглядов. 

Моя  команда  в  ужасе  смотрела,  спрятавшись  в  темноте,  как  меня  избивают,  свалив  меня  на  землю  нещадно  пиная  ногами.  Били  долго,  и  только  когда  я  описался  и  выплюнул  четыре  выбитых  зуба,  один  из  урок,  брезгливо  меня  поднимая  за  шкварок,  сказал  надтреснутым,  сипящим,  таким  спокойным  равнодушным  голосом,  от  которого  я  по  настоящему  струхнул. 

-Ровно  половину  заработанного  каждый  день  отдаёшь  Мишане  Виртуозу. 
Вразвалочку  они  повернулись  и  неспешно  направились  в  сторону  метро,  и  я  знал,  наша  вольготная  жизнь  кончилась. 
Пару  раз  пытался  надуть  Мишаню  Виртуоза,  и  каждый  раз  меня  учили  не  врать,  избивая  до  полусмерти.  Не  знаю  каким  образом,  но  Мишаня,  безошибочно  знал  какая  выручка  у  меня  в  кармане. 
               
                2               

По  сравнению  с  другими,  нам  всё  же  было  послабление,  мы  не  отдавали  фиксированную  таксу,  но  если  выручка  была  мала,  меня  вновь  избивали,  прививая  во  мне  изобретательность  пополнения  кассы.  Поэтому,  я  сейчас  был  зол  на  Розу,  так  как  она  ничего  не  принесла.  Спасло  лишь  то,  что  самый  шустрый  Славик,  стыбзил  приличную  сумму  у  зазевавшегося  азера - который  торговал  арбузами  и  дыней - неосторожно  выложившего  кучу  мятых  купюр  рассчитываясь  с  клиентом. 

Я  распекал  эту  не  от  мира  всего  девчушку  за  её  наплевательское  отношение  к  делу.  Она  невинными  глазами  смотрела  на  меня.  Потом,  замычав,  потянула  меня  за  руку  на  улицу  Энгельса.  Я  понял,  она  чего-то  хочет.  Мы  перешли  Энгельса  и  по  Асафьева,  она  подвела  к  подвалу  с  вывеской  «Лавка  художника». 
-Ты,  что-то  хочешь,  да?! 

Она,  замычав,  потянула  меня  за  рукав   вниз  в  эту  зачуханную  лавку.  Звякнул  колокольчик,  подвела  меня  к  витрине,  тыкая  пальцем,  показала  на  краски,  кисти  и  грунтованные  холсты  на  подрамниках. 
-Ты,  что,  Роза,  ополоумела,  это  же  какие  бабла. 
Она  мыча,  помогая  себе  руками  и  мимикой,  умоляла  чтобы  я  всё  это  приобрёл.  Не  знаю,  что  на  меня  нашло,  наверное,  то,  что  у  меня  были  те  деньги,  которые  принёс  Славик. 

Проклиная  себя,  мы  накупили  почти  на  пять  тысяч  красок  и  всего  того,  что  она  мне  указала.  Счастливая,  плача,  прижалась  ко  мне  поцеловав  мне  руку.  Ошеломлённый  её  проявлением  чувств,  во  мне  что-то  колыхнулось,  меня  впервые,  таким  образом,  благодарили. 
Мы  сидели  в  подвале,  Роза  поставила  подрамник  на  ящики,  разложила  краски,  кисти,  усадила  на  ящик  Шурку  и  начала  её  рисовать.               
               
                3               

Мы  обступили  её  со  всех  сторон,  но  Роза,  мыча,  прогнала  нас  всех. 
Она  её  рисовала  три  дня.  Мы  уже  махнули  рукой  на  её  блажь,  когда  в  пятницу  Роза,  замычав,  всех  нас  усадила  перед  своим  подрамником  накрытый  тряпкой. 

-Роза,  хватит  придуриваться,  давай  показывай  свою  мазню. 
Она  сдернула  грязную,  замызганную  тряпку,  и  я  ошеломлённо  смотрел  на  Шурку,  которая  с  печалью  и  какой-то  тоской  смотрела  на  нас.  Ну,  ни  хрена  себе,  честно  говоря,  не  ожидал  от  неё  такого.  Шурка,  живая  Шурка  смотрела  на  нас,  её  огромные  глазища  проникали  в  мою  душу,  мне  даже  стало  тяжело  дышать,  все  притихли,  обступив  картину. 

Прошёл  месяц,  Роза  всех  нас  перерисовала,  когда  она  впервые  выставила  все  наши  портреты,  мы  были  ошеломлены. 
В  этой  грязи  подвала,  мы  все  вдруг  разом  сникли,  понимая,  как  мы  мелки  и  ничтожны.  Моя  малышня  прижалась  ко  мне  со  слезами  на  глазах,  они  смотрели  на  себя,  видя,  какими  мы  все  могли  бы  быть.  И  это  противопоставление  её  внутреннего  мира  картин  и  то,  что  стояло  перед  этими  картинами  нас  всех  ужаснуло. 

-Роза,  и  что  мы  будем  делать  со  всей  этой  мазнёй, - скрывая  за  грубостью  свою  растерянность, - устроим  в  нашем  подвале  филиал  Эрмитажа. 
Все  заржали,  Славка,  похрюкивал  от  удовольствия. 

-А  я  буду  сидеть  на  кассе,  вот  нам  денежки  потекут. 
Роза,  молча,  что-то  написала  на  бумаге,  (завтра  пойдем  на  Невский,  будем  их  продавать)   внизу  приписала.  (Только  надо  купить  одну  багетную  раму  под  портрет  Шурки). 
-Роза,  ты,  что  совсем  охренела,  кто  нас  туда  пустит,  да  кому  твоя  мазня  нужна. 
               
4

Но  на  следующей  неделе,  мы  все  пошли  на  Невский,  за  гостиницу  «Европейская».  Когда  мы  начали  распаковывать  наши  картины,  на  нас  налетели  художники,  выставлявшие  здесь  свои  работы,  дав  мне  взашей.
-Пошли  вон  придурки,  распугаете  всех  иностранцев  одним  своим  видом. 
-Чего  ты  пристал,  мы,  что,  вам  мешаем.   
Огромный  амбал  со  злостью  дал  мне  пенделя. 

-Сейчас  переломаю  тебе  все  кости,  бомжа  проклятая. 
Роза,  мыча,  потянула  меня  за  руку,  мы  отошли  немного  вперед.  Выбрали  место  между  витринами  магазинов  и  расставили  картины.  Меня  разобрала  злость  на  Розу,  из-за  которой  мы  теряем  столько  времени.  И  у  меня  так  болела  задница,  по  которой  мне  дал  пинок  этот  придурок.  Да  и  кому  нужна  эта  херня,  эти  зачуханные,  замызганные  мордочки  моей  команды.  Столько  денег  угробил  на  эту  дуру. 

Отослал,  кроме  Розы,  всех  к  гостинице  «Европейская»  клянчить  деньги. 
Прошло  немного  времени,  возле  нас  собралась  довольно  большая  толпа  людей.  Оторопело  смотрел  на  собравшихся  людей. 
-Где  вы  украли  эти  портреты - обратился  ко  мне  холёного  вида  мужик. 
-Сам  ты  ворюга,  это  нарисовала  Роза,  выставив  её  вперед. 
Раздались  смешки. 

Роза  всё  поняла,  вытащила  из-за  пазухи  маленький  блокнотик  и  несколькими  росчерками  карандаша  нарисовала  удивительно  похожий  портрет  этого  холёного  Фомы  неверующего. 
Нас  уже  обступила  плотная  толпа,  подошли  несколько  художников  от  своих  рядов.  Потрясённые,  они,  как  рыба  на  суше  открывали  и  закрывали  свои  рты. 
               
5

Что  это  на  всех  нашло.  Может  наши  нарисованные  рожи  вызвали  у  всех  шок.  Я  ничего  не  мог  понять. 
К  нам,  расталкивая  всех,  подошёл  высокий,  дорого  одетый  мужик,  с  ним  была  очень  красивая  женщина,  лет  пятидесяти. 
-Кто  хозяин. 
-Ну  я,  а  чего. 
-Это  ты  написал. 

-Чего  ты  лепишь – написал  - пишут  письма,  а  это  нарисовала  Роза. 
Раздались  смешки.  Красивая  женщина  обратилась  к  своему  спутнику,  на  ухо. 
-Так  ты  продаёшь  или  нет,  свои  картины, - он  обратился  к  Розе. 
Роза  спряталась  за  меня. 
-Она  не  умеет  говорить. 
-Сколько  даёте? 

-Заворачивай  свои  картины,  пошли  за  мной  к  моей  машине. 
Мы  торопливо  с  Розой,  бежали  за  ними  на  площадь  у  Русского  музея.  Онемев  с  Розой,  смотрели,  когда  они  подошли  к  серебристо  бронзовому,  обтекаемому  «Бентли».  Высокий  открыл  багажник. 
-Положи  сюда. 
-Да, так  вот  сейчас  и  разбежался.  Говори,  сколько  отвалишь. 
Красивая  женщина,  брезгливо  посмотрев  на  меня,  что-то  вновь  прошептала  «высокому».  Тот  полез  в  карман,  вытащил  роскошный  портмоне  из  змеиной  кожи.  Мои  глаза  округлились. 
-Надеюсь,  три  тысячи  вам  хватит. 
               
6

Обалдевший  я  смотрел  на  зелень  в  его  руках,  неужели  он  решил  надо  мной  посмеяться.  Три  тысячи  долларов,  этого  не  может  быть. 
Так  я  спрашиваю,  хватит. 
Женщина  взяла  его  портмоне  достала  еще  тысячу. 
-Федя,  не  жмоться. 
Заикаясь,  я  взял  деньги.  На  негнущихся  ногах  подошёл  к  багажнику. 
-Сюда  положить? 
-Да,  да  только  убери  эти  грязные  тряпки. 

Он  внимательно  посмотрел  на  меня. 
-Она  очень  талантливая,  если  ещё  напишет,  как  мне  вас  найти. 
Я  стоял  оцепеневший.  Потрясённый  произошедшим.  До  меня  с  трудом  доходили  его  слова. 
-Ты  что,  оглох. 

-Ладно,  как  понимаю,  вряд  ли  я  дождусь  от  тебя  ответа. 
Вытащил  из  портмоне  визитки,  выбрал  одну  из  них.
-Держи,  если  бы  кто  из  моих  узнал  бы,  что  я  тебе  даю  свой  личный  телефон,  меня  подняли  бы  на  смех. 
Они  сели  в  машину  и  испарились. 
Роза,  прижавшись  ко  мне,  вопрошающе  смотрела  в  глаза.  Меня  всего  лихорадило.  Сжав  деньги,  я  держал  их  в  кармане,  не  веря  всему  произошедшему. 

Впервые,  за  свои  семнадцать  лет  держал  такие  огромные  деньги.  Где-то  умом  понимая,  нам  дали  копейки  за  тот  талант,  вложенный  в  эти  картины,  этой  странной  девочкой,  ибо,  если  эти  толстосумы  выложили  такие  деньги,  наверняка  оценили  и  поняли,  перед  ними  невероятные  работы.  Хотя  убей  меня  бог,  я  не  мог  понять,  что  же  нашли  они  в  её  мазне. 
               
7

Меня  били  и  не  раз,  я  вырос  среди  агрессии,  но  впервые  мне  стало  страшно,  нет-нет,  не  за  себя,  а  за  Розу.  Я  понимал,  она  станет  дойной  коровой  нашей  крыши  и  если  у  неё  всё  же  была  какая-то  свобода,  то  теперь  она  попадёт  в  рабство.  И  никто  не  будет  с  ней  считаться.  Я  стоял  и  плакал,  не  осознавая,  что  плачу. 

Очнулся   оттого,  что  меня  теребила  Роза,  не  понимая  моих  слёз.  Что  же  мне  делать  с  этими  деньгами.  Если  я  поделюсь,  сразу  же  привлеку  к  Розе  внимание,  если  не  поделюсь,  меня  забьют  до  смерти.  Мы  стояли  в  стороне,  я  потянулся  к  Розе,  шепча  ей  в  ухо. 

-Роза,  богом  молю  тебя,  никому  не  говори  про  то,  что  мы  продали  картины,  всем  напишешь,  что  у  нас,  их  отняли.  Деньги  мы  спрячем  на  чёрный  день,  мало  ли  они  тебе,  когда-нибудь  понадобятся. 
Роза  непонимающе  на  меня  смотрела. 
-Я  это  делаю  дура,  чтоб  сохранить  тебе  жизнь.

Я  разозлился  на  неё.  Она,  молча,  кивнула. 
Через  час  собралась  вся  наша  компания.  Нам  повезло,  сегодня  был  хороший  куш,  нам  будет,  чем  отчитаться  перед  Мишаней  Виртуозом.  Я  рассказал,  как  у  нас  отняли  картины,  а  мне  ещё  и  начистили  морду.  Ребята  заржали. 
Славка  похрюкивая.

–Слава  богу,  а  то  пришлось  опять  бы  на  себе  переть  эту  хрень. 
Мы  устроили  вечером  пир  горой,  купили  даже  шампанское,  я  этим  хотел  отметить  успех  Розы,  правда,  при  этом  я  не  обмолвился  и  словом,  но  Роза,  с  необыкновенной  чуткостью  поняла,  я  её,  таким  образом  хотел  поздравить.  Её  блестящие  глаза  смотрели  на  меня  предано,  печально  и  любящие. 

9

В  тот  же  вечер,  она  начала  рисовать  меня  на  довольно  большом  подрамнике,  по  обыкновению  никому  не  показывая  ещё  незаконченную  работу. 
Через  неделю  она  выставила  два  подрамника.  Мы  сидели  на  пластмассовых  ящиках  из-под  пива,  Роза,  напряжённо  смотря  на  меня,  скинула  две  тряпицы. 

Все  разом  притихли,  гробовая  тишина  подвала,  изредка  нарушалась  шуршанием  покрышек  проезжающих  машин. 
Я  ошеломлённый  смотрел  на  себя,  и  слёзы  градом  потекли  по  моим  щекам. 
Невероятно,  меня  затягивало  в  мои  глаза,  которые  смотрели  на  меня  с  такой  укоризной  и  всепрощающей  любовью.  Мой  портрет,  меня  прощал  за  загубленную  жизнь,  за  нереализованные  возможности,  меня  всего  трясло,  как  в  падучей. 

Я  не  выдержал  и  разрыдался. 
Бог  мой,  сколько  раз  меня  избивали,  и  как  мне  было  больно,  но  я  никогда  так  ещё  в  жизни  не  плакал.  Потрясённая  малышня  обступила  меня,  прижимаясь  и  тихо  поглаживая,  смотрели  на  два  портрета. 
И  только  тут  я  посмотрел  более  внимательно  на  автопортрет  Розы,  на  меня  смотрели  огромные  чёрные  провалы  её  глаз,  и  я  весь  внутри  затрепетал.  У  меня  даже  свело  зубы,  как  от  ледяной  пепси,  которую  я  так  люблю. 

Какая  невысказанная  мука,  горе  и  одиночество,  были  в  этих  потрясающих  глазах.  Её  черные  кудряшки  нимбом  взметнулись  у  её  головки,  и  сквозь  них  просвечивал  тёплый  золотистый  свет.  Она  как-будто  резко  повернулась,  и  мы  увидели  её  так  неожиданно,  не  сумевшую  спрятать  свои  переживания.  Было  ощущение  того,  мы  как-бы  нечаянно  распахнули  дверь  и  там  увидели  обнажённого  человека.  И  это  ощущение  неловкости  и  стыда  мы  ощущали  в  себе.
               
10 

Я  ходил  в  Русский  музей,  бывал  и  в  Эрмитаже.  Но  ещё  никогда  мне  так  не  было  больно  и  светло  оттого,  что  эти  две  картины  всколыхнули  в  глубине  моей  заболоченной  души. 
Добило  нас  всех  то,  что  сделал  вечно  хрюкающий  и  ёрничающий  Славик. 
Он  подошёл  к  Розе  опустился  на  колени  перед  ней  и  нежно  прижался  к  её  маленькой  ладошке.  В  его  глазах  стояла  такая  мука  и  любовь,  в  которой  мы  все  так  нуждались. 

Да  именно  её - Любовь,  все  мы  сидящие  в  этом  подвале  недополучили.  Это  мы,  ошмётки  этого  Города,  под  воздействием  этих  картин,  сбросили  с  себя  всё  то  наносное,  чем  прикрывали  свои  истерзанные  не  знающие  любви  души. 

Я  понял,  всё  сделаю,  чтобы  Роза  пошла  учиться.  Спал  я  тревожно,  а  короткие  провалы  забытья  прерывались  жуткими  сновидениями. 
На  следующий  день,  завернув  картины,  я  с  Розой,  оставив  нашу  команду  у  метро   «Чернышевская»,  выбрались  на  Невский  проспект.  И  на  первом  номере  троллейбуса  поехали  к  Университету.  А  оттуда  пешком  дошли  до  Академии  художеств.  Сотенная,  всунутая  ретивому  охраннику,  дала  нам  возможность  без  проблем  добраться  до  администрации. 

Кабинет  ректора  Альберта  Чаркина  на  втором  этаже  встретил  нас  зло,  ощерившись  белоснежными  зубами  его  секретарши.  Бросилась  к  нам,  пытаясь  вытолкнуть  нас  из  приёмной.  Эта  красивая  стерва  меня  просто  не  слушала.  Тут  я  разозлился,  как  никогда.  Я  так  рявкнул,  она  ойкнув  присела.  Эта  немая  сцена  нарушилась  скрипом  открываемой  двери,  вошёл  пожилой,  импозантный  мужчина.
-Светлана  Николаевна,  а  Чаркин  у  себя?
-А,  что  это  у  вас  тут  происходит,  кто  вы  такие? 
               
11

Светлана  Николаевна  узрев  поддержку,  злобно  вновь  набросилась  на  нас. 
-Вадим  Петрович,  вот  эти  оборванцы  нагло  лезут  в  кабинет  Альберта  Дмитриевича,  надо  вызвать  милицию. 
-Успокойтесь  Светлана  Николаевна,  сейчас  разберёмся  и  без  милиции. 
Обращаясь  ко  мне.
-Что  вам  нужно  молодой  человек? 
Роза,  испугано  спрятавшись  за  меня,  смотрела  на  секретаршу.

-Вадим  Петрович, – запомнив  его  имя  и  отчество,  обратился  я  к  нему -  я  хотел  поговорить  об  этой  гениальной  девочке  и  хочу,  чтоб  её  приняли  в  вашу  Академию. 
Вадим  Петрович  рассмеялся. 
-Вот  так  вот,  вы  решили,  что  она  гениальна.  И  потом  мы  детей  не  зачисляем  в  Академию. 

-Не  понял,  а  на  какой  чёрт  нужна  ваша  Академия,  если  вас  не  интересует  художник,  а  интересует  его  возраст.  Вы  посмотрите  её  работы,  может  тогда,  вы  иначе  оцените  её  талант. 
Светлана  Николаевна  фыркнула. 
-У  нас  здесь  не  детсад. 

Не  слушая  её,  я  разворачивал  ткань  в  которую  были  завёрнуты  две  её  последние  работы.  Поставил  их  на  стулья  стоящие  в  приёмной  вдоль  стены.  Вадим  Петрович  снисходительно  повернулся  к  картинам.  Его  преображение  было  поразительно,  он  как-то  скукожился,  резко  повернулся  к  нам,  понимая,  что  видит  наши  портреты,  как  бы  сверяясь  с  нами  живыми,  стоящими  перед  ним.  Заикаясь,  обращаясь  ко  мне,  его  руки  тряслись. 
-Кто  это  вас  написал?
Теперь  рассмеялся  я.
               
12 

-Что  и  вас  пробрало.  Вы  только  что  иронично  смотрели  на  эту  девочку.  Это  её  работы  и  она  это  может  доказать,  хоть  прямо  сейчас. 
Вадим  Петрович  обратился  к  Розе. 
-Девочка,  как  тебя  звать?  Это  ты  написала  эти  портреты? 
Роза  кивнула  головой. 

Потрясённый  Вадим  Петрович,  и  разом  притихшая  секретарша  уставились  на  эту  маленькую  девочку.  Подойдя  к  картинам,  если  так  можно  сказать - он  чуть  ли  не  влез  в  них,  так  пристально  он  их  рассматривал. 
-Этого  не  может  быть.  Это  невероятно.  Боже  мой,  что  творится. 
Он  бормотал  и  бормотал.  Разом  сникший.  По-стариковски  осторожно  присел  на  стул,  выглядел  каким-то  потерянным.  Мы  с  Розой,  ничего  не  понимали,  нет,  интуитивно  я  понимал,  его  поразила  работа  Розы,  и  потому,  каким  он  сидит  удручённым,  скорее  всего,  моя  Роза,  убила  его  своим  талантом.  Вадим  Петрович  повернулся  к  нам,  смотря  на  Розу. 

Сиплым  голосом,  слегка  дрожащим  от  волнения,  обратился  к  Розе. 
-Девочка,  кто  тебя  учил,  кто  твой  учитель? 
-Она  не  умеет  говорить,  я  ни  разу  не  слышал. 
-А  вы  кто  ей  будете? 
Я  смутился. 
-Я  её  опекун. 

Вадим  Петрович  внимательно  на  нас  изучающее  посмотрел.  Всё  понимая. 
-У  неё,  что  нет  родителей.  Где  вы  живёте? 
Я  усмехнулся,  глумливо  ему  отвечая. 
-Мы  цветы  города,  лучшие  её  отбросы.
-Так,  я  не  понял,  долго  ли  вы  будете  играть  роль  следака,  или  всё  же  дадите  оценку  работам  Розы.
               
13

Вадим  Петрович  сиплым  голосом  обратился  к  нам. 
-Работы  Розы  конечно  интересны,  тем  более,  что  написаны  столь  юной  девочкой. 
Запнулся.  Понимая,  что  несёт  чушь. 
-Понимаете,  мы,  вряд  ли,  что-либо  сможем  сделать,  нам  никто  не  разрешит  принять  её  в  стены   академии,  потому  что  вы  беспризорные,  нас  просто  всех  привлекут  к  ответственности. 

Я  стоял  злой,  слушая  этого  слизняка. 
-Всё  понятно,  кому  мы  нужны,  в  этом  мире  мы  изгои  и  так  было  всегда.  Личное  благополучие  превыше  всего.
-Пошли  Роза,  разве  ты  кому  нужна  со  своим  талантом. 
Потерянная  Роза  прижалась  ко  мне,  когда  я  завернул  в  холстину  её  картины,  перевязав  бечёвкой,  направился  к  выходу.  Растерянный  и  сдутый  как  воздушный  шарик  Вадим  Петрович,  посторонился. Я пропустил вперёд Розу, повернулся назад, Вадим Петрович  приподнял  руку  как-бы  нас  останавливая,  и  тут  же  её  опустил,  увидев,  что  я  повернулся. 

-Вадим  Петрович,  не  знаю,  какой  вы  художник,  но  как  человек  вы  размазня,  отсюда  я  делаю  вывод,  вы  не  художник  и  ваши  работы  мазня,  выражающие  вашу  внутреннюю  суть. 
Растерянный  и  ошеломлённый,  он  плюхнулся  в  кресло  одновременно  с  секретаршей,  которая  промахнулась  мимо  своего  кресла,  падая  на  пол,  она  громко  вскрикнула,  но  мы  уже  шли  по  коридору  к  выходу. 

Мы  шли  молча.  Я  думал  о  судьбе  Розы,  на  душе  было  так  тоскливо  и  муторно.  Почувствовал  на  руке  обжигающую  слезу  Розы.  И  тут  я  взорвался. 
-Что  ревёшь  дура,  думала,  ты  кому-то  нужна,  нет,  мы  и  в  самом  деле  отбросы,  ненавижу  всех,  боже,  как  я  ненавижу  эту  жизнь. 
               
14

Я  орал  от  ненависти  к  этому  миру,  к  этим  снующим  мимо  нас  людям.  Идя  вдоль  парапета  набережной,  замахнулся  выбросить  картины  в  Неву,  Роза  повисла  на  мне,  мыча,  слёзы  текли  по  личику  ручьём,  мне  так  стало  плохо  и  жалко  её.  Роза,  целуя  мои  ладони,  прижалась  ко  мне,  поглаживая  меня. 

Мы  сидели,  прижавшись  к  парапету,  обняв  друг  друга.  Как  изменилась  моя  жизнь  с  появлением  этой  гениальной  девчушки,  во  мне  поднялись  такие  пласты  души,  о  которых  я  и  не  подозревал.  Одним  своим  присутствием,  она  как-то  очищала  меня  от  скверны,  которая  в  меня  проросла.

-Ладно,  Роза,  мы  скопим  деньги  и  устроим  твою  выставку,  они  все  ещё  пожалеют,  что  отказались  от  тебя.  Только,  как  тебя  уберечь  от  Мишани  Виртуоза  и  от  тех,  кто  за  ним  стоит. 
Я  решил  узнать  в  Доме  Архитектора  о  выставках  и  что  для  этого  нужно.

Нам  очень  фартило,  и  Мишаня  Виртуоз  был  очень  доволен.  Расщедрился. 
-Если  вас  кто  будет  притеснять,  будь-то  милиционеры  или  кто  другой,  ты  только  скажи  и  всё  будет  тип  топ.
Деньги  Розы  я  припрятал  на  будущее,  а  Роза,  освобождённая,  с  этюдником,  пропадала  в  городе,  что-то  рисуя.  Мы  не  интересовались  тем,  что  она  рисует,  зная,  она  не  любит  показывать  незаконченные  работы. Я  узнал,  в  центральном  Манеже  будет  общегородская  выставка  Петербургских  художников  в  октябре.  У  нас  было  в  запасе  два  с  половинной  месяца. 

Роза  очень  обрадовалась,  но  тут  же  посмурнела.  Не  надо  было  никаких  её  слов,  чтобы  догадаться,  она  сомневается  в  том,  что  её  картины  возьмут  на  выставку. 
-Не  волнуйся  Роза,  ты  готовься  к  выставке,  а  я  всё  организую. 
Я  выяснил,  кто  курирует  эту  выставку. 
               
15

Элла  Альбертовна  Фельдман - так  звали  куратора, - оказалась  женщиной  лет  сорока-пяти,  чуть  полная  и  в  отличие  от  зачуханных  и  грязных  художников, которые  этим  своим  видом  кичатся,  намекая  на  свою  исключительную  богемность,  выглядела  как  бизнес  леди.
Недовольно  посмотрела  на  меня,  выражая  неприятие  моего  вида. 

Категорически  сказала,  нет. 
Но  на  следующий  день,  когда  я  принёс  два  наших  портрета,  она  ошеломлённая,  заикаясь  обратилась  ко  мне. 
-Молодой  человек,  вы  не  врёте,  что  это  рисовала  девочка. 
Я  ухмыльнулся. 
-Я  могу  её  привести,  и  она  на  ваших  глазах  нарисует  ваш  портрет.
Ошеломлённая,  она  не  могла  оторваться  от  этих  двух  портретов.  Но  всё  ещё  сомневалась. 

-Да,  что  Вас  пугает  Элла  Альбертовна,  вы  же  ничего  не  теряете,  а  для  неё  это  огромный  шанс  стать  другим  человеком.  Скажите  сколько,  и  я  вам  заплачу. 
Она  налетела  на  меня  фурией. 
-Сопляк,  кто  тебе  дал  права  меня  оскорблять,  я  не  гаишник,  берущий  мзду.

Я  опешил  от  такого  натиска. 
-Простите,  я  не  хотел  вас  обидеть,  только  жизнь  приучила,  что  в  этом  мире  всё  решают  деньги,  и  потом,  я  не  за  себя  хлопочу,  а  за  то,  чтобы  эта  девочка  жила  той,  иной,  другой  жизнью,  в  которой  живут  такие  как  вы. 
Элла  Альбертовна  удивлённо  на  меня  посмотрела.
-Я  рада  за  вашу  Розу,  у  неё  такой  необычный  и  преданный  опекун. 
-Хорошо,  принесите  завтра,  хотя  бы  ещё  одну  работу,  там  и  посмотрим,  так  ли  она  талантлива,  как  вы  о  ней  рассказали. 
               
16

Хотя  эти  два  портрета  невероятны,  мне  просто  не  верится,  что  это  написала  маленькая  девочка.  Это  работы  очень  зрелого,  много  пережившего  человека.
Вечером,  я  встретил  Розу  с  этюдником,  усталую  и  какую-то  потерянную. 
-Ты,  что,  Роза,  такая?  Устала?
Она  тихо  прижалась  ко  мне,  и  по  её  щекам  потекли  слёзы. 
-Роза,  тебя  кто  обидел? 

Она  мотнула  головой,  тут  подошла  вся  ватага,  и  мы  поехали  к  себе.  Я  объявил  всем,  нашу  Розу  приглашают  на  выставку  в  Манеж.  Потрясённая  Роза,  замерла  от  удивления,  открыв  ротик.  Славик  недоверчиво  на  меня  посмотрел. 
-Да  ладно  тебе  заливать,  чего  ты  врёшь,  кто  её  туда  пустит. 
-Нет,  я  не  вру,  и  в  конце  октября  у  Розы  будет  первая  в  её  жизни  выставка.

Все  замерли,  потом  вскочили,  крича  на  весь  подвал. 
-Тише  ребята,  не  хватало  чтобы  нас  отсюда  выпроводили.
-Роза,  тебе  надо  хорошо  поработать,  это  твой  редкий  и  может  быть  единственный  шанс.  Завтра  мы  с  тобой  пойдём  к  куратору  выставки.  У  тебя  есть,  что-нибудь  новенькое. 

Она  встала,  как-то  нерешительно  взялась  за  подрамники,  что-то,  мыча,  выбирала.  Вдруг  всё  это  отложила,  села,  на  её  глазах  появилась  такая  тоска  и  печаль.  Вновь  встала,  вытаскивая  из  холщовой  сумки  новую  работу  ставя  её  на  подрамник. 
-Роза,  это  то,  что  ты   нарисовала  сегодня  да? 
Она  кивнула  головой. 

-Ну,  что  ты,  показывай. 
Она  как-то  нехотя  сняла  ткань,  и  мы  ошеломлённые  вскочили,  смотря  на  потрясающий  портрет  старухи  бомжихи.
               
17

Безумные,  проницательные  глаза  смотрели  на  нас  и  в  этих  глазах  застыла  робкая  надежда,  горе,  отчаяние,  всепрощенческая  любовь  и  безутешное  одиночество  исстрадавшейся  души. 
Я  теперь  понял,  почему  Роза  плакала,  она  жила  этим  портретом  и  сопереживала  этой  брошенной,  некому  ненужной  женщине  с  такой  глубокой  и  любящей  душой.
И  вновь  меня  поразил  Славик,  присел  на  ящик,  и  разрыдался,  бормоча - бабуля,  бабулечка.

Славика  обступили  молчаливо.  Утешая  его,  все  прижались  друг  к  другу  объединённые  этим  невероятным  портретом,  который  затронул  каждого  из  нас,  задев  и  разбудив  в  каждом  глубоко  упрятанное  одиночество. 
Ко  мне  подошла  Роза,  прижавшись  ко  мне,  она  вытирала  тыльной  стороной  своей  ладошки,  текущие  по  моим  щекам  слёзы. 

-Бог  мой  Роза,  ты  с  каждым  разом  рисуешь  всё  лучше  и  лучше,  но  сколько  боли  в  твоей  необъятной  душе. 
В  двенадцать  часов  дня,  я  постучался  в  дверь,  открывая  её.
-Элла  Альбертовна,  можно  к  вам? 

Мы  вошли,  Элла  Альбертовна  разговаривая  по  телефону,  рукой  указала  нам  на  стулья,  пристально,  с  жадным  любопытством  рассматривая  Розу,  аккуратно  положила  трубку  на  телефон. 
-Здравствуйте,  это  и  есть  твоя  Роза,  выглядит  она  ещё  моложе,  чем  вы  о  ней  говорили.  Ну,  показывайте,  что  вы  принесли.
 У  стены  стояла  большая  тренога.  Роза  поставила  портрет  на  него,  снимая  шёлковую  ткань,  отошла  в  сторону. 
Элла  Альбертовна  нагнувшись  над  столом,  близоруко  искала  очки. 
-Элла  Альбертовна,  они  у  вас  лежат  в  книге. 
               
18

Благодарно  и  стеснительно  на  меня  посмотрев,  поправляя  очки  на  носу,  повернулась  к  картине. 
Я  жадно  смотрел,  хотел  увидеть  её  реакцию,  и  был  сначала  разочарован. 

Элла  Альбертовна  неестественно  спокойно  смотрела  на  картину,  и  её  волнение  выдавало  только  то,  что  она  не  шевелилась,  стоя  в  прострации.  Очнувшись,  она  стремительно,  можно  сказать,  вылетела  из-за  стола,  устремляясь  к  картине. 
-Боже  мой,  боже  мой,  этого  не  может  быть, - её  трясло  от  волнения,  голос  охрип. 

-Роза, - поворачиваясь  к  ней - кто  же  тебе  передал  такое  мастерство. 
Сама  с  собой  бормоча, - нет-нет,  не  может  такое  сотворить  это  тщедушное  существо. 
Она  села  на  ближайший  стул,  уронив  руки  на  колени,  опустив  голову  замолчала.  Я  был  безумно  рад  за  Розу,  если  Эллу  Альбертовну,  куратора  и  искусствоведа  проняла  работа  Розы,  значит,  быть  ей  на  выставке.

Она  вновь  встала,  вплотную  подходя  к  картине  чуть  ли  не  влезая  в  нее,  рассматривала  её,  долго  бормоча,  что-то  про  себя. 
Резко  повернувшись,  подошла  к  сидящей  Розе,  присев  на  корточки,  взяла  её  ладошки  прижалась  к  ним.  Шепча. 

-Моя  девочка,  ты  гениальна,  о  тебе  заговорит  мир,  ты  поразила  меня  так,  как  никогда  меня  ещё  не  поражали.
Я  не  нахожу  слов  твоему  феномену.  Ты  не  просто  хорошо  пишешь,  ты  творишь  поразительный,  глубинный  мир  человеческой  души,  кто  же  тебя  научил  этому,  это  не  приходит  иногда  и  десятилетиями,  а  тут  пичуга,  маленький,  уставший  воробышек.  Бедная  ты  моя,  сколько  же  в  тебе  выстраданной  боли.
               
19

Я  потрясённый  смотрел  на  эту  как-то  разом  уставшую  и  ставшую  такой  домашней  и  уютной  женщину.  Где-то  на  задворках  памяти  вспомнилось  ускользающее  лицо  матери,  и  мне  так  стало  горько  и  одновременно  хорошо. 
Роза  ошеломлённая  сидела  с  широко  раскрытыми  глазами,  не  шевелясь,  и  непонимающе  слушала  сидящую  перед  ней  женщину. 
Элла  Альбертовна  встала,  нежно  погладив  волосы  Розы,  села  за  свой  стол. 

-Вы  были  правы,  мы  выставим  её  на  выставке,  и  я  выделю  ей  центральное  место.
-Роза,  у  тебя  ещё  есть  работы? 
Роза  замычала,  смотря  на  меня.
-Да  у  нас  есть  ещё  работы,  и  она  вовсю  работает. 

-Элла  Альбертовна,  она  не  умеет  говорить,  не  обижайтесь  на  неё. 
Элла  Альбертовна,  печальная,  и  в  то же  время,  она  как-то  засветилась.
-Её  работы  произведут  сенсацию. 
-Серёжа,  двадцать  седьмого  октября  будет  открытие  выставки,  всего  будет  около  двух  сотен  Петербургских  художников.  Вот  что  я  решила,  её  работы  мы  выставим  перед  самым  открытием  и  на  рекламных  щитах  мы  поместим  фотографию  Розы,  на  фоне  её  картины. 

-Только  выберите  нейтральную  картину,  не  такую  ошеломляющую,  как  эту. 
-Серёжа,  у  вас  есть  деньги,  ей  надо  бы  что-нибудь  поприличнее  из  одежды.  Вы  не  обидитесь,  если  я  вам  предложу. 
Я  счастливо  рассмеялся. 
-Спасибо  Элла  Альбертовна,  за  помощь,  вы  уже  мне  её  оказали,  приняв  работы  Розы. 
               
20

А  деньги  у  нас  есть,  Роза  своими  картинами  заработала  неплохой  капитал.  Мы  завтра  придём  с  иголочки.
Серёжа,  оставьте  картину  у  меня,  я  вам  дам  расписку.  Запру  её  в  запаснике,  что  вам  с  ней  таскаться,  я  боюсь  за  её  сохранность.
Ровно  в  четыре  часа,  мы  с  Розой  были  у  Эллы  Альбертовны.  Роза  в  красивом  брючном  костюме  выглядела  тоненькой  и  беззащитной,  чувствуя  себя  не  в  своей  тарелке.  Элла  Альбертовна  восхищённо  на  неё  посмотрела. 

-Какая  ты  красивая  Роза. 
В  кабинет  вошёл  фотограф  со  штативом  и  профессиональной  камерой.  Я  распаковал  картину,  которую  ещё  сам  не  видел.  Роза  её  выбрала  сама. 
Роза  установила  её  на  треногу,  снимая  с  неё  ткань.  Мы  втроём  ошеломлённо  смотрели  на  портрет  девочки  беспризорницы  с  таким  отрешённым,  обречённым  видом.  На  её  коленях  прикрытые  тряпьём,  которое  трудно  было  назвать  платьем  в  рваных  колготках,  лежали  уставшие,  какие-то  пожухлые,  безвольные  ладони  и  в  этих  ладонях  лежала  увядшая  роза.  Это  было  так  поразительно  и  пронзительно. 

Два  пожухших  цветка.  Бог  мой,  как  она  смогла  это  так  выразительно  передать,  у  меня  навернулись  слёзы.  Элла  Альбертовна  ошеломлённая  подошла  к  картине  и  замерла.  Фотограф  потрясённый  смотрел  на  картину,  на  Розу,  потом  на  Эллу  Альбертовну,  ничего  не  понимая.
-Элла  Альбертовна,  вы  хотите  сказать,  этот  портрет  написала  эта  девочка.  Вы, что  разыгрываете  меня. 
Он  посмотрел  недоуменно  на  меня,  увидев  моё  торжество,  понял,  это  и  вправду  картина  Розы.
Плюхнулся  на  стул.

21

-Невероятно,  это  же  сенсация,  я  ничего  подобного  не  видел.  Вскочил. 
-Нет-нет.  Вы  меня  разыгрываете. 
Элла  Альбертовна  повернулась. 
-Боже  мой,  я  просила  нейтральную  картину,  что  же  у  неё  тогда  в  загашнике. 

Её  лицо  исказила  мука,  и  глаза  предательски  блестели.
-Нет,  я  не  права,  именно  это  картина  будет  лейтмотивом  её  творчества. 
-Роза,  Роза,  как  ты  необычна. 
-Николай  Петрович,  очень  прошу  вас,  никому  ни  слова  до  открытия  выставки,  это  будет  невероятная  сенсация.  Мне  видеться  постер,  на  котором  из  темноты  смотрит  Роза  и  за  её  спиной  её  картина. 

-Николай  Петрович,  картина  на  весь  фон  и  этот  портрет  глядящий  как  бы  из  темноты.  Впрочем,  она  так  его  и  нарисовала.
-Элла  Альбертовна,  сделаю  в  лучшем  виде.  Мне  будет  стыдно  перед  этой  девочкой,  если  постер  не  будет  соответствовать  её  творчеству.
Время  пронеслось  мгновенно,  по  крайне  мере  для  меня.  Роза  всё  время  пропадала  с  этюдником  в  городе,  облюбовав  Кузнечный  рынок  с  рядом  стоящей  церковью,  или  в  нашем  подвале,  где  втайне  от  нас  работала  до  исступления. 

Я  позвонил  Элле  Альбертовне,  за  неделю  до  открытия  выставки,  она  попросила,  меня  с  Розой  привезли  все  работы,  которые  она  смогла  выбрать  для  выставки. 
Вечером  мы  собрались  все  в  нашем  подвале.  Я  объявил  Розе,  нас  приглашает  завтра  Элла  Альбертовна,  с  готовыми  работами. 
               
22

-Давай  девочка,  показывай,  что  ты  написала.
Вспомнил,  как  я  возмутился,  когда  работы  Розы  обозвали  писаниной.  Теперь  я  понимал  разницу  между  написанием  и  рисованием  картины.  Ухмыльнулся  про  себя,  и  почему-то  стало  так  легко  на  душе. 
Роза  расставила  около  пятнадцати  картин.  Я  по  её  просьбе  развесил  в  разных  местах  лампочки,  чтобы  ей  хватало  освещения,  и  сейчас  она  колдовала  с  картинами  выставляя  их  в  выигрышном  свете.  Наконец  она  нас  всех  позвала. 

Мы  всей  гурьбой  ринулись  к  картинам,  которые  стояли  к  нам  изнаночной  стороной.  Роза  скромно  села  на  ящик,  внимательно  смотря  на  нас. 
Я  не  закончил  школы,  три  класса  образования,  но  много  читаю,  за  свою  короткую  жизнь  перевидал  и  приобрёл  столько,  что  другие  не  приобрели  и  за  несколько  десятилетий.  На  своей  шкуре  испытал  столько  горя,  ненависти  и  ещё  хуже,  равнодушия,  прошёл,  да  по  сути  и  живу  в  той   «грязи»  к  которой  я  привык  и  меня  и  мою  команду  олицетворяли  с  этой  грязью. 

И  сейчас  смотря  на  то,  что  она  сотворила,  понял,  нет,  я  ни  к  чему  не  привык,  просто  нашёл  способ  не  реагировать  на  изнанку  этой  жизни,  потому  что  кроме  боли  и  беспросветности  наш  Мир,  в  котором  мы  жили,  нам  ничего  не  приносил. 

Мы  все  стояли  ошеломлённые  и  абсолютно  голые,  и  обеззаруживающая  нагота  души,  с  которой  она  своими  картинами  сбросила  наше  рубище  цинизма  и  всё  то,  чем  мы  бравировали. 
Наша  ловкая  проныра  Дашенька,  которая  могла  залезть  в  самое  маленькое  отверстие  и  стибрить  нужную  нам  вещь,  сильно  заболела,  у  неё  было  воспаление  лёгких.  И  за  ней  ухаживал  вечно  ёрничающий  и  зубоскалящий  Славик. 

23

И  это  большая  картина,  чуть  ли  не  в  метр  длинной,  ошеломляла  морем  нежности,  преданности,  любви  и  сострадания,  и  всё  это  было  на  лице  Славика. 
Я  не  силён  в  построении  композиции  художественной  картины.  Но  даже  я  понимал,  как  гениально  она  её  решила.  Слава  на  коленях  стоял  за  лежащей  на  драном  матраце  больной  измождённой  Дашей. 
Лицом  к  зрителю,  он  смотрел  на  нас  и  в  тоже  время  он  весь  ушёл  в  себя.  Её  маленькая  ладошка  была  в  руке  Славика,  и  другой  рукой  он  натягивал  на  дрожащую  Дашу  драный  овчинный  тулуп. 

И  на  фоне  этого  убожества  и  грязи,  на  чистом  блюдечке  лежала  небольшая  кисть  чёрного  винограда  и  рядом  в  разодранной  кожуре  мандарин. 
Мою  грудь  сдавило  от  той  невероятной  силы  исходящей  из  этой  картины.  Боже  мой,  как  она  смогла  передать  дрожащую  Дашу,  её  личико  было  чуть  повёрнуто  к  нам.  Я  и  не  представлял,  что  она  такая  красивая. 
Её  глазки  были  закрыты,  но  сколько  чувств  кроме  боли  и  лихорадочного  состояния  было  в  тонкой,  едва  уловимой  улыбке.  Она  не  одна,  рядом  преданный  и  верный  друг,  и  в  тоже  время,  не  высказанная  мольба  в  морщинках  на  лбу  с  мелким  бисером  пота. 

Мама,  мамочка... 
Я  никогда  не  видел  тех  чувств,  которые  сейчас  выражал  Слава  на  этой  картине.  Онемевший,  с  ощущением  холодных  мурашек  по  телу,  смотрел  на  это  блюдечко,  на  этот  торчащий  полу-очищенный  мандарин.  Такая  маленькая  деталь,  но  как  она  ранила,   как  саднящая  заноза  и  пульсировала  болью.

24

Это  несоответствие  той  беспросветности  обывателей  этой  картины  и  надежды,  нет,  скорее  мечты  по  тому  Миру,  который  мы  все,  стоящие  тут,  потеряли,  было  в  этом  обнажённом  мандарине. 
Мы  стояли  растерянные  и  растерзанные  перед  этим  вернисажем  бушующих  чувств,  так  гениально  переданных  этой  худенькой  черноглазой  девочкой. 

Сколько  силы  от  той  голой  правды,  где  на  небольшой  картине,  мнимый  инвалид  сидящий  на  паперти  скаредно  пересчитывал  выручку. 
Почему  Господи,  почему  это  всё,  в  этой  брошенной,  никому  ненужной  Розе.  Что  же  она  такое  пережила,  что  в  ней  столько  боли,  сострадания  и  обличения. 

Даша,  как  заворожённая  смотрела  на  картину,  подошла  к  Славику  и  прижалась  к  нему. 
Все  притихшие,  мы  смотрели  на  нашу  Розу. 
Как  она  похудела.  Наверное,  ничего  не  ела,  работая  над  этими  полотнами,  одни  огромные  чёрные  глазища  на  осунувшемся  личике.  Моё  сердце  так  заныло  от  боли  и  нежности.  Ребята  печальные  с  тоскливыми  глазами  обступили  меня,  прижимаясь,  ища  во  мне  опору.  Я  для  них  был  и  папой  и  братом,  который  их  защитит  и  не  бросит.  Сел  на  корточки  перед  Розой. 

-Роза,  Роза,  что  ты  натворила  со  всеми  нами,  как  нам  дальше  жить. 
Роза  недоуменно  смотрела  на  меня. 
-Да,  моя  девочка,  ты  и  сама  не  знаешь,  что  ты  создала. 
-Всё  сделаю,  чтобы  твоя  жизнь  была  иная.
Утром,  упакованные  картины  мы  погрузили  в  пикап,  бомбила  за  пятьсот  рублей  согласился  нас  подвести  до  манежа.
               
25 

Ребята  радостные,  не  придётся  переться  в  город  на  своих  двоих,  с  шумом  забрались  в  машину.  Высадил  их  у  Европейской  гостиницы.  Шофёр  оказался  молотком,  даже  помог  перенести  картины  в  Манеж.  Правда,  я  думаю,  на  него  повлияла  огромная  рекламная  растяжка.  Роза  смотрела  прямо  в  душу  пронзительным  вопрошающим  взором.  Он  удивлённо  посмотрел  на  Розу,  предложив  свою  помощь.  Элла  Альбертовна  нас  ждала. 

-Что  вы  так  долго,  я  уже  было  начала  волноваться. 
-Простите  Элла  Альбертовна.  Пока  поймали  машину,  постояли  в  пробках. 
Красиво  и  элегантно  одетая  куратор  выставки,  была  нервна  и  немного  дёрганой. 
-Ну,  что  вы  копаетесь,  давайте  побыстрее  у  меня  куча  дел. 

Я  помогал  Розе,  она   расставляла  картины. 
-Всё  Элла  Альбертовна,  всё  готово. 
Говоря  по  мобильнику,  она,  торопливо  надевая  очки,  подошла  к  картинам,  и  ошеломлённая  опустив  руку  с  телефоном,  замерла  натянутой  струной.  Роза,  прижавшись  ко  мне,  ожидала  её  вердикта.
Телефон  умолк,  так  и  не  дождавшись  ответа  Эллы  Альбертовны.  Прошло  минут  пять,  я  заволновался. 

-Элла  Альбертовна,  что-то  не  так.  Она  повернулась,  и  мы  увидели,  что  она  тихо  плачет,  сжав  губы. 
-Что  меня  остановило  тогда  Серёжа,  когда  вы  пришли  хлопотать  за  свою  Розу  вас  не  выгнать. 
-Господи,  я  своими  руками  чуть  не  погубила  талант  этой  невероятной  девочки,  хотя,  имея,  такого  опекуна,  как  вы,  Серёжа,  наверное,  вы  бы  нашли  бы  иной  выход.   
Она  горько  улыбнулась. 
               
26

-Роза,  Роза,  ты  невероятно  глубока,  как  значимы  твои  картины.  Картины  зрелого,  много  пережившего  и  так  любящего  человека.  Ах,  Роза,  Роза,  мне  так  горько  и  тоскливо  оттого,  что  я  вижу,  и  так  светло  на  душе  зная,  что  такой  воробушек  создаёт  невероятное.  Мы  ничего  не  будем  отбирать,  мы  всё  это  выставим.
На  её  звонок  пришли  рабочие  с  тележкой. 

Элла  Альбертовна  сама  руководила  процессом  развешивания  картин,  советуясь  с  Розой.  Та,  мыча,  соглашалась  или  показывала  куда  лучше  повесить  ту  или  иную  картину.  Рабочие  удивлённо  переглядывались,  ничего  не  понимая. 
-В  субботу  открытие - Серёжа,  не  опаздывайте,  придите  немного  раньше,  вот  вам  пропуск  на  двоих. 
-Элла  Альбертовна,  простите  меня,  но  со  мной  придет  вся  моя  команда. 

Изумлённо  смотря  на  меня  и - сколько  вас  будет? 
-Вместе  с  Розой  десять  человек. 
Торопливо  говоря,  боясь  её  отказа. 
-Для  всех  этих  ребят  это  будет  значить  много.  Понимаете,  это  и  их  надежда  на  лучшую  жизнь,  Роза  будет  их  путеводной  звездой. 
-Хорошо  Серёжа, - она  замялась - только,  краснея,  пусть  они  выглядят  поприличнее. 

-Всё  будет  хорошо,  Элла  Альбертовна,  я  очень  рад,  что  в  моей  жизни  произошла  встреча  с  такой  женщиной,  как  вы.
-Я  и  Роза,  будем  всегда  помнить,  ваше  искреннее  участие,  то,  что  вы  сделали  для  Розы,  уже,  ещё  не  пройдя  через  выставку,  сделало  её  иной,  глубокой,  всё  понимающей  и  искренне  любящей,  а  это  многого  стоит. 
-Бросьте  Серёжа,  я  здесь  для  того  чтобы  помогать  таланту.
               
27

Я  усмехнулся.
-Я  не  так  наивен  Элла  Альбертовна,  да  вы  и  сами  знаете,  это  только  в  книгах -  талант  пробьёт  себе  дорогу,  а  в  жизни  всё  иначе. 
Мы  стояли  напротив  Манежа,  Роза  прижалась  ко  мне  держась  за  руку.  Моё  сердце  гулко  билось,  смотрел  на  рекламную  растяжку  и  в  эти  бездонные  глаза  Розы,  на  фоне  пронзительно  печальной  картины. 

-Роза,  я  возьму  немного  твоих  денег,  надо  привести  всю  команду  в  порядок. 
Славик  роптал,  надо  стричься,  идти  в  баню  на  Удельной.  Я  всем  выдал  обновки,  как  они  радовались,  такими  красивыми  пойдут  на  выставку. 

Глаза  сверкали  таким  счастьем. 
Роза  была  в  строгом  брючном  костюме,  он  так  шёл  к  её  тоненькой  фигурке.  Глаза  стали  ещё  бездоннее  и  горели  нетерпеливым  ожиданием. 
Элла  Альбертовна  осмотрела  всю  мою  команду,  поздоровавшись  с  каждым  за  руку,  печально  улыбнулась  мне.  Обняла  Розу. 

-Роза,  будь  рядом  со  мной  никуда  не  отходи,  ты  меня  поняла,  моя  девочка, - она  присела  перед  ней  на  корточки,  всматриваясь  в  её  глаза,  как-будто,  что-то  такое  хотела  в  них  увидеть. 
-Ты  моя  девочка  произвела  ошеломляющий  фурор.  Все  кто  видел,  поражены  твоими  работами  и  никто  не  верит,  что  это  ты  сотворила. 
На  открытие  собралось  неимоверно  много  народа;  тут  были  художники,  представители  властей,  ценители  и  коллекционеры. 

               
28

Элла  Альбертовна  выступила  с  небольшой  речью,  отметив,  что  всех  ожидает  невероятные  работы  многих  художников  и  этот  год,  как  никогда  богат  на  замечательные  произведения. 
Я  со  своими  ребятами  стояли  возле  экспозиции  Розы,  ожидая,  когда  к  ней  подойдёт  эта  шумная  толпа.  Телевизионщики  установили  аппаратуру  возле  картин  Розы,  тоже  ожидая  подхода  всей  этой  галдящей  толпы.

Подошла  группа  из  пяти  человек,  как  я  понял  профессиональные  художники.  Въедливо  всматриваясь  в  картины,  они  молчали,  когда  один  из  них  с  нескрываемой  завистью  сказал. 
-Кто  это  такая  Роза,  почему  без  фамилии,  я  никогда  раньше  о  ней  не  слышал  и  потом,  все  эти  слухи  я  ничего  такого  не  вижу,  это  голый  фотографический  натурализм.  Не  понимаю  чего  такие  придыхания. 

Я  чуть  не  полез  в  драку,  но  к  нему  обратился  другой,  пожилой  художник. 
-Дурак  ты  Петя,  вся  твоя  мазня,  как  в  прочем  и  моя,  не  стоит  и  одной  её  картины.  Неужели  ты  не  понимаешь,  ты  стоишь  перед  гением. 

Тебе  бы  радоваться.  А  ты  идиот  мало  того,  что  откровенно  ей  завидуешь,  так  ещё  её  будешь  везде  очернять. 
-Не  вам  судить -  зло  пробурчал  Петя. 
-Нет,  после  этих  картин  я  могу  судить,  мы  просто  ремесленники,  а  вот  это  перед  нами  настоящее  искусство.  Бог  мой,  какая  сила,  ты  посмотри  какие  чувства,  посмотри  на  эту  вот  вроде  анемичную  картину  под  названием  пожухлые  цветы. 

Невероятно,  сколько  экспрессии,  я  никогда  такого  не  видал,  как  мощно  она  передала  эту  безысходность,  нет-нет,  это  гений,  я  перед  ней  хочу  снять  шляпу. 
Третий  задумчиво.

29 

-Говорят,  это  маленькая  девочка,  беспризорница.  Но  мне  кажется - это  хорошо  продуманный  пиар.  Хотя  для  таких  работ,  ненужно  никакой  рекламы.  Да  и  столь  зрелые  работы,  наверняка  принадлежат  умудрённому  опытом  человеку. 

Тут  подошла  вся  та  масса  людей,  которые  открывали  выставку.  Люди  резко  остановились,  замерли,  наступила  напряжённая  тишина  рядом  с  Эллой  Альбертовной  и  главным  художником  города,  стояла  наша  Роза.  Тоненькая  с  огромными  глазами  она  растерянно  смотрела  на  меня.  Главный  художник  города,  застыв,  смотрел  впрочем,  как  и  все  на  эту  невероятную  экспозицию. 

До  самого  последнего,  в  душе,  я  всё  ещё  сомневался в  успехе  Розы.  Но  то,  что  я  увидел,  превзошло  всё  то,  о  чём  я  мог  мечтать.  Это  был  ошеломительный  успех,  просто  фурор.  Я  смотрел  на  Розу,  видел  её  счастливые  глаза,  и  в  тоже  время  в  них  была  такая  невыразимая  печаль.

Вечером  после  маленького  фуршета  организованного  Эллой  Альбертовной,  мы  поехали  к  себе  в  подвал.  И  мне  впервые  стало  так  муторно  и  тоскливо,  после  этой  сказки  и  в  этот  грязный,  вонючий,  полный  блох  подвал.  Мне  было  невероятно  стыдно  перед  Розой  и  этими  детьми,  да  и  перед  собой  тоже.

Элла  Альбертовна,  на  прощание  спросила,  куда  мне  можно  позвонить.  Я  усмехнулся,  и  уже  уходя,  видел  её  потрясённое  и  растерянное  лицо,  когда  она  услышала  мой  ответ. 
-В  наш  подвал  телефон  ещё  не  провели.

В  «Севере»  мы  купили  большой  торт  и  сидя  на  своих  ящиках,  смотрел  на  моих  счастливых, таких  чистых  и  опрятно  одетых  ребят.  Я  не  выдержал  и  разрыдался,  мне  ещё  никогда  так  не  было  горько.  Ребята  непонимающие  обступили  меня,  и  только  глаза  Розы  смотрели  на  меня  с  пониманием  и  тоской.
               
30

Слава  буркнул,  что  видел  в  толпе  вроде  Мишаню  Виртуоза.  Ошеломлённо  понимая  мгновенно,  что  я  влип  с  Розой,  вскочил.
-Ты,  правда  видел,  или  тебе  показалась. 
Он  опешил  от  моего  натиска. 

-Да  я  его  видел,  но  он  сразу  же  испарился. 
На  следующий  день  я  поехал  с  Розой  на  выставку,  а  ребята  к  Московскому  вокзалу. 
Роза  была  в  центре  внимания,  у  неё  хотели  взять  интервью,  но  я  сказал,  что  она  не  умеет  говорить.  Тележурналистка  опешила. 
-Как  же  так? 

Но  тут  её  отвлекли,  и  она  переключилась  на  других.
Вечером  мы  собрались  под  мостом  на  набережной,  на  левом  берегу  напротив  Финляндского  вокзала,  я  должен  был  передать  выручку  Мишане  Виртуозу.  Сердце  заныло  в  предчувствии  беды,  Роза  с  блокнотиком  куда-то  пошла,  рисовать,  хотя  и  было  уже  сумрачно.

Появился  ухмыляющийся  Мишаня  и  не  один,  с  ним  был  один  из  амбалов. 
Шепнул  Славику. 
-Смойся  незаметно,  пока  со  мной  будут  разговаривать,  предупреди  Розу,  чтобы  она  к  нам  не  подходила. 

Мишанина  наглая  улыбка  ничего  хорошего  не  предвещала.  Меня  бросило  в  жар,  когда  я  оглянувшись,  увидел  ещё  двоих  и  с  ними  дорого  одетого  пожилого  мужчину,  круглолицего  с  добродушной  улыбкой.  Насвистывая,  как  ни  в  чём  не  бывало  поздоровался,  передавая  выручку  Мишане.  Её  взял  амбал,  положив  на  моё  плечо  ладонь,  он  чуть  её  сжал  и  я  охнул  от  боли.  Разворачивая  меня,  подвёл  к  Круглолицему.
               
31

-Здравствуй  Серый,  вот  ты  какой. 
Его  глаза  источали  патоку  и  елей,  но  потому,  как  стояли  с  ним  эти  быки,  понял,  мне  ничего  хорошего  не  светит  и  я  стопроцентно  знал,  пришли  из-за  Розы. 

-А  где  твоя  гениальная  девочка,  о  которой  прожужжало  уши  наше  телевидение,  хочу  её  поздравить  с  успехом. 
-Её  нет. 
-А  где  же  она. 

-Она  от  нас  ушла. 
Круглолицый  посмотрел  на  одного  из  этих  громил,  мощный  удар  в  солнечное  сплетение  повалил  меня  на  асфальт,  я  задыхаясь,  хватал  воздух.
-Не  хорошо  врать  старшим.

Его  лицо  преобразилось,  жестокое,  угрожающее,  оно  стало  таким  жутким,  мои  ребята  попятились,  прижимаясь  к  стене,  краем  глаза  заметил,  Славик  исчез. 
-В  последний  раз  спрашиваю,  где  Роза? 
-Я,  правда,  не  знаю,  с  утра  она  пошла  на  выставку,  и  её  до  сих  пор  нет. 

Мишаня  врезал  мне  ногой  по  кобчику.  Слезы  брызнули  от  дикой  боли. 
-Врёшь  падла,  я  тебя  видел  час  назад  вместе  с  ней. 
Меня  обступили,  били  методично,  спокойно  выполняя  свою  работу,  я  уже  ничего  не  соображал,  всё  моё  лицо  превратилось  в  месиво.  Боже,  как  больно. 

Зажглись  тусклые  фонари,  я  лежал  в  крови  на  асфальте.  Подошёл  круглолицый. 
-Где  она? 
Я  мычал  от  дикой  боли,  когда  его  ботинок  надавил  на  пах  и  он  давил  со  сладострастием. 
               
32

Я  уже  терял  сознание,  когда  сверху  с  моста  раздался  крик. 
-Не  трогайте  Серёжу,  он  вам  ничего  плохого  не  сделал. 
Потрясённый  забыв  о  боли,  смотрел  на  заговорившую  Розу.  Это  был  шок.  Моя  Роза,  оказывается,  умеет  говорить.
-Иди  сюда  девочка,  если  ты  хочешь,  чтобы  он  жил. 

-Роза  беги,  беги  Роза. 
Тут  на  меня  набросились  все,  избивая  ногами,  я  уже  ничего  не  соображал.  Краем  глаза  увидел,  моя  ребятня  прижавшись  друг  к  другу  плакала,  а  под  ногами  Даши,  растекалась  лужа.  Снова  раздался  крик. 
-Вы  хотите  меня? 

Вся  эта  свора  подняла  голову,  сквозь  слёзы  и  кровь  увидел,  на  чугунных  перилах  стояла  Роза.  Круглолицый  резко,  как  садист  выкрикнул. 
-Спускайся  и  немедленно  ко  мне,  или  он  будет  убит. 
-Хорошо  добрый  дядечка,  я  иду.  Раскинув  руки,  она,  как  в  замедленной  киносъёмке  наклоняясь  начала  падать.  Я  с  разбитым  ртом  кричал. 
-Роза,  Розочка,  не  надо. 

Раздался  всплеск.  Все  бросились  к  гранитному  парапету.  Мишаня  с  каким-то  не  скрываемым  восхищением. 
-Ну,  надо  же  дура,  утопла. 
-Заткнись  идиот,  только  такое  говно,  как  ты,  не  тонет,  и  получил  мощный  хук  от  круглолицего. 
Я  лежал  не  в  силах  подняться,  малышня  рыдала,  став  на  колени  возле  меня. 

-Серёжа,  она  утопла,  утопла, -  шептали  они,  обнимая  меня. 
Мне  стало  плохо,  и  я  потерял  сознание.  Наверху  моста  собралась  толпа  людей,  крича,  в  воду  упала  девочка.  Круглолицый  вдавливая  ботинок  в  мои  губы,  просипел. 
               
33

-Ты  падла  мне  за  это  ответишь. 
Повернулся,  за  ним  его  команда  спокойно  удалялась  к  своей  машине.
Труп  Розы  так  и  не  нашли,  да  и  кто  её  бы  искал.
Я  лежал  в  подвале  избитый  до  полусмерти,  мне  поломали  ребра  и  очень  болел  кобчик,  и  писал  я  кровью.  Но  больше  всего  болела  душа  и  разум. 

Роза,  Роза,  что  ты  наделала,  я  горько  плакал,  вспоминая  её.  Ребята  выхаживали  меня,  все  удручённые  смертью  Розы. 
Неделю  я  пролежал,  приходя  в  себя.  Всё  мое  тело  было  сплошным  синяком.  Гематома  на  гематоме  и  так  болели  поломанные  ребра. 
Прошло  восемь  дней,  как  погибла  Роза.  Вечером  все  собрались  вокруг  меня. 

-Вот  что  я  вам  всем  хочу сказать.  Всё,  мы  больше  не  будем  мотаться  по  городу,  клянчить  и  воровать.  Я  не  хочу,  чтобы  всех  вас  ждала  участь,  Розы.  А  она  всех  нас  ждёт,  и  именно  такая,  она  хоть  не  мучилась.
Я  вас  устрою  по  детдомам,  ничего  помучаетесь,  но  окончите  школу,  и  ради  нашей  Розы,  вы  все  поступите  в  институты.  Вы  должны  стать  людьми,  а  не  отбросами,  которых  пинают,  как  последнюю  шваль.  Я  вас  всех  люблю,  вы  моя  семья.  Мне  жизни  не  будет,  меня  будут  искать  и  через  меня  и  вам  всем  попадёт. 

Даша  заплакала,  её  обнял  Славик. 
-А  как  ты  Серый,  она  смотрела  испуганно  с  плачущими  глазами. 
-Я  буду  мстить  за  нашу  Розу,  за  вас,  у  которых  отобрали  нормальную  жизнь.  У  вас,  мои  дорогие,  всё  впереди,  а  я  уже  стар.  Всё,  что  у  меня  осталось,  это  жажда  мести  и  я  вам  клянусь,  всем  этим  гнидам  отомщу.
               
34

Ребята  притихли,  с  боязнью  смотря  на  меня. 
В  понедельник  я  поехал  к  Элле  Альбертовне.  Она  испуганно  смотрела  на  моё  изуродованное  лицо. 
-Что  случилось  Серёжа,  куда  вы  пропали  с  Розой? 
Я  разрыдался  и  всё  рассказал.  Элла  Альбертовна  вскрикнув,  рухнула  на  стул  и  горько  заплакала. 

-Серёжа,  надо  сообщить  милиции. 
-Элла  Альбертовна,  да  вы,  что  и  вправду  такая  идеалистка, - всхлипывая  сквозь  душившие  меня  рыдания.  Кому  мы  нужны,  бросьте.  Весь  этот  мир  прогнил  сверху  донизу  и  в  первую  очередь  именно  те,  от  которых  зависит  наше  благополучие.

-Я  вот  зачем  к  вам  пришёл,  я  не  хочу  такой  участи  моим  ребятам,  помогите  мне, - я  вновь  разрыдался,  опустив  голову  на  ладони. 
-Помогите  устроить  пацанов  в  детдом  и  лучше,  чтобы  они  были  все  вместе. 
Элла  Альбертовна,  присела  рядом,  обняв  меня  за  плечи,   по  её  щекам  текли  слёзы.  Она  гладила  мои  волосы,  у  меня  вдруг  похолодели  руки,  и  муторно  заболел  живот.   
-Серёжа,  что  с  тобой,  ты… 

И  тут  страшная  боль  пронзила  моё  сердце,  сознание  угасало,  и  я  медленно  сполз  на  пол.  Последнее,  что  я  увидел - это  глаза  Эллы  Альбертовны,  с  ужасом  смотрящие  на  меня.

Очнулся  и  ничего  не  понимал.  Я  лежал  на  кровати,  стены  выкрашенные  в  рост  человека,  грязновато  фисташковой  краской.  Надо  мной  наклонилась  женская  голова.  Равнодушные  глаза  смотрели,  её  губы  шевелились  и  тут  я  услышал,  как  будто  включили  радио. 
-Ну,  что  пришёл  в  себя. 
В  комнату  вошла  Элла  Альбертовна  с  пакетом. 
               
35

Чуть  улыбаясь  сквозь  тоску  и  печаль  на  её  лице. 
-Серёжа,  Серёжа,  как  вы  меня  напугали.
Села  ко  мне  на  кровать,  гладя  мои  волосы.  У  вас  обширный  инфаркт  Серёжа,  ваше  сердце  не  выдержало. 
-Ты  поседел  мой  мальчик. 

По  её  щекам  текли  слёзы.  Она  нежно  гладила  меня  по  лицу. 
-Я  разговаривала  с  вице-губернатором  города,  он  обещал  помочь  с  устройством  твоих  ребят,  так  что  ты  не  волнуйся.  Я  их  временно  поселила  у  себя  и  своих  родственников.  Они  сами  пришли  ко  мне  испуганные  твоим  исчезновением. 
-У  меня  сердце  разрывается  так  горько  и  обидно.

-Господи,  как  жизнь  не  справедлива.
-Не  знаю,  как  я  буду  отвечать  людям,  что  нашей  Розы, больше  нет. 
Она  вновь  заплакала. 
-Почему  я  дура,  услышав  твои  слова,  о  подвале  не  остановила  и  не  забрала  Розу  к  себе.  Ведь  дёрнулась.  Мне  тогда  было  так  стыдно,  за  своё  благополучие,  удержало  то,  что  забери  я  Розу  к  себе,  то  каково  было  бы  вам  всем. 

Теперь  не  могу  простить  себе  свою  нерешительность.  Хотя  -  она  гладила  меня  по  волосам -  эти  звери  тогда  убили  бы  тебя.
Через  неделю  меня  перевели  из  реанимации  в  комнату  на  двоих. 
Элла  Альбертовна  приходила  каждый  день,  я  её  очень  ждал,  её  забота  всколыхнула  угасающую  память  о  моей  маме.  Смотря  на  эту  элегантную,  красивую  женщину,  на  миг  забывшись,  чуть  не  назвал  её  мамой.  Вся  жизнь  пронеслась  калейдоскопом  отдельных  значимых  событий. 

36

Не  было  ни  одного  дня,  чтобы  я  был  беззаботен  и  счастлив,  только  одна  горечь  и  пустота. 
Мой  молодой  организм  быстро  пошёл  на  поправку.  Сосед  по  палате,  абсолютно  седой  подполковник  в  отставке,  пытался  со  мной  заговорить,  но  я  молчал  отвернувшись  к  стенке. 

Все  эти  дни  я  жил  только  одним.  Я  лелеял  в  себе  ненависть  и  злобу  к  Круглолицему.  И  к  его  холуям.  Особенно  к  этой  гниде  Мишане.  Я  проигрывал  десятки  вариантов,  как  я  им  буду  мстить.  Постепенно  во  мне  созревал  план. 

Сначала  я  хотел  их  всех  убить.  Но  день  за  днём  приходил  к  мысли,  смерть - это  не  наказание.  Наказание - это  вечная  пытка.  Ведь  не  зря  же  придуман  ад.  Я  буду  тем,  кто  низвергнет  при  их  жизни  в  тот  ад,  от  которого  смерть  будет  единственным  их  желанием  избавиться  от  этих  мук. 

Мне  только  надо  выздороветь.  А  там  я  найду  Мишаню  Виртуоза,  а  он  живёт  рядом  с  Лиговкой.  Не  помню  точно  его  адрес.  Но  однажды  я  провожал  его  до  арки  двора,  в  котором  он  жил.  Я  помогал  ему  тащить  тяжелый  баул. 
С  Мишаней  мне  кажется,  не  будет  проблем,  и  с  бугаями  которые  меня  избивали,  а  вот  с  Круглолицым   будет  сложнее.  Наверняка  живёт  в  респектабельном  доме  под  охраной.  Да  и  думаю,  передвигается  всё  время  со  своими  амбалами. 

Оружие  вот  проблема,  у  меня  нет  таких  денег,  чтобы  его  приобрести.  Да  и  большой  риск  засветиться,  при  его  приобретении.  Я  знал,  весь  этот  мир  продажен  и  по  сути,  вся  шушара  вроде  нас  стучит,  друг  на  друга. 

Ко  мне  не  раз  подкатывалась  милиция,  пытаясь  из  меня  и  моих  ребят  сделать  осведомителей.  Но  прикидываясь  дурачком - пока  бог  миловал, – увиливал  от  этих  обязательств. 
Значит,  оружие  я  должен  либо  украсть,  либо  приобрести  в  другом  городе,  либо  вообще  от  него  отказаться.
               
37

И  хотя  я  был  рослым,  пусть  не  качком,  но  очень  жилистым.  Ясно,  что  физически  я  проигрывал  бугаям  с  их  натренированными  телами,  и  тем  тюремным  опытом,  которым  они  владели  в  совершенстве.
Ко  мне  пришла  вся  моя  команда,  радостные  видя  меня,  они  меня  затискали  со  слезами  на  глазах. 

-Серый,  Серый,  как  мы  скучаем  без  тебя. 
Я  сам  прослезился  и  понял,  как  я  к  ним  привязался  и  если  раньше  я  ощущал  их,  как  своих  братьев  и  сестёр,  то  теперь  во  мне  проснулись  отцовские  чувства.  И  это  было  так  необычно  и  ответственно.
Элла  Альбертовна  грустно  и  печально  смотрела  на  меня. 

-Серёжа,  завтра  они  уедут  в  детдом.  Вице  губернатор  помог,  и  они  будут  устроены  в  одном  из  лучших  интернатов. 
Дашенька  прижалась  ко  мне. 
-Ты  ведь  нас  не  бросишь,  правда,  ты  будешь  к  нам  приходить. 

-Конечно,  я  вас  не  брошу,  и  буду  следить,  чтобы  вы  все  учились,  как  мне  обещали.  Ваш  путь  будет  не  сладок,  сами  знаете,  как  к  вам  будут  относится.  Но  вы  имеете  такой  опыт  выживания,  которого  нет  даже  у  детдомовцев.  Держитесь  вместе  и  вы  сила. 
-Слава,  я  очень  надеюсь  на  тебя,  вы  все,  я  назначаю  Славу  Архипова  старшим.

Даша  гладила  по  моему  изуродованному  лицу. 
-Серый,  ты  поседел,  знаешь,  ты  так  сильно  поседел.
Они  уходили  и  плакали,  как  будто  прощались  со  мной  навсегда. 
Они  ушли,  и  на  меня  обрушилась  такая  пустота  и  горечь  утраты.  Моя  жизнь  изменится  и  изменится  невероятно. 

38

Мне  надо  думать  о  пропитании,  как-то  устроиться  на  работу,  только  без  паспорта  я  никто  и  звать  меня  никак. 
Всё  это  время  подполковник - звали  его  Всеволод  Николаевич,  так  ни  разу  больше  не  пытался  со  мной  заговорить,  после  той  его  попытки  заговорить  со  мной,  я  ему  дал  понять,  у  меня  нет  желания  говорить  с  ним. 

Когда  ко  мне  приходила  Элла  Альбертовна,  он  молча  уходил.  И  где-то  внутри  меня  удивляло  то  обстоятельство,  даже  ко  мне,  беспризорнику,  приходила  Элла  Альбертовна,  а  к  нему  ни  разу  никто  не  пришёл,  по  крайне  мере  я  этого  не  видел. 
В  тот  раз,  когда  ко  мне  приходила  прощаться  моя  команда,  он  лежал,  у  него  было  обострение. И  хоть  он  лежал,  отвернувшись  к  стене,  я  чувствовал,  он  внимательно  слушает. 

Я  ходил  сдавать  анализы  и  когда  вернулся  в  палату,  Всеволод  Николаевич  обратился  ко  мне. 
-Серёжа,  к  вам  приходила  Элла  Альбертовна,  она  вас  не  дождалась,  просила  передать,  её  не  будет  больше  месяца,  она  уезжает  в  заграничную  командировку. 

-Спасибо  Всеволод  Николаевич. 
Я  загрустил,  привязавшись  к  этой  красивой  всегда  элегантно  выглядевшей  женщине,  к  которой  очень  привязался.  За  все  эти  мои  беспризорные  годы  это  был  единственный  человек,  который  ко  мне  относился,  как  к  человеку,  а  не  отбросу  города.  И  её  ежедневные  приходы,  и  то,  что  она  сделала  для  ребят,  говорили  о  многом,  и  где-то  в  душе  там,  в  глубине,  я  боялся  этой  привязанности  к  ней,  которая  делала  меня  ранимым. 

-Серёжа,  простите  меня  за  назойливость,  вас  не  было  и  Элла  Альбертовна,  ожидая   вас,  поведала  мне  вашу  историю. 
-Я  слышал  ваши  слова,  когда  приходили  ваши  ребята.  Вы  сказали,  что  будете  мстить.  И  в  том  тоне,  которым  вы  произнесли  эти  слова,  я  услышал  глубоко  продуманное  решение. 
               
39

Да,  вы  и  бормочете  про  оружие  и  всякую  другую  чепуху.  Извините  меня  за  эти  слова,  но  я  имею  право  так  говорить. 
-Не  кипятитесь. 
-Вы  одинокий.  И  никому  не  нужны.  В  прочем,  как  и  я. 
Я  попытался  его  остановить,  не  хватало  мне  нравоучений  солдафона.
-Выслушайте  меня,  не  перебивайте. 

-То,  что  сделали  те  мерзавцы  с  вами  и  с  той  девочкой  художницей  страшно,  мерзко  и  горько.
-Что  вы  можете  сделать,  собственно  говоря - ничего,  кроме  того,  что  подвергните  свою  жизнь  смертельной  опасности.  У  вас  нет  ни  каких  шансов  в  борьбе  с  этой  организованной  преступностью.  Ни  навыков,  ни  силы,  ни  умения,  нет  связи,  и  никакого  оружия. 

Я  хотел,  было  грубо  его  оборвать,  но  тон,  которым  он  мне  это  говорил,  меня  насторожил. 
-Как  вы  заметили,  ко  мне  никто  не  приходит.  Детей  у  меня  нет,  да  и  при  моей  профессии  это  риск.  Жена  была,  но  не  выдержав  той,  моей  прошлой  жизни,  ушла. 

-Я  подполковник  военной  разведки,  после  провала  операции,  которой  руководил  и  потерял  всю  свою  группу  не  по  моей  вине,  был  с  пятном  на  моей  репутации  освобождён  от  занимаемой  должности,  выдворен  на  пенсию.  Я  не  имею  это  право  говорить,  но  вас  никто  не  знает  и  никому  эта  информация  не  попадёт. 

-Я  выдерживал  такие  нагрузки  и  напряжения,  но  не  выдержал  подлой  подставы  вышестоящего  руководства,  оказался  здесь.  Хорошо  хоть  оставили  пенсию.  Но  клевета,  та  грязь,  в   которой  меня  вымарали,  давит,  как  могильная  плита. 

40

Это  я  к  тому,  чтобы  вы  поняли,  я  говорю  с  вами  не  имея  намерения  вас  поучать,  а  только  желание  того,  чтобы  вы  прислушались  к  моим  словам.  И  бросили  эту  утопическую  идею. 
-Нет,  я  выйду,  я  найду  возможность  отомстить  за  Розу,  за  себя  и  моих  ребят. 

-Вы  правильно  заметили,  я  никто  и  один,  но  это  и  преимущество,  мне  нечего  терять.  Я  их  найду,  у  меня  много  времени,  чтобы  основательно  продумать  свою  месть.  Разве  мы  одни  такие,  которым  эти  нелюди  испоганили  жизнь,  разве  нет  других,  или  не  будут  другие,  которые  обречены  на  этот  кошмар,  что  и  мы?  И  я  должен  смириться  с  тем,  что  они  живут,  поганят  этот  мир? 

-Нет,  Всеволод  Николаевич,  я  буду  мстить,  но  я  не  буду  их  убивать,  превращу  их  жизнь  в  ад.  Я  их  сделаю  калеками,  не  знаю  пока  как,  я  над  этим  думаю.  Но  точно  знаю,  я  это  сделаю. 
Он  задумчиво  на  меня  смотрел.  Неожиданно  спросил. 

-И  где  ты  будешь  жить,  и  паспорт  у  тебя  есть,  да?!  Что  будешь  воровать,  и  вор  ворам  будет  мстить?!
Я  опешил,  не  зная,  что  ему  ответить. 
-Через  две  недели  меня  выписывают. Я  живу  на  отдалённом  под  Выборгом  хуторе,  точнее  буду  жить,  хочу  забраться  в  самую  глушь  подальше  от  людей. 

-Это  место  давно  присмотрел,  так  на  всякий  случай,  и  тебе  предлагаю  в  месте  со  мной  обжить  этот  медвежий  угол. 
-Да,  вы  что… 
Он  не  дал  мне  договорить. 
-Послушайте  меня  Серёжа,  снова  переходя  на  вы,  я  вам  предлагаю  не  сбежать,  а  укрыться - это  раз.  Вы  выйдете  и  вас  будут  искать  команда  Круглолицего,  вас  не  оставит  в  покое.  Стопроцентно,  они  захотят  через  вас  присвоить  картины  Розы. 
               
41

-Второе - нам  надо  обдумать,  как  всё  это  ваше  мероприятие  осуществить. 
-Третье - вам  надо  многому  научиться  и  я  вас  буду  этому  учить. 
Ошеломлённый  раскрыв  рот,  я  слушал  отставника. 
-Вы  что - это  всерьёз? 
-Я  похож  на  шутника. 

-Всеволод  Николаевич,  а  зачем  вам  это  надо? 
-Во-первых - я  не  буду  себя  грызть  за  гибель  своих  ребят.   
-Во-вторых - это  моя  работа  и  не  работать  я  не  умею. 
-В-третьих - я  согласен  с  вами,  таким  тварям  нельзя  давать  радоваться  жизни.
-И  ещё,  давай  перейдем  на  ты  и  меня  все  величали  Седым. 

                ***

Вот  так  в  мою  жизнь  вошёл,  этот  уставший  от  жизни,  ничем  с  виду  непримечательный  человек. 
Через  две  недели  нас  обоих  выписали  одновременно,  меня  оставляли  ещё  на  неделю,  но  я  упросил  ведущего  врача  и  мне  пошли  навстречу. 
Всеволод  Николаевич,  жил  на  Маяковского  в  красивом  доме,  на  втором  этаже.  В  тот  же  день  я  съездил  в  наш  подвал  за  теми  деньгами,  которые  я  отложил  для  Розы. 

Я  заплакал  сидя  на  ящике,  так  остро  пережив  все  эти  дни  проведённые  со  своими  ребятами.  Господи,  как  мне  их  не  хватает. 
В  куче  тряпья  неожиданно  нашёл  две  небольшие  работы  Розы.  Мне  было  так  горько  и  больно,  на  меня  смотрела  улыбающаяся  Роза. 
               
42

Это  был  поразительный  автопортрет.  Впервые  она  написала  счастливого  человека,  и  это  была  она  сама.  Это  была  её  мечта  быть  счастливой.  Я  смотрел  на   её  лицо  и  по  моим  щекам  текли  слёзы. 
Роза,  Роза,  что  ты  наделала  спасая  меня,  как  мне  теперь  с  этой  ношей  жить. 

Второй  портрет  был  небольшим,  но  как  мастерски  она  выразила  мою  печаль  и  задумчивость. 
Вся  душа  горела  ненавистью  к  Мишане  Виртуозу  и  Круглолицему  с  его  командой.  Бережно  завернул  эти  два  портрета,  моё  наследство  оставленное  мне  Розой. 
Всеволод  Николаевич  меня  ждал. 

-Ты,  что  так  долго,  я  уже  было  начал  нервничать. 
Я  молча  развернул  два  портрета,  найдя  хорошее  освещение  поставил  их  на  стулья.  Всеволод  Николаевич  подошёл  и  замер  уйдя  в  себя.  Он  долго  бесстрастно  смотрел  и  о  чём-то  думал. 
-Ты  прав  Серёжа,  им  надо  отомстить  и  ты  в  двойне  прав,  говоря  о  том,  что  им  надо  устроить  ад  при  жизни.  Чтобы  каждый  день  был  им  мукой  неизбежной,  нестерпимой  мукой. 

-Господи,  как  невероятен  талант  этой  девчушки.  Трудно  поверить,  маленькая  девочка  способна  так  глубоко  заглянуть  в  душу,  и  отобразить  это  на  холсте.  И  зная  тебя  немного,  но  достаточно,  чтобы  о  тебе  иметь  представление,  вижу,  как  гениально  передала  твои  чувства. 
Он  подошёл  ко  мне,  прижав  меня  к себе.

-Ничего  Серёжа,  я  всё  сделаю,  чтобы  твоя  совесть  успокоилась,  потерпи  мой  мальчик. 
Это  было  в  первый  и  последний  раз,  когда  он  проявил  свои  чувства.  Я  упросил  его  остаться  еще  на  день. 

43

Перед  отъездом  я  хотел  сходить  в  детдом  проститься  со  своими  ребятами  и  посмотреть,  как  они  устроились.
В  детдоме  был  послеобеденный  перерыв,  мои  ворвались  шумной  галдящей  гурьбой  увидев  меня,  завизжали,  повиснув  на  мне.  Как  мне  их  не  хватало.  Я  стоял  растерянный  и  ошеломлённый,  только  сейчас  понимая,  как  много  я  для  них  значу. 

И  меня  это  так  взволновало  и  глубоко  тронуло.  Расставались  грустные,  со  слезами  на  глазах.
От  Выборга  мы  ехали  ещё  два  часа  по  ужасно  отвратительной  дороге.  Сплошные  повороты,  крутые  короткие  холмы  и  огромные  страшного  вида  лужи.  Поразило  другое,  тут  даже  берёзы  были  иные.  Коренастые,  толстые  и  какие-то  корявые. 

Хутор  Седого,  оказался  обыкновенным  бревенчатым  домом.  Покосившийся  штакетник  был  олицетворением  нашей  России.  Всё  так  же  криво,  убого  и  печально. 
Два  дня  мы  вычищали  грязь,  сжигая  на  костре  смердящее  тряпьё  и  старую  рухлядь.  Практически  мы  не  разговаривали,  притираясь  друг  к  другу.  Пища  была  скромной,  но  обильной.  В  тридцати  метрах  протекала  стремительная  Вуокса  с  красивым  скалистым  яром  на  повороте.  Седой  на  своём  джипе  привёз  огромное  количество  книг,  компьютер  и  всевозможный  инструмент,  и  даже  дизель  генератор  на  шесть  киловатт.  Так  что  мы  не  зависели  от  местных  вакханалий  электросетей,  которые  выключались,  плюя  на  штиль  и  безоблачное  небо. 

После  первой  недели  напряжённого  труда,  от  которого  я  отвык,  впрочем,  честно  говоря  я  так,  как  сейчас,  никогда  и  не  трудился,  наш  дом  приобрёл  вполне  приемлемый  вид  внутри. 
Седой  оказался  неистощимым  на  всевозможные  навыки,  прекрасный  столяр,  электрик,  неплохой  повар.  Такой  человек, точно  нигде  не  пропадёт. 

44

Иногда  наблюдая  за  его  стремительными  передвижениями,  я  поражался,  насколько  продуманны  они  были.  Это  не  была  суета,  нет-нет,  это  были  чётко  выверенные  и  продуманные  действия,  ни  одного  лишнего  движения.  Казалось,  он  как  многорукое  индийское  божество,  делал  параллельно  несколько  дел,  и  хотя  безумно  уставал,  пытаясь  от  него  не  отставать,  я  многому,  даже  за  такой  короткий  отрезок,  научился. 

Когда  мы  спали  на  вполне  приличных  тахтах,  заправленные  вполне  цивильным  постельным  бельём,  когда  мы  садились  обедать  за  вполне  качественный,  большой  обеденный  стол,  я  понимал,  как  кардинально  изменилась  моя  жизнь.  Иногда  мне  казалось,  что  это  вовсе  не  я. 
В  этот  вечер  он,  смотря  прямо  в  мои  глаза,  сидя  на  широкой  скамье,  обратился  ко  мне. 
-Отныне  ты  Серый. 

-Так  вот  Серый,  твоё  курортное  пребывание  здесь  закончилось.  С  завтрашнего  дня  мы  начинаем  с  тобой  заниматься  физической  и  технической,  и  интеллектуальной  подготовкой. 
Ну,  ничего  себе  подумал  про  себя.  Если  это  был  курорт  то,  что  меня  ожидает  впереди.  Я  молча,  спокойно  на  него  смотрел,  мне  очень  нравился  этот  неразговорчивый  отставник.  Но  удивительное  дело  я  всегда  его  чувствовал  и  понимал,  и  главное  понимал  его  неподдельный  интерес  ко  мне  и  доброжелательное  участие. 

-Так  вот,  с  завтрашнего  дня  подъём  в  шесть  утра,  отбой  в  десять.  Умываемся  на  улице  в  любую  погоду,  закалка,  закалка  и  ещё  раз  закалка,  это  первое. 
-Второе - в  любую  погоду  пробежка  десять  километров.  Завтрак,  уборка  территории. 
-Третье - заготовка  дров  на  зиму,  посадка  корнеплодов,  уход  за  ними  и  заготовка  их  на  зиму.
               
45

-Четвёртое - обучение  английскому  языку  и  другим  предметам. 
-Пятое - изучение  стрелкового  оружия  и  оружия  вообще. 
-Шестое -  обед,  уборка  и  мытьё  посуды  -  последнее  твоя  обязанность. 
-Седьмое – час  отдыха,  затем  двухчасовой  тренинг  на  выживание. 
-Восьмое – изучение  английского  языка,  затем  работа  над  повышением  своего  интеллекта. 

-Девятое – изучение  единоборств  и  тренировка  тела.
Потрясённый  я  не  верил  своим  ушам. 
-Седой  я,  что,  поступил  в  академию  для  шпионов.
Впервые  за  весь  этот  разговор  улыбнулся.

-Серый,  мне  нравится  твой  ироничный  оптимизм,  только  хочу  тебя  огорчить,  военная  академия  для  тебя  была  бы  раем.  У  нас  нет  времени,  поэтому  мой  молодой  друг,  ты  будешь  пахать  до  седьмого  пота.  И  сразу  тебе  скажу,  я  хочу  передать  тебе  весь  свой  опыт.  Это  больше  чем  твоё  осуществление  мести.  Месть  скоротечна,  ты  не  во  времена  графа  Монте  Кристе  живёшь. 
-А  что  потом? 

-Вот  я  и  хочу,  чтобы  это  потом,  для  тебя  не  было  обухом  по  голове.  Не  будешь  же  ты  всю  свою  жизнь  бродяжничать  и  жить  по  подвалам,  да  ты  это  и  сам  понимаешь. 
-Продолжим  дальше. 
-Десятое -  ужин,  уборка  территории,  вечерний  тренинг  тела. 
Одиннадцатое -  час  отдыха,  отбой. 
-Ты  меня  понял  Серый. 
-Давай  договоримся,  всё,  что  тебе  непонятно  переспрашивай,  богом  никто  не  родился,  ошибки  совершает  каждый. 
               
46

-Тебе  всё  понятно? 
-И  как  долго  будет  проходить  моё  обучение? 
-Ровно  столько,  сколько  тебе  понадобиться.  Но  думаю  не  раньше  чем  через  два  года. 
Ошеломлённый  я  смотрел  на  него,  Господи,  два  года  да  мне  к  этому  времени  исполнится  почти  двадцать  лет.  Ухмыляясь,  читая  мои  мысли. 

-Это  в  том  случае,  если  ты  окажешься  способным  учеником.  И  ещё - вот  тебе  маленький  от  меня  подарок. 
Он  протянул  медальон  на  тонкой  серебряной  цепочке. 
-В честь  посвящения  тебя  в  новую  жизнь, – улыбаясь, – он  заговоренный,  это  твой  оберег.  Носи  его  всегда. 

-Спасибо  Седой. 
Про  себя  подумал,  не  думал,  что  Седой,  столь  сентиментален.
Так  в  мою  жизнь  вошёл  этот  необыкновенный  человек.  Если  после  того  разговора  я  думал,  что  мне  будет  очень  трудно,  то  я  просто  не  представлял,  что  так  будет  невыносимо.  Это  была  каторга  физическая  и  моральная,  и  только  то,  что  я  понимал  это  мне  во  благо,  я  не  роптал. 

Господи,  чему  он  меня  только  не  учил.
Мы  уходили  в  лес  без  еды,  палатки,  спичек.  Пока  я  научился  добывать  первобытным  способом  огонь,  на  моих  ладонях  набились  такие  мозоли  от  верчения  палки,  наверное,  голой  ладонью  я  смог  бы  забивать  гвозди. 
Как  я  был  счастлив,  когда  впервые  добыл  таким  способом  огонь.  А  когда  я  впервые  в  расставленные  силки  поймал  куропатку  и  запёк  её  в  глине  на  раскалённых  угольях,  я  почувствовал  за  себя  гордость. 

47

И  в  первый  раз,  за  семь  месяцев,  я  услышал  от  него  довольное  причмокивание,  означавшее  его  одобрение. 
Седой  был  железным,  я  никогда  не  видел  его  уставшим  или  омрачённым.  Он  полностью  контролировал  свои  чувства,  и  я  старался  походить  этим  на  него. 
Учил  меня  обеззараживать  воду  при  помощи  угля  и  сфагнума,  находить  пищу  даже  в  нашем  скудном  лесу,  добывая  личинок  со  старых  пней  и  поваленных  деревьев,  поедал  личинок  муравейников.

Я  даже  не  представлял,  что  есть  столько  съедобных  грибов, мы  заваривали  чай  из  иван-чая,  а  из  его  корней  готовили  кашу,  а  когда  находили  лопух,  то  он  научил  меня  обжаривать  его  корни  на  углях  так,  что  для  меня  это  стало  лакомством. 

Я  изучил  стрелковое  оружие,  которое  он  привёз  с  собой  и  уже  неплохо  стрелял,  но  Седой  говорил,  вряд  ли  мне  придётся  применять  огнестрельное  оружие - хотя  у  меня  неплохие  задатки  снайпера, -  по  нескольким  причинам,  у  меня  его  нет,  а  если  приобрету  барахло,  оно  мне  вряд  ли  поможет.  А  хорошее  оружие  привлечёт  ко  мне  сразу  внимание,  и  его  применение  оставит  след,  мой  почерк,  который  о  многом  может  рассказать  специалисту.   

-Поэтому  Серый,  твоё  оружие  будет  необычным,  от  разделочной  доски,  до  арбалета,  который  мы  сделаем  сами,  от  применения  химии  из  подручных  средств,  до  применения  электричества.  Чем  больше  будешь  применять  разные  средства  устранения,  тем  больше  ты  будешь  непредсказуем,  а  значит  и  вычисляемым. 

Из  арбалета  я  стрелял  так,  что  в  полной  темноте  на  шум  попадал  в  яблочко,  приводя  Седого  в  восхищение.
И  что  удивительно,  если  раньше  я  всё  время  шмыгал  носом,  то  теперь  я  забыл,  что  это  такое. 
               
48

По  сути,  ведя  такой  первобытный  способ  существования,  я  окреп  и  закалился.  Наверное,  если  бы  нас  увидели  ночью  в  лесу  у  костра,  заросших,  как  дикарей  и  обгладывающие  кости  полёвок  и  даже  змей  и  при  этом  услышали  бы  Седого,  исправляющего  мои  артикли  и  окончания,  в  произношении  английских  слов,  его  это  поразило  бы  самое  малое. 

Ежедневная  работа  в  огороде,  заготовка  дров  из  леса,  постоянные  тренировки,  сделали  своё  дело,  да  и  я  был  в  том  расцвете  сил,  когда  такие  изменения  заметны  невооружённым  глазом.  Из  мальчишки  подростка,  превращался  в  уверенного  в  себе  молодого  парня  с  крепкой  жилистой  мускулатурой. 

Если  первые  десять  километров  я  не  смог  пробежать  и  половину,  то  теперь,  это  для  меня  была  разминка  и  при  этом,  после  пробежки  мог  сесть  и  каллиграфическим  почерком  написать  целое  послание  ни  сделав,  ни  одной  помарки. 
Так  прошёл  год,  однажды  после  дальнего  похода  в  лес  придя  домой,  помывшись  в  холодной  Вуоксе,  мы  сидели  и  пили  чай. 

-Серый,  ты  многому  чему  научился,  и  честно  говоря,  по  началу  я  в  тебя  не  верил,  но  ты  не  только  оправдал  мою  надежду,  но  даже  меня  удивил. 
-Ты  прирождённый  боец,  не  в  смысле  физической  борьбы,  тут  тебе  учиться  и  учиться.  Я  имею  в  виду  борьбу  за  выживание,  ты  не  раскис,  и  что  меня  так  радует  и  удивляет,  чем  тебе  труднее,  тем  ты  хладнокровнее  и  изворотливее,  и  это  божий  дар.  Даже  мои  ребята  так  быстро  не  приспособились  как  ты,  хотя  тренировались  годами,  да  и  физически  выносливее  тебя. 

-У  тебя  есть  главное  - дух  и  поразительное  жизнелюбие.  Огромное  желание  выжить  вопреки  обстоятельствам. 
-Теперь  мы  усложним  твоё  обучение. 
               
49

Новый  этап  не  исключает  прежнего  обучения,  это  работа  по  выживанию  в  городе,  рукопашная  борьба  в  стеснённых  обстоятельствах.  Маскировка,  умение  быть  незаметным,  находясь  в  гуще  людей.  Умение  находить  за  собой  слежку  и  отрываться  от  неё. 

Когда  мы  вновь  сели  в  его  джип  и  приехали  в  Выборг,  ровно  через  год,  я  потрясённо  крутил  головой  рассматривая  людей  и  город,  так  я  одичал  за  это  время.  Оказалось,  не  смотря  на  моё  прошлое,  выжить  в  городе  не  привлекая  к  себе  внимание,  было  невероятно  сложно.  Как  я  был  потрясён,  когда  я  следил  за  Седым.  Он  неожиданно  исчез,  завернув  за  строительный  забор.  Ошеломлённый  я  нигде  его  не  видел,  хотя  ему  негде  было  спрятаться,  кругом  было  открытое  пространство  с  широким  просветом  открытого  шоссе. 

Группа  строителей  сидела  по  пояс  голая,  пила  кефир,  жуя  вкусно  пахнущий  хлеб.  Растерянный  озирался,  один  из  строителей  встал,  подходя  ко  мне,  и  только  тут  я  увидел,  что  это  Седой. 
Он  был  по  пояс  голый  с завязанной  рубашкой  на  голове. 

-Мимикрия,  вот  что  главное  в  городе,  принимай  обличье  окружающей  среды,  и  тогда  ты  тут  же  исчезаешь,  даже  находясь  рядом  со  своими  преследователями. 
Это  был  первый  урок  в  городе. 

А  вот,  что  касалась  добычи  пропитания,  я  тут  оказался  на  высоте  и  даже  Седой  был  удивлён  тем  припасам,  которые  я  приобрёл  за  короткий  срок,  не  потратив  ни  одного  рубля  и  никого  не  ограбив.
Год  пролетел  незаметно.  Я  возмужал,  приобретя  все  те  навыки,  которые  мне  передал  Седой. 
За  этот  год  я  изучил  все  способы  умерщвления  человека.

50 

Бог  мой  я  и  представить  не  мог,  как  хрупок  человек  и  какое  невероятное  количество  орудий  существует  для  его  уничтожения  и  как  много  у  него  болевых  точек.
Седой  усилено  налегал  на  боевое  самбо  и  те  способы  рукопашного  боя,  которые  приобрёл  и  разработал  сам. 

Всё  то,  что  я  видел  в  кино  просто  красивое  шоу,  не  имеющее  даже  приближённого  отношения  к  реальному  контактному  бою.
Сентенции  Седого - если  вытащил  оружие,  не  рассуждай,  а  стреляй  на  поражение.  Встал  в  боевую  стойку - мгновенно  наноси  смертельные  удары,  выводя  противника  из  строя. 

Все  эти  разговоры,  визги,  устрашающие  крики  для  идиотов.  Чем  меньше  противник  слышит  тебя,  тем  лучше  для  тебя. 
Ибо  голос  несёт  информацию  во  вред  тебе.  И  психологически  молчащий  противник  уже  оружие,  заставляя  нервничать  противника,  давая  тебе  преимущество. 

Сила  в  контактном  бою  не  главное - реакция,  навыки,  стремительность  их  исполнения,  и  мгновенный  аналитический  ум,  опирающийся  на  психическую  реакцию  противника,  и  использование  силы  самого  противника  в  свою  пользу.
Мой  английский  стал  настолько  хорош,  что  когда  для  проверки,  Седой,  повёз  меня  в  Выборг,  я  оказался  на  высоте.  Мой  первый  контакт  с  финнами  на  английском  языке,  убедил  их  в  том,  что  я  англичанин. 

Точно  таким  способом  он  меня  учил  применять  приобретенные  знания,  провоцируя  подвыпившую  шантрапу  на  драку.  Ухмыляясь,  смотрел  в  сторонке,  как  я  выкручиваюсь  из  этих  передряг,  иногда  мне  доставалось  так,  что  я  неделю  приходил  в  себя,  но  самое  неприятное,  это  был  разбор  Седого  на  мои  действия  и  я  получал  ещё,  отрабатывая  свои  промахи. 

51

Познания  и  интересы  Седого,  были  столь  обширны,  что  мне  трудно  было  представить,  как  всё  это  сочеталось  в  одном  человеке,  и  неужели  ему  всё  это  было  необходимо.  Но  он  парировал  мои  сомнения  своим  интересным  рассуждением. 

-Ты  заходишь  в  пустую,  абсолютно  тёмную  комнату  и  темнота,  это  ты  сам  со  своим  не  развитым  мозгом.  Ты  проковырял  маленькую  дырочку  в  стене  и  увидел  свет.  Это  твоё  вновь  приобретённое  знание. 
А  теперь  представь,  ты  прорубил  окно  в  одной  из  стен.  Сколько  нового  и  интересного  ты  открыл.  Но  когда  ты  прорубаешь  окна  в  разных стенах,  ты  видишь  гораздо  больше  и  совершенно  иное.  Это  твои  новые  знания  из  других  областей  науки,  философии,  жизни.  Но  даже  когда  ты  прорубишь  дверь  и  выйдешь  в  мир  знаний,  разве  ты  увидишь,  что  там  за  горизонтом. 

Мир  огромен  и  каждый  раз,  открывается  новыми  гранями.  Поэтому  познанию  Вселенной  не  может  быть  определения, - я  всё  уже знаю. 
-Учись  Серый,  всегда  и  всему.  Нет  лишних  знаний. 
Сколько  нового  и  интересного  он  мне  открыл.

Правда,  в  последнее  время  заметил,  Седой  стал  какой-то  не  такой.  Он  всегда  был  молчуном,  но  тут  стал  вообще  замкнутым.  Недавно  заметил  на  его  лбу  испарину  и  меня  это  насторожило. 
Мне  трудно  определить,  кем  для  меня  был  Седой,  другом,  старшим  товарищем  или  братом.  Хотя  мне  иногда  хотелось  в  нём  увидеть  отца,  которого  я  никогда  не  знал  и  его  последние  изменения  меня  напрягали. 
-Серый,  завтра  мы  поедем  в  Питер.  Пора  проверить  тебя  по-настоящему. 

52

Всё  это  время,  заставлял  себя  не  думать  о  прошлой  моей  жизни.  О  моих  ребятах,  Розе,  Элле  Альбертовне.  И  о  своей  мести.  Все  эти,  больше,  чем  двадцать  восемь  месяцев,  я  практически  не  думал  о  мести,  и  честно  говоря,  настолько  был  загружен  и  так  уставал,  что  уже  ни  о  чём  не  думал,  только  бы  скорее  лечь  и  вытянуть  натруженные  ноги.  И  вот  сейчас,  находясь  в  родном  городе,  на  меня  нахлынули  те  чувства,  которые  я  испытал,  когда  Роза  на  моих  глазах  бросилась  в  Неву.

-Серый,  я  тебе  даю  неделю  отдыха,  вот  тебе  ключи  от  квартиры,  а  я  займусь  твоим  паспортом  и  другими  делами. 
Первое,  что  я  сделал,  посетил  детдом. 
Бог  мой,  как  изменились  мои  ребята,  как  они  выросли,  похорошели. 
-Серый,  куда  ты  исчез,  как  мы  тебя  ждали,  думали,  ты  нас  бросил.  Даже  подумали,  что  ты  погиб. 

Я  смотрел  на  Шуру  и  не  узнавал  её. 
-Какая  ты  красивая,  такая  высокая,  стройная. 
Ко  мне  прижалась  Даша. 
-Серёжа,  ты  еще  не  сделал  то,  что  обещал. 
Все  замерли,  ожидая,  что  я  скажу. 

-Нет,  я  ещё  это  не  исполнил,  но  не  думайте,  что  я  забыл,  я  эти  два  года  готовился  и  готовился  основательно. 
Прибежал  Слава  Архипов. 
-Серый,  Серый,  ты  нас  не  забыл,  я  знал,  что  ты  нас  не  бросишь, - его  глаза  навернулись  слезами.  Отворачиваясь -  я  вам  говорил,  что  Серый  нас  не  бросит.
Всем  принёс  конфеты,  фрукты. 

-Вы  моя  семья,  знайте,  я  вас  никогда  не  брошу. 
Ребята  обступили  меня,  стараясь  прижаться  ко  мне  и  мне  было  так  хорошо,  и  в  тоже  время  горько,  и  тоскливо.  Они  рассказывали  мне  о  своих  успехах,  об  учёбе.
               
53

К  нам  вошла  воспитательница,  удивлённо  посмотрела  на  меня. 
-А  вы  кто? 
-Ребята  хором - это  наш  старший  брат.  И  неожиданно  красивая  рослая  Шурка,  жалобно  так  тихо  произнесла. 
-Это  наш  папа. 

Наступила  гробовая  тишина,  все  сплотились  вокруг  меня.  Растерянная  воспитательница,  извиняясь,  попятилась,  тихо  закрывая  за  собой  дверь.
Расставались  тяжело,  меня  только  радовало,  как  здорово  изменились  мои  ребята,  и  так  поразила  их  тяга  к  знаниям.  Особенно  маленький  Петя,  его  глаза  светились  таким  умом. 

Они  небыли  отличниками,  да  я  бы  и  не  поверил.  Но  вот  это  желание  добиться  успеха  в  учёбе,  меня  очень  порадовало,  за  два  года  они добились  больших  успехов,  ведь  практически  все  не  учились  в  школе.  Мне  всегда  казалась,  что  я  начитанный  и  умный,  но  после  общения  с  Седым  понял,  я  просто  пигмей.  И  он  хорошо  мне  вдолбил  в  голову,  без  знаний  я  былинка  на  ступнях  разума. 

Он  даже  приучил  меня  читать  стихи,  и  хотя  по  началу  я  молча  сопротивлялся,  но  незаметно  втянулся  и  мы  часто  с  ним  спорили  о  Мандельштаме,  Гарсии  Лорка  и  Маяковском.  Только  сейчас  понял,  как  кардинально  изменил  моё  мировоззрение  этот  удивительный  человек.
Вечером  сидя  за  столом,  Седой  мне  сказал,  у  меня  будет  паспорт. 

-Отныне  Серый,  ты  становишься  гражданином.  Думаю,  ты  будешь  не  против,   я  дал  тебе  своё  отчество  и  фамилию.  Для  всех  ты  мой  сын,  ты  понял,  твоя  мать  умерла,  и  ты  меня  долго  искал,  и  случайно  мы  встретились. 
-Седой.   Запинаясь, -  а  какая  у  меня  фамилия.
               
54

-Урванцев.  Урванцев  Сергей  Всеволодович. 
Я  не  выдержал  и  расплакался,  как  мальчишка,  уткнувшись  в  свои  ладони.  Растерянный  Седой  подошёл  ко  мне  неуклюже,  обнимая. 
-Ты  не  рад,  что  я  без  твоего  спроса  дал  тебе  мою  фамилию. 
Прижимаясь  к  Седому. 
-Нет,  Седой,  я  просто  счастлив  и  о  таком  отце,  как  ты,  мог  бы  только  мечтать,  то,  что  ты  сделал  для  меня,  не  каждый  отец  даст.  Я  очень  тобой  горжусь  Седой. 

-Ладно,  хватит  этих  кошачьих  нежностей. 
Но  я  видел,  как  глубоко  задели  его  мои  слова. 
-Я  эту  неделю  буду,  плотно  занят,  так  что,  занимайся  по  хозяйству  без  меня  и  не  забудь  все  тренировки  и  режим.  Твоя  задача  найти  все  координаты  Круглолицего  и  его  подопечных.  Все  связи,  режим  их  жизни,  передвижений,  короче  собери  мне  всю  информацию  о  них. 

Как  всегда,  встал  в  шесть,  приготовил  завтрак.  На  столе  лежал  конверт  с  запиской. 
«Серый,  эти  деньги  тебе  на  житьё». 
Мишаню  Виртуоза,  нашёл  сразу,  проследил  его  передвижения,  проводив  его  до  дома,  жил  он  на  последнем  четвёртом  этаже  в  квартире  за  старой  крашенной  деревянной  дверью.  Увидев  его,  моя  ненависть  вскипела  бешенством  и  желанием  в  первой  же  подворотне  разбить  его  кадык,  так  чтобы  он  захлебнулся  своей  кровью.  Выучка  Седого  всё  же  возобладала. 

Я  стоял  с  ним  почти  вплотную,  но  он  даже  ни  разу  на  меня  не  посмотрел.  Боже  мой,  я  когда-то  боялся  этой  мрази,  этого  пигмея. 

55

На  следующий  день  в  семь  утра  стоял  во  дворе  рядом  с  мусорными  бачками  на  Лиговке.  В  восемь  вышел  Мишаня,  я  ковырялся  в  бачках  он  прошаркал  рядом. 
Выворачивая  двухстороннюю  куртку  натягивая  на  голову  кепку,  проследовал  за  ним. 

Проехал  вместе  с  ним  по  всем  точкам,  которые  он  курировал,  увидел  две  группы  малолеток,  которых  он  обирал  очередной  данью  и  мне  стало  так  грустно  и  сердце  так  заныло. 
Мне  повезло,  в  кафе  на  площади  Мира,  он  встретился  с  быками  Круглолицего.  Двое  из  тех  трёх,  с  которыми  он  встретился,  были  те,  которые  изуродовали  моё  лицо,  пиная  меня  армейскими  ботинками. 

Естественно  пошёл  за  одним  из  них,  который  больше  всех  усердствовал. 
Гадёныш  мотал  меня  по  городу  чуть  ли  не  до  восьми  вечера  и  только  к  вечеру  ему  позвонили  на  мобильник,  и  по  тому,  как  он  оттопырив  руку  с  телефоном,  с  почтением  слушая,  понял,  ему  позвонил  кто-то  из  авторитетов. 

Проголосовав,  сел  в  остановившуюся  машину. 
Услышал  -  гони  к  музею  Суворова. 
Что  же,  самое  главное  не  торопиться,  времени  у  меня  предостаточно.  К  концу  недели  я  нашёл  всех  и  все  их  адреса. 
Круглолицый  жил  в  центре  города  на  Петроградской  у  мечети. 

Дом  под  охраной,  элитный. 
Всю  эту  неделю  я  не  видел  Седого.  Но  сегодня  вечером  в  пятницу  меня  ждал  Седой,  сидя  на  кухне. 
Ошеломлённый  я  смотрел  и  ничего  не  мог  понять,  передо  мной  сидел  разом  постаревший,  какой-то  высохший  человек.  Не  дав  мне  сказать  и  слова. 
-Сядь  Серый. 

56

Потрясённый,  я  смотрел  на  него.  На  меня  лавиной  накатывал  липкий  страх. 
-Слушай  меня  внимательно. 
Пододвигая  ко  мне  паспорт. 
-Смотри,  и  поставь  свою  подпись. 

Дрожащей  рукой,  я  рассматривал  свой  паспорт.  Восторг,  гордость,  горечь,  печаль  и  этот  страх,  который  глядел  такими  постаревшими  глазами  Седого.
-Посмотри  в  графе  прописка. 
Перелистнул  страницы  и  оторопело  вчитывался  в  штамп.  Санкт-Петербург,  улица  Маяковского,  дом  двадцать  семь,  квартира  девять.  Икнув,  взволновано  смотрел  на  Седого. 

-Да,  Серёжа,  ты  прописан  в  этой  квартире  и  она  теперь  твоя. 
-Что  случилось  Седой?
 Я  даже  привстал.  За  эти  два  с  половиной  года,  он  ни  разу  меня  не  называл  Серёжей.
-Сядь. 

Молчаливо  положив  свои  сухие,  но  такие  сильные  ладони. 
-Мой  мальчик,  как  я  рад,  что  смог  тебя  многому  научить,  ты  оказался  таким  восприимчивым  и  талантливым.  Не  смотря  на  твою  такую  жёсткую  и  жестокую  школу  жизни,  ты  остался  не  замаранным  подлостью,  злобой  и  мерзостью. Ты  ни  разу  не  озлобился  и  не  роптал  на  все  те  тяготы,  которые  на  тебя  обрушил  и  я  горжусь  твоими  успехами. 

Замолчал,  уйдя  в  себя. 
-Я  всегда  мечтал  о  сыне  и  эти  два  года,  чуть  больше,  ты  стал  им. 
-Мне  осталось  жить  чуть  меньше  месяца. 
Его  неожиданный  переход  и  то,  что  он  произнёс,  придавило  меня  такой  вязкой  тяжестью. 
               
57

В  глазах  потемнело,  в  уши  как  будто  заложили  вату. 
-У  меня  рак  мозга. 
Слёзы  брызнули  у  меня,  подскочил  к  нему,  упав  на  колени,  обнял  его  ноги.  Захлёбываясь. 
-Батя,  батя,  это  неправда,  ты  это  всё  выдумал,  чтобы  избавиться  от  меня.

Его  ладони  легли  мне  на  голову. 
-Ничего  Серёжа,  ты  сильный,  ты  выдюжишь.  Хорошо, что  я  успел  тебе  выправить  паспорт  и  прописать  в  квартире.  В  моём  управлении  оказалось  достаточно,  порядочных  людей,  которые  верят  в  мою  невиновность  и  помогли  мне. 

-Слушай  меня,  сынок,  не  буду  отговаривать  тебя  от  мести,  знаю,  ты  этим  живёшь.  Одно  прошу,  никого  не  убивай,  ты  меня  понял,  только  покалечь.
-Я  тебя  познакомлю  с  одним  человеком  из  своей  структуры,  он  посодействует  в  твоей  дальнейшей  учёбе. 

Мы  сидели  до  утра,  говорили  и  говорили,  изливая  свои  души.  Всё,  что  раньше  стояло  преградой,  перед  нами,  рухнуло,  обнажая  наши  души. 
Весь  этот  месяц  я  посвятил  Седому,  мы  ходили  в  театры,  музеи  на  выставки.  Пару  раз  он  знакомил  меня  с  теми  людьми,  которые,  как  он  считал,  могут  помочь  моей  судьбе. 
Мне  понравился  Ашот  Ашотович. 

Полу-русский,  полу-армянин  невысокий,  кряжистый,  интеллигентного  вида  человек,  подсел  к  нам  в  кафе.  Батя  познакомил  меня  с  ним.  Неожиданно,  Ашот  Ашотович,  заговорил  со  мной  на  английском.  Не  растерявшись,  я  заговорил  с  ним  на  языке  Диккенса. 
Ашот  Ашотович,  спокойно  смотрел  на  меня,  не  выдавая  своих  чувств. 

58

Но  пройденная  мною  школа  незначительными  деталями,  как  дрогнувшая  жилка  на  виске  и  разворот  колен  в  мою  сторону,  говорила  мне,  он  приятно  удивлён.  Батя  на  меня  смотрел  с  нескрываемой  гордостью.
-Сергей  Всеволодович,  хотели  бы  вы  продолжить  своё  обучение  в  стенах  специального  учреждения?
-В  принципе,  да,  только… 

-Мне  этого  вполне  достаточно,  вот  вам  мой  домашний  телефон,  когда  надумаете,  звоните. 
Он  тепло  попрощался.  Время  от  времени  я  вспоминал  Эллу  Альбертовну,  чувствуя  перед  ней  вину.  И  думал  над  судьбой  Розиных  картин.  По  сути,  у  меня  нет  никаких  прав  на  её  картины,  но  мне  было,  небезразлично,  как  сложится  судьба  этих  картин.  И  я  мечтал,  чтобы  её  картины  приобрёл  какой-нибудь  музей,  выставив  их  в  постоянную  экспозицию.  Батя  меня  поддержал. 

-Да  Серый,  сходи  к  ней  узнай,  что  с  картинами.  Знаешь  Серый,  мне  кажется,  всё  же  Круглолицый,  не  оставит  их  в  покое.  И  я  удивлюсь,  если  они  ещё  не  у  него.  Думаю,  картины  стоят  очень  приличных  денег.
Элла  Альбертовна  меня  не  узнала.  И  только  когда  я  с  ней  поздоровался,  она  ошеломлённая  вскочила  из-за  стола. 
-Серёжа,  это  вы? 

-Господи,  как  вы  возмужали  и  изменились. 
Торопливо  подходя  ко  мне,  она  меня  обняла,  прижимая  к  себе. 
-Серёжа,  Серёжа,  боже  мой,  как  я  тебя  искала,  как  я  горевала,  думая,  что  тебя  нашли  эти  поддонки.  И  только  когда  ко  мне  пришёл  этот  благообразный - как  верно  ты  его  охарактеризовал -  Круглолицый.  Я  поняла,  что  ты  жив.

59

На  её  глазах  были  слёзы,  держа  меня  за  плечи,  отодвинувшись,  всматривалась  в  меня. 
-Боже,  как  ты  изменился,  от  тебя  веет  такой  силой  и  уверенностью.  Где  же  ты  пропадал. 
Мы  сели  на  диван,  она  держала  меня  за  руки  и  жадно  смотрела  в  мои  глаза. 

-Неужели - это  ты,  Господи,  как  я  счастлива  тебя  видеть.
Опуская  подробности,  я  рассказал  ей  о  Седом,  который  стал  мне  отцом.  О  нашем  житье  под  Выборгом.  Она  внимательно  слушала  меня. 
-Мой  мальчик,  как  я  за  тебя  рада,  что  тебе  встретился  этот  человек.
Наш  разговор  прервали,  в  кабинет  вошла  группа  людей,  и  как  я  понял  англичане.  Один  из  них  представился.  На  ломанном  русском,  коверкая  слова,  что-то  говорил  о  картинах.  Элла  Альбертовна  нервничая,  ничего  не  понимая,  обратилась  ко  мне. 

-Серёжа,  посиди,  не  уходи,  мне  надо  переводчика  я  ничего  не  поняла.  Боже,  где  мне  его  сейчас  найти. 
-Элла  Альбертовна,  не  нервничайте,  я  вам  помогу.  Я  обратился  к  мистеру  Артуру  Фицджеральду,  который  возглавлял  эту  группу. 
-Что  вы  хотите  мистер  Фицджеральд? 
Тот  радостно,  ко  мне  поворачиваясь,  обратился. 
-Не  имею  чести  вас  знать,  как  мне  к  вам  обращаться.

-Можете  просто – Сердж.   О,кэй  Сердж,  мы  хотели  бы  поговорить  с  госпожой  Фельдман,  о  выставке  картин  маленькой  девочки,  о  которой  мы  много  слышали  и  видели  каталог  с  её  работами. 
Оглушённый  я  замер,  боже  мой,  он  говорит  о  Розе,  мне  так  стало  больно  и  горько,  и  я  стал  задыхаться. 
               
60

-Серёжа,  что  с  тобой  мой  мальчик  - Элла  Альбертовна  подскочила  ко  мне.  Боже  как  ты  побледнел,  тебе  плохо  с  сердцем. 
Усилием  воли  я  взял  себя  в  руки,  всё  же  не  зря  меня  учил  Седой.
Элла  Альбертовна  дрожащей  рукой  откупоривала  минеральную  воду,  наливая  мне  в  стакан.  Ничего  не  понимающий  Артур  Фицджеральд  растеряно  смотрел  на  Эллу  Альбертовну,  то  на  меня. 
-Сердж,  ради  бога  я  что-то  сказал  не  так? 

Я  выпил  воду  встал. 
-Артур,  простите  меня  за  слабость,  всё  нормально.
Я  перевёл  просьбу  Артура. 
-Мой  мальчик - Элла  Альбертовна,  обняла  меня - ты   всё  страдаешь  по  Розе.  Не  мучайся,  видишь,  наша  Роза,  жива  в  своих  картинах  и  пусть  она  так  мало  прожила,  но  благодаря  тебе,  о  ней  узнает  мир  и  это  самая  лучшая  память  о  ней. 

-Сэр  Артур,  я  согласна  провести  с  вами  переговоры  о  выставке  в  Лондоне,  картин  замечательной  маленькой  художницы  Розы,  которая  так  трагически  погибла. 
Фицджеральд  и  его  товарищи  внимательно  слушали  мой  перевод. 
-Этот  молодой  человек,  имеет  прямое  отношение  к  этой  девочке.  Это  он  её  открыл  и  по  сути  способствовал  такому  короткому,  но  невероятному  всплеску  её  творчества. 

Он  был  свидетелем  её  гибели  и  к  сожалению  ничем  ей  не  смог  помочь.  После  её  гибели  вот  здесь,  в  этом  кабинете  чуть  ну  умер  от  разрыва  сердца,  не  выдержав  этой  трагедии.  Теперь  вы  понимаете,  господа,  его  состояние. 

61

Механическим  голосом  я  переводил  и  отстранёно  увидел,  как  на  экране  тот  злополучный  день. 
Роза,  Роза,  я  помню,  я  всё  помню,  и  отомщу  за  тебя.
-Господа,  давайте  поступим  так,  приходите  завтра  к  трём  часа  дня,  я  привезу  картины  из  Русского  музея,  где  они  временно  хранятся  и  будет  переводчик,  и  мы  обо  всём  с  вами  договоримся. 

Я  перевёл  слова  Эллы  Альбертовны.  Артур  Фицджеральд,  внимательно  выслушав.  Крепко  пожал  мою  руку. 
-Сердж,  вы  чертовски  хорошо  говорите  на  английском,  вы  учились  за  границей? 
-Нет,  языку  учусь  два  года,  и  у  меня  отличный  учитель. 
Когда  они  ушли,  Элла  Альбертовна  вновь  села  рядом  со  мной. 

-Серёжа,  как  ты  меня  напугал.  Но  откуда  ты  так  здорово  говоришь  на  английском  языке. 
-Меня  батя  научил. 
-Эх,  Серёжа,  смотрю  я  на  тебя,  мне  горько  и  светло  одновременно.  Картины  Розы  побывали  на  нескольких  выставках  в  Москве,  в  Праге  и  Будапеште,  и  везде  её  работы  имели  ошеломительный  успех.  К  сожалению,  я  вынуждена  прятать  её  работы  в  запасниках  Русского  музея,  после  прихода  этого  мерзавца  Круглолицего. 

-Знаешь,  я  его  даже  не  хочу  называть  по  имени  и  отчеству.  Эта  нелюдь  пришла  выкупить  у  меня  картины  Розы.  При  этом  назвал  такую  смехотворную  сумму,  поначалу  я  даже  рассмеялась.  Ты  бы  видел,  как  мгновенно  он  преобразился.  Буравя  меня  глазами. 
-Я  вам  предлагаю  хорошие  деньги,  но  ещё  раз  засмеётесь  вы  не  получите  и  их,  и  можете  расстаться  не  только  с  картинами,  но  я  думаю  более  чем  важным  для  вас. 
               
62

Вы  понимаете,  о  чём  я. 
-Он  так  цедил  свои  слова,  как-будто  вбивал  гвозди  в  крышку  моего  гроба.  Конечно,  я  его  хорошо  поняла.  Да,  другого  от  такой  мрази,  чего  ещё  можно  ожидать. 
-Честно  говоря,  после  того,  как  ты  попал  в  больницу,  ожидала  его  прихода.  И  предусмотрительно  отвезла  картины  после  выставки  в  Русский  музей.  У  меня  приятельские  отношения  с  её  директором. 

-Элла  Альбертовна,  я  к  вам  как  раз  и  пришёл  из-за  картин  Розы. 
-Ты  что,  Серёжа,  хочешь  их  забрать. 
-Ну  что  вы,  Элла  Альбертовна,  они  мне  не  принадлежат. 
-Серёжа,  тем  не  менее,  картины  принадлежат  тебе,  и  я  всё  юридически  оформила  так,  чтобы  это  было  де-факто. 

-Нет,  Элла  Альбертовна,  если  такое  возможно,  я  хотел  бы  чтобы  картины  Розы,  были  бы,  в  каком  ни  будь  музее,  но  только  чтобы  не  в  запасниках,  а  в  постоянной  экспозиции. 
-Ты,  правда,  этого  хочешь?! 
-Да-да,  Элла  Альбертовна. 

-Я  рада  твоему  решению,  да  наверное,  другого  и  не  ожидала. 
Знаешь,  ко  мне  приходили  из  Академии  художеств  интересовались  Розой,  где  она  и  как  с  ней  связаться. 
-Это  случайно  не  Вадим  Петрович? 

-А  ты  что  его  знаешь?! 
-До  вас,  Элла  Альбертовна,  мы  с  Розой  ходили  к  директору  Академии  Чаркину,  но  его  не  было,  секретарша  фурией  нас  выгоняла  из  приемной,  когда  зашёл  Вадим  Петрович.  К  сожалению,  он  нам  ничем  не  смог  помочь,  а  точнее  и  не  пытался. 

63

-То-то,  он  так  скукожился,  когда  я  ему  рассказала,  что  с  ней  произошло.  Вышел  потерянным. 
-Серёжа,  ты  хочешь,  чтобы  картины  Розы,  приобрёл  у  тебя  Русский  музей. 
-Что  значит  приобрёл. 
-Тебе  за  них  заплатят. 

-Спасибо  за  вашу  заботу  Элла  Альбертовна,  но  я  их  подарю,  не  хочу,  чтобы  к  имени  Розы,  липли  деньги.  А  на  жизнь  я  себе  заработаю. 
-Я  не  помню  лица  своей  матери,  но,  как  бы  я  хотел,  чтобы  она  была  похоже  на  вас.  Два  человека,  вы  и  Седой,  стали  мне  самыми  близкими  людьми,  и  я  горжусь  тем,  что  вы  у  меня  есть. 

Растроганная  Элла  Альбертовна,  обняла  меня. 
-Не  пропадай  Серёжа,  заходи  ко  мне  в  любую  минуту. 
На  прощание  она  меня  поцеловала  в  щёку. 
-Мой  мальчик,  как  я  за  тебя  рада  и  так  хочу,  чтобы  ты  был  счастлив. 

Батя,  молча  меня,  выслушал. 
-Что  же,  ты  был  прав,  до  самого  последнего  я  не  хотел,  чтобы  ты  связывался  с  ними.  Делай  Серый,  своё  дело,  только  жаль,  я  тебе  ни  чем  не  могу  помочь. 
Меня  кладут  в  больницу,  я  уже  собрал  вещи.  Проводишь  меня? 

Я  разрыдался, - Седой,  батя,  а  как  же  я.
-Сынок,  всё  будет  хорошо,  я  тебя  многому  научил,  а  самое  главное  ты  человек  и  хороший  человек.  Я  знаю,  ты  нашу  фамилию  не  опозоришь.  Возьми  себя  в  руки,  знаю,  что  оттуда  я  не  выйду,  вряд  ли  мне  поможет  операция.  Когда   умру,  позвони  Ашоту  Ашотовичу,  он  тебе  поможет  с  моими  похоронами. 
               
64

-Батя  не  надо …
Перебивая  меня. 
-Молчи  и  слушай. 
-Квартира  у  тебя  есть,  дом  под  Выборгом,  переписал  на  тебя,  машину  тоже,  сдашь  на  права,  слава  богу,  машину  я  тебя  научил  водить. 
Протянул  свою  большую  ладонь,  под  ней  были  две  пластиковые  карточки  Визы. 

-Это  твои  деньги  я  их  оформил  на  тебя.  Тут  приличная  сумма,  мне  некуда  было  их  тратить.  На  первое  время,  тебе  хватит. 
Ты  понравился  Ашоту,  поверь  это  большая  редкость  ему  понравиться,  после  своего  дела  позвони  ему,  он  тебе  поможет. 
-Ну,  вроде  и  всё. 

-Да,  ещё  раз  прошу,  продумай  операцию,  исключи  любой  вариант  их  смерти.  Я  не  хочу,  чтобы  твоя  жизнь  началась  с  неё.  Достаточно  смерти  Розы.
Я  прижался  к  бате.  У  меня  внутри  всё  захолодело,  боже,  как  он  изменился,  похудел,  бледное  с  желтизной  лицо,  такое  родное,  было  холодным  и  уже  там  за  чертой  жизни.  И  только  его  живые  карие  глаза  жили  самостоятельной  жизнью. 

-Всё,  поехали  на  Песочную. 
-Серёжа,  срочно  сдавай  на  права,  тебе  очень  понадобится  машина. 
Приехал  поздно,  сидя  за  столом  на  кухне,  думал  о  бате,  Розе,  Элле  Альбертовне.  Трое,  которые  так  повлияли  на  меня,  перевернув  тот  мир  в  котором  я  жил.
Уходя,  меня,  остановил  врач.
-Молодой человек,  вы  сын  Всеволода  Николаевича? 
-Да. 
Нерешительно  заминаясь. 
               
65

-Знаете,  если  у  вас  есть  время,  будьте  рядом  со  своим  отцом,  не  хочу  врать,  шансы  на  успешную  операцию  мизерны,  а  ваше  присутствие  ему  необходимо. Я  это  видел,  как  он  общался  с  вами. 
И  сейчас,  вспоминая  его  слова,  ощутил  такое  беспросветное  одиночество.  Батя,  батя,  как  же  мне  жить  без  тебя. 

Сделали  операцию,  всё  время  пропадал  в  больнице.  Отёкшие  веки,  глубоко  запавшие  глаза,  смотрели  на  меня  через  узкие  щели  век,  и  в  них  было  такое  счастье,  что  он  видит  меня  рядом. 
Приходил  Ашот  Ашотович  и  с  ним  ещё  несколько  человек.  Я  тактично  вышел,  не  мешая  им  разговаривать. 

Ко  мне  вышел  Ашот Ашотович,  он  был  очень  расстроен. 
-Сергей  Всеволодович,  если  будет  какая  нужда  в  лекарствах  или  деньгах,  не  стесняйтесь,  звоните. 
Через  восемь  дней  моего  бати  не  стало. 

Умер  он  разом,  я  сидел  рядом  с  ним  рассказывая  ему  о  своей  подвальной  жизни.  Неожиданно  он  протянул  усохшую  когда-то  такую  сильную  ладонь.  Сжав  мои  пальцы,  и  произнес  одно  только  слово. 
-Серёженька. 

Так  он  ушёл  из  жизни  с  раскрытыми  глазами,  в  которых  светилась  его  любовь  ко  мне. 
Ашот  Ашотович,  организовал  похороны.  Контора  почтила  заслуги  моего  бати,  прощальным  салютом.  Мне  жали  руку,  о  чём-то  говорили,  но  я  ничего  не  слышал.  Я  молча  бесился  в  себе. 
Он  не  мог  так  поступить,  мне  он  так  нужен.  И  эти  люди,  которые  что-то  бурчат,  вспоминая  заслуги  моего  бати,  разве  не  они  привели  его  сюда  в  эту  могилу. 
               
66

Выбросив,  оклеветав,  а  теперь  произносят  проникновенные  речи.  Смотрел,  как  Ашот  Ашотович,  отошёл  в  сторонку,  и  на  его  лице  желваки  перекатывались  в  бешенстве  оттого,  что  он  присутствует  при  этом  фарсе.
Неделю  я  не  вылезал  из  квартиры,  лёжа  на  диване,  тупо  смотрел  в  потолок,  да  изредка  смотрел  программу  время.
На  девять  дней,  пришёл  Ашот  Ашотович,  с  друзьями.  Мы  помянули  батю,  съездили  к  нему  на  могилу. 

-Сергей  Всеволодович,  вы  не  против  будете,  если  я  к  вам  буду  обращаться,  как  к  вам  обращался  Седой. 
-Нет  не  против. 
-Серый,  давайте  сделаем  так,  чего  киснуть  и  терять  время  попусту. 

Вам  ведь  нужны  права.  Седой  говорил,  вы  отлично  водите  машину,  вот  и  позвоните  мне  в  понедельник,  я  вам  выпишу  пропуск,  и  вы  придёте  к  нам  в  управление.  Пройдёте,  сдадите  экзамен  на  вождение  и  получите  права. 
-Договорились. 

-Спасибо  Ашот  Ашотович.
Они  ушли,  и  только  сейчас  я  разрыдался,  так  долго  сдерживая  себя.  Мне  было  так  плохо,  я  просто  бегом  бросился  к  Элле  Альбертовне.  Она  была  одна.

Прижимая  меня  к  себе. 
-Поплачь  Серёжа,  поплачь, - она  ворошила  мои  волосы,  а  я  тихо  выл,  прижимаясь  к  её  плечу. 
-Серёжа,  это  слабое  утешение,  но  картины  Розы,  уедут  на  выставку  в  Лондон.  Они  произвели  неизгладимое  впечатление  на  делегацию  Артура  Фицджеральда. 
-И  ещё,  твои  картины  примет  Русский  музей  с  постоянной  экспозицией  в  зале  современного  искусства.  Ты  ведь  этого   хотел  Серёжа.

67

-Спасибо  вам  Элла  Альбертовна,  мне  так  дорога  ваша  забота.
В  понедельник  в  десять  утра,  я  был  у  Ашота  Ашотовича. 
-Здравствуйте  Серый,  не  будем  терять  время,  нас  ждёт  инструктор  по  вождению. 
Нас  ждал  очень  тощий,  некрасивый  мужик. 
Угрюмо  буркнул – садись  в  машину -  даже  не  поздоровавшись. 
Ашот  Ашотович,  сел  сзади. 

-Ашотович, - опять  чей-то  сынок  протеже.
Меня  покоробило,  он  это  говорил  при  мне,  игнорируя  моё  присутствие.
Ашотович  рассмеялся. 
-Никаких  поблажек,  гоняй  его  по  всему  периметру. 
-Это  сын,  ты  прав,  сын  Седого. 

Тощий  удивлённо  воззрился  на  меня. 
-А  что,  у  него  был  сын? 
-Давай  Кирилыч,  делай  своё  дело. 
Час  сорок  минут,  меня  гонял  Кирилыч,  так  его  назвал  Ашот  Ашотович.  Под  конец  выехали  в  город,  гоняя  меня  по  самым  сложным  развязкам. 
-Стой. 

-Ашотович,  на  какой  хрен  ты  его  ко  мне  привёл,  заставил  терять  столько  времени.  Он  готовый  продукт  к  употреблению. 
Меня  резануло  за  живое  его  отношение  ко  мне  будто  я  консервная  банка  тушенки. 
-Оформляй  на  него  бумаги,  я  всё  подпишу. 
Ашот  Ашотович,  довольный,  выходя  из  машины,  подмигнул  мне.  Кирилыч  буркнул,  не  глядя  на  нас. 
-Достойная  смена  Седого.
               
68

-Кирилыч,  документы  готовы,  подписывай. 
Ашот  Ашотович,  протянул  папку  с  бумагами  и  водительским  удостоверением
-Подвези  нас  до  учебки. 
Спокойно  посмотрел  на  Ашот  Ашотовича.  Про  себя,  думая  - очередная  проверка.
Зашли  в  тир. 

-Седой  говорил,  ты  неплохо  стреляешь,  покажешь. 
Отойдя  от  тира.
-Неплохо  Серый,  неплохо,  ты  меня  радуешь. 
Вошли  в  длинное,  узкое  помещение.  Больше  похоже  на  широкий  длинный  коридор.  Несколько  крепких  кряжистых  ребят  держали  в  руках  арбалеты  и  ножи. 

-Седой  хвастался  твоими  успехами  в  стрельбе  из  арбалета.  Это  не  простое  оружие.
-Вадим - он  обратился  к  самому  высокому - дай-ка  ему  арбалет. 
Вадим  с  сарказмом  подавая -  удержит  ли.   

Я  оглянулся,  увидел  фанерку  под  мишень. 
-Ашот  Ашотович,  понимаю,  прохожу  проверку,  давайте  усложним  задание.  Пусть  эту  фанерку  бросят  в  стену,  и  выключите  свет.  Все  удивлённо  воззрились  на  меня,  обступая  со  всех сторон,  смотря  на  меня  с  усмешкой  говорящей,  что  они  никогда  не  слышали  подобной  наглости  от  зарвавшегося  юнца. 

Выключили  свет,  раздался  стук  фанерки  об  стенку,  я  спустил  курок.
Вадим  пробурчал - и  что  дальше. 
Когда  включили  свет, пробитую  фанерку  обступили  со  всех  сторон.  Ашот  Ашотович,  удивлённо  посмотрел  на  меня. 

68

-Ты,  что  хочешь  сказать,  что  это  не  трюк,  и  ты  его  можешь  повторить. 
-Да,  Ашот  Ашотович,  единственное  условие  я  должен  слышать  звук  объекта. 
Вадим  не  веря,  обратился  ко  мне, - и  кто  тебя  научил  этому  трюку. 

-Это  не  трюк,  это  моя  работа,  Седой  говорил,  это  мой  природный  дар.
-Ты  что,  ученик  Седого. 
-Ребята,  знакомьтесь,  это  сын  Седого.
Ашот  Ашотович,  довольный,  смотрел  на  реакцию  своих  подопечных. 
-Серый,  ты  не  против  выйти  на  контактный  бой. 
Я  с  сомнением  посмотрел  на  этих  крепко  сбитых,  сдержанных  в  своих  чувствах  мужчин,  некоторые  годились  мне  в  отцы. 

-Ну,  что,  попробуешь. 
Одно  дело  драться  с  шантрапой,  другое  дело  бой  с  профи.  Седого я  ведь  ни  разу  не  победил.  Правда,  он  меня  хвалил,  говоря,  против  него,  мало,  кто  мог  выстоять  пять  минут,  а  со  мной  он  возился  минут  пятнадцать,  двадцать.

Моё  преимущество  было  в  скорости  и  реакции.  Я  был  очень  подвижен,  не  стоял  на  одном  месте,  постоянно  перемещался.  Батя  говорил,  у  меня  свой  удивительный  рисунок  боя  и  он  характерен  только  мне,  и  всячески  развивал  во  мне  эту  способность,  говоря,  она  у  меня  уникальна.
 Что  же,  мне  самому  интересно,  как  пройдет  мой  экзамен,  а  именно  экзамен  мне  устроил  Ашот  Ашотович.  Против  меня  вышел  Вадим,  который  скептически  иронично  смотрел  на  меня,  и  даже  не  смотря  на  то,  что  он  был  поражён  тем,  как  я  в  полной  темноте  стрелял  из  арбалета,  попав  в  мишень.

69

Это  был  опытный  боец,  который,  не  церемонясь,  мгновенно  бросился  в  атаку.
И  если  бы  не  моя  реакция  и  та  изворотливость  которой  я  владел,  уже  на  первой  минуте  был  бы  повержен. 
А  после  того,  когда  изловчившись  в  перевороте,  вывернул  на  болевой  приём  его  ладонь,  он  рассвирепел  и  уже  вёл  схватку  целеустремлённей,  но  я  видел,  он  кипит  от  досады  и  злости. 

Что  же,  он  показал  мне  свои  слабости  и  понимая,  мне  конечно  с  ним  вряд  ли  удастся  совладать.  Я  наносил  обидные  для  него  и  болезненные  удары  и  приемы,  пытаясь  вывести  его  из  себя.  И  в  конце  концов,  мне  это  удалось.  Когда  я  из  его  захвата  выворачиваясь  сделал  сальто,  оседлав  его  шею провел  болевой  удар  по  ушам,  мгновенно  отпрыгнув,  он,  заревев,  бросился  на  меня.  И  я,  делая  вид,  что  испугался,  попятился. 

В  его  глазах  мелькнуло  торжество,  он  протянул  руку  для  решающего  удара,  я  мгновенно  упав  навзничь,  нанёс  страшный  удар  в  пах,  повергая  его  на  пол,  перекатившись  за  его  спину  выламывая  руку,  заставил  его  сдаться. 
Ашот  Ашотович,  остановил  бой.  Воцарилась  гробовая  тишина.  Раздался  восхищённый  чуть  хриплый  голос.  Это  говорил  самый  старший  из  этой  группы. 

-Ашотович,  ты  где  раздобыл  этого  уникума. 
-Я  же  вам  говорил,  это  сын  Седого. 
-Да  у  меня  тоже  два  сына  и  старше  его  и  что,  они  двадцать  раз  жим  от  пола  не  могут  сделать. 
-Ты  видел,  когда-нибудь,  чтобы  Вадима,  так  отделали.  А  ведь  это  Вадим, - мастер  спорта  по  боевому  самбо. 
К  чести  Вадима,  он  подойдя  ко  мне  с  добрейшей  улыбкой  протянул  руку - ну  ты  молоток,  честно,  не  ожидал. 
               
70

-Ашот  Ашотович,  он  что,  к  нам?
Ашот  Ашотович,  повернулся  ко  мне. 
-Мне  Седой,  расхваливал  тебя,  а  услышать  похвалу  из  его  уст  практически  было  невозможно.  Думал  сын,  а  все  гордятся  своими  детьми,  а  его  отношение  к  тебе  было  просто  поразительным.  А  теперь  понимаю,  ему  было  чем  гордиться. 
-Ну  как,  надумал  идти  к  нам? 
Я  замялся. 

-Ашот  Ашотович,  у  меня  ведь  нет  образования,  я  ведь  даже  школы  не  закончил. 
Все  удивлённо  воззрились  на  меня. 
Ашот  Ашотович,  поясняя. 
-Седой  рассказывал,  что  с  его  матерью  он  был  недолго  и  даже  не  знал,  что  у  него  родился  сын,  находясь  в  длительной  служебной  командировке,  сами  понимаете  какой. 

Мать  умерла,  когда  ему  было  шесть  лет.  Родственников  нет  и  он  долгие  годы  бомжевал,  скитаясь  по  подвалам. 
Седой  случайно  встретив  его  на  улице,  увидел  у  него  медальон,  который  он  подарил  его  матери.  Спросив,  откуда  он  у  него. 

Серый  ему  сказал,  что  его  ему  подарила  мама.  Это  память  об  его  отце,  это  всё,  что  у  него  осталось  от  матери.
Боже  мой,  только  теперь  до  меня  дошло,  батя  ещё  до  его  болезни,  даря  мне  этот  медальон,  по  сути,  продумал  до  мелочей  мою  легенду  и  уже,  тогда,  решил  меня  усыновить.  Еле  сдержался,  чтобы  не  расплакаться.   

Батя,  батя,  как  мне  тебе  не  хватает.
-Ладно,  как  понимаю,  ты  не  против.  Закончишь  свое  дело - звони.  А  образование  ты  у  нас  получишь  самое  классное,  в  тебе  есть  желание. 
-Тебе  нужна  моя  помощь. 
               
71

-Спасибо  Ашот Ашотович,  но  я  справлюсь. 
-Ну  ладно  Серый,  давай  пропуск,  подпишу.  Приятно  ты  меня  удивил.  Не  ожидал,  буду  ждать  твоего  звонка. 
Дома, - надо  же,  как  человек  быстро  привыкает  к  хорошему,  я  бывший  беспризорник,  имею  свой  дом,  точнее  квартиру,  хотя  есть  и  дом  под  Выборгом – ощущаю  необычное  чувство,  чувство  своего  дома.  Как  это  меня  трогает  до  глубины  души,  и  только  горечь  потери  бати,  приглушала  светлое  чувство.

Всё,  пора  браться  за  исполнение  долга,  перед  памятью  Розы.  И  первым  будет,  мелкая  прислужливая  мразь  Мишаня  Виртуоз.
Мишаня  сожительствовал  с  похожей  на  него  внешне,  да  и  внутренне,  такой  же,  как  он,  худощавой,  некрасивой  с  вечно  недовольными  глазами  Верой.  Так  он  к  ней  обращался.

Долго  думал,  как  мне  провести  эту  акцию.  Жили  они  уединённо,  в  гости  к  ним  никто  не  ходил.  Соседи  старики  жили  на  даче  и  это  упрощало  дело.  Потому  что,  я  хотел  эту  мразь  наказать  у  него  дома.  Не  будет  свидетелей  и  мне  хотелось,  чтобы  он  чувствовал,  его  дом - не  его  крепость.  Но  как  мне  попасть  в  его  квартиру. 

Поздно  вечером,  точнее,  в  начале  первого,  поднялся  ещё  раз  на  четвёртый  этаж.  Дверь  деревянная,  с  облупившейся  тёмно-коричневой  краской.  Пришло  понимание. 
На  следующий  день  дождался,  когда  в  квартире  никого  не  было.  Засверлил  пёркой  отверстие,  шуруповёртом,  под  нижней  филёнкой  двери. Я  уже  знал,  изнутри  дверь  обита  облезлым  дерматином  и  поэтому  не  просверлил  ватин  с  дерматином,  чтобы  опилки  не  выпали  внутри  прихожей.  Убрал  все  опилки  снаружи  двери,  дырку  замазал  коричневым  пластилином. 

72

Купил  хороший  немецкий  секатор  для  садовников,  строительный  нож  и  гибкую  пластиковую  трубку  с  воронкой,  и  наш  вонючий  отечественный  растворитель  для  лака. 
Дома  прорезал  отверстие  для  глаз  в  чёрной  вязаной  шапочке.  Взял  с  собой  серый  сантехнический  скотч  и  в  половине  двенадцатого  был  у  дверей  Мишани. 

Пластилин  был  на  месте.  Выковырял  его  строительным  ножом.  Прислушался,  за  дверями  была  тишина,  из  глубины  комнаты  слышалась  музыка.  Скорее  всего,  смотрели  телевизор. 
Прорезал  ножом  ватин  и  дерматин,  вставил  в  прорезь  пластиковую  трубку.  В  неё  вставил  лейку  и  вылил  почти  всю  пол-литровую  бутылку  растворителя.  Бутылку  засунул   вместе  с  ножом  в  полиэтиленовый  пакет. 

Натянул  вязаную  шапочку. 
За  дверью  раздался  истошный  вопль.  Кричала  Вера,  этим  неподражаемым  гнусным  голосом. 
-Мишаня,  подь  сюда. 
Его  голоса  я  не  услышал,  но  по  её  реакции  понял,  он  её  послал  куда  подальше.  Она  так  заорала,  что  даже  через  дверь  мне  было  громко. 

-Мишаня,  сволочь,  подь  сюда,  кто-то  разлил  какую-то  говнючую  жидкость. 
-Чего  ты  сука,  орешь,  не  дашь  посмотреть - и  тут  он  осёкся…  ну  сволота,  дырку  проделали  в  двери. 

Раздался  трёхэтажный  мат.  Защёлкал  замок – в  рваных  линялых  трениках,  на  лестничную  площадку  выскочил  Мишаня,  чтобы  тут  же  грохнуться  в  прихожую  от  моего  удара  ребром  ладони  по  его  кадыку.
Вера  истошно  завопила,  увидев  меня.  Шарф,  висящий  на  вешалке,  оказался  в  её  рту  и  я  туго  скотчем  спеленал  руки  за  спиной.  Толкнул  её  в  смердящую  комнату. 

73

Этот  жуткий  запах  кислых  щей,  прогорклого  масла,  не  стираных  тряпок  удушливо  вползал  в  моё  сознание,  это  меня  так  разозлило.  Захлопнул  дверь.  Заламывая  руки  за  спину  приходящему  в  себя  Мишаню.  Упёрся  коленом  в  его  спину,  спеленал  скотчем  его  кисти  рук.  Мыча,  приподнимаясь. 
-Ты  кто,  что  тебе  от  меня  надо,  ты  понимаешь  на  кого  наехал,  ты  урод. 

А  сам  мелко  трясся  от  страха,  я  толкнул  его  в  комнату.  Удивлённо  огляделся,  тот  смрад,  который  меня  окутывал,  никак  не  вязался  с  богатой, - правда,  было  полное  отсутствие  вкуса - помпезной  мебелью  и  дорогой  музыкальной  техникой.  Это  был  склад  скорее  ворованных  вещей. 

Боже,  какая  страшная  это  Вера,  и  хотя  Мишаня,  тоже  не  был  красавцем,  но  даже  на  её  фоне  он  выглядел  привлекательнее.  Она  тихо  скулила  пытаясь  избавиться  от  шарфа.  Со  стола  взял  льняную  салфетку  и  заткнул  глотку  Мишане,  на  которого  от  страха  напал  словесный  понос.  И  если  до  того  момента,  как  я  попал  в  их  квартиру,  волновался,  то  сейчас  успокоился.  Хотя  вру,  исчезло  волнение,  но  зато  внутри  кипела  такая  ненависть.  Я  смотрел  на  этого  пигмея,  на  эту  мразь,  которая  третировала  меня  и  моих  ребят,  из-за  которого  погибла  Роза.

Толкнул  его  на  широкую  кровать,  он  повалился  кулем.  Их  обоих  до  жути  пугал  то,  что  я  всё  это  делал  молча  и  спокойно.
Прав  был  батя - молчание  это  страшное  оружие. 
Перевернул  Мишаню  на  живот,  он  забился  в  страхе,  из  пакета  достал  секатор  и  методично  отсёк  по  фаланге  с  каждого  пальца.  Мишаня  замычал,  забился  и  потерял  сознание.  Вера,  подтянув  под  себя  ноги,  описалась  прямо  у  головы  Мишани.

74

Сходил  на  кухню,  нашёл  мусат  для  заточки  ножей,  раскалив  его  на  газовой  конфорке. 
Мишаня  выл  от  боли,  измазав  постель  кровью. 
Сел  ему  на  спину  и  прижёг  каждый  палец  до  полной  остановки  крови.  Нет,  тварь  ты  не  умрёшь  от  потери  крови. 
Вновь  пошёл  на  кухню  в  столике  нашел  молоток  для  отбивки  мяса,  вновь  раскалил  мусат. 

Вера  лежала  без  сознания,  перевернул  Мишаню  на  спину,  он  замычал  от  боли  в  отсечённых  пальцах,  и  последнее,  что  он  увидел,  это,  как  я  к  его  глазам  поднес  раскаленный  мусат,  выжигая  его  глаза.  Даже  сквозь  кляп  я  слышал  его  истошный  крик,  и  он  вновь  отключился. 

Молотком  разбил  его  коленные  чашечки  под  визг  очнувшейся  Веры.  С  ужасом  она  смотрела  на  меня  и  выла.   
Я  встал,  собирая  все  орудия,  сложил  их  в  пакет  и  не  оглядываясь,  вышел  из  их  вонючей  квартиры. 
На  улице  Восстания,  зашёл  под  арку  и  выбросил  пакет  вместе  с  вязаными  перчатками  и  шапочкой  в  мусорный  контейнер.  Моросящий  дождь  устойчиво  перешёл  в  проливной,  и  я  по  Жуковскому  свернул  к 

Маяковской  всем  нутром  ощущая  радость  и  очищающую  прохладу,  проникающую  за  шиворот  потоков  дождя.  Помывшись  под  душем,  лёг,  и  отрубился,  проваливаясь  в  сон. 

Встал,  как  всегда  рано, сделал  пробежку до  Эрмитажа  и  обратно.  На  кухне  пил  кофе,  подумал,  бог  мой,  разве  два  с  половиной  года  тому  назад  я  мог  подумать,  буду  сидеть  в  своей  квартире  и  рано  утром  пить  кофе.  Как  я  изменился,  и  как  изменилась  моя  жизнь. 
Пора  браться  за  бугаёв  Круглолицего,  и  именно  за  того   самого,  который  всегда  с  таким  наслаждением  избивал  меня,  по  кличке  Малый.
               
75

Так  иронично  называли  этого  огромного  бугая  под  метр  девяносто.  Жены  и  детей  у  него  не  было.  И  часто  в  выходные  он  уезжал  в  посёлок  Первомайское.  Где  у  него,  в  шести  километрах   на  отшибе,  стоял  удалённый  домик.
Ближайшее  садоводство  в  двух  километрах.  Это  была  хорошая  зацепка.  Я  изучил  его  поведение.  Первое,  что  он  делал  приезжая,  растапливал  баню,  нажирался,  как  свинья,  между  заходами  в  парилку.  Иногда  с  ним  приезжали  ещё  двое  его  корешей  и  изредка  привозили  «ночных  бабочек». 

Рядом  в  метрах  пятистах  от  его  домика,  была  просека  заготовителей  леса.  Машину  я  оставил  за  поворотом,  чтобы  её  не  было  видно  с  шоссе.  Уложив  арбалет,  доставшийся  мне  от  бати  в  длинную  спортивную  сумку,  не  забыл  перчатки,  скотч  и  вязаную  шапочку  с  прорезями  для  глаз.  Моя  интуиция  меня  не  подвела,  он  приехал  один.

Притаившись  в  зарослях  рябины  и  мелкого  сосняка,  наблюдал  за  ним.  Малый  перенёс  из  машины  вещи,  сразу  же  направился  в  баню,  растапливая  её. 

Поменял  диспозицию,  занял  место  напротив  бани  за  большими  кустами  красной  смородины.  Завился  чёрный  дымок  над  трубой,  видно  растапливал  баню  берестой  берёзы. 
Огромный  детина  вышел  из  бани,  вынес  бутылку  водки  «Абсолюта»,  разложил  закуску,  налил  пол  стакана,  запрокинув  голову,  залпом  выпил  водку. 

И  с  воплем  выронил  стакан,  запрыгав  на  одной  ноге,  стрела  арбалета  пронзила  чуть  выше  колена  там,  где  больнее,  задевая  сухожилия  не  давая  перемещаться.  Вторая  стрела  поразила  вторую  ногу,  и  с  воплем,  громила  рухнул  навзничь.  Пока  он  не  очухался,  подскочил  к  нему  и  короткой,  но  увесистой  вагой  огрел  по  голове.  Всё  произошло  так  стремительно,  что  он  ещё  ничего  не  понимая,  лежал  обмотанный  скотчем  по  рукам  и  ногам. 
               
76

Затащил  с  трудом  в  баню.  Тяжёлый  бугай.
Выдернул  обе  стрелы,  спрятав  арбалет  и  стрелы  в  мешок.  Малый  очухался  и  сразу  начал  качать  права. 
-Ты  гнида,  на  кого  руку  поднял,  ты  знаешь  с  кем  ты  связался,  я  тебя  из  под  земли  достану,  фуфел  ты  траханный.  Я  раздолбаю  твою  задницу,  тебя  будут  драть  все  мои  кореша.

Молча,  засунул  кочергу  в  гудящую  топку  печи,  принёс  небольшую  чурку,  в  сарае  нашёл  небольшую  кувалдочку.  Не  слушая  угрозы  и  мат  Малого,  перевернул  его  на  живот.  Тот  истерично  завопил. 
-Ты  что  делаешь,  тварь  подзаборная. 
Приподнял  его  ноги,  снимая  с  него  ботинки,  ступни  в  носках  положил  на чурку.  Взял  кувалду  и  методично  раздробил  все  его  пальцы  на  ногах.  Не  вынеся  его  крика,  засунул  маленькое  полотенце  ему  в  рот. 

С  безумными  глазами  он  смотрел  бегающими  глазами  и   мычал. 
Принес  раскалённую  кочергу.  Сдернул  брюки  и  плавки.  Малый  с  ужасом  смотря,  замычал,  дергаясь  в  конвульсиях.  Такая  тварь  не должна  плодить  таких  же,  как  он  уродов.  Не  церемонясь,  прожог  его  яйца  и  член,  запахло  палёным  мясом.  Малый  забился  и  отключился. 

Маленьким  топориком,  которым  он  лущил  лучины  для  печи,  отрубил  большие  пальцы  на  руках  и  прижёг  кочергой.  Малый  лежал  в  отключке  разрезал  на  руках  скотч. 
Забрав  сумку  с  арбалетом,  не  оборачиваясь,  направился  к  своей  машине.  Так  и  не  встретив  никого,  перед  машиной  стянул  с  себя  шапочку  и  перчатки,  положив  их  в  полиэтиленовый  пакет. 


77

Дома  долго  стоял  под  душем,  чуть  ли  не  под  кипятком.  Целый  день  я  не  ел,  так  и  не  поев,  лёг  в  постель  и  отрубился. 
Утром,  как  всегда  сделал  пробежку.  Сидел  на  кухне,  ел  сваренный  геркулес  с  тертой  брынзой,  меня  к  ней  приохотил  батя. 

Что  же,  две  акции  прошли  более  чем  успешно,  петля  всё  туже  затягивалась  вокруг  шеи  Круглолицего.  Но  надо  было  устранить  ещё  двоих.  Нет,  мне  не  было  жалко  этих  двоих.  Это  взрослые  мужики  в  расцвете  сил,  жили  тем,  что  обирали  малолеток,  нищих,  уличных  торговцев  и  с  удовольствием  били  беззащитных,  даже  калек,  и  наверняка  устраняли  неугодных  Круглолицему. 

Эти  двое,  один  по  кличке  Николя,  а  другой  Отмороженный,  жили  в  районе  станции  метро  Ветеранов. 
Когда  я  подъехал  к  дому  Отмороженного,  увидел   его  выбегающего  из  своего  подъезда.  И  в  его  глазах  было  смятение,  если  не  страх. 

Значит,  моя  акция  с  Малым  дошла  до  него.  Я  увидел,  как  торопливо  он  засунул  мобильник,  наверняка  ему  только  что  об  этом  сообщили.  Взвизгнули  шины  его  машины.  По  тому,  куда  он  ехал,  понял,  едет  к  Николя. 

Николя  стоял  на  улице  и  очень  нервничал.  Впрыгнув  в  машину  так  торопливо,  будто  за  ним  гнались.  Машина  направилась  в  центр.  Скорее  всего,  они  ехали  к  дому  Круглолицего.  Чёткого  плана  у меня  не  было,  надеялся  на  интуицию  и  импровизацию  по  ходу  дела.  Да  теперь  они  будут  на  стороже,  и  это  усложняло  моё  дело.  Через  час  они  оба  вышли  и,  не  садясь  в  машину,  направились  в  кафе. 
Сели   у  окна  за  столик  на  двоих,  я  сел  за  их  спинами.  Им  принесли  водку,  закуску.  И  если  до  этого  они  молчали,  то  после  первой  рюмки  их  прорвало. 
               
78

-Боже  мой,  Николя  ты  видел  фотографии,  что  сотворили  с  Малым,  а  на  Мишаню  жутко  смотреть. 
Николя  залпом  выпил  вторую  рюмку,  пробормотав. 
-А  я  то  думал,  куда  пропал  Мишаня.  Кто-то  роет  под  шефа,  я  думаю,  это  связанно  с  тем,  что  он  намеревается  баллотироваться  в  депутаты.
-Не  пори  чепухи,  причём здесь  депутатство,  это  кто-то  из  своих,  скорее  борьба  за  передел.  Кто  теперь  следующий? 
Они  посмотрели  друг  на друга. 

-Судя  потому,  что  говорит  шеф,  устрашением  занимался  один  и  тот  же  человек.
Отмороженный  угрюмо  смотря  на  Николя,  пробурчал. 
Печёнкой  чувствую,  следующими  будем  мы.
Николя  вскинулся, чуть  не  подскочив  из-за  стола.  Ципун  тебе  на  язык. 
Я  усмехнулся,  вместо  типун  так  и сказал  ципун. 

-Типун  не  типун,  но  нам  надо  держать  ухо  на  стрёме. 
Не  знаю,  почему,  но  мне  стало  не  по  себе.  Доверяя  своей  интуиции,  встал  и  прошёл  в  туалет.  Так  и  есть.  Увидел,  в  кафе  вошёл  невыразительной  коренастый  мужичок,  сел  в  глубине  зала,  невзначай  поглядывая  на  Николя  и  Отмороженного.  Затем  внимательно  осмотрел  весь  зал.  Я  незаметно  подошёл  к  барной  стойке,  подзывая  официанта,  расплатился.

И  вновь  почувствовал,  как  внутри  что-то  засосало.  Не  поворачиваясь,  смотря  в  зеркало  за  барной  стойкой,  удивлённо  увидел,  в  кафе  вошёл  Вадим,  с  которым  я  недавно  встречался  у  Ашот  Ашотовича.  Это  не  было  случайной  встречей. 
Я  вновь  переместился,  держа  в  поле  зрения  коренастого  мужика  и  Вадима,  в  сторону  туалета. 

79

Вадим  подошёл  к  барной  стойке,  окинув  взглядом  Николя  и  Отмороженного,  и  незаметно  зафиксировал  Коренастого. 
Выскользнув  из  кафе  через  служебный  ход,  направился  к  своей  машине,  но  передумал  и  окольным  путём  вышел  на  Каменоостровский  проспект,  зашёл  в  цветочный  магазин.  Хвоста  за  мной  не  было.  Вновь  вспоминая  батю,  как  многому  он  меня  научил. 

Сидя  в  машине,  думал  над  тем,  что  произошло.   
В  какой  раз  ощутил  это  непередаваемое  чувства  дома.  Как  быстро  к  хорошему  привыкаешь.  Заварил  себе  большую  кружку  крепкого  кофе. 
И  так,  что  же   произошло. 

Кто  такой  Коренастый? 
Почему  он  следил  за  этими  двумя  быками.  Это  связанно  с  событиями,  к  которым  я  причастен  и  это  факт.  Скорее  всего,  Круглолицый  послал  следить  за  ними,  но  зачем.  Почему  именно  за  ними,  ведь  у  него  есть  ещё  быки.  А  почему  я  решил,  что  за  другими  тоже  не  следят. 

Значит  Круглолицый,  почувствовал  жар  под  ногами  и  решил  проследить  за  быками,  нет  ли  за  ними  слежки  и  таким  образом  вычислить  противника  который  устраняет  его  людей. 
Хорошо  с  этим  понятно,  но  откуда  взялся  Вадим.  Выходит  батя,  всё  же,  что-то  рассказал  Ашот  Ашотовичу,  и  тот  решил  меня  подстраховать. 

Или  же  каким-то  образом  интересы  Конторы  пересеклись  с  моими,  и  они  следят  за  Круглолицым  и  за  всей  его  гоп  кампанией. 
Нет,  это  маловероятно.  Вряд  ли  Круглолицый  входит  в  сферу  их  интересов.  Значит,  мне  надо  очень  постараться,  чтобы  за  мной  не  висело  два  хвоста,  пусть  один  из  них  вроде,  как  дружественный. 

80

Батя  прав,  в  таком  деле,  как  моё,  должно  быть  минимум  информации  обо  мне.  Против  меня  не  должно  быть,  никаких  рычагов  давления.  Я  ведь  не  знаю,  как  на  мне  аукнется,  попади  информация  в  Управление  о  моих  действиях  по  инстанции  выше.  Давать  возможность  на  меня  давить,  малоприятная  перспектива. 

Проводя  будущую  акцию,  я  должен  изменить  свою  внешность.
Второе.  Как  мне  обоих  бугаёв  заманить  в  укромное  место,  чтобы  сделать  то,  что  я  должен. 

У  Николя  была  дача  и  притом  неплохая  в  коттеджном  поселке  в  районе  новой  Ропшы.  Но,  скорее  всего,  он  теперь  туда  не  сунется  после  того,  что  произошло  с  Малым.  В  отличие  от  других,  у  него  была  жена  и  престарелые  родители.  К  жене  он  относился,  как  к  рабыне.  Это  была  измученная  забитая  женщина  с  остатками  былой  привлекательности.  Я  слышал,  как  он  орал  на  неё  в  магазине,  когда  она  с  прилавка  взяла,  то,  что  не  было  одобрено  им. 

Квартира  отпадала,  и  я  всё  больше  склонялся  к  его  даче.  Но.  как  мне  выманить  его  туда  и  заодно  Отмороженного. 
В  отличие  от  многих  коттеджных  посёлков  построенных  на  пустырях  или  отвоёванных  полей,  при  помощи  продажных чиновников,  этот  стоял  среди  смешанного  леса.  И  ещё  один  плюс,  дом  Николя,  стоял  в  самой  глубине  этого  поселка  у  глухого  ельника.  Между  ельником  и  сетчатым  забором  с  двух  сторон,  плотно  засаженных  кустами  черноплодной  рябины,  шла  проезжая  дорога  к  какому-то  заброшенному  хутору. 

По  опыту  я  знал,  табличка  на  въезде  в  коттеджный  поселок - коттеджи  охраняются  охранной  фирмой  «Рубин» - чистой  воды  фикция.  На  въезде  в  маленькой  избушке,  у  шлагбаума,  сидел  пожилой  мужичок,  у  которого  даже  не  было  собаки.
               
81

Что  же,  надо  что-то  делать. 
Первое - я  изменил  внешность. 
Купил  женский  парик,  бюстгальтер.  Примеривая  бюстгальтер,  в  чашечки  напихал  губки  для  мытья  посуды.  Высветлил  брови,  парик  блондинки  мне  шёл,  прикрыв  длинной  чёлкой  до  бровей  свой  лоб.  Перламутровой  помадой  подвёл  губы,  за  щёки  засунул  два  поролоновых  тампоны,  округляя  своё  лицо,  подвёл  глаза  чёрным  карандашом.  В  джинсах  в  спортивной  куртке  смотрел  на  себя  в  зеркало,  усмехнувшись  своему  результату. 

В  зеркало  на  меня  смотрела  довольно  привлекательная  блондинка.  Вытащил  по  одной  губке  из  чашечек  бюстгальтера,  уж  больно  груди  выпирали,  ещё  раз  глянул  на  себя  в  зеркало,  результатом  я  был  доволен.
Взял  с  собой  шесть  метательных  ножей,  хлороформ,  сантехнический  скотч,  монтажный  строительный  нож.  На  всякий  случай  взял  и  арбалет,  хотя  во  второй  раз  не  хотел  его  употреблять.  Машину  загнал  за  глухой  ельник. 

Пагода  была  мерзопакостной,  очень  сыро  и  ветрено,  угрюмое  свинцовое  небо.  Ельник  стонал  под  порывами  ветра,  заглушая  окрестности  своим  шумом,  мне  вновь  повезло,  вряд  ли  встречу  любителей  прогулки  по  лесу,  да  и  на  территории  коттеджного  посёлка  не  будет  любителей  копаться  в  земле.  Завернул  за  угол  забора  обходящий  дом  Николя. 

Та  мысль,  которая  мне  пришла  при  предыдущем  приезде  мне  показалась  разумной,  два  голыша,  которые  я  подобрал  на  обочине  дороги,  были  увесистым.  Оба  голыша  с  грохотом  разбили  два  стеклопакета.  Спокойно  ушёл  вглубь  леса,  наблюдая  за  домом. 

82

Время  тянулось,  уже  начал  нервничать,  когда  увидел  заворачивающих  за  дом  двух  милиционеров  и  пожилого  охранника,  я  был  прав  в  своей  догадке,  дом  под  сигнализацией.  Осторожно  подобрался  поближе.  Спрятавшись  за  густыми  кустами  черноплодной  рябины  вперемешку  с  шиповником. 

-Михалыч,  надо  вызвать  хозяина  дома,  сам  видишь,  хулиганьё  постаралось.  Дом  закрыт,  следов  проникновения  в  дом  нет. 
Они  неторопливо  шли  к  Уазику,  который  стоял  у  входа  в  дом. 
Выждал  минут  двадцать,  даже  сходил  к  домику  охраны.  Уазика  не  было. 

Вернулся  обратно,  ещё  в  прошлый  раз  заприметил  лаз  на  соседнем  участке,  наверное,  проделали  мальчишки,  не  выходя  на  открытое  пространство,  шел  вдоль  забора  обсаженных  кустами  сирени  и  боярышника. 
Ещё  раз  осмотрелся,  подошёл  к  окну  которое  было  больше  всего  разбито,  поставил  чурку  забираясь  на  нее,  вытащил  большие  осколки  стекла,  накинул  старый  ватник  заранее  взятым  мной,  унёс  чурку,  перебросил  сумку,  подпрыгнув,  забрался  в  дом. 

Ватник  запихал  в  сумку.  Дом  изнутри  оказался  довольно  просторным,  добротным.  В  принципе  тут  можно  было  жить  круглый  год. 
Внимательно  изучил  первый  этаж.  Входа  в  цокольный  этаж  не  было,  а  я  на  него  рассчитывал.  Поднялся  на  второй  этаж,  удивился,  когда  увидел,  широкая  лестница  продолжала  идти  к  чердаку.  Дверь  на  чердак  не  была  закрыта  и  войдя,  понял,  зачем  такая  лестница  вела  к  дверям  под  высокой  крышей.  Стоял  большой  бильярдный  стол.  Внутри  всё   было  в  пыли  и  захламлено  строительными  материалами.  Судя  по  толщине  пыли,  строительство  отложено  до  лучших  времён.
               
83 

Злорадно  подумал  про  себя,  и  вряд  ли  оно  теперь,  когда-нибудь,  наступит,  для  хозяина  этого  дома.  Это  открытие  оказалось  лучше,  чем  я  ожидал.  Тут  было,  где  спрятаться  и  думаю,  ещё  не  скоро  кто-либо   сюда   придёт. 

Устроившись,  я  отключился,  абстрагируясь  от  всего,  вспоминал  батю,  как  он  меня  учил  уму  разуму.
Время  неслось,  прошло  более  четырёх  часов.  Услышал  скрежет  открываемых  металлических  дверей,  на  территорию  въехала  машина. 
Раздался  мат  пере-мат,  в  дом  вошёл  Николя  и  я  несказанно  был  рад  услышать,  он  обращался  к  Отмороженному. 

-Суки,  месяца  два,  как  заменил  старые  деревянные  окна  на  стеклопакеты.  Поймаю  мандовошек  урою. 
-Ну  и  какой  чёрт  ты  меня  вытянул  загород,  у  меня  полно  своих  дел. 
-Харе  бурчать,  сам  знаешь,  какая  обстановка,  думал,  выманивают  загород,  а  вдвоём  с  тобой,  всё  же  надёжнее.  Попаримся,  попьём. 

Сейчас  приедет  такая  девочка  из  запасника  шефа,  тебе  такие  в  облом,  а  тут  на  халяву  увидишь,  обалдеешь. 
-Иди  лучше  растопи  баню,  а  я  приберусь  и  фанерой  заколочу  окна,  завтра  вызову  представителя  фирмы,  пусть  приедут  на  замер  стекла.  Через  час  раздался  цокот  каблучков  шпилек  по  паркету. 

-Мальчики,  я  приехала. 
-Виолетта,  иди,  отпусти  шофёра,  завтра  я  тебя  сам  привезу  в  город. 
Раздался  шлепок,  а  потом  громкое  чмоканье. 
Я  был  доволен  и  то,  что  приехала  проститутка,  мне  на  руку.  Напьются,  накувыркаются  с  Виолеттой  и  сильнее  выпадут  в  осадок. 
               
84

Немного  подремал,  когда  они  ушли  в  баню.  Проснулся  под  их  пьяные  крики.  Виолетта  повизгивала  под  их  похабные  комплименты.  Эти  бугаи  казалось,  не  знали  усталости.  Наконец  они  направились  в  спальню,  где  раздавалась  возня,  стоны  и  крики  Виолетты. 
Посмотрел  на  часы  половина  третьего  ночи,  дом  утих,  замер,  замер  и  я.  Выждал  ещё  полтора  часа,  когда  наступит  фаза  глубокого  сна. 

Приготовил  скотч,  ножи  вложил  в  пояс  с  карманчиками  для  них,  тампон  и  хлороформ.  Осмотрел  место  где  я  находился.  Не  оставил  ли  я  следов.  На  мне  были  резиновые  строительные  перчатки,  как  и  в  предыдущих  акциях.

Медленно  переступив  скрипящую  ступеньку,  спустился  на  второй  этаж.  Прислушался.  Раздавался  мерный,  сильный  храп.  Спустился  на  второй  этаж.  В  большой  спальне  на  огромной  кровати  они  лежали  втроём.  Этот  мощный  храп  издавала  Виолетта.  Стоял  удушливый  запах  пота,  секса,  перегара,  вперемежку  с  дымом  от  сигарет. 

Николя,  свернувшись  калачиком,  мирно  посапывал. 
Опустился  на  четвереньки,  подполз  к  Николя.  Смочил  тампон  хлороформом  и  на  кончике  проволоки  поднёс  его  к  носу.  Через  пять  минут  пошевелил  Николя,  он  лежал,  как  куль,  ни  на  что  не  реагируя. 

Сдвинул  его  лодыжки  из-под  полы  одеяла  на  край  кровати  и  обмотал  их  скотчем.  Перевернул  его  на  живот,  заводя  руки  за  спину,  и  туго  обмотал  и  их.  Резко  оборачиваясь,  почувствовал  на  себе  взгляд. 
Виолетта  абсолютно  трезвыми  глазами  смотрела  на  меня  и  её  взор,  туманясь,  наполнялся  ужасом.  Не  успел  я  ей  заткнуть  глотку,  как  она  истошно  завопила  пронзительным,  оглушающим  воплем. 

85

Всё  же,  не  зря  Круглолицый,  платит  деньги  своим  бугаям.  Отмороженный  упав  на  пол,  перекатился  к  своей  одежде.  Наверняка  там  оружие,  рывком  я   вскочил.  Расстояние  было  мало,  чтобы  мне  промахнуться  и  два  ножа  пронзили  его  ладони.  Он  не  взвыл,  а  попытался  зубами  вытащить  ножи,  пронзившие  ладони. 

Виолетта  голая  вскочила,  пытаясь  выбежать  из  комнаты.  Удар  ребром  по  горлу  её  свалил,  и  она  отрубилась. 
Отмороженный  уже  вытаскивал  нож  из  ладони.  В  стремительном  броске,  падая  на  пол,  подсечкой  и  ударом  под  коленную  чашечку,  свалил  его  на  пол. 

Отмороженный  взвыл,  но  надо  отдать  ему  должное,  мгновенно  группируясь,  пытался,  вскакивая,  нанести  мне  удар  ногой,  но  тут  же  замычал,  заходясь  от  страшной  боли  моего  удара  ногой  в  пах. 
Вскакивая,  я  обрушил  на  его  голову  табуретку.  Отмороженный  вновь  рухнул  тяжело  с  грохотом  и  отключился. 

Мгновенно  перепрыгнув  кровать,  схватил  скотч,  локтём  врезал  очухавшуюся  Виолетту  в  солнечное  сплетение  и  она,  раскрывая  рот,  как  рыба  упала  на  кровать.  Туго  спеленал  ноги  и  запястья  рук  скотчем  Отмороженному.  И  только  после  этого  занялся  Виолеттой,  обмотав  её  руки  и  ноги.  Она,  очнувшись,  задыхаясь. 

-Что  тебе  от  меня  надо,  не  убивай  меня,  я  ничего  никому  не  скажу. 
Засунул  в  рот  её  эфемерные  трусы  и  лифчик  перевёл  дух.  Зашевелился  Николя,  приходя  в  себя. 
Нагнулся  над  Отмороженным,  выдёргивая  нож  из  ладони,  подобрав  второй,  вытер  их  об  простыню.  Виолетта  с  ужасом  смотрела  на  меня. 

86

Боже  мой,  ну  что  ей  не  хватало,  такое  красивое  лицо,  да  и  отменная  фигура.  Накрыл  её  одеялом. 
Мутными  глазами  ничего  не  понимая,  Николя  попытался,  встать,  непонимающе  смотря  на  меня.  Отмороженный  злобно  смотря  на  меня - просипел. 

-Ну,  сучка,  ты  пожалеешь,  что  связалась  с  нами. 
Пошёл  на  кухню,  у  камина  захватил  кочергу,  включив  конфорку  газовой  плиты,  положил  нагреваться  кочергу.  Вошел  в  спальню,  отмороженный  подкатившись  к  масляному  радиатору,  тер  скотч  об  острую  грань.  Ударом  ноги  в  живот  свалил  его. 

-Шлюха,  я  тебя  тварь  разорву  на  кусочки,  всю  твою  семью  вырежу  на  твоих  глазах. 
Отмороженный  аж  забрызгал  слюной.  Николя  очухался. 
-Девушка,  что  вы  делаете  в  моём  доме. 
Ну,  надо  же  какая  галантность.  Тварь,  а  малолеток  избивать,  так,  что  они  писали  под  себя  кровью,  я  взбеленился,  вспоминая,  как  он  нас  избивал. 

-Если  вам  нужны  деньги,  скажите,  я  вам  дам. 
Играя  из  себя  такого  всего  положительного.  Виолетта  бледная  как  смерть  с  ужасом  смотрела  на  меня,  а  моё  молчание  и  та  неторопливость,  с  какой  я  действовал,  заставило  Николя  забыть  правила  хорошего  тона. 

-Ты  сука, развяжи  нас,  или  ты  страшно  пожалеешь, что  связалась  с  нами. 
Убедился,  они  хорошо  обмотаны  скотчем,  пошёл  на  кухню.  Кочерга  хорошо  раскалилась,  почти  светилась,  как  лампочка.  Вытащил  нож  вошёл  в  комнату,  Николя  что-то  бубнил  Отмороженному.  Подошёл  к  Отмороженному,  резко  перевернул  его  на  живот.  Сел  ему  на  бёдра,  задрал  штанины. 
-Что  ты  делаешь  тварь. 
               
87

Он  заорал,  когда  ножом  у  щиколоток  я  перерезал  ему  сухожилия   сначала  на  одной  ноге  потом  на  другой.  Стараясь  не  задеть  кровеносные  сосуды.  Принёс  раскалённую  кочергу  и  прижёг  его  сухожилия.  Это  тебе  тварь  за  Розу.  Запахло  палёным  мясом.  Отмороженный  заверещал  совсем  по  детски  и  отрубился.   
Виолетта  мычала,  рыдая,  и  билась  в  конвульсиях.   

Николя,  с  ужасом  смотрел  на  меня,  его  лицо  побелело  и  походило  на  маску,  настолько  оно  было  безжизненно.  Подошёл  к  Николя. 
-Не  трогай  меня  он - истерично  завопил, – прошу  тебя  не  на…. 
Заткнул  ему  рот  полотенцем.  Ударил  ему  в  солнечное  сплетение,  замычав,  он,  повалился  на  пол,  сдернул  его  трусы,  и  тут  же  прожёг  кочергой  его  яйца  и  член.   Он  потерял  сознание,  перевернул  на  живот,  прожигая  его  анус. 

Каждый  раз,  когда  ты  будешь  на  горшке  ты  с  ужасом  будешь  вспоминать  этот  день  и  всю  свою  поганую  жизнь. 
Виолетта  залезла  под  одеяло  и  билась  под  ним,  как  в  падучей. 
Отмороженный  пришёл  в  себя,  я  направился  к  нему  с  кочергой,  он  извиваясь,  отползал  от  меня.  Наступил  ему  на  горло  и  прожёг  глаза.   

Ну,  с  тебя  хватит,  ходить  ты  сможешь  только  на  костылях  только  без  глаз  вряд  ли.  Живи  тварь.  Подошёл   вновь  к  Николя.  Ножом  перерезал  сухожилия,  на  запястьях,  прижигая  порезы,  теперь  никакая  операция  не  поможет. 

Напоследок  пока  кочерга  не  остыла,  прожег  насквозь  его  ноздри.  Собрал  свои  вещи,  сложил  всё  в  сумку,  подошёл  к  кровати  стянул  одеяло  с  Виолеты,  она  вся  тряслась,  с  мольбой  смотря  на  меня.  Мычала  моля  о  пощаде.  Дура  дурой,  нужна  ты  мне  как  пятое  колесо  в  телеге. 
               
88

Выхватив  нож,  она  заверещала.  Обрезал  скотч  на  ногах,  живи,  ты  себя  уже  наказала. 
Повернулся  уходить  и  тут  вспомнил  движение  Отмороженного  к  одежде.  Да  так  и  есть,  Стечкин,  поблёскивая  воронёной  сталью,  смотрел  из-под  его  брюк.  Что  же,  он  мне  пригодится,  завернув  его  в  кухонное  полотенце,  положил  на  дно  своей  спортивной  сумки. 
Всё. 

Остался  Круглолицый. 
Ехал  домой  в  предрассветном  сумраке,  на  душе  было  спокойно.  Роза,  Роза,  я  отомстил  за  тебя,  за  себя  и  моих  ребят. 
Домой  я  не  поехал,  так  на  всякий  случай.  Не  нравится  мне,  что  за  мной  следили,  пусть  и  из  конторы  Бати.  Развернулся  и  поехал  под  Выборг,  на  хутор  Бати.  Перекантуюсь  там  с  недельки  две.  Вымывшись  в  ледяной  Вуоксе,  сидел  перед  полыхающей  печкой. 

Батя,  как  мне  тебя  не  хватает,  всё  здесь  мне  напоминало  о  нём,  вспомнил  каждый  день  проведённый  рядом  с  ним.  Многому  он  меня  научил,  но  не  думаю,  чтобы  он  меня  похвалил  за  то,  что  я  сделал.  Но,  как  я  провёл  эти  действия,  он  наверняка  бы  одобрил. 

Во  мне  не  было  раскаяния,  и  сердце  мое  не  ожесточилось.  Я  сделал  то,  что  никто  другой  не  сделает.  Круглолицый  и  его  приспешники   не  граждане,  они  нелюди  и  я  поступил  с  ними  их  же  мерками. 
Три  дня  практически  не  вылезал  из  дома.  Отлеживаясь,  читая  книги.  Потом  принялся  за  благоустройство  дома,  не  заметил,  как  пролетели  две  недели. 
Всё  это  время  думал  о  том,  как  мне  подобраться  к  Круглолицему.  Ясно,  после  моей  акции  начнется  паника.

89

Если  то,  что  произошло  с  Мишаней  Виртуозом  и  Малым,  ещё  можно  было  списать  на  случайность,  то,  то,  что  произошло  с  Николя  и  Отмороженным  ясно  говорило,  земля  под  Круглолицым  горит.  И  он  всё  сделает,  чтобы  окружить  себя  охраной.  Моя  задача  упростилась  бы,  если  мне  нужно  было  его  ликвидировать.  Но  мне  надо  быть  рядом  с  ним,  вступить  в  непосредственный  контакт,  мне  надо  его  было  сломать  в  прямом  и  переносном  смысле. 

Оставалось  только  придумать  некий  план,  который  бы  упростил  бы  мою  задачу. 
Вдобавок  Ашот  Ашотович,  не  выходил  у  меня  из  головы.  Его  слежка  меня  напрягала.  Значит,  мне  надо  затаиться,  залечь  со  своими  планами  на  дно  и  надолго. 

Город  меня  встретил  тихо,  нешумно,  как-то  по-домашнему.  Я  стоял  под  душем  и  думал,  как  изменилась  моя  жизнь,  точнее,  как  я  сам  изменился,  как  уверовал  в  свои  силы  в  самом  себе,  удивляясь,  откуда  только  во  мне  всё  это  взялось. 

Целый  месяц  посвятил  отдыху.  Впервые  изучал  город  иначе,  не  как  тогда  со  своими  ребятами,  изучая  проходные  дворы  и  места  где  можно  было  укрыться  от  облав. 
Да  и  я,  уже,  почти  за  эти  три  года  изменился.  Что-то  во  мне  перевернулось  после  встречи  с  Батей  и  его  такой  нелепой  скоропостижной   смертью.   Осторожно   стараясь,   не   привлекая   к   себе   внимание,   проследил   за   домом   Круглолицего.   То,  что  я  выяснил,  было  для  меня  полной  неожиданностью.   

Круглолицый   бросив   все   дела,  переехал   на   постоянное   жительство  в  Испанию.  В  город  Валенсию.  Это  я   случайно  подслушал   у   дома   Круглолицего,   переодевшись   в   тот   наряд,  когда  я   мстил  Николя  и  Отморозку.

90

У   подъезда   судачил  консьерж  с  пожилой   холеной   женщиной,   по   всей   видимости   из   этого  дома.  Словоохотливая   женщина  с   заговорщицким   видом   говорила   консьержу,   что   новоиспечённый   депутат   подал   в   отставку,   прикрыл   весь   свой   легальный   бизнес   и   сбежал  в  Валенсию. 

Это  известие  для  меня  стало   ударом.   Нет-нет,   я   не   мог   его   оставить   безнаказанным.   Это   он   совершал   все   эти   преступления,  окружая   себя   поддонками,   поощряя   их  деньгами   которые   воровал,   грабил,   рекетировал  с  их   же   помощью. 
Я   наказал   шестерок,   прислуживающих   ему.   А   он   сволочь  сбежал. 

Нет,  так  дело  не  пойдёт,  мне  надо  выехать  в   Испанию,  но  мне  не  получить  визу.  Как  безработному,  её   просто  мне  не  дадут.   
Надо  искать  какую-то  работу,  получить  профессию.  В  одной  из  газет  увидел  объявление,  требуется  макетчик  в  архитектурную  мастерскую.  На  следующий  день  пошёл  по  объявлению.  Удивительно,  но    меня  приняли  на  работу,  и  хотя  ничего  не  мыслил  в  чертежах,  меня  взяли  учеником,  приставив  ко  мне  пожилого  низенького  дядьку  алкашного  вида. 

Представившись,  сразу  же  меня  ошеломил. 
-Самуил  Самуилович  Петров, – протягивая  мне  руку.  Такое  сочетание  меня  так  ошеломило,  что  забыл  представиться  сам. 
Не  смотря  на  имя  и  отчество,  он  был  русским,  удивительно  добродушным  и  терпеливым.  С  первого  же  дня  загрузив  меня,  работай. 

Удивительно,  освоив  некоторые  премудрости  изготовления  макетов  у  меня,  очень  быстро  стало  получаться,  чем  вызвал  довольное  удивление  СС.  Так  все  называли  сокращённо  моего  наставника. 
Чертежи  научился  читать  быстро,  и  в  этом  была  неоценимая  заслуга  СС.
               
91

Пару   раз   обнаружил   за  собой   хвост.  Звонил  Ашот  Ашотович,  справлялся,   как   мои  дела. 
-Сергей   Всеволодович,   я   вас   очень   жду,   вы   меня   очень  заинтересовали.  Как  я  понимаю,  вы  ещё  не  закончили   ваши  дела. 
В   голосе   едва   уловимо   прозвучал   сарказм. 

-Как  закончите,  обязательно  свяжитесь  со  мной.  Я   думаю,   из   вас   выйдет   хороший   профессионал.  Знаете,   вы   меня   чрезвычайно  удивили  выбором  профессии,  но  поразмышляв,  подумал,  в   нашем   деле   эти   новые   навыки   совсем   будут   не   лишними.

В   душе   я   был   доволен   его   неявной   похвалой.  У   него   не   было   на   меня   ничего,   но   он   знал,  что   за   прошедшими   событиями  стою   я.  Но   тонкий   намёк   на   то,   что   я   под   колпаком   и   меня   никто  не   забыл,   прозвучало   в   одобрении   выбора   моей   профессии. 

                ***

Прошёл   год   моей  новой   жизни   в   качестве   макетчика.   Навыки,   приобретённые   с   моим   батей,   не   пропали   даром,   и   мой   наставник   СС   отшлифовал   моё   умение. 

Я   сидел   за   рабочим   местом,  ко   мне   неторопливо   подошёл  СС. 
-Серёжа,  вот   что   я  тебе   хочу   сказать.  Нам   поручили   очень   ответственную,   но   интересную   работу,   создание   генплана   экспериментальной   застройки   района   города   и,   скорее   всего   с   этим   макетом   мы   поедем   в   Испанию   на   международную   выставку   градостроительства   в   Валенсии. 
Я   сжался   в   пружину,   ошеломлённый   этим   известием. 

92

Есть  Бог,  он  услышал   меня.  Я  найду  Круглолицего,  понятно,  что  дай  бог,  я  соберу  о  нём  только  информацию,  но  и  это  будет   немало. 
Четыре  месяца  кропотливой  работы  и  долгожданная  виза   была   у   меня   в   кармане.  Целых   десять  дней  я  проведу   в   Валенсии.
Разве   я   мог   себе   представить,   я   бывший   беспризорник   буду   стоять   на   Испанской   земле.   Нас   должны   были   встречать  в  Валенсии,  но  произошла  какая-то  накладка,  и  нас   никто  не  встретил. 

Растерянный  Самуил  Самуилович  и  главный   архитектор   проекта,   стояли,   не   зная,  что   им   делать. 
Я  подошёл   к   справочной,   обратившись   к   ним   на   английском   языке.  Ошарашенные  СС  и  главный  архитектор  смотрели  на  меня,  как  я  бегло   говорю  на   английском. 

Через  десять   минут   к   нам  с   виноватым   видом   подошёл  испанский   представитель,   который   должен   был   нас   встречать.  На  хорошем   русском   попросил  у   нас  извинения,  за  опоздание,   сославшись  на   дорожную   пробку.   

Выставка  была  через  два  дня,  и  мы  с  СС  не  вылезали   из   выставочного   центра,   собирая   огромный   генплан.   Вечерами   гуляли   по   старому   центру   города.   Мне  так   понравилась   центральная   площадь   Меркадо   с   огромным   крытым   рынком.  Я  и   не   представлял,   что   может   быть   такой   огромный   рынок,   наверное,   раз   в   десять   больше   нашего   Кузнечного   рынка.   А   то,   что,   было   внутри,  просто   фантастика,  такого   изобилия   я   ещё   никогда  не   видел. 

Наступил   день   выставки,  наш   главный   архитектор   от   переполнявшего   его   волнения   придирался   к   нам,   находя   какие-то   только   ему   видимые   огрехи.  Самуил   Самуилович   его   успокаивал,   увещевая,   как   малое   дитя.   

93

Народа   было   много,   возле   нашего   генплана   собралось  огромное   количество   людей,   среди   них   крупнейшие  представители  архитектурного  сообщества  Европы.  Мы  с  СС  стояли  в  стороне   и   видели,   как   пожимали   руку   нашему   архитектору,  по   лицу   которого   красные   пятна   пробегали,   как   по   телу   рассерженного  осьминога. 

На   второй   день,   было,   ещё   больше   народа.  Где-то   во   второй   половине   дня,   к   нашему   стенду   подошла  группа  людей,  я  что-то  рассказывал  СС,  как  меня  будто   ударило   в   спину,   медленно   повернувшись,  через  стенд  увидел  Круглолицего  со  свитой  и  рядом  с  ним  под  руку  смазливая  длинноногая  девица. 

Столько  лет  прошло  после   гибели  Розы,  но   я   до  сих   пор   помню,   как   его   подошва   давила   на  мой   пах.   Всего   до   самых   кончиков   волос   переполняла   лютая   ненависть   к   этому   мерзавцу,   который   стоя   напротив   меня,  считал   себя   победителем   жизни.  СС  удивлённо   на   меня   посмотрел,  обращаясь  ко  мне. 

-Серёжа,  тебе,  что   плохо,   ты   так   побледнел. 
-Самуил  Самуилович,   вы   справитесь   без   меня,   я   пойду,   подышу   воздухом. 
-Да-да,   конечно   Серёжа,   иди   в   гостиницу,   отдохни. 
Краем  глаза  увидел,  Круглолицый  направился  в  глубь   выставочного   зала.

Я  стоял,  спрятавшись   за   пилон   здания,   думая   о   неожиданной   встрече.  Наверняка  он   приехал  на   машине  и   не   одной.  Больно   велика   свита.  Машины   у   меня   нет,   и   как   мне  проследить  за   ним  - вот,   это   было   проблемой.
Через  полчаса  мимо  меня  прошла   команда   Круглолицего.  Услышал,   как   Круглолицый   обращаясь   к   широкоплечему   верзиле. 
               
94

-Вадим,   давай   на   рынок,   накупи   продуктов   на   вечер.  Сегодня  у   нас   будут   гости   из  Питера. 
Что  же,   это   шанс   и   им   надо   воспользоваться.   Круглолицый  с  длинноногой  девицей  и  тремя  его  сопровождающими  сели  в  большой  чёрный  джип,  а  Вадим  и  двое, - скорее  всего   из   охраны - поехали   на  рынок. 

Такси   подвезло   меня   на   полную   людей   площадь   Меркадо. 
Вадима,   огромного   бугая   заметил   в   рыбном   ряду.  Казалось,  Вадим  хотел  скупить  весь  рынок,  его   шестёрки  только  успевали   относить   продукты   к   машине.   Дикая   ненависть   навалилась   удушливой   волной,  ладони   вспотели.  Эта   мразь,   обирая   малых  пацанов,  избивая   их  до   полусмерти,   за   счёт   них   живёт,   купаясь   в   роскоши. 

Сколько  лет  прошло,  но  я  всё   помню,   я   не  могу   жить,   пока   его   не  уничтожу.  Моя  Роза,  как   раскалённый   гвоздь   сидит   во   мне   и   вопиет   отмщением. 

Жил   этот  набоб  на  краю  города  в   предместье,  где  жили  состоятельные  бизнесмены.  Красивые  белоснежно-разноцветные  дома  с  внутренними   двориками – патио,  в   окружении  роскошных  пальм,  садов,  источающих   аромат   цветущих   растений.  Пришёл  поздно,  СС   взволнованный   бегал   вокруг   меня.

-Ты   куда   запропастился,   я   уже  места   себе   не  нахожу.  Чёрте   что   себе   напридумывал. 
-Самуил   Самуилович,   вы   меня   простите,   засмотрелся   на  местные   красоты. 
Знаю  я   твои   красоты.  Скорее   красотки.   
Через   два   дня   мы   уехали   домой.   Всё   это   время  я  обдумывал,   как   же   мне  устранить   Круглолицего.  А   вот   это   была   проблема. 

95

Большая   территория,  огороженная,  где   высоким   каменным   забором,   где   кованой   решеткой   по   всему  периметру   была   просматриваемая   камерами   наблюдения.  Часть  его  усадьбы  с  одной  стороны  примыкала  к  морю  с  крутым  обрывом,   а   с   другой  стороны   к   соседнему   участку,   ещё   более   богатому,   чем   у   Круглолицего.   Густой   забор   из   померанца   с   его   колючками,   делал   его  непроходимым. 

Мне   надо   учить   испанский   язык   делать   себе   шенгенскую   визу   и   каким-то   образом   устроиться   на   работу   на   одну   из   таких   вилл.
К  моему   рабочему   месту   подошёл  СС. 
-Слушай  Серый,  тебя  на  проходной  ждёт  какой-то  мужик.  Ты   что   собираешься   от   нас   уходить. 
- И   не   думал   Самуил  Самуилович,   с   чего   вы   это   взяли.   

-Да  мне  как-то   показалось,  этот  человек  тебя  знает.  Он  так  интересовался  твоей  командировкой  в  Испанию.  Я,  правда,  не  удержался,  и  похвастался,  что   мы   возили  туда  наш  макет,   который   имел   там  успех.  И  он  так  дотошно  расспрашивал  о  твоих  успехах  в  макетном   проектировании.   
-Вот  я  и  подумал,  не  хотят  ли  тебя  переманить  в  другую  артель. 

-Я  не  знаю,  о  чём  идёт  речь  Самуил  Самуилович,  но   разговоры   по   поводу   моей   новой   работы   беспочвенны.   
Как  я  и   подумал,  на   проходной   стоял   Ашот   Ашотович.  Кто   ещё   мог   интересоваться   моей   судьбой.   И   его   расспросы,   скорее   всего,   были   зондированием,   случайно   ли   я   оказался   в   Валенсии. 
Понимаю,  его   интересует   Круглолицый.  Что   же,   придётся   быть   более   осторожным   и   не   форсировать   события. 

96

После   его   ухода,  я   зашёл   в   столовую.   Ковыряясь   в   котлете   с   картофельным  пюре - задумался. 
Его   интерес   не   случаен,   и   скорее   всего,   меня   засекли   или   возле   его   виллы,   или   когда   я   за   ним   наблюдал.  Чёрт,   я   совершенно   об   этом   не   подумал.   Расслабился,   забыл,   чему   учил   батя.   Боже,   как   мне   его   не   хватает. 
В   выходные   съездил   на   могилу   к   бате,   прибраться. 

Нашёл  частные   курсы   испанского  языка,  максимально  стараясь  себя  обезопасить.  Моё  изучение  испанского  языка  должно   быть   от   всех   в   тайне.   Год   напряжённого   труда   и   я  вполне   сносно   говорил   на   испанском  языке. 

Ашот  Ашотович,  больше   меня   не  беспокоил,  и  я  был   этому   рад.  Сделал  себе   шенгенскую  визу  взял  отпуск  на   месяц.  В  Финляндии  я  пробыл   два   дня,  а  оттуда  перебрался  во  Францию.  Осмотревшись,  на  автобусе,  приехал  в  Барселону.  Убедившись,  что  за  мной  нет  хвоста,  на   электричке   доехал   до   Валенсии. 

Размышляя  в  электричке,  пришёл  к  выводу,  за  мной  никто   и   не   будет   следить.  Ведь   мой   конечный   путь   Валенсия,   там   меня   и   будут   ждать   и   это   в   том   случае,   если   Контора  следит  за  мной.  Но  какой   интерес   у  Конторы,  Ашота   Ашотовича. 

Ну  ладно  он  присматривал  за  мной  в  России,  но  за  границей,  это  уж  слишком.  Это  значит,  у  Конторы  есть  интересы  к  Круглолицему.  Чем   же  так   важен   Круглолицый?  На  шпиона  он  не  тянет,  остаётся  одно,  или   он   представляет  опасность  для  государства.  Тогда  это  или  политика  и  финансы,  или  Круглолицый  занимается  торговлей  оружием. 
Последнее,  наверное,  более  вероятно,  хотя  допускаю,  что  всё  в  комплексе. 

97

Если  его  до  сих  пор  не  задержали,  значит,  на  него  нет  доказательств,  хотя  он  может  быть  в  оперативной  разработке  по  выяснению  всех  финансовых,  теневых  каналов  сбыта  и  утечки  оружия.  Тягаться  с  Конторой,  я  не  мог,  да  и  не  имел  желания. 

Моя  цель  Круглолицый.  Мне  надо  найти  работу  в  Валенсии  и  разработать  план  по  Круглолицему  и  при  этом  не  засветиться  перед  Конторой.
Снял  простенькую  комнату,  правда,  со  всеми  удобствами.  С  работой  оказалось  сложнее,  кризис  больно  ударил  по  Европе,  а  по  Испании  гораздо  сильнее. 

Но,  я  не  претендовал  на  большие  заработки,  устроился  в  какой-то  строительной  компании  на  самую  низкооплачиваемую  работу.  Через  неделю  мне  необычайно  повезло,  устроился  в  помощники  садовника  в  загородный  дом,  который  примыкал  непосредственно  к  участку  Круглолицего.  Садовнику  я  был  нужен  на  временную  работу  на  три  месяца. 

Думаю,  мне  этого  времени  вполне  достаточно.  Работал,  как  вол,  но  огромный  плюс,  мне  выделили  каморку  рядом  с  домиком  садовника,  об  этом  я  и  не  мечтал.  Через  две  недели,  я  уже  знал,  кто  и  когда  появляется  на  участке  Круглолицего.  Кроме  садовника  и  повара  в  штате  одни  русские,  даже  служанки  и  то  были  русские  девицы,  разодетые,  как  шлюхи,  этим  они  ублажали  Круглолицего,  но  и  не  только  этим. 

Охрана  восемь  человек,  они  же  шофера  и  работники  по  дому  и  участку.  Ночью  посменное  дежурство  с  собакой.  Кругом  видеонаблюдение.  Разросшийся  сад  прикрывал  дом  со  всех  сторон,  кроме  моря.  От  дома  к  морю  спускалась  каменная  лестница,  выходящая  на  причал.  Причал  являлся  и  местом  для  загара  и  купания.  Пляжа,  как  такового  не  было,  море  билось  о  прибрежные  скалы. 

98

Со  стороны  моря  не  пробраться,  это  исключено,  почти  у  самого  спуска  к  причалу  находилась  сторожка,  в  которой  постоянно  находился  один  их  охранников.  Физически  устранить  Круглолицего,  не  представляло  никаких  трудностей.  Нет,  он  мне  нужен  живой,  раздавленный,  никому  ненужный.  Я  долго  ломал  голову  не  находя  решения. 

Пару  раз  видел  сотрудников  Ашота  Ашотовича,  на  одного  даже  наткнулся,  но  я  отпустил  длинные  волосы,  перекрасился  в  жгучего  брюнета,  отпустив  бороду.  Я  уже  был  уверен,  Контора  контролирует  Круглолицего.

Мы  пили  после  трудового  дня  с  садовником - пожилым  Пабло — вино,  и  я  заметил  в  углу  акваланг  и  гарпунное  ружьё.  Какая-то  ещё  не  оформившаяся  мысль  забрезжила  и  я,  попрощавшись,  пошёл  в  каморку.  Да,  мне  моя  мысль  понравилась,  и  я  стал  более  конкретно  её  разрабатывать.  Круглолицый  вечерами  любил  порыбачить  наедине  в  конце  причала,  иногда  здесь  же  он  решал  какие-то  вопросы  с  приезжающими  к  нему  людьми. 

Примечательно,  к  нему  приезжали  и  арабы,  и  представители  Африки  и  даже  пару  раз,  я  видел  индусов.  Такой  широкий  интерес  говорил  в  пользу  торговлей  оружием.
План  я  разработал  и  приступил  к  его  реализации,  пришлось  раскошелиться.  Купил  два  одноболонных  акваланга  и  один  костюм  для  подводного  плаванья.  Проблема  была  с  транспортом,  брать  машину  в  прокат  я  не  хотел,  чтобы  не  засветиться. 

Ещё  раз,  просмотрев  береговую  линию,  понял,  с  машиной  вообще  будет  проблема,  практически  на  десяток  километров  частные  владения  или  столь  неприступные  места,  что  не  только  машину,  но  и  самому  не  спуститься  к  линии  прибоя.

99

И  всё  же,  решение  пришло  неожиданно.  За  мысом,  который  отделял  пляжи  Круглолицего  и  Донна  Хуана  Родригеса  у  которого  я  и  работал,   в  километре  от  берега,  находился  остров,  весь  заросший,  но  необитаемый  и  за  отсутствия  воды.  Задача  доставить  Круглолицего  на  этот  остров. 

Купил  двухместную  надувную  лодку  и  подвесной  мотор  на  шесть  лошадиных  сил.  Дёшево,  но  другого  мне  и  не  надо,  тихоходный,  но  практически  бесшумный. 
Ночью  на  остров  я  доставил  уголь  в  пакете,  расчистил  небольшую  площадку  в  глубине  невысокого,  но  густого  подлеска. 

Всё,  пора  приступать  к  действию.  Круглолицый  любил  вечерний  лов,  когда  к  берегу  подходила  барабулька. 
Акваланги  я  оставил  в  воде  у  причала  Хуана  Родригеса.  Самого  хозяина  и  его  домочадцев  не  было,  они  уехали  в  Мадрид.  Садовник  ушёл  в  гости  к  своей  дочери. 

Надев  костюм  из  микропоры  на  всякий  случай  надел  на  себя  бюстгальтер  с  поролоновыми  вставками.  Женская  грудь  всегда  отвлекает.  Надел  пояс  с  ножом,  к  поясу  приладил  наручники  из  секс-шопа  розового  цвета. 
Нырнув  надел  на  себя  акваланг,  продул  маску.  Захватив  второй  акваланг,  упруго  заработал  ластами  устремляясь  к  причалу  Круглолицего. 

Вода  была  не  очень  прозрачна,  но  в  пределах  допустимого.  Осторожно  прячась  за  скальный  валун,  торчащий  у  берега,  всплыл.  Круглолицый  сидел  на  причале  болтая  ногами  у  поверхности  воды.  Прижимаясь  к  берегу,  подплыл  под  причал.  Всплыл.  Стояла  тишина,  даже  не  было  слышно  всплеска  воды.  Тихо  пробирался  к  концу  причала,  у  Круглолицего  пошла  поклёвка,  он  вытаскивал  рыбу  за  рыбой,  довольно  мурлыча.

100

Ну,  вот  и  всё.  Надел  маску,  глубина  в  конце  причала  около  трёх  метров.  Нырнул,  затаив  дыхание,  резко  выныривая,  схватился  за  ноги  Круглолицего,  сдергивая  его  в  воду.  Всё  произошло  так  стремительно  и  почти  бесшумно.  Ещё  не  войдя  в  воду,  я  врезал  ему  под  солнечное  сплетение. 

Уже  под  водой  засунул  загубник  ему  в  рот.  Перехватил  руки,  защёлкнув  наручники  на  запястьях.  Обхватив  его  за  лямки  акваланга,  резко  пошёл  на  глубину,  уходя  к  мысу.  У  меня  фора  в  минут  десять.  Повезёт  и  больше.  Всё  зависит  от  расторопности  охраны.  За  это  время  я  отплыву  на  безопасное  расстояние,  так  что  не  будет  видно  пузырей  от  двух  аквалангов. 

Круглолицый  пришёл  в  себя,  по  дурости  чуть  не  захлебнулся,  вытолкнув  загубник.  Стукнул  его  по  макушке,  впихивая  загубник  ему  в  рот.  Пару  раз  всплывал,  определяя  курс,  появился  мыс.  Да  вдвоём  плывём  медленно,  шума  двигателя  не  слышно.  Пока  везёт.  Лодка  болталась  прикрытая  с  берега  скалой.  Глубина  здесь  небольшая,  около  полутора  метров.

Резко  всплыв,  не  давая  возможности  крикнуть,  врезал  под  дыхало  кулаком.  Круглолицый,  задыхаясь,  выплюнул  загубник  акваланга,  переваливая  его  в  резиновую  лодку,  защёлкнул  наручники  на  ноги.  Сам,  переваливаясь  через  борт,  придавил  Круглолицего.  Кусок  поролона  запихал  ему  в  рот,  как только  он  попытался  заорать. 

Завёл  двигатель  и  неторопливо  поплыл  к  острову.  Изредка  останавливаясь.  Закидывая  удочку,  я  не  торопился,  рыбачу,  отдыхаю.
Не  спеша,  приближался  к  острову,  обойдя  его  со  стороны  моря,  осмотрелся.  Тишина,  никого,  ну  просто  идиллия.  Всё  это  время  Круглолицый,  с  ужасом  смотрел  на  меня. 
               
101

Он  не  дергался,  не  извивался,  он  был  в  ступоре,  смотря  на  мои  накладные  груди,  вспоминал,  что  я  сделал  с  Николя  и  Отмороженным.  Бороду  перед  операцией,  я  сбрил,  волосы  укоротил.  Взвалив  его  на  плечи,  притащил  к  расчищенной  площадке.  Сбросил,  раздул  приготовленные  угли.  Костюм  я  не  снимал,  как  и  капюшон  с  маской.

Перед  моими  глазами  стояла  Роза,  там,  на  перилах  Литейного  моста.  Мусат  раскалился.  Круглолицый  мычал,  с  ужасом  смотрел  на  меня.  А  передо  мной  прошла  вся  моя  жизнь.  Моя  бедная  Роза,  как  горюю  по  тебе,  я  не  смог  тебя  сохранить.
Взяв  в  руки  раскалившийся  мусат,  даже  ручка  начала  пахнуть  воткнул  его  в  обе  глазницы,  выжигая  его  глаза. Ты  тварь  больше  никогда  не  увидишь  этот  мир,  ты  будешь  жить,  но  молить  ты  будешь  о  смерти. 

Запахло  горелым,  круглолицый  выгнулся  и  потерял  сознание. 
Стянул  его  шорты  с  плавками.  Секатором  отрезал  его  причиндалы,  тут  же  прижигая,  чтобы  не  истёк  кровью.  Отсёк  ему  по  фаланге  на  каждом  пальце  и  по  большому  пальцу  до  основания,  попробуй  теперь  взять,  что-нибудь  в  руки. 

Вспомнил  батю,  прости  меня  отец,  но  я  был  должен.  Никто  их  не  накажет,  и  даже  если  бы  и  сели  в  тюрьму,  они  и  там  были  бы  королями. 
Теперь  они  никто,  живые  трупы  и  ужас  для  тех,  кто  был  их  подельщиками. 

Моя  маленькая  Роза,  я  выполнил  своё  обещание.  Круглолицый  зашевелился.  Раскрывая  его  рот,  вытащив  поролон,  ухватился  за  его  язык,  выдергивая  отсёк  и  тут  же  прижёг  ещё  не  остывшим  мусатом  он  взвыл,  вновь  теряя  сознание.  Я  всё  это  время  молчал,  а  разум  кричал  от  боли  и  ненависти. 

Тварь,  тварь,  тварь,  ты  превратил  меня  в  зверя. Уже  собираясь  отплыть, напоследок  перерезал  сухожилия  на  щиколотках,  прижигая. 

Собрал  весь  инструмент  наручники,  акваланги,  свой  костюм,  всё  это  перевязал  и  утопил,  уйдя  от  острова  метров  на  триста.  Уже  стемнело,  южная  ночь  мерно  дышала  Средиземным  морем.  Метров  за  двести  до  берега,  ножом  проколол  камеры  лодки  и  она,  посапывая,  испуская  воздух,  медленно  пошла  под  воду  увлекаемая  двигателем.  Я  был  в  плавках  и  бюстгальтере,  снимая  верх,  кинул  его  в  море.  Садовник  ещё  не  вернулся. 

Прошёл  месяц,  как  я  работал  помощником  садовника,  я  увольнялся,  Круглолицего  нашли  на  второй  день  случайно,  туристы  на  яхте.  Понаехала  вся  полиция  Валенсии.  Пабло  мне  рассказывал  с  ужасом,  что  творят  эти  русские. 
Меня  тоже  вызывали,  но,  что  я  мог  видеть - простой  работяга.  Мне  сказали,  что,  я,  не  имею  права  работать,  упросил  следователя  криминальной  полиции  доработать  этот  месяц,  и  я  уеду.  Мой  испанский  его  сразил  и  он  сжалился. 

Питер  встречал  меня  хмуро,  дождливо,  неприветливо.  На  выходе  из  аэровокзала  от  машины  ко  мне  устремилась  фигура. 
-Здравствуйте  Ашот  Ашотович,  какими  судьбами. 
Ашот  Ашотович  хмурый,  уставился  на  меня. 
-Здравствуй  Сергей  Всеволодович,  проходи  в  машину. 
-Спасибо,  а  вы  кого-то  встречаете? 
Насуплено  на  меня  смотря,  буркнул. 
-Давай  садись,  тебя  и  встречал. 

-Ашот  Ашотович,  как  вы  могли  знать,  что  я  приеду,  и  откуда  вы  знаете,  что  я  уехал. 
-Хватит  паясничать. 
Всю  дорогу  мы   молчали,  странно,  но  он  меня  подвёз  до  дома. 
-Серёжа,  пригласишь  меня  на  чай.  Впервые  он  обратился  ко  мне  по  имени  и  на  ты.  Мы  сидели  за  столом  пили  чай  с  печеньем,  которое  захватил  с  собой  Ашот  Ашотович. 

102

-Я  так  понял,  ты  закончил  свои  дела,  когда  к  нам  на  учёбу.
-Ашот  Ашотович,  вы  точно  думаете,  что  Контора  для  меня. 
Усмехаясь,  Ашот  Ашотович,  произнёс. 
-Думаю,  твои  дела  будут  изучать  у  нас,  как  пример,  как  поступать  не  надо. 
-А  как  надо? 

-Ну,  ты  нахал, - Ашот  Ашотович,  поперхнулся,  даже  растеряно  посмотрел  на  меня. 
-Ашот  Ашотович,  честно  говоря,  я  вас  не  понял,  какие  такие  мои  дела  будут  изучать,  что  я  такого  натворил. 
Изумлённо  смотря  на  меня,  Ашот  Ашотович,  просипел. 

-Вот  артист,  всем  артистам  артист.  Мы  три  года  пасли  Дмитрия  Николаевича   Парфёнова,  которого  ты  окрестил  Круглолицым.  Кстати  сказать,  он  так  и  стал  у  нас  называться - Круглолицый  с  твоей  (тяжёлой)  руки.
Ашот  Ашотович,  а  почему  Круглолицый - у  него  что,  круглое  лицо?
Потрясённый  Ашот  Ашотович,  на  миг  замолчал,  взяв  себя  в  руки.
А  ты,  что,  думаешь  я  незнаком  с  Эллой  Альбертовной?!

Столько  лет  по  крупицам  собирали  материал  и  всё  коту  под  хвост.  Твоё  счастье,  что  тебя  учил  Седой. 
-Ты  Серёжа,  даже  в  чём-то  его  превзошёл.  Нет  у  нас  на  тебя  ничего,  не  смотри  на  меня  такими  глазами.  Никаких  зацепок,  да,  ты  был  Валенсии,  да,  работал,  даже  на  соседнем  участке  и  это  всё. 

Ладно  бы,  ты  только  отсюда  его  вспугнул,  да  так,  что  тебя  не  зная,  о  тебе  ходят  легенды.  И  не  говори,  что  начав  с  Мишани  Виртуоза,  кончая  Отмороженным,  не  твоих  рук  дело.  Я  знаю,  это  ты  и  доказательств  у  меня  нет. 
Своим  ребятам  ставлю  твои  решения  в  пример,  как  неординарно  ты  подходил  к  каждому  делу.

103 

Восхитила  твоя  задумка  с  Мишаней  Виртуозом.  Просто  хоть  в  учебники.  Но  с  Круглолицым  ты  просто  всех  переплюнул,  а  если  принимать  в  расчёт,  что  ты  всё  это  делал  один,  так  тебе  цены  нет. 
-Поверь,  мне  не  жаль  этих  мерзавцев,  признаюсь  я  рад  такому  концу. 

Из  тюрьмы  он  вышел  бы,  как  и  его  подручные.  Ты  не  взял  грех  на  душу  и  никого  не  ликвидировал.  Господи,  но  то,  что  ты  с  ними  сотворил  во  стократ  хуже  смерти.  Проведённая  тобой  операция  написана  для  учебника. 
Серёжа,  я  в  неоплатном  долгу  перед  Седым,  он  просил,  чтобы  я  проследил  и  не  дал  бы  тебе  погибнуть.  Но  Седой,  не  знал,  какой  ты  способный. 
Задумался.

-С  таким  грузом,  как  у  тебя  сейчас  трудно  жить  в  обыденной  жизни.  Боялся,  что  увижу  в  тебе  зверя  и  радостно  признаю  это  не  так. 
Я  лично  буду  хлопотать  за  тебя,  и  честно,  тебя  уже  ждёт  руководство,  они  впечатлены  твоими  действиями.  Тебя  будут  учить  отдельно  от  всех,  ты  не  игрок  команды,  но  индивидуалы,  хорошие  классные  индивидуалы - редкость.  Десятилетия  проходят,  что  бы  вырастить,  а  ты  самородок. 
-Ну,  так  как,  согласен. 

-Ашот  Ашотович,  я  давно  вам  дал  согласие. 
Он  улыбнулся. 
-Хорошо,  жду  тебя  через  две  недели,  отдохни - и  уже  уходя  обернувшись.  Нигде  и  никогда,  никто,  даже  я,  не  должен  знать,  Круглолицего  и  его  компанию  ликвидировал  ты.  Понятно. 
-Ашот  Ашотович,  я  это  сразу  понял,  когда  вы  мне  посадили  хвост. 
-Позвони  на  неделе  сходим  на  могилу  Седого.
               
104
 

2009-06-19