Димку толкнули сзади в плечо и сунули прямо в нос свёрнутую трубочкой записку: «После уроков не уходи – Шерсть бить будем».
Он посмотрел в конец боковой колонки. Там в углу, с последней парты, возвышаясь над соседями, делал ему какие-то знаки второгодник Слон. «Отправляй записку дальше – Лизочке», - понял Димка.
- Сева, что ты там паясничаешь? – насмешливо спросила химичка. – Иди-ка лучше отвечать.
Девочки хихикнули. Слон обиженно насупился и поплёлся к доске, показывая насмешницам за спиной кулак.
…А бить Шерстобитова было за что – за трусость.
Урок химии шёл последним. Ещё утром неразлучная троица - Слон, Димка и Лизочка, предложили его дружно, всем классом прогулять. Не все, конечно, обрадовались этому предложению. Многим, конечно, проще было бы проволынить час в кабинете. Но Слон был на голову выше всех мальчиков в классе, и его боялись.
Перед последним уроком под присмотром Лизочки, класс выбрался на майское тёплое солнце, но не расходился – все ждали у крыльца, чем закончится выяснение отношений между Слоном и Димкой с одной стороны и Шерстобитовым со стороны противоборствующей.
А тот изо всех сил сопротивлялся. Даже непонятно было – почему он так боится прогулять химию? Да ещё и с классом, когда вину можно будет поделить потом на тридцать шесть равных частей и от неё останется только гордость за свою лихую отчаянность.
Шерстобитов уже трепыхался в Слоновьих лапах, дрыгая в воздухе ногами, как клоун в руках гиревика и судорожно хватаясь за крепко привинченный к полу лабораторный стол, а Димка уже почти отцепил от стола обе руки, когда в класс вошла химичка….
И теперь вот Слон мямлил несуразицу у доски, а училка, издеваясь, гоняла его по теме. Димка, конечно, подсказывал – шипел на весь класс определения, рисовал фломастером на листках формулы и высовывал их из-под парты так, чтобы видел Слон. Да и как он мог не помогать, не рисковать, когда решалась для друга судьба его оценки в четверти?
И Димка схлопотал в дневник на полстраницы замечание. А Слону влепили его единицу. И явно замаячила теперь перед ним двойка в четверти. И родной северный туман начал наползать на мечту второгодника о сочинских пальмах, обещанных ему родителями. Поэтому расправы теперь Шерстобитову было не миновать…
Подлый трус долго не выходил. Боязливо выглядывал в окно в коридоре второго этажа рядом с учительской и, завидев троицу в скверике перед школой, сразу прятался за жёлтой занавеской. Он выжидал, надеялся, что засаде надоесть караулить, и она уйдёт. Троица, и в самом деле, встала со скамейки, и скрылась в переулке за углом.
Минут через десять в переулке появился и Шерсть – он шёл вслед за малышовой училкой. Когда она быстро, не оглядываясь, просеменила по тротуару мимо газетного киоска, Шерстобитова подхватила под руку выскочившая из-за киоска Лизочка. Она сразу крепко прижала его локоть сбоку к своей груди и, заглядывая ему в глаза и расспрашивая ерунду об уроках, повлекла его наискосок к противоположной стороне переулка. Шерсть застеснялся, опешил. Он что-то мычал Лизочке в ответ, краснел, затравленно озирался по сторонам, но не вырывался.
Дом, к подворотне которого вела его Лизочка, был на ремонте и смотрел на залитый солнцем переулок тёмными, заколоченными на нижнем этаже ржавым железом и разбитыми на всех следующих этажах окнами. У входа в подворотню, сообразив, что его заманивают в ловушку, Шерсть дёрнулся, да так резко, что Лизочка не удержалась и упала на коленки. Но руку его она не выпустила, повисла, мотаясь и стукаясь ногами об асфальт. А Шерсть не только вырывался, но ещё и норовил вдобавок двинуть её сверху портфелем по голове.
Димка и Слон прятались в парадной рядом с подворотней. Они должны были выскочить оттуда и затолкать Шерсть под арку. Они так и сделали. Увидев занесённый над Лизочкой портфель, взбешённый Димка, пулей подскочил к Шерстобитову и схватил его сзади за шею. Вдвоём с подоспевшим Севкой они подхватили Шерсть под руки и потащили во двор.
Он отбивался, поджимал ноги, или наоборот вытягивал их, упираясь подошвами в асфальт. Они проволокли его по кирпичам, осколкам стёкол, по щебёнке через первый двор, потом по второй подворотне, и вышвырнули на середину второго двора-колодца.
Здесь было тихо, и оттого, что дом не отгораживался от улицы холодными бликами стёкол, даже казалось уютно.
Шерстобитов стоял среди строительного мусора, ссутулившись, не выпуская из рук портфеля.
- Ну что, Шерсть, будешь с нами химию прогуливать? – стараясь говорить зловеще, но почему-то высоким, непривычным для себя голосом, спросил Димка.
Шерсть молчал, пыхтел, глядел затравленно, исподлобья то на Слона, то на Димку, то на Лизочку. Она, не обращая ни на кого внимания, поставила ногу на низкий подоконник, и, слюнявя платок, очищала ободранную коленку.
- Ты! Сволочь! – заорал на него Слон. – Отвечай, когда тебя спрашивают! Будешь против класса переть?
Шерсть нервно всем телом передёрнулся, но промолчал.
- А это нюхал?! – Второгодник подошёл к нему и угрожающе сунул под нос кулак.
И тут Шерстобитов попытался улизнуть. Но он стоял к подворотне лицом, удирать ему пришлось, обегая противников по дуге. Димка перекрыл беглецу путь, и тот заметался по двору, как заяц. Слон в три прыжка догнал жертву и прижал к стенке.
- Дайте его мне, - вдруг потребовала Лизочка, пряча в рукав платья обслюнявленный и грязный платок. – Потренируюсь на нём.
Ещё с начала учебного года она с Севкой стала посещать секцию карате, чем вызывала страшную зависть Димки. Все эти щитки, шлем, кимоно и сами тренировки стоили неподъёмных для его матери денег. Он пытался тренироваться дома, купив болгарскую книжку «500 приёмов самообороны», но это было не то.
Лизочка решительно, будто на середину татами, вытащила Шерстобитова за отвороты пиджака в центр двора, и встала в стойку. В школьной форме, в туфлях, она выглядела нелепо. Но, деловито попружинив на согнутых ногах, Лизочка довольно ловко стукнула противника ступнёй. Она старалась попасть как можно выше, но до лица Шерстобитова не дотянулась, её туфелька тюкнула ему в грудь.
- Сдачи-то дай! Боишься? – задорно закричала Лизочка неподвижному противнику. – Скажи ещё, что с девчонкой драться западло! Но ты же не рыцарь, Шерсть, ты плебей!
И она начала быстро-быстро колошматить его кулачками, рёбрами ладоней и ногами, стараясь попасть в живот, в голову, в лицо. Шерсть только закрывался как щитом портфелем.
Проведя серию, Лизочка остановилась передохнуть и посмотреть на результат. Брюки и низ куртки Шерстобитова от ударов ногами стали пыльными, но лицо было без синяков и кровоподтёков. Он потрогал переносицу и сморщился от боли. Потом подставил ладонь к ноздрям и резко выдохнул. На руку, как из пульверизатора, брызнули капельки крови – крупные, мелкие и совсем крошечные, как пыльца. Ноздри его тоже окрасились кровью.
- Ну что, Шерсть, будешь с нами химию прогуливать? – Втайне мечтая уже, чтобы всё на этом и кончилось, опять визгливым голосом спросил Димка.
- Гуляй сам. С этой парочкой гнусов. Подручный. – Презрительно бросил Шерстобитов, вытирая окровавленную ладонь о школьную форму.
- Кто гнусы?! Мы?! – заорал Слон и ударил его кулаком в лицо.
Шерсть потерял равновесие, сделал два шага назад, споткнулся, взмахнул руками, пытаясь удержаться на ногах, портфель его отлетел в сторону, а он упал навзничь. Слон и Лизочка налетели на него с двух сторон и начали избивать его ногами по телу, по голове. Он перевернулся лицом вниз, лежал не двигаясь, скрючившись, закрыв затылок руками, и только вздрагивал от ударов Севкиных кроссовок и Лизочкиных туфелек.
Димка испугался.
- Не надо! Не надо ногами! Ногами-то не надо! – заверещал он, бегая вокруг.
Но его крики только раззадоривали каратистов. Димка оттолкнул разошедшуюся девчонку, и она шлёпнулась, села на кучу мусора. А он вцепился в здоровенного Слона, пытаясь оттащить его от Шерстобитова. А тот, воспользовавшись замешательством, приподнимаясь на ходу, как бегун с низкого старта, стремглав ринулся к арке. И пока Слон освобождался от повисшего на нём Димки, исчез в подворотне. Но буквально через мгновение вдруг появился во дворе, угрожающе держа в руке полкирпича. Всё лицо его было в крови.
Бросившийся было за ним Слон, остановился. Враги застыли, злобно глядя друг другу в глаза.
Первым не выдержал Слон.
- Ладно, хватит с тебя, - сквозь зубы процедил он.
Шерстобитов молча разжал пальцы, кирпич глухо стукнулся об асфальт, и он, не оглядываясь, но уже не бегом, а шагом, скрылся в тёмной подворотне.
Слон выругался, подскочил к его брошенному портфелю, с остервенением растряс всё содержимое на кучу мусора и, размахнувшись, швырнул его в стену дома.
- Вставай! Дура! – заорал он на Лизочку. Та, ещё сидя на куче мусора, с любопытством наблюдала за происходящим.
Лизочка поднялась, отряхнула платье, расправила складки и спросила у Слона, показывая на оробевшего и сжавшегося сразу Димку:
- А этого прихвостня бить будем? Он меня толкнул.
- Да пошли вы все! – завопил Слон, схватил стоявший на подоконнике Димкин «дипломат» и швырнул его, как и шерстобитовский портфель. «Дипломат» не раскрылся, ударившись о стену, отскочил и упал недалеко от Лизочки. Димка бросился поднимать его, и когда он наклонился, та неожиданно с размаху ударила его ногой под рёбра.
Димка охнул. Не от боли - от неожиданности, от удивления. В его голове всё сразу померкло. Его ударила девочка, с мыслями о которой он засыпал, просыпался? Которую не мог утром дождаться в школе? Из-за которой терпел этого Слона? Она же не могла не понимать, не чувствовать как он к ней относится?
- Пошли, - велела Лизочка Слону.
Они взяли с подоконника свои «дипломаты» и направились в подворотню. Димка чуть было по привычке не бросился за ними. Он видел два шагающих рядом на фоне солнечного переулка силуэта. Они повернули из тёмной подворотни и исчезли за углом.
У Димки к горлу подкатился комок. Ещё удерживая слёзы, он начал тереть кулаком глаза, и взгляд его упал на исписанный синей пастой с красными учительскими пометками лист шерстобитовской тетрадки. И уже не стесняясь слёз, всхлипывая и подвывая, оглушённый всеми этими избиениями, кровью, Лизочкиным оскорблением, он стал собирать в коричневый, ободранный шерстобитовский портфель рассыпанные по двору карандаши, авторучки, учебники и тетрадки.