http://www.proza.ru/2014/04/03/1667
Дачу мы купили года четыре назад, у семейства, которое так и не оправилось после очередного финансового урагана. История построения капитализма в отдельно взятой стране обогатилась разоренными новыми русскими, что уже делает эту историю похожей на настоящую. Дом очень простой, без лишних наворотов и сейчас выглядит не слишком шикарно, но в начале девяностых, надо думать, воплощал в себе осуществившуюся мечту бывшего советского человека. Нам с Никой нравится дом, нравится сад, нравится полное отсутствие гламурных соседей. Вокруг сада — настоящий сосновый лес, в сорока минутах неспешной ходьбы — озерцо с певучими камышами, кувшинками и стрекозами. Сад — вотчина Ники, предмет ее гордости и неустанных забот. Вероятно, в череду аристократических Никиных предков случайно затесался некий древний огородник, и именно ему мы обязаны тем, что можем похвастаться перед гостями не только петрушкой с укропом, но еще и земляникой и совсем юными, покрытыми колючими пупырышками огурчиками. Ника работает в саду самозабвенно, буквально сливается с грядками и клумбами и всерьез утверждает, что заряжается от земли позитивной энергией. Наши розы и лилии цветут как сумасшедшие, а вишни плодоносят так, что мы могли бы наварить варенья на целый полк. Дорожки посыпаны гравием и песком, живая изгородь радует своим благополучным видом, расписанным Никой скамейкам и вазонам позавидует даже знаменитый дизайнер. Все это прекрасно, только немного скучно. Больше всего меня удивляет, куда девается вечная Никина безалаберность и безрукость, когда она попадает в свой обожаемый сад.
Но сейчас не до садовых хлопот, ведь гости требуют внимания. Мы сидим за столом на террасе и лениво переговариваемся.
Приехали Лямины, семейная пара, с которой мы поддерживаем более-менее дружеские отношения. Он — маститый язвительный журналюга, в частной жизни наивный и простодушный, будто вчера появился на свет. Она — переводчица с французского, поджарая блондинка с короткими платиновыми волосами, женщина из разряда вставил-вынул-и забыл. У нас с ней еще до моей свадьбы случилось что-то вроде мимолетного романа, который закончился, едва успев начаться. Оба мы об этом давно забыли и общаемся по-приятельски.
В программу вечера как всегда входит обсуждение сомнительных достижений общих знакомых из окололитературной и артистической тусовки, оценка последних приобретений в сфере недвижимости знакомых бизнесменов и свежие сплетни, касающиеся интимной жизни всех наших знакомых вообще. Я бы с удовольствием просто помолчал, наслаждаясь чудным летним вечером и аппетитной едой, но с гостями положено поддерживать разговор.
Стас запаздывает. Беседа, бессмысленная, надоевшая, никчемная, журчит и разливается мелкими светскими ручейками.
Внезапно Ника, которая сидит лицом к калитке, прерывает поток злословия. На горизонте появляется следующая партия гостей. Один из них нам отлично знаком, это Стас собственной персоной. Машет руками и сияет, как медный грош. Второй, высокий темноволосый красавчик, тащит огромный пластиковый пакет… Битый час колесили по окрестностям и колесили бы еще долго, если бы приятель Стаса не догадался обратиться за помощью к аборигенам.
Оказывается, географическим кретинизмом страдают не только дамы; в прошлом году Стас был у нас на даче, по крайней мере, раз пять. Запоздалые путники привезли с собой кроме вышеупомянутого пакета со всякими вкусностями еще и разливанное море спиртного.
Мы пьем за знакомство, за наконец-то распогодившееся лето, за что-то еще.
На террасе раздаются восторженные ахи и охи. Оказывается, к нам на огонек забрел еж. Впрочем, ничего удивительного — лес в двух шагах. Пока все громко восхищаются незваным млекопитающим, мне приходится перевернуть вверх дном весь холодильник в поисках подходящего угощения. Наконец, угощение найдено, и еж, довольно похрюкивая, лакает молоко под восхищенными взглядами жителей мегаполиса. Потом он благосклонно берет крошечные кусочки сырого мяса из рук порозовевшей и счастливой Ники. Остаток вечера проходит под знаком ЕЖА. Все интересуются им так, будто в мире уже не существует проблемы глобализации, терроризма и налогообложения, а экономический кризис всего лишь мелкая неприятность, не заслуживающая даже упоминания.
Вот еще одна милая черта характера жены, бесконечно меня раздражающая. Она абсолютно спокойно проходит мимо нищих, потрясающих чумазыми младенцами, но стоит какой-нибудь грустной собачке или одинокому котенку возникнуть на пути, как включаются все заложенные в Нике материнские инстинкты. Время от времени тот или иной питомец водворяется у нас дома и обитает там, пока жена, беззастенчиво пользуясь деловыми связями и личным обаянием, не пристроит его в хорошие руки. Оторвав от сердца четвероногого протеже, она несколько дней дуется на меня из-за моей аллергии на шерсть. Если бы не эта спасительная (и без зазрения совести вымышленная) аллергия, наша просторная квартира стала бы непригодна для проживания людей. В каждом углу там бы плодились и размножались братья наши меньшие.
Уже совсем темно. Пора разводить гостей по комнатам.
Обычно Ника спит в своей светелке на втором этаже, но сегодня там ночуют
Лямины. Нике придется спать в моей комнате, которая первоначально задумывалась как наша общая спальня.
Спит на боку, отвернувшись к стенке, в позе неродившегося младенца, и занимает совсем мало места на слишком широкой кровати. Дышит совсем неслышно, ее как будто нет рядом.
Конечно, куда охотнее она разделила бы ложе с ежом, со всеми его иголками. Еж, кстати, ведет себя бессовестно; всю ночь топает по дому и чем-то шуршит.
Рано утром Ника неслышно выскальзывает из постели.
http://www.proza.ru/2014/04/18/2230