Сейчас-то лягушками мало кто интересуется – как они живут, о чём мечтают и прочее. А зря, ведь у них всё как у людей. Ну, или почти всё.
Жила-была на болоте лягушка с дочерью, тоже лягушкой, естеcтвенно. Женщина она была одинокая. Жених, как только узнал, что у неё икра будет, скрылся в неизвестном направлении. Вот и тянула она своего ребёнка одна, как могла – днём комаров и мух ловила, а на ночь рассказывала сказки. И угораздило её однажды рассказать «Царевну-лягушку». Дочку эта история очень взволновала. Всю ночь она не спала, ворочалась с боку на бок, а утром объявила матери, что всё про себя поняла: она и есть царевна-лягушка.
Тут-то и закончилось их тихое семейное счастье. Дочка стала маме нервы мотать, день ото дня всё больше. Требовала обращаться к себе не иначе, как «Ваше высочество», закатывала истерики, что ей нечего носить. Конечно, она не знала, что означает «нечего носить», но для настоящей царевны, считала дочка-лягушка, важен не повод, а сам факт истерики. Маме ничего не оставалось, как начать подыгрывать – спокойствие в семье дороже правды жизни.
- Ваше высочество, - спросит, бывало, она, - а как же Вы царевича-то своего узнаете, когда он к нам на болото придёт? Документ у него спросите, или как?
- Ах, маменька, - закатывала глазки дочка-лягушка, - что же Вы такое говорите! Царевич – существо возвышенное, как можно у него документы спрашивать? Он же не гастарбайтер какой. Отличить его и так проще простого. Царевич, к примеру, на кривой кобыле не поедет – ему белого коня подавай. А коли случится пешком пойти, так он и ножки не как все прочие ставить будет, а этак с вывертом, поперёк тропинки, будто в пляс идти собрался. Увидите такого – тотчас меня зовите, чтобы я судьбу свою не проморгала.
Дальше – больше: дочка села на диету (через это почти все царевны проходят). Вначале перестала есть только жирных мух – они, мол, портят фигуру, а потом и вовсе от всяких отказалась, только комарами стала питаться. Маму это сильно беспокоило.
- Зима скоро, - говорила она, - надо жирок какой-никакой нагулять, чтобы не замёрзнуть.
Дочка – в крик:
- Я не собираюсь до зимы торчать на этом болоте! Моё место – во дворце!
- Ах, доченька, - вздыхала мама. – Лучше быть лягушкой на болоте, чем закуской в Лувре.
Как известно, лягушки – народ небогатый и зеркал в своём обиходе почти никогда не имеют, поэтому целыми днями смотрела дочка-лягушка на своё отражение в болотной воде и удивлялась, как это такая красотища смогла на белом свете народиться. То, что отражение рябым выглядит, её не смущало. Она считала этот странный феномен всего лишь оптическим обманом зрения, следствием ряби на воде, поскольку по ней постоянно снуют водомерки и прочая живность. Смастерила себе корону и стрелу из какого-то мусора, чтобы царевич отличить её от других лягушек сумел.
Почти всё лето провела она в ожидании суженого, и вот однажды забрёл на болото мужичок подходящий. Глянула на него дочка-лягушка и обомлела: точно царевич, да не откуда-нибудь, а из-за тридевять земель. Это было сразу видно – больно уж потрепанный. И шёл как-то по-особому, скособочившись и качаясь в разные стороны. От усталости, наверное. Но самое главное – он ещё и красивую песню напевал. Когда мужичок подошёл поближе, дочка-лягушка разобрала слова: «А я ушаночку поглубже натяну, И в своё прошлое с тоскою загляну…» Она сразу догадалась: «Невесту ищет, не иначе. А называет-то как ласково – Ушаночка! Почему Ушаночка?..».
Лягушка посмотрелась в болото - уши у неё практически отсутствовали. Неужели не за ней пришёл? И тут она догадалась – не про «Ушаночку» он поёт, а про «Лягушаночку». Она быстро надела самодельную корону, сунула в рот стрелу и в таком нелепом виде запрыгнула на самую высокую кочку, какая была на болоте.
Мужичок, заметив её, перестал петь и подошёл ближе.
- Пить надо бросать… «Белочка» у меня, что ли? – сам себя спросил он и потёр глаза.
- Я не белочка, а царевна-лягушка, невеста твоя, - сказала дочка-лягушка.
Мужичок ничего не ответил. Возможно, просто не разобрал её слов, потому что говорила она, не вынимая стрелу изо рта. Несколько секунд смотрел на неё, а потом поднял лягушку с земли и сунул к себе в мешок.
- Ишь ты, расквакалась… Дома разберусь, когда протрезвею, - сказал мужичок и зашагал прочь от болота.
Конца этой истории, к сожалению, мы не узнаем никогда. Возможно, он и вправду женился на лягушке. А может быть, со свету сжил, проводя над ней бесчеловечные опыты. Или просто съел. Да так ли уж это важно? Довольно часто это означает почти одно и то же.