Я постучал в дверь и, не дождавшись ответа, вошел в кабинет Веры.
- Вер, мы обедать идем?
Она сидит за столом, отпустив голову. Плачет. Я растерялся - не знаю, как поступить в этой ситуации. Логичней было бы уйти – так бы и сделал, если бы уже не выдал свое присутствие голосом, - теперь придется как-то утешать, блин. Как именно, ума не приложу. Такие ситуации всегда пугали меня до чертиков. Сразу чувствовал себя сапером, обезвреживающим смертельно опасную бомбу – одно неверное решение, и хана всем, кто находится в радиусе прямого поражения. Прикинув в голове пару вариантов (вариант с пошлым анекдотом про Вовочку и Машенькины слёзки отсек сразу), подошел к плачущей женщине и, приобняв, стал гладить её по голове. Всхлипы постепенно стали затихать. Вера подняла голову и пристально посмотрела мне прямо в глаза. Словно гипноз, вот серьезно. Кажется, что она ждет какой-то особенной реакции от меня, я же могу разве что спеть гимн России голосом Ельцина – ничего другого в голову не приходит. Её лицо красным, заплаканное, но совершенно чудесное и прекрасное. Всегда ненавидел женщин в подобном состоянии, но Вера очень даже милой, отчего я улыбнулся и, подняв её с кресла, прижал к себе крепко.
- Все будет хорошо, Верочка. Все будет хорошо.
Она вдруг зарыдала в голос. Мне стало искренне жалко ей. Гладил её по спине, а она в ответ увлажняла мою футболку. Через минуту, или две Вера успокоилась и перестала реветь, лишь изредка всхлипывала. Футболка уже вся мокрая от её слез, но это сейчас заботит в последнюю очередь – куда важнее решить ситуацию в свою пользу, то есть сбежать без взрыва головного мозга. Я ожидал того, что после этих слез начнется долгий нудный разговор, что станет меня грузить своими дурацкими проблемами, затеет грустный монолог, в ответ на который мне останется лишь качать сочувствующе головой, а в отдельных моментах причитать: «Ой, как нехорошо» или «вот засранец». Перспектива не слишком радужная.
Но произошло следующее – Вера вдруг оторвала голову от моей мокрой футболки и заглянула в мои глаза, будто пытаясь что-то в них прочитать. Но это как читать эмоции в глазах сфинксов, охраняющих темные воды Невы, - занятие бесперспективное. И тут она меня поцеловала. Сначала коротко, но через несколько секунд уже более акцентировано. Я опешил и растерялся. Вот чего не ожидал, так это такого исхода. Очень нежный поцелуй, уже сто лет таких не было у меня. Её губы, чуть соленые от слез, кажутся волшебными, мягкими и приятными. Время остановилось.
В любом кинофильме - если это, конечно, не порнография - все заканчивается поцелуем главного героя с его эталоном, к которому он шел весь фильм. В жизни же все иначе – после поцелуя непременно что-то должно происходить, а сказка обязательно заканчивается. Волшебство там, где в него верят. Почему редкое кино рассказывает о том, что будет после? Ведь многие люди – простые обыватели, как и я – зачастую рассматриваем книги и кино, как инструкции к действию, поэтому и теряемся, когда что-то в жизни происходит не так, как это показывают на наших голубых экранах. И это большое упущение. Ладно взрослые, которые уже могут отталкиваться от собственного опыта, а подростки, дети, что им делать? Они-то не в курсе, что после поцелуя возникает неловкая пауза, которую нужно грамотно заполнить, чтобы этот поцелуй не стал последним. Они искренне верят и ждут надписи «КОНЕЦ» и аплодисментов, которые станут логической концовкой. А ничего не происходит. И добрая сказка, ещё секунду назад витавшая в воздухе, лопается как мыльный пузырь.
Вдруг Вера вырвалась из моих объятий, отскочила на несколько метров и уперлась спиной в дверцу платяного шкафа.
- Извини, Слав. Не знаю, что на меня нашло…
Вот так номер! Я то было начал думать о том, в каком месте кабинета предаться ласкам в порыве утешительного секса. К этому я и говорил – в кино бы непременно так и было, а в жизни лишь неловкая пауза и две пары глаз, опущенных в пол.
- Да ладно, Вер. Не придавай значения. Умывайся и пойдем обедать. Я только чемоданчик свой заберу.
- Я сейчас. Пару минут. Скоро приду. Да.
Она с минуту поерзала, изображая активную деятельность, потом исчезла в коридоре. Сразу понял – для неё это огромный стресс, подобная ситуация явно не входила в планы. Да какая к черту разница? Что сделано, то сделано. Сев на стул, заметил свое отражение в зеркале напротив – я улыбался. Как кот на масленицу, вот серьезно! И меньше всего сейчас волнует причина её слез, я даже был отчасти рад, что все так вышло. Иначе бы этого поцелуя, скорее всего, вообще никогда не случилось бы.
Обычно мы обедаем в ближайшем кафе-столовой по предложению «бизнес-ланч», но сегодня настоял на японском ресторане, который находится на втором этаже в том же здании. Ресторан достаточно дорогой, но ведь стоило как-то отблагодарить Веру за прекрасный поцелуй. Я никогда не понимал, что движет администрациями кафе, когда они называют обыкновенные обеды «бизнес-ланчами». Наверное, желание американизироваться – другого объяснения не найти. Ведь представители самого бизнеса обычно ими не часто пользуются. Да - это быстро, иногда вкусно, но как минимум не солидно, что ли. Как правило, «бизнес-ланчи» за обе щеки уплетают обычные работяги, будь то грязные рабочие, отлучившиеся с производства, или менеджеры, секретарши, линейные директора (что, впрочем, одно и то же – только разные записи в трудовых книжках) в брючном костюме и белой рубашке.
Свободных мест оказалось полно (в отличие от того же кафе этажом ниже, где в это время вообще не протолкнуться!), поэтому сели за столик у окна, с прекрасной панорамой бушующего Петербурга. Настроение у Веры заметно улучшилось – она болтала без устали, и до, и во время, и после заказа основных блюд у официанта. Я лишь иногда улыбался, отвечал односложно «да/нет» и регулярно кивал в такт её речи. О чем она болтала, уже не понимал, просто сидел и смотрел на её открывающийся то и дело рот. Как в аквариуме, когда рыба смотрит на тебя своими огромными глазищами и что-то говорит, а ты не врубаешься, то ли это разговор, то ли последняя стадия шизофрении. Принесли суши. Я попробовал – гадость та ещё! Впервые в жизни ем в японском ресторане, и ещё сто лет бы сюда не приходил. Как такое вообще может кому-то нравиться? Но Вера уплетает за обе щеки, чем убеждает в обратном. Мне почему-то грустно – я не могу объяснить, не найти объективных причин для грусти. Казалось бы, напротив сидит девушка, о которой мечтал давно, она непринужденно болтает и улыбается ТОЛЬКО тебе…, но нет – настроение, пардон, в глубокой заднице.
За окном кипит рабочий полдень, который почему-то увлекает меня куда сильнее восхитительной дамочки напротив. Я с интересом разглядываю прохожих. Одни явно идут с перекуса – довольные и сытые, медленно двигаясь в сторону ненавистного офиса, блаженно выкуривая по дороге обеденную сигаретку. Навстречу им идут другие - злые и недовольные. Идут быстро – видимо, только на обед смогли вырваться из лап злобного монстра под кодовым именем «работа».
- Ты меня совсем не слушаешь, Слав, - грустно констатировала Вера и обиженно отвернулась в окно.
- Да. Да. Да, извини, Вер, задумался что-то. Голова разболелась что-то, – я всегда вру про головную боль, оправдывая свое безразличие к разговору.
- Это из-за меня. От меня у тебя разболелась голова. Круто.
Даже не стал отвечать на эту глупость. Да и что на это вообще можно ответить? У девушек часто возникает подобная реплика, стоит только упомянуть головную или другую боль, но это не умнее того, если связывать цунами у берегов Атлантики с женщинами (хотя многие в шутку и утверждают, что разрушительные ураганы называют женскими именами из-за того, мол, что они приходят мокрые и страстные, а уходя забирают твою машину и дом). Меня вообще, признаться, эта фраза в исполнении Веры расстроила. Всегда считал, что чем взрослее, чем опытнее женщина, тем меньше в её речи этих девичьих обид. Видимо, поторопился с выводом.
Принесли счет. Я рассчитался, настояв на обеде за мой счет. И это отнюдь не желание показаться джентльменом, а намек на то, что это уже не просто обеденный перерыв двух коллег, а нечто большее. Выйдя на улицу, я сказал, что мне нужно срочно отвезти чемодан, что было отчасти правдой. Основным же мотивом было желание побыть одному, подумать. Вера попрощалась и ушла в сторону офиса, я же медленно побрел в другую. Нога за ногу путешествуя по бурлящим работягами тротуарам, я невольно почувствовал себя чужим на этом карнавале. Каждый, кто обгонял меня, непременно громко ругал меня, открыто материл мою медлительность, срываясь на бешеный крик. Мне все равно.
Интересно, отчего плакала Вера в кабинете? Может, произошло что-то серьезное, а я, дурак, не спросил даже. Может, муж снова её бьет? Нет, вроде синяков не видно. А, может… нет, нет, все это не то. Да и какая мне, к черту, вообще разница? Что-то во мне, кажется, поменялось, эволюционировало, только вот разобрать что именно, я пока не в состоянии. Но эти перемены каким-то непостижимым образом смогли убрали с моего лица улыбку и легкость восприятия жизни.
Зазвонил телефон. Соня, знакомая.
- Привет, Слав. Что делаешь?
Я даже не удивился этому звонку – она ведет ночной образ жизни, поэтому просыпается как раз в обеденное время.
- Привет, Софочка. Иду в банк. Наверное. Пока не определился.
- Ааааа… так ты работаешь, - загадочно протянула она, затем добавила, - а вечером чё делаешь?
- Да я вообще и сейчас не сильно занят. А что за внезапные вопросы?
- Да я тут сижу, скучаю. Вот и думала тебя позвать куда-нибудь вечером, выгулять.
- Я не пёс, чтобы меня выгуливать.
Соня рассмеялась звонко в трубку, а я продолжил:
- Да и погода не лётная, нечего на улице делать – холод и слякоть.
- А, да? Я ещё не смотрела в окно…, - задумалась, - а приезжай в гости, я тебя пирогом накормлю. Любишь сладкие пироги? Сейчас как раз готовить собираюсь. С ягодами.
- Не откажусь. На самом деле, я могу через час где-то приехать. Все равно не занят.
- А, да? Давай тогда. Адрес ты знаешь. Только винца тогда захвати, чуточку выпьем.
Она явно кокетничает. Я попрощался и убрал телефон обратно в куртку. Признаться, это весьма неожиданный поворот. Соню я знаю не очень давно – познакомился как-то в клубе. Долгое время добивался её, ухаживал, водил по барам, кафе, кинотеатрам и прочим банальным местам, которые как бы прямо говорят «я хочу с тобой переспать не дальше третьего свидания, детка». Но эти свидания затянулись порядком, а на выходе я получил в районе десятка бестолковых встреч, за которые она даже не удосужилась расплатиться поцелуем. Что за манеры? Неужели она и впрямь думала, что я собираюсь с ней дружить или мне нравится быть её аниматором? Позже я нашел ответ на этот вопрос – симпатичным девушкам просто удобно, когда есть такие вот дурачки-ухажеры, которые забирают их от дома, развлекают за свой счет, а потом ещё и домой привозят, не прося взамен ничего, кроме поцелуя. А уж если этот дурачок-ухажер стал на чем-то настаивать или предъявлять, то можно запросто найти ему с десяток равносильных замен. А что – удобная позиция! И спать ни с кем не нужно, и бесплатные развлечения гарантированы. Как раз в свете этих умозаключений меня и удивил звонок Софочки. По пути в банк, немного развив в голове эту тему, пришел к выводу, что так всегда – стоит моей личной жизни более-менее налаживаться, сразу объявляются все давние оборванные связи, да незаконченные романы.
Отдав чемодан в банк на хранение, я вернулся за машиной и поехал на правый берег Невы, на Новочеркасскую. Припарковался у подъезда, затем пешком направился в ближайший магазин за вином. Я ненавижу этот подъезд всей душой! Сколько часов я провел тут за разговорами и уговорами, пытаясь склонить Соню к приглашению на чай, а потом и вовсе просто в мольбах о поцелуе. Все тщетно. И самое ужасное, что она всегда давала надежду, что уж в следующий-то раз ВСЕ БУДЕТ! И каждая новая встреча не приносила ничего, кроме очередного разочарования и очередной надежды на славное будущее. В итоге, я сдался. Перестал звонить, надоедать сообщениями, звать куда-то.
Пока я выбирал вино, пришло сообщение с номером квартиры и припиской «красное полусладкое, или шампанское». Я взял и то, и то.
- Вау, Слав. Круто выглядишь!
Софья стоит на пороге в коротеньких шортиках и мешкообразном вязаном свитере. Модно, наверное – другого объяснения такому сочетанию не сочетаемого я не нашел.
- Ты тоже, Софочка, выглядишь потрясающе! - соврал я.
Выглядит она как всегда. Но я продолжил лицемерное наступление в попытке добиться расположения:
- С момента последней встречи заметно похорошела. Настоящая красавица, Софа – вот серьезно!
- Ой, ты меня засмущал, - она стала улыбаться уголками губ, не обнажая зубы. Странная такая улыбка. Неестественная какая-то. Кукла Барби, мэйд ин Великий Новгород.
Пока она достает бокалы под вино, я с любопытством разглядываю: отличная фигура - миниатюрная упругая попка с лихвой компенсирует отсутствие груди, - симпатичное личико, бледно-голубые глаза, которые кажутся при дневном освещении бесцветными, черные как смоль короткие волосы, постриженные по последнему писку моды – длиннющая до подбородка челка, а сзади практически под мальчика. Я разлил по бокалам.
- Блин. Будто сто лет не видела тебя, Слав. Вот реально, – она смотрела мне прямо в глаза и пыталась вызвать ответную улыбку, но я стараюсь не поддаваться на провокации, – а ты чего не на работе, кстати?
- Да я уволился на днях.
- Поэтому такой замученный? Грустный какой-то, что ли.
- Да нет, не поэтому. Сегодня весь день что-то со мной происходит непонятное. Мысли нехорошие и все такое.
- А у меня сегодня отличное настроение!
Она вдруг засмеялась, потом стала рассказывать что-то о своей подружке, которая через несколько месяцев выходит замуж. Потом достала зачем-то каталог свадебных товаров и стала тыкать мне в лицо картинки с разными серьгами, подвесками и другой хернёй. За десять минут она меня утомила своей болтовней, отчего я стал налегать на вино, и это в четыре-то часа дня! Пока она пересказывала последние новости, на улице быстро темнело. Вино делает свое дело – девчушка пьянеет на глазах: язык слал заплетаться, улыбка вообще теперь не покидает её милейшего личика, а небесно-голубые зрачки заискрились энергией и налились краской, перестав быть пустыми и бесцветными. Мне вдруг безумно захотелось её поцеловать и, закинув на плечо, утащить в спальню. Но сдержался.
Когда приступили к шампанскому, Софа стала рассказывать о своих родителях – о том, как они развелись, об обиде на отца. Нет, сначала это были вполне веселые рассказы с воспоминаниями из далекого детства, которые незаметно переросли в переживания и обиды уже в подростковом возрасте. Она много говорила, я почти не влезал. На улице воцарилась кромешная тьма, а уютную кухоньку освещает лишь тусклый свет от лампы, вмонтированной в вытяжку над плитой. Затем последовал рассказ о её бывшем молодом человеке, который оказался редкой сволочью, ещё о паре ухажерах вроде меня, которые ни о чем не думают, кроме как о постели с ней. Всякое желание тащить её в спальню отпало. Вот умеют же девушки убить любой порыв.
- А пойдем в комнату, музыку послушаем? – вдруг предложила Соня. И, не дождавшись ответа, взяла меня за руку и повела по коридору в спальню.
Включив какую-то сонную романтическую музыку, она усадила меня на диван, сама же легла рядом, положив свою головку мне на бедро. Мне крайне интересно, к чему это всё? Она вдруг стала рассказывать о том, какими видит отношения – правильные отношения. О том, как должен вести себя настоящий мужчина, и прочую такую нудную бабскую хрень. Она уже пьяна и безоружна – я понимаю это. Навешав немного лапши на нежные ушки, я мог бы запросто перейти к горизонтальному танго под одеялом, но что-то меня останавливает. Она смотрит мне в глаза, обнимает и гладит по руке, неоднозначно поглядывая на губы.
- Слушай, Сонь, мне бежать пора. Честно. Было круто, но уже все, время поджимает, - вырвался из нежного плена, вскочил с кровати и пошел в прихожую.
Когда надел куртку, она подошла и обняла крепко. Затем поцеловала в щеку, я ответил тем же. Когда понял, что внутри пробуждаются низменные желания, избавился от объятий и вышел из квартиры. Что же это такое? Спрашивал сам у себя, спускаясь в лифте. Девушка фактически сдается без боя, а я… прервал мои размышления телефонный звонок. Соня.
- Я что, тебе не нравлюсь? – её голос дрожит, – почему ты не хочешь меня поцеловать?
Не хотелось обманывать её, но пришлось. Сказал, что не хочу пользоваться её слабостью из-за выпитого, что она мне действительно нравится, а быстрое развитие отношений непременно погубит ВСЁ на корню - слава богу, хоть не пришлось объяснять, что именно значило это ВСЁ – иначе бы точно фокус не удался. Потом что-то ещё придумал в оправдание тому, что ретировался при наступлении. И лишь когда убедился, что она успокоилась, попрощался. На самом же деле, я и сам не могу найти объяснения произошедшему – такого со мной никогда не случалось прежде. И куда более бесперспективные варианты всегда раньше переворачивал в горизонтальное положение, а тут и вовсе такой явный момент запорол. Очень странно!
Чтобы не думать ни о чем, следует развлечься и отвлечься. Да и возбужденный организм требует чего-то быстрого, доступного, стопроцентного. Ну, и чтобы без последствий. Оле, конечно, можно позвонить – она за сегодняшний день отгрузила восемь пропущенных вызовов, да с десяток сообщений, которые я даже не стал читать - удалял. Нет, точно не вариант. К Наташе? Рано вроде как. Я достал мобильный и набрал «Нина ХЗ». Долгие гудки, затем в трубке раздался сухой равнодушный голос моей недавней собутыльницы:
- Зачесалось?
- Что, пардон? – сделал вид, что не понял, о чем она.
- Не придуривайся, все ты понял. Трахаться захотелось, так звонит сразу. Твой поезд уехал в субботу, так что иди на х…
Оборванную фразу сменили короткие гудки. Да я и так прекрасно знаю, чем она может заканчиваться – не раз подобные реплики в свой адрес слышал. Я позвонил Наташе, она ещё в офисе. Сказала, что дома не раньше чем через два часа будет. Чтобы чем-то занять это время, я поймал машину и съездил к себе, на Савушкина. Там собрал в спортивную сумку немного повседневных вещей, денег, и уехал прочь из пустой холодной квартиры, находиться в которой опасно для нынешнего моего непонятного состояния. Страшно сейчас разговаривать с тем парнем, который отражается в зеркале – он может дать ответы на многие вопросы, но я пока не готов к этим ответам.
ПРОДОЛЖЕНИЕ: http://www.proza.ru/2014/04/03/233