Живём мы бок о бок с соседями уже несколько десятков лет.
Всякое бывало.
Поначалу очень дружили, пока живы были тёть Лена и дядь Витя. Потом те умерли, а квартира осталась за их дочерью - Ириной. И вот с Ириной не заладилось. Она и девочкой была такой мрачноватой, а как выросла, так... Всё то нам в стенку колотит, если вдруг чуть погромче звук в магнитофоне или маленький внук заплачет.
А тут на днях возвращаюсь из магазина, а на перилах - гляжу - коврик висит, типа сохнет, потому что - капли с него падают.
Соседская дверь приоткрыта, и оттуда голос Ирины доносится с придыханием (видать, чем-то тяжёлым занимается): "... сдохнуть... маразматичка... только-только наклеили... засужу... "
Пощупала я коврик, расправила - так и есть: наш.
С ковриком такая история.
Нам его моя мама подарила ещё как мы с Мишей поженились. Тогда ковры в таком "диффците" были, что иные знакомые их в Болгарии покупали за всю положенную туристам валюту и домой везли. Но мама этот коврик честно выстояла в магазине и нам на свадьбу подарила. Небольшой такой, метр пятьдесят на восемьдесят см. Но мы и ему были рады - над нашей первой софой висел, потом у дивана лежал...
Когда Илюшка родился, мы его на балкон выложили, чтобы пацанчик в пинетках по мягкому ходил-ползал.
Как-то ремонт у нас был, и тёть Лена зашла, а наши паласы-ковры в коридоре в рулонах и мешают. Я ей жалуюсь:
- Не повернуться, да и пылью пропитываются.
Она и предложила:
- К нам перенесите, что там - неделю полежат в коридоре.
А когда после ремонта возвращали рулоны домой, то она на маленький позавидовалась:
- Антошка на балконе любит играться, а пол прохладный - так бы хорошо этот коврик...
Илья уже вырос, в квартире ковровое покрытие, и нам этот маленький коврик уже вроде и не очень нужен.
Говорю:
- А возьмите! Только насовсем не могу - мамина память, да и внуки не исключены.
Она так порадовалась:
- Спасибо - спасибо.
Так он у них и остался.
А через несколько лет дядь Витя помер, и тётя Лена нашла себе вдовца, перебралась к нему на квартиру. Я её почти и не встречала.
Но про коврик вспоминал - где он, у кого?
Но как-то недосуг было вплотную заняться - всё надеялась тёть Лену спросить.
Вдруг по дому разнеслось - Лена Балашова умерла.
Помянули её.
Прошло пару месяцев, я останавливаю Иру и спрашиваю про коврик.
- Понятия, - говорит, - не имею. Может, на той квартире, где мама жила?..
Ещё раз попозже спросила.
- Нет, - отвечает,- и там его нету. Не знаю, куда девался. А почему он ваш?
Я объясняю, а она так недоверчиво смотрит, враждебно даже.
- Ничего я об этом не знаю и не помню. И мама ничего такого не говорила. А коврик - да, был. Но я его нашим считала. С чего это он вдруг ваш стал?
Так я и распрощалась мысленно с маминой памятью.
А тут - вот он!
"Ну, Ирка!" - думаю.
Захожу домой и Михаилу говорю:
- Похоже, соседей опять затопили верхние, коврик вон просушивать на перила вывесили. А коврик-то наш, мамин подарок на свадьбу. Ты бы занёс его!.
Муж на меня глядит:
- Как это - "занёс"? Без спросу что ли?
- Так он же наш, а Ирина навряд ли признается. Был уже у нас разговор. Она - наотрез и вообще сказала, что он куда-то делся. Если с нею опять разговаривать, то не отдаст она его, своим считает. А вот взять и унести - и пусть утрётся.
Пошёл Миша поглядеть - о чём речь.
(Он уже и забыл про тот коврик).
Минуты через четыре возвращается - пустой.
- Ну! - спрашиваю. - Убедился.
- Убедился, - отвечает. - Наш. Но без согласия их я его брать не стану. Это кем меня соседи будут считать? Что я на чужом несчастье поживиться захотел? Им, представляешь, сколько сейчас расходов с ремонтом, а я мародёрствую... Или идёшь с Ириной утрясать, или забудь. Нам ещё годы с ними жить - ты об этой подумай.
И как ни убеждала - "наш же, а она не отдаст" - ни в какую.
А так бы он сейчас кстати был – внук Данилка как раз на ножки встал и по балкону так и бегает. В носочках.