Вступление на предыдущей странице - http://www.proza.ru/2014/03/18/1920
Я весь в крови на бале беспощадном.
И пылью круг закрыл весь белый свет.
Но... не успел, всё пролетело мимо... ладно....
И пули-дуры пляшут, и поют свой бред.
Не смерти подлой час торжествовать,
Не крови из души и вен истечься....
Не перестанет сердце танцевать –
И бьёт душа кнутом, и никуда не деться...
Затихло... Тьма исчезла в бытие,
И кружева в крови, и кудри гладит ветер,
Лежать и смерти ждать здесь – не по мне.
Глаза открыл, встаю... Мне жить на свете!
– Алексей Николаевич, – приближался молодой офицер к лежащему в гамаке сада молодому другу.
Тот увлечённо нашёптывал себе стихотворные строки, но от зова товарища тут же поднялся:
– Сашка! Ты ль это?!
– А то!
Крепко обняв друг друга, друзья отправились в медленную прогулку среди цветущих яблонь. Внешне молодые люди были чем-то даже похожи: оба молоды, с мягкими чертами лица и чёрными, как смоль, волосами. У обоих военная выправка, вот только Алексей был на пол головы выше и с более длинными вьющимися волосами и отпущенными бакенбардами. Внутренний мир был тоже схож, но тяга к разному разделяла их порой...
– Слушай, возвращаюсь от нашей Мумии и думаю, надо всё-таки с тобой переговорить! Интересные у него речи, опыт богатый, и это в столь молодом возрасте! Ещё со времени плавания в Голландию восхищаюсь им. Он мой герой!
– Нет, Сашка, не повторяйся. Хоть я и уважаю и его, и остальных наших товарищей, но я не изменю своего решения! – покачал головой ставший вдруг серьёзным Алексей и остановился.
– Послушай, ну долго ещё будет такое продолжаться? – всплеснул руками друг.
– Сашка, прекрати, – усмехнулся недовольно Алексей. – Ты на себя посмотри. Ты-то кто? Бездарь, которого смогли обучить, а он кинулся лясы точить. Трепаться каждый может.
– Лёшка, не суди, не судим и будешь, – выдал Сашка. – Ты по глупости своей можешь упустить шанс себя утвердить, раскрыть, показать всем, как надо жить! Зря ты ушёл. Я тебе уже столько рассказал, что мы теперь планируем, и ещё скажу. Иди с нами!
– Я не раз просил тебя не ходить ко мне с подобными рассказами. Повторяю, клянусь, никто от меня ничего не узнает, но ты ко мне больше не ходи. Я вышел из общества и не вернусь, пока тот олух там. Да он же подражает всеми своими мыслями тому же Наполеону! Наполеону, о котором ты же, ты, кричал на каждом углу, что он твой первый враг! О себе заботятся такие, как он.
– Ах, я оскорбил князя, – кивал Сашка. – Я знаю, что ты человек чести, но подумай! Мало ли олухов. Мы их можем использовать.
– Я на службе у Михаила Михайловича Сперанского. Я знаю его, как человека. Я знаю, что он пережил, и представляю, что ещё может быть, – убрал руки за спину Алексей. – Я больше не примкну ни к какому обществу!
– Ты делаешь неверный выбор. Тебя и твой батюшка не поймёт!
– Мой батюшка ошибся однажды, за что поплатился в своё время, но время лечит. Он изменил свои взгляды на многое.
– Да, лучше поздно, чем никогда? – усмехнулся Сашка.
– Пусть так, – пожал плечами Алексей. – Но мой тебе совет, как другу, не влезай. Поверь, придёт время, и всех их, – махнул рукой он. – В лучшем случае, сошлют на каторгу.
– Ты выбираешь беззаботную жизнь. Ты хочешь стать, как они? Размахивать кнутом? Уничтожать жизнь простого народа? – поражался друг. – Где честь твоя, где дух бороться за идеалы, против произвола? Пускай сошлют, но мы дадим начало новому! Другие повторят, но победа будет.
– Махать кнутом? – усмехнулся Алексей. – Я выбираю женщин и шампанское, – улыбнулся он криво. – Я служу Сперанскому и не в моих планах оставлять службу. Не нашими руками Россия поправит дела. Я выбираю путь свой. Я хочу жить, любить и наслаждаться пением соловьёв, запахом берёзовых рощ и блеском наших чистых серебристых рек.
– Это твой окончательный ответ? – поднял брови неприятно удивлённый Сашка.
– Да, прости мне, мой друг, и тебе советую то же самое сделать. Ради тебя же. Ты же присягал государю. Ты изменишь?
– Ты пешка... К сожалению, я не хочу быть другом пешки и становится таким же.
Алексей ничего не сказал и долго смотрел вслед быстро удаляющегося от него товарища, пока на плечо не легли руки подошедшего к нему отца.
– Отец, – вздохнул Алексей. – Мы с Сашкой не слышим друг друга, а слов я не нахожу объяснить мою сторону.
– Правление императора или кучки властных людей? Что лучше? – спросил отец.
– А ничто... Нам будет без разницы. И наверное, без особых изменений, – ответил Алексей и взглянул в тёплые глаза отца. – Только прав ли я? За то ли я воевал и живу? Ведь мои идеи не так отличаются от их идей. Мы схожи, только вот неприятели, вошедшие в то же общество, меня не вдохновляют.
– Этому ты научишься в своё время, – кивнул отец и улыбнулся. – Делай, как подсказывает сердце.
– Я уже выбрал, – пожал плечами Алексей. – Я остаюсь дома.
– Ты знаешь, как у испанцев идёт борьба? – подмигнул довольный отец.
– Да, одно правление сменяет другое, и войны продолжаются.
– Именно, есть такие, кому не сидится спокойно. И этот круг нескончаем нигде, ни в какой стране. А вот, если каждый, хотя бы вокруг себя, начнёт изменять всё в благоприятную сторону, вот тогда и мир может измениться. Но и на это всё равно уйдут годы, если не века.
– Давай оставим эти беседы пока? – отвёл задумчивый взгляд в сторону Алексей.
– Давай, тем более что тебе предстоит праздник в честь твоих именин! – радостно похлопал его по плечу отец. – Не забыл?
– Не забыл. Но праздника не хочу.
– Ну же, выше нос! Ты же уверен в своей правоте?!
– Уверен, но мой лучший друг погибнет, и я уже не могу ему помочь.
– Если твой друг достоин быть твоим другом, он поймёт. И, дай бог, это произойдёт раньше. Помнишь Александра Алексеевича? Моего давнего друга?
– Графа Зорина? – переспросил Алексей.
– Да, его... К счастью, я успел перед его смертью объясниться с ним. Мы поняли, в чём оба были не правы, хотя и было уже поздно его спасти. Он погиб, его семья разорена и уничтожена. А всё за что? За то ли, что выбрал свой путь, благодаря убеждениям других? Или, может, за то, что некогда он принял сторону тайного общества? Или, может, что состоял некогда в масонстве?
– Какая разница, – опять отвёл задумчивый взгляд в сторону Алексей.
– Именно, никакой. Ничего и никого нельзя вернуть. Тебе завтра будет тридцать. Ты вступаешь в такой возраст, когда пора утвердиться и остановиться в чём-нибудь, пока не стало поздно, и кто-нибудь не взял над тобой право распоряжаться твоими мыслями, исправлять твои убеждения и планы. Ты, и только ты должен решить, где ты встанешь и что ты будешь делать всю жизнь. Всю жизнь. Всю.
Высказав свою твёрдую речь, отец медленно пошёл к возвышающемуся на пригорке дому. Их стоящее средь фруктовых садов имение находилось под лучами яркого солнца, словно то его ласкало. Алексей смотрел вслед родителя и, любуясь видом на родной дом, облегчённо вздохнул. Он будто понял своё предназначение...
– Сколько лет мне понадобилось, чтоб уразуметь, что милее всех на свете дома не было и нет, что,... куда бы я ни глянул, иль чего не захотел, я приду к тебе, я знаю,... я попал в твой вечный плен, – нежно улыбнувшись, сказал Алексей и последовал за отцом...
Продолжение: http://www.proza.ru/2014/03/20/677